— Я не оставлю тебя за спиной. Пойдёшь первым.
На что тот лишь пожал плечами, скривился, но не стал возражать и в несколько шагов обогнал Гарри.
— А я уж было подумал, что это приключения тебя любят, а ты от них только страдаешь, но нет: у вас полная взаимность, — ворчал он, с шумом продираясь сквозь ветки и мешая Гарри вслушиваться в окружающее пространство. Люмос на конце его палочки казался тусклым и освещал не больше пяти футов, делая тьму за пределами пятна света вовсе уж кромешной и пугающей. — Конечно, отчасти тебя можно понять: вы, герои, все такие — отчаянные, спасаете мир. Это так… — Малфой замолчал, не то подыскивая нужное слово, не то пытаясь отдышаться. — Круто. Только все герои делятся на две категории: одни борются против чего-то, а другие — за что-то. Первый путь — это тупик. Вот взять тебя…
— Не трудись, Малфой, — оборвал его Гарри. — Я не страдаю провалами в памяти и не успел забыть твои слова в поезде.
— Ну а что я должен был им сказать? — возмутился тот с такой искренностью в голосе, что кому другому на его месте Гарри обязательно поверил бы. Малфой остановился и развернулся. — Простите, ребята, но что-то я захотел переметнуться? Поймите, ну не нравится мне, когда меня шантажируют жизнью и здоровьем родителей, так, что ли? И через сколько дней, по-твоему, состоялись бы похороны моей матери? Об этом ты не подумал, гений?!
С каждым словом он говорил всё громче и размахивал руками всё активнее, а под конец уже натурально орал и больше походил на мельницу.
— Тише, — шикнул на него Гарри, которому почудились какие-то подозрительные тени под деревьями впереди них. Они двигались как-то слишком упорядоченно для царившего в Запретном лесу хаоса.
— Ну нет, я ещё не закончил!
— Заткнись, Малфой! — рявкнул Гарри и перешёл на шёпот: — Мне кажется, там кто-то есть.
И действительно: тени под деревьями уплотнились, обрели объём, и теперь в них можно было легко опознать отряд кентавров. В руках они держали луки с наложенными на тетивы стрелами, наконечники которых смотрели отнюдь не в землю.
Обернувшись, Малфой начал очень медленно пятиться и, поравнявшись с Гарри, вцепился в его плечо, вынуждая к себе присоединиться. Кажется, это уже начинало входить у него в привычку. Если вспомнить их с Гермионой последнюю встречу с кентаврами в прошлом году, то не так уж он был неправ, и Гарри не стал сопротивляться.
— Не делаем резких движений и очень медленно отступаем, — тихо скомандовал Малфой, внимательно следя за кентаврами. — И главное — улыбаемся. С Дру это иногда прокатывало, а у них довольно много общего.
Так они и пятились, изображая идиотов, пока в спину Гарри не упёрлось что-то острое. Он замер и обернулся: их окружили. Не надо было слушать это пожирательское отродье, надо было бежать или попытаться поговорить. Хотя поговорить никогда не поздно… но тут Малфой тоже наткнулся спиной на одну из стрел и, обернувшись, ляпнул:
— Ну, оборжаться теперь.
Лица кентавров перекосило от ярости, а их копыта принялись рыть землю. Им ещё повезло, что Бейна здесь не было — тот бы такого наверняка не стерпел, — но очень жаль, что в отряде также не оказалось Магориана или Ронана, которые, как помнил Гарри по прошлым встречам, были снисходительнее прочих к «жеребятам».
— Не в том смысле! — тут же принялся оправдываться Малфой, похоже, осознавший, чем им это грозило. — Я…
— Как ты, человек, — сказал, по-видимому, главный в отряде, серый в яблоках, не дав ему договорить, — осмелился вернуться в наш лес после того, как мы тебя предупредили?
Обращался он к Гарри.
— Поттер, ты и этих ребят умудрился выбесить? И когда только успеваешь?
Двинув Малфою локтем под рёбра, чтобы тот не мешался, Гарри заговорил:
— Простите, мы не хотели вам мешать, но нам очень нужно попасть в школу. Позвольте нам просто пройти через ваш лес. Пожалуйста.
— Нас не волнуют нужды волшебников, — вмешался ещё один кентавр, чёрной масти, немного похожий на Бейна. — В прошлый ваш визит вы оскорбили нас.
