— Даже пожирателей просто посадили пожизненно, — удивился Рон.
— Вот именно. Я не хочу втягивать в подобного рода дела вас.
— Но мы уже втянуты, хотим или нет. А если ты думаешь, что нас остановит опасность… — тут же завёлся Гарри, но она не дала ему закончить.
— Вас остановлю я. Либо я делаю это сама, либо никто этого не делает.
На самом деле проблема возможной ответственности за содеянное стояла для неё на втором месте. На первом — фактический переход морального горизонта событий. Как ещё назвать сознательное причинение вреда по сути невиновному человеку с полным знанием гарантированных последствий, нейтрализовать которые шансы есть, конечно, но никакой уверенности в успехе? Попросту говоря, хладнокровное покушение на убийство. И вот уже в это втягивать друзей, позволить и им тоже взять грех на душу, Гермиона не согласилась бы ни на каких условиях. Очевидно, у неё был достаточно бескомпромиссный вид, чтобы они не начали спорить, только Гарри проговорил упавшим, разочарованным голосом:
— Я думал, ты нам доверяешь.
— Да ведь речь совсем не о доверии! — взвилась Гермиона. — Это ради вашего же блага!
— И ты всё решила за нас, — вставил Рон обиженным тоном. — Ну точно Дамблдор.
— Если бы я могла, если бы имела право… — она не договорила — слова встали поперёк горла, — сглотнула, невысказанное упало в желудок противным свинцовым комком, а на глазах помимо воли выступили слёзы.
— Гермиона, ты что? — испугался Гарри и с виноватым видом похлопал её по руке. — Прости нас, пожалуйста, только не надо плакать.
— Прости, — поддержал его Рон всё ещё немного недовольно, но с изрядной долей раскаянья.
— Это мне надо извиняться, — выговорила она с трудом, зубы у неё постукивали.
— Слушай, а может, можно как-то сделать так, чтобы мы ничего толком не знали, но всё равно оказались полезны? В одиночку наверняка туго придётся, — вдруг предложил Рон. — Мерлин с тобой, можешь ничего не рассказывать: ты умная, уж точно намного умнее меня или Гарри — прости, дружище, — и я тебе верю.
— Как и я.
Если до этого момента Гермиона ещё как-то держалась, то его слова окончательно переполнили бурлящий внутри неё котёл с эмоциями, и она, бросившись на шею Рона, разрыдалась в голос: от ответственности, беспокойства и незаслуженного доверия; успокоилась только минут через пять, когда Гарри, всё это время утешающе поглаживавший её по спине, паническим шёпотом предложил сбегать за мадам Помфри.
— Не надо, — хрипло попросила Гермиона, отпустив смущённого Рона и вытерев глаза. Она перевела дух и попыталась переключиться в конструктивное русло, чтобы не повторить своё позорное выступление. — Уже всё.
— Точно? — недоверчиво уточнил Гарри.
— Да, — она попыталась улыбнуться. — И в чём-то Рон прав: вероятно, я ещё раз или два воспользуюсь твоими мантией и картой.
Ей ведь понадобится найти некоторые весьма специфические заклинания, интерес к которым может стать косвенной, но серьёзной уликой в случае чего.
— Так держать, узнаю нашу Гермиону, — Рон усмехнулся и показал большой палец. — А ингредиенты?
Она помотала головой. Зелье было сложнейшим из всех, о которых она когда-либо читала, и для его приготовления понадобятся самые разные вещества — от банальных океанической соли и вереска до уже готовых других зелий, — но ничего достаточно редкого, чтобы это нельзя было приготовить самостоятельно или купить в аптеке завтра в Хогсмиде без опаски вызвать подозрения.
***
Если раньше Спайка всего лишь терзали сомнения относительно просмотра только входящих писем и посылок, то Филч с детектором, скрупулёзно обследовавший каждого ученика на выходе из школы — учителя процедуры избежали, — превратил подозрения в убеждённость: проверяют оба направления.
