Между рядами со специями и травами, прогуливались представительницы прекрасного пола, а именно, хозяйки, с плетёными ивовыми прутьями, корзинками в руках. Вдоль ряда, с яблоками, ягодами и сладкими кореньями, бегали ребятишки, и так и норовили что-нибудь стянуть у зазевавшихся торговцев.
В те дни, когда открывалась ярмарка, а случалось это два раза в году, на территории горы Катасана, в городке Асаджун, где проживали дворфы, съезжались несколько рас. Здесь можно было повстречать и людей, и эльфов, хоббитов, и даже гномов, которые выходили из своих подземелий.
Эти сильные и выносливые существа, приходили на базар без своих женщин, не только потому, что их очень мало, и кто-то должен следить за хозяйством, но и потому, что вести «бизнес», у мужчин получалось гораздо успешнее. И поэтому, к базарному дню, они успевали изготовить достаточно оружия и кольчуги (именно она, получалась у гномов лучше всего).
Хотя, особой разницы между ними, ни в одежде, ни в облике, не было. Бороды носили все представители этого народа, не исключая и женщин, только они были гораздо симпатичнее гномов мужчин. Вот, мужчины и старались обеспечить своих дам всем необходимым, и трудились без устали. Гномы любили торговать украшениями. И в знак особой дружбы с эльфами, всегда создавали что-то особенное, для своих, любивших самоцветы друзей.
Помимо этого, между рядами, сновали юные девушки и предлагали маленькие букетики цветов на разный выбор.
На добротно и аккуратно сколоченных сильными руками дворфов прилавках, была разложена разнообразная снедь. Разное масло, в горшочках и бутылях; мука в мешках; яблоки и репа в корзинах; булочки на блюде; рыба связками; мясо быков и овец, товары поражали своим изобилием. На других столах были разложены куски кожи. Чуть дальше, выделки из шкур, меха, шелка, лён, шерсть. На третьих, стояли рядами кувшины, вино, эль, пиво, квас.
Всё это, и многое другое, крестьяне и крестьянки, на рассвете, волокли на своих спинах на базарную площадь. Раскладывали изо дня в день на столах для торговли, а вечером, собирали и тащили назад, в свои временные палатки.
Дворфы очень рьяно следили за чистотой и порядком на улицах и базарной площади. Поэтому, каждый вечер, как только солнце опускалось за горизонт, а базарный день завершал свой очередной этап, наводили чистоту. Мели дворы, собирали объедки и огрызки. Затем, счищали раздавленный, подгнивший товар с мостовой, чтобы надоедливые насекомые не устраивали лакомых пиршеств.
И вот, пробираясь среди галдящей толпы, между рядами, эльфы-путники свернули к прилавку с украшениями. Но тут, прозвучал удар молота по металлу, объявляя тем самым, начало состязаний.
Мужчины ринулись вперёд. Ирим, как обычно, мечтательно смотрел по сторонам, и, не особо интересуясь силовыми турнирами, не успел среагировать на спешку. И от того, что верный дружок Бьюч ухватил его под локоть, и неожиданно сильно дёрнул, не удержался и споткнулся о булыжник на мостовой. Пролетев немного вперёд, он уткнулся во что-то мягкое и нежное.
Это что-то, разглядывающее в данный момент тонкий витой браслетик, резко развернулось. И… Их взгляды схлестнулись. Браслетик выпал из рук и звякнул о дорожку. Не важно…
Яркая бирюза взгляда Ирима, поразила орехового цвета негу глаз потрясающе красивой незнакомки. Но, она не растерялась, треснула незадачливого путника кулаком по лбу, подбоченилась, и, отставив одну ногу в сторону, с интересом оглядела неуклюжего парня.
«Дворфка. Красавица, – подумал Ирим».
«Надо же, какой необычный эльф, совсем не похож на остальных, – размышляла девушка».
Но тут, в их молчаливый диалог вмешались, завершив поединок.
– Ирим, ну где ты опять затерялся? – подскочил Бьюч. – Пойдём скорее, я хочу принять участие в конкурсе стрелков. Как думаешь, я же меткий?
