Великан оказался самым настоящим чудовищем, явившим свою животную натуру в такой жестокости, которой бы позавидовала даже Азула. Всех слуг, невзирая на преклонный возраст и недуги, загнали на раскопки свалки в поисках выброшенных кусков космического железа, оставшихся после неудачных экспериментов мастера Пьяндао. Их заставляли работать от рассвета до заката практически без перерыва, давая несколько минут отдыха и пару глотков воды только тем, кто находил очередной кусок металла.
Старый привратник умер прямо там с киркой в руках. Ещё двоих казнили за недостаточную