— Это не мы — это была Амбридж!
— Многие наши братья пострадали! — не унимался серый. — Вы нарушили запрет и поплатитесь за это.
— Правильно! Пусть заплатят! — выкрикнул кто-то из задних рядов, и остальные согласно загомонили.
— Довольно, — внезапно встрял Малфой, и Гарри, обернувшийся к нему, чтобы снова заткнуть, обомлел: вместо привычного с первого курса мелкого пакостника, язвы и мажористого папенькиного сынка перед ним стоял полный достоинства и силы молодой волшебник. — Бесчестно издеваться над безответными школьниками. И вдвойне позорно для столь мудрого и древнего народа, прозревающего грядущее и стоящего над суетным. Вы позволите нам пройти, — он говорил чистым и уверенным голосом.
— А если нет? — один из кентавров демонстративно натянул тетиву потуже.
— Давайте, стреляйте, покажите себя неразумными мулами, презирающими собственные законы, — спокойно предложил Малфой (Гарри нервно дёрнулся) и медленно взмахнул своей волшебной палочкой (их окружила тонкая плёнка щита, чем-то похожего на Протего, но более прозрачного). — Тогда я остановлю стрелы, а потом засуну их вам в задницы.
Его голос был абсолютно спокойным, а выражение лица — скучающим. Как будто он ничуть не опасался и готов был выполнить свою угрозу: без удовольствия, как неприятную, но нужную работу. Гарри невольно поверил, что он способен это сделать, и кентавры, видать, поверили тоже: они опустили луки и освободили дорогу.
Малфой опустил палочку — щит пропал — и, требовательно посмотрев на ошалевшего от увиденного и услышанного Гарри, твёрдой походкой двинулся вперёд. Никто из кентавров не выстрелил ему в незащищённую спину, никто даже не дёрнулся и ничего не сказал напоследок. Гарри поспешил за ним, и вскоре они уже шагали рядом.
— Какие ещё законы? — не удержался он от вопроса, когда счёл расстояние между ними и потенциальной опасностью достаточным и убедился, что не слышит звуков преследования. — И что это за щит? Какая-то тёмная магия, да? А со стрелами? Ты правда смог бы…
— Они не трогают детей, а мы несовершеннолетние. Щит — обычное Протего, Поттер, только невербальное, — едва слышно прошептал Малфой, склонившись к его уху. — И я сильно сомневаюсь, что оно удержало бы даже брошенную щепку.
— Так ты блефовал? — ошалел Гарри.
— Сработало же.
— Малфой, ты псих.
— Не больше твоего, но иногда это бывает полезно.
Какое-то время они шли молча, и Гарри начало чудиться, будто кентавры идут следом за ними, но внимательное изучение окружающего пространства доказало: то были лишь естественные природные шорохи. Думать и представлять, что им грозило, окажись Малфой чуть менее искусным вруном — а не думать и не представлять не получалось, — было жутковато, и он спросил, надеясь отвлечься:
— А кто такая Дру?
— Моя бывшая, — сухо ответил тот, бросив на него быстрый нечитаемый взгляд.
— Я думал, ты встречаешься с Паркинсон, чуть ли не с первого курса.
— Все так думают.
— Так значит, твоя бывшая девушка, — протянул Гарри. — Она кентавр?
Ну… почему бы и нет? Кто ещё мог польститься на Малфоя?
— С чего вдруг?
— Ты сказал, она имеет с ними много общего, и я подумал…
— Не пытайся, если не умеешь, — Малфой резко дёрнул головой, но чуть погодя всё же снизошёл до пояснения, видимо, ему тоже было неуютно идти в молчании. — Она провидица. И конкретно так не в себе, примерно как тётка Белла, разве что не такая деятельная большую часть времени… Она называла меня своим маленьким дьяволёнком, — и что-то такое нехарактерное, мечтательное и нежное, абсолютно несвойственное было в его голосе. Гарри повернул к нему голову. — Даже в глубоком подземелье она видела звёзды, как я вижу их сейчас.
Запрокинутое к видневшемуся в просветах ветвей небу лицо Малфоя было… одухотворённым? Он как никогда походил на нормального человека.