В переписке с матушкой можно было использовать понятные ей туманные намёки и иносказания, выглядевшие совершенно невинно для тех, кто перехватывал почту, хотя Дамблдор наверняка догадался бы — и Снейп, конечно, тоже, — но полной уверенности, что перлюстрацией занимается кто-то из них, не было: слишком уж важные и занятые люди, и без того обременённые кучей разнообразных и более важных обязательств. Тем не менее для полноценного сотрудничества с Горбином требовалась ясность и однозначность в выражениях, чтобы чего не напутал, вольно или невольно, и уж такое не пропустил бы никто, а облюбовать соседнюю с отцом камеру в Азкабане Спайку как-то не улыбалось. Он вяло похвалил себя, что так и так собирался воспользоваться Хогсмидской почтой, которую, можно надеяться, если и контролировали, то слабее.
Паркинсон, сославшись на нежелание гробить причёску по такой отвратной погоде, осталась в замке, так что тянуть с визитом в отчий дом ни причин, ни повода не было.
Насколько помнил Драко Малфой — а вместе с ним и Спайк, — камин в главном зале «Трёх мётел» всегда оставался забран толстенной кованой решёткой, изукрашенной виноградными лозами, между прутьев которой можно было спокойно просунуть очередное полено для поддержания тепла и уютной атмосферы, но никак не получилось бы пролезть даже самому тощему третьекурснику. Не желала Розмерта делать из своего паба проходной двор или отвечать за потерявшихся в каминной сети малолетних любителей приключений, он понятия не имел, но зато знал, что у мадам Паддифут более свободные взгляды: за несколько сиклей она разрешала старшекурсникам пользоваться камином, расположенным в её кафе. Небольшая доплата позволяла уйти из отдельной комнаты, так что никто из посетителей не смог бы подслушать адреса, но эта услуга предоставлялась исключительно парочкам. В «Кабаньей голове» же склянка с летучим порохом просто и незатейливо стояла на каминной полке — и она никогда не пустовала, — но главное, что владельцем кабака был некто Аберфорт Дамблдор, о чём Спайк узнал летом — чисто случайно — из обмолвок некоторых гостей Тёмного Лорда. Естественно, он воспользовался для визита домой именно тем камином, который находился не только под наблюдением министерских соглядатаев — за которыми, в свою очередь, следили пожиратели смерти, — но и директора, где-то в глубине души немного наивно понадеявшись, что, если не вернётся вовремя, тот, чем чёрт не шутит, не сделает вид, будто так и надо.
На выходе его уже поджидала матушка, ещё более бледная и осунувшаяся, чем Спайк помнил, но с великолепной маской спокойствия и даже некоторой скуки на лице. Почтительно её поприветствовав, как и положено примерному сыну, он приложился к тонкой руке с родным ароматом фиалок, но она потянула его к себе и крепко, почти с остервенением обняла.
— Он ждёт, — прошептала матушка и отпустила его. — Я провожу.
Для Спайка это была фактически первая встреча с Тёмным Лордом — после принятия им метки тот до недавнего времени словно бы потерял к нему интерес, — от которой он и не знал, чего ждать.
В столовой, очевидно, выбранной чем-то вроде тронного зала за размеры и торжественную помпезность обстановки, кроме Тёмного Лорда обнаружилось ещё несколько пожирателей смерти, в том числе тётка Белла, с довольным видом шептавшая что-то своему хозяину на ухо. Тот, заметив вошедших, одним взглядом заставил её умолкнуть и подобострастно скорчиться у его ног.
Спайк поклонился и застыл с опущенной головой, не спеша поднять взгляд. Было страшно — не за себя, конечно, а за родителей, — но куда сильнее, ярче и острее в нём горели злость и желание удавить мерзкого змееподобного урода.
— Ну что, Драко, мой юный друг, есть тебе чем меня порадовать? — с долей нехорошего предвкушения спросил Тёмный Лорд.
Рассказывая о найденном шкафе, планах о его починке и усыплении бдительности противной стороны, выясненных — по большей части случайно, но об этом лучше умолчать — подробностях о защитных чарах Хогвартса и предпринятых Дамблдором мерах безопасности, Спайк гипнотизировал взглядом подол платья тётки Беллы, так и оставшейся сидеть на полу, прижавшись к ногам Тёмного Лорда. Спиной он чувствовал взгляд матушки, и это придавало ему сил, позволяло голосу оставаться ровным и в достаточной степени безразличным.
— Неплохо, — уронил Тёмный Лорд с непонятной интонацией, когда доклад закончился. — Посмотри на меня, Драко.