Друг снова взял Ирима за руку и увёл за собой.
Парень, уйти-то, ушёл, но перед его взором так и стоял насмешливый взгляд дворфки. Эти глаза, пока Ирим удалялся, прожигали ему спину. Задумчивым взором незнакомка проводила эльфа за поворот.
Девушка была ошеломлена. Среди всех мужчин их клана, не набралось бы и десятка, чтобы затмить этого красивого юношу. Какая осанка, какая стать. Он царственно держал спину, будто бы в его крови текли тёплые струи родовитого класса.
Кирма развернулась, позабыв о том, зачем пришла, и собралась идти, когда один из торговцев, гном, напомнил о браслете, который она собиралась приобрести до столкновения. Дворфка отрицательно мотнула головой, и ещё раз взглянула в сторону, где происходили состязания. Решила для себя, что лучше уйти.
Хотя, сама Кирма знала себе цену, но её действительно потрясла случайная встреча. Только, долго размышлять ей об этом не удалось. Впереди предстояло много дел. Ведь она, дочь вождя «Горных яков», следовательно, помощница и отрада своего отца, Пуотса. Он хоть и грубил, но, по своему, любил дочь, одному ему известной любовью.
Вместе с матерью, Жионой, они вели учёт всей провизии, которую дворфы обменивали на другой товар. Поэтому, Кирма поспешила в амбар, ведь она долго отсутствовала, бродя по базару.
Когда наступали ярмарочные дни, город охватывала не только суматоха и гвалт, но и веселье. Развлечения приходились на вторую половину дня, когда товар частично распродан и выменян, а состязания выиграны. Тогда, можно было и вина выпить, или эля, и потанцевать. Или же, послушать различные легенды о древних войнах, заклинаниях шаманов и тайных книгах, о знатных прародителях и умении читать мысли и слушать природу, да обо всём, что происходило на континенте. За столами, или на свежих срубах, любили посудачить и о многом другом.
***
Пока Бьюч метко стрелял из лука и зарабатывал золотое колечко, чтобы вставить в ухо, Ирим мечтал. Он очень хотел ещё раз увидеть ту красавицу, которую толкнул, и от которой получил совсем не романтичную затрещину. Парень ждал, что она придёт посмотреть на турнир, и всюду искал её глазами. Но, как оказалось, напрасно. Девушка так и не пришла. И бедному эльфу ничего не оставалось, как просто вспоминать незнакомку.
Она, как и все дворфы, была маленького роста, с рыжими волосами, заплетёнными в две толстые, густые косы. Её светлые, орехового цвета глаза, обрамлённые тёмно-рыжими ресницами, смотрели прямо и нагло. Хотя, было известно, как прямолинеен этот народ. Они не выносят лжи и чувствуют её особо остро. А уж, тем более тогда, когда их чудные шутки, которые они гордо именуют юмором, многих обидели в своё время.
Напористость, храбрость и сила, это читалось во взгляде незнакомки. Всё, что присуще этим народам, налицо открывалось в девушке. Рыжие брови насупились и прочертили морщинку посредине, а чуть широковатый рот, упрямо сжался в одну прямую линию, когда она приготовилась к бою, с тем, кто смел её потревожить. Воинственная дева.
Опрятная, в красивой куртке с опушкой из меха, чёрных шерстяных штанах, и меховых сапогах до колен, на подошве из древесины. С арбалетом за спиной. Дитя гор.
«Да что там говорить, дворфы, приверженцы чистоты и порядка во всём, без исключения, – подумал Ирим».
– Друг, ну как я тебе?
Парень очнулся от раздумий и посмотрел на подбежавшего Бьюча.
– Великолепно, – похвалил Ирим.
Хотя, не следил за турниром, и даже не понял, кто на самом деле выиграл.
– Пойдём, сейчас, Моджин будет бороться за поцелуй красавицы Ашимы, – позвал Бьюч.
– Что он будет делать?
– Как что? Пить эль. Кто больше выпьет, тот и победитель.
Парни рассмеялись.