— Это многое объясняет, — не удержался от язвительной реплики Гарри, желая разбить охватившую его неловкость из-за того, что он стал свидетелем чего-то настолько личного. — Но даже сумасшедшая не выдержала тебя долго.
— Дру меня бросила потому, что я стал слишком скучным, — возразил Малфой, опустив голову. — А я всего-то помешал ей и её бывшему уничтожить мир.
— Ха, так я тебе и поверил. Чтобы ты играл за хороших?
— Я не играл за хороших — я заключил с ними временный союз. Взаимовыгодный.
— Ну да.
— Может, мне просто нравится жить? — предположил Малфой немного обиженным тоном. — Я вообще, если честно, не понимаю этой вампирской мании на тему апокалипсиса.
— Оу, — Гарри немного подвис. — Так твоя бывшая девушка — безумный вампир, пытавшийся уничтожить мир и бросивший тебя из-за того, что ты ей не позволил?
— Типа того.
— И после этого ты меня называешь магнитом для неприятностей? — поразился он, а потом додумался до прекрасного объяснения. — Слушай, а я тебя не слишком сильно по голове приложил?
— Откуда эта странная забота?
— Есть такое ощущение, что ты бредишь, знаешь, при сотрясении такое бывает, — признался Гарри. Потом немного подумал и добавил более вероятный вариант: — Ну, или издеваешься.
— Во-первых, тебе всё равно никто не поверит. Во-вторых, мы толком не общались раньше, если не считать редкого искромётного обмена колкостями. И в-третьих, рука у тебя действительно тяжёлая, а я летом сильно болел и ещё не до конца оправился.
— Я так и знал, что ты врёшь.
— Да думай как хочешь, — устало махнул рукой Малфой. — Я задолбался тебе что-то доказывать.
Весь оставшийся путь он обиженно молчал, но Гарри и без того получил достаточно материала для размышлений, а ещё у него возникло опасение, что он в конце концов может поверить Малфою, если тот продолжит говорить, — и по поводу подружки, и насчёт смены взглядов, — поэтому молчание его более чем устроило.
Они уже вышли к ограде Хогвартса и направлялись в сторону ближайших ворот, когда дорогу им преградил Снейп; в его левой руке был фонарь, которым обычно пользовался Филч, а правая сжимала волшебную палочку.
— Очень мило, что вы наконец-то соизволили явиться, Поттер, — хмыкнул он. — По-видимому, чудесный опыт третьего курса глубоко запал вам в душу. Или, быть может, вы хотели привлечь к себе ещё больше внимания? Тогда поздравляю: вам удалось. Половина профессорского состава и авроры, направленные охранять Хогсмид, прочёсывают сейчас окрестности Хогвартса в поисках нашего неуловимого героя. Надеюсь, вы счастливы.
— Я не хотел, это… — начал Гарри, уже предчувствуя по меньшей мере несколько месяцев отработок, но Снейп перебил его на полуслове.
— Мистер Малфой. Как неожиданно найти вас в такой компании и в таком… хм… виде. Следуйте за мной, — он взмахнул палочкой, из которой вылетело нечто серебристое, тут же умчавшееся к школе, и развернулся, полностью уверенный: они послушаются.
Им ничего другого не оставалось, как пойти за ним следом.
В одном Снейп был прав — выглядели они отвратно: изгвазданная в земле одежда, разбитые лица, покрытые кровью. Кто-нибудь более впечатлительный — или просто сердобольный — наверняка разохался бы и как минимум спросил, в порядке ли они (а они были совершенно точно не в порядке и нуждались в визите к мадам Помфри), но от этого человека подобного ждать не приходилось.
— Профессор! — подал голос Малфой, чуть ускорившись, чтобы поравняться со Снейпом, хотя они и так едва поспевали за его энергичным шагом: после всего пережитого и долгой дороги через лес воздух казался плотным, точно вода, а ноги отяжелели, словно к каждой было привязано по школьному чемодану, не меньше. — По поводу нашего опоздания…
Гарри с удивлением слушал отредактированную версию их похождений, в которой всему виной были трагические случайности, никак не зависевшие от них самих обстоятельства и дикий фестрал, выскочивший из Запретного леса, от которого он героически спас Малфоя, но в процессе оба немного пострадали. Ни слова не прозвучало не только про драку — удивительно, — но и про ведьму-разносчицу, от чего подозрение, что та была сообщницей, превратилось в твёрдую уверенность. Рассказ уже подходил к концу, когда наконец показались высокие каменные столбы по обе стороны ворот с фигурами крылатых вепрей наверху, и Гарри не сдержал облегчённого вздоха: он устал, замёрз, невероятно проголодался, и ему не терпелось избавиться от осточертевшей компании ненавистных пожирателей смерти, один из которых к тому же был виновен в смерти Сириуса.