Приготовившись к сеансу легиллименции, Спайк поднял взгляд и встретился с нечеловеческими красными глазами, но проникновения в его мысли не последовало: ни сразу же, ни через некоторое время.
— Ты была права, Беллатриса, — сказал Тёмный Лорд после нескольких минут игры в гляделки и потрепал тётку по голове, точно собаку. — Ответственность пошла мальчику на пользу.
Та аж засветилась от похвалы, словно речь шла не о её племяннике, а о родном сыне.
— Продолжай в том же духе, Драко, и постарайся меня не разочаровать, — Тёмный Лорд махнул рукой как барин, жестом отпускающий холопа, и Спайк вновь опустил голову, чтобы не выдать взглядом обуявшую его ярость.
— Да, мой лорд.
Изобразив почтительный поклон, он поспешил выйти из столовой, пока Тёмный Лорд не передумал; матушка последовала за ним неотлучной тенью. До камина они дошли в молчании, и напоследок она вновь обняла его, поцеловала в лоб.
— Удачи тебе, сын мой.
— Спасибо, матушка, она нам всем понадобится, — ответил Спайк неровным голосом и шагнул в камин.
Первый раунд они пережили, не за горами второй, но козырей не осталось. Во внезапно подобревшего и впечатлённого его успехами Тёмного Лорда он не поверил ни на секунду: слишком хорошо знал, что намного интереснее играть, если дать жертве надежду. Вспомнив, сколько раз сам так делал, Спайк ощутил тошноту.
Выйдя из «Кабаньей головы», он едва не отправился назад в Хогвартс, но вовремя спохватился, что собирался ещё заглянуть на почту, и на обратном пути имел удовольствие наблюдать устроенную Поттером у входа в «Три метлы» отвратительную сцену с удушением какого-то подозрительного типа и воплями на всю улицу. Не желая лезть под горячую руку — и припомнив неадекватную реакцию Грейнджер накануне, — Спайк переборол желание немного согреться сливочным пивом и прошёл мимо «Трёх мётел» выше по улице, в «Сладкое королевство», где закупился угощением для Паркинсон и миньонов, после чего с чувством выполненного долга наконец-то вернулся в уютный Хогвартс.
***
В последний момент Гарри пригласил Джинни присоединиться к их прогулке в Хогсмиде, и та, недолго подумав, охотно согласилась. Как подозревала Гермиона, в основном из желания избежать навязчивых, но бесплодных попыток Дина заслужить прощение.
Первым делом они отправились в аптеку. Чтобы не вызвать лишних подозрений, было решено закупаться ингредиентами постепенно, небольшими партиями, поэтому визит не затянулся, но Джинни всё равно удивилась.
— Гермионе никак не даёт покоя, что Гарри обходит её на зельеварении, вот она и решила немного попрактиковаться, — неуклюже объяснил Рон, так как говорить правду не стоило даже ей. Не лучшая его идея: сразу вспомнилась утренняя ссора из-за учебника Принца-полукровки, что не добавило хорошего настроения, и так подпорченного атмосферой всеобщего уныния, резко отличавшейся от прежней весёлой хогсмидской суеты, и неудачной погодой. Гермиона ни в какую не могла понять, как можно быть настолько легкомысленным, чтобы проверять неизвестное заклинание на живом человеке, тем более лучшем друге.
После аптеки, хмурые и порядком замёрзшие, они отправились к «Зонко», но тот оказался закрыт, ставни заколочены. Это испортило настроение окончательно, и в «Сладкое королевство» компания ввалилась в самом угрюмом состоянии. Встреченный там Слизнорт не исправил положения своими попытками зазвать Гарри на один из ужинов, которые тот самым наглым образом игнорировал, отговариваясь тренировками, самолично же и назначенными именно на то время, на которое приходились приглашения. Гермиона ходила исправно, не желая обидеть добродушного профессора отказом, но по большей части думала о своём или дремала с открытыми глазами, не особенно вникая в скучные разговоры, чуть менее чем полностью состоявшие из всеобщего хвастовства родственными и дружескими связями и достижениями. Если бы ещё не Маклагген, периодически пытавшийся на пару со Слизнортом втянуть её в беседу, было бы не так уж плохо, несмотря на потраченное впустую время. Из чистой вредности она соврала, что случаются действительно интересные вечера, на что Джинни тихо, но очень выразительно фыркнула и хитро подмигнула, когда мальчики отвернулись. Она, как член квиддичной команды, тоже пропускала ужины под предлогом тренировок, но знала правду со слов самой Гермионы, несколько раз жаловавшейся ей на скуку.