– Боюсь, что, как только кто-то выиграет, ему будет уже не до поцелуев. И Ашима останется ни с чем, – пошутил Ирим.
– Нет, приятель, скорее всего, выйдет иначе. Как только победитель будет готов, Ашима быстренько его заграбастает себе. Утром, бедолага проснётся, а уже женат.
Эльфы снова засмеялись.
– Подожди, раньше, она вроде награждала другое состязание? – спросил Ирим. – Или я путаю?
– Всё верно, – подтвердил Бьюч. – Видимо, пользы никакой не было в поиске жениха, и Ашима решила поменять тактику. Ладно, хватит шутить. Пойдём, вон туда.
Кстати, страстный Моджин, чуть позже, так и не выиграл долгожданный поцелуй Ашимы, потому что, выпив две кружки эля, пустился в пляс, в то время как счастливый соперник допивал пятую.
– А теперь, пойдём туда.
Бьюч снова потянул за руку друга.
– Там, на ринге, будут гладиаторские бои, между гномом Лиссом и дворфом Кношем. Наши парни уже там.
– Пойдём, – покорно согласился Ирим.
Эльфы подошли ближе к арене, где разносились крики и улюлюканье, в ожидании бойцов. Зрители с нетерпением предвкушали начало боя, и гудели как улей, подбадривая.
Кто-то стоял с кружкой эля в руках. Кто держал кувшинчик вина. Некоторые зрители курили длинные трубки, до половины набитые пахучим табаком. А были и такие, кто пересчитывал золотые монеты, и рассовывал их по карманам. Делалось это для того, чтобы чуть позднее, скоротать время за игрой в кости. Маленькие кубики для игры, специально вырезали из костей животных. Проделывали точки в них. И потом, эти маленькие отверстия заполняли либо капельками кипящей смолы, либо кровью.
Некоторые азартные игроки, уже сейчас, делали ставки на то, кто из бойцов, гном или дворф, выиграет схватку в два этапа, в рукопашном бою. А после, напивались от досады, что проиграли что-то из своего имущества или накопленного состояния.
В стороне от состязаний собралась группа более романтичных посетителей базара, образуя круг, в центре которого все желающие могли прочесть стихи или рассказать историю из жизни. Ирим поспешил присоединиться к слушателям. Бьючу ничего не оставалось, как последовать за другом.
Самый первый рассказ решила озвучить рыбачка. Она так проникновенно пересказала историю, которая произошла с её мужем, что некоторые собравшиеся прослезились. Женщина тоже плакала, вспоминая пережитое, после которого они вместе с мужем изложили в стихах.
Кидало лодку на волну,
И штормом уносило в море.
– Прости, любимая моя,
Что причиняю горе, –
Шептал рыбак,
И зажимал,
Свой медный крест в ладони.
Его швыряло и трясло.
Убившись головою,
На миг сознанье потерял.
Носился ветер, воя.
Она стояла у окна
И рук не отнимая,
От колотившейся груди.
Смотря в окно, шептала:
«Спаси, ты, Господи, его.
Вернётся пусть живой он.
Прощу за всё, не запрещу.
Свои грехи не скрою.
Всё расскажу, как на духу,
Я в храме пред тобою.
Спаси его, спаси, молю.
Я верю, ведь живой он.
Его люблю, его я жду,
И детки наши тоже.
Спаси его, спаси, молю.
Ты помоги нам, Боже».
А ветер лодку подгонял
И накрывал волною.
Тут течь, там щель,
Не выгрести рукою.
Уткнулся нос и обломился,
И в темени не разобрать о что.
Бок лодки накренился.
Есть миг и кувырок.
Уже рассвет и мирно море
Задремлет в тишине.
Она ревёт, случилось горе.
Душа горит в огне.
Он не вернулся. Его убило.
– Любимый мой, ну, где же ты?
Вдруг стук. Порог. Дверь отворилась.
Скрип петель. И он ввалился.
Как из метели,
Вмиг поседевший и больной.
Ползёт с пробитой головой.
Живой.
Она упала на колени,
Сначала к Богу обратясь.
Потом вскочила, побежала.
Упала, в счастье растворясь.