Снейп прикоснулся к висячему замку — цепи, которые тот скреплял, тут же разошлись в стороны, а створки ворот со скрипом распахнулись — и застыл ненадолго, ожидая, пока они с Малфоем пройдут в ворота.
— Значит, фестрал, — сказал он, когда чуть подотставший Гарри проходил мимо него. — Очевидно, Хагрид из рук вон плохо выполняет свои обязанности.
Праведное возмущение застряло у Гарри в горле, потому что Малфой исхитрился точно в этот момент незаметно наступить ему на ногу и одними губами просигналить: «Молчи!» Пусть он и был прав — Снейп просто искал повода придраться, раз уж так вышло, что за опоздание его не наказать, а иначе придётся снять такое же количество баллов и со Слизерина тоже, — но понимание этого факта ничуть не уменьшало клокотавшую в груди злость. После нескольких секунд борьбы с собой — желание защитить друга против нежелания доставить удовольствие врагу — победило всё же первое, но было поздно: не дождавшийся ответа Снейп уже запечатал ворота и успел отойти на десяток футов, а Малфой, вновь пристроившийся рядом с ним, разливался соловьём о каком-то зелье, которое ему не терпелось попробовать приготовить в этом году, и спрашивал совета по поводу температурного режима, как будто нельзя было сделать это позже — на уроке. Гарри молча пошёл за ними.
Вскоре они подошли к ступеням у входа в замок. Огромные дубовые двери распахнулись, пропуская их в просторный, вымощенный каменными плитами вестибюль, и стали слышны смех, разговоры, звон тарелок и бокалов из раскрытых дверей большого зала, у которых Снейп вновь остановился и несколькими взмахами волшебной палочки привёл Малфоя в идеальный порядок.
— Спасибо, профессор, — тот довольно ощупал вправленный нос. — А Поттер?
— Поттер?
В этом вопросе было столько удивления, сколько почувствовал в тот момент и сам Гарри.
— Ну, вдруг подумают, что мы его пытали? Я в принципе не против, но ведь скажут-то, скажут, что мы с ним справились только за счёт численного преимущества, а это, согласитесь, обидно.
Особенно обидно ему, наверное, было оттого, что плачевное состояние Гарри — целиком и полностью его заслуга, и он просто не хотел делиться ни с кем лаврами. Хмуро посмотрев на них обоих, Снейп повторил свои взмахи палочкой. По коже пробежался освежающий ветерок, заставивший и без того замёрзшего Гарри ощутимо поёжиться — теперь у него и вовсе зуб на зуб не попадал, — в челюсти и рёбрах что-то щёлкнуло, прежде стоявшая колом от грязи и крови футболка мягко обвисла.
— Поторопитесь, если не хотите остаться голодными. Распределение давно закончилось.
Гарри не собирался заставлять Снейпа повторять или рисковать тем, что он передумает и всё же снимет баллы, а то и назначит наказание, и первым ринулся в Большой зал. Парившие в воздухе свечи ярко сияли, а стоявшие на столах тарелки и кубки переливались и бликовали, сливаясь в одно большое мерцающее пятно. Он шел так быстро, что успел миновать стол Хаффлпаффа, прежде чем на него начали оглядываться, но к тому моменту Гарри уже высмотрел Рона с Гермионой, рванулся вперед и втиснулся на скамью между ними.
— Где ты был? Почему так задержался? — полюбопытствовал Рон.
Половина гриффиндорского стола повернулась к ним, насторожив уши. На Джинни и Невилла можно положиться, но в остальных такой уверенности не было, и потому Гарри коротко ответил:
— Потом расскажу.
Гермиона наклонилась к нему и поскребла его ногтем по шее за ухом.
— Это что, кровь? — едва слышно прошептала она с беспокойством. Лицо её побледнело. Рон это заметил и придвинулся ближе.
Гарри мотнул головой и повторил:
— Потом.