После «Сладкого королевства» они, скорее из упрямства, отправились в «Три метлы», у входа столкнувшись с Наземникусом и Тонкс. Гарри так расстроился из-за вещей Сириуса, что Гермиона мигом позабыла всё своё недовольство. Додумавшись пожаловаться на воришку Дамблдору, он немного успокоился, и Гермиона с Джинни, даже не сговариваясь особо, попытались окончательно отвлечь его от тяжёлых мыслей, устроив целое представление из подтруниваний над тем, как Рон буквально пожирал глазами мадам Розмерту.
Надолго в «Трёх мётлах» они всё равно не задержались и вскоре отправились назад в замок, по дороге встретив Хагрида и с большим трудом — сославшись на погоду и кучу домашних заданий — отказавшись проведать Грохха. Помириться с ним — после отказа продолжить изучение его предмета — удалось совсем недавно, и снова обижать Хагрида очень не хотелось, но он, кажется, удовлетворился их аргументами.
Оставив друзей отогреваться у жарко пылавшего камина в гостиной, Гермиона воспользовалась тем, что замок всё ещё был наполовину пуст, и отправилась в туалет Плаксы Миртл — начинать варить зелье для Малфоя.
Час спустя, ритмично помешивая почти готовый настой Болтливости, служивший его основой, и прикидывая, как часто придётся одалживать мантию Гарри ещё и для визитов сюда, она испытывала лишь уверенность человека, твёрдо решившего выполнить необходимое, и никаких сомнений.
========== Глава 5. Тыковка ==========
Идея чинить Исчезательный шкаф и проверять результат по ночам с пятницы на субботу казалась Спайку блестящей почти две недели, пока очередной поход в комнату на восьмом этаже не выпал на Хэллоуин. К этому дню у него всегда были смешанные чувства: с одной стороны, профессиональный праздник, если можно так выразиться, законный выходной*, с другой — каждый раз, на каждый, каждый грёбаный Хэллоуин что-нибудь да случалось. В некотором смысле это роднило его с Поттером и отдавало сюрреализмом.
Выбраться из подземелий удалось позже запланированного, так что первые контрольные отметки он уже пропустил — Горбин должен, согласно инструкции, с полуночи до четырёх утра именно в эту ночь раз в неделю проверять парный шкаф при помощи диагностирующей магии, если таковая ему известна, и визуального осмотра, внутри и снаружи, каждые полчаса и подробно записывать свои наблюдения, — но уличить Спайка в опоздании всё равно невозможно, а выученных, но пока не опробованных заклинаний починки осталось всего два, до утра времени хватит с запасом, и можно на этот счёт не волноваться, даже не особенно торопиться.
Очень хотелось надеяться, что неприятности на сегодня исчерпаны взбудораженными праздником слизеринцами, никак не желавшими угомониться и разойтись по постелям — Урхарт силком разогнал своих орлов из команды, чтобы отоспались нормально перед матчем с гриффиндорцами, мелкие вняли уговорам старост, а остальные куражились аж до прихода очень и очень злого Снейпа, — но замеченный краем глаза мелькнувший из-за поворота в глубине одного из коридоров голубоватый отсвет, похожий на вспышку заклинания, жирно намекал на обратное. Совершенно точно это не мог быть фонарь Филча (череда неровных, сменяющих друг друга колебаний) или Люмос одного из преподавателей (ровное и яркое сияние), значит, там кто-то из собратьев-студентов.
Можно было бы, конечно, сказать, что в Спайке боролись извечное любопытство, благодаря которому он неоднократно впутывался в самые разные истории, зачатки долга, появившиеся в результате новоприобретённого статуса старосты, и здравый смысл, советовавший просто пройти мимо, благо, есть дела поважнее, и последнее в неравной схватке героически пало под натиском врагов, вот только со здравым смыслом у Спайка никогда не ладилось ввиду полного отсутствия оного.