Итог таков, когда мы любим,
По морю босиком пройдём.
Мы, много испытав, осилим.
Невзгоды все переживём!
Закончив повествование, слушатели дружно захлопали в ладоши. Рыбачка вышла из круга, и, утирая слезы рукавом, встала в сторонке. В центр заступил гном, слегка подтянул штаны и погладил бороду. Затем, осмотрел всех, хихикнул и пояснил, что стих сочинил сам, когда ухаживал за своей любимой девушкой, но потом, передумал и в жёны взял другую, ту, у которой борода короче.
Средь далёких комет,
Где сливается небо,
По далёкой звезде
Я тебя отыщу.
Знаю, ты где-то там,
Где кончается лето.
И туда, за мечтою,
Я тоже пойду.
Как живём?
Никому нет секрета при этом.
И когда угасает наш путь,
Суть теряем, оставляем ответы.
Главного, только, увы, не вернуть.
Средь далёких комет,
Где нет горя, нет смеха,
Промелькнёт луч надежды
Сквозь тучи.
За звездой, что на небе,
Где не видно запрета,
Путь далёкой кометы
Осветил предначертанный путь.
Так живу, среди вето,
Где так мало мне света,
Без тебя, без любви,
Молинту.
Ты прости,
Отыскать не сумел я,
Глаз твоих света.
И остался
С Айссинту.
Закончив чтение, гном важно поклонился, и, перебирая коротенькими ножками, куда-то поспешил.
И вот, начал рассказ хоббит, излагая свою встречу с горным козлом посреди лесной тропинки. Ирим собрался слушать дальше, но подошли собратья и позвали устраиваться на ночлег. Бьюч обрадовался такой перспективе и поволок за собой Ирима.
Таким образом, эльфы скоротали четвёртый день базара. Когда солнце скрылось за очертаниями горы, парни вышли из ворот городка, и, обойдя палатки крестьян, с их пожитками и товарами, углубились в чащу. Выбрав пригорок, чуть дальше, за молодыми деревцами олиствы, они разместились на ночлег, под открытым небом.
В городе было несколько таверн, с уютными комнатками и мягкими постелями. Но эльфам, на чужой территории, было спокойнее разместиться поодаль. Тем более, священная олиства, служила своего рода границей, между двумя расами, живущими на одной горе. А именно, между дворфами и эльфами. Обоим кланам досталась широкая полоса этого чудесного, целебного леса, чтобы ни у тех, ни у других, не было ни обид, ни жалоб.
Эти два класса упрямились в одном, дворфам мечталось спуститься вниз, дальше с горы и расширить свою территорию. А эльфы, стремились вверх, потому что, им стало тесно ютиться у подножия. Да и орки всё больше досаждали. Как только им приоткрылась завеса тайны их происхождения, в них взыграл зов эльфийской крови. Они начали предпринимать попытки, согнать самих эльфов с насиженного места, и занять их жилища. В знак справедливости, что, бродягам оркам, долгое время приходилось скитаться в поисках лучшей доли.
Это вульгарная и озлобленная раса. Умом они особо не блистали. Но, тем не менее, выбрать себе вожака, всё же додумались. И он, хоть как-то, но сдерживал и усмирял, вечно воюющих, даже между собой, дикарей. За постоянной борьбой, этот народ не стремился меняться.
И вот, пока, военные действия между орками и эльфами удавалось пресечь на корню, самими эльфами, но, кто знает, насколько это выполнимо.
А вообще, орки, отличные шахтёры, как и дворфы, и вполне могут освоить горную, осёдлую жизнь. И быть может, даже, успокоиться. Перестать, без всякой на то причины, нападать на различные племена. Им нужно немного рассудительности, чтобы закончить воевать и примириться с существованием других кланов в этом мире.
В одном, они вообще не сильны, по сравнению с эльфами и дворфами, это в изготовлении оружия. Даже за тем, что имеется, не очень-то и следят, и допускают до ржавчины свои боевые мечи. Благодаря этому попустительству, и удавалось эльфам, отразить внезапно предпринятые атаки, при нападении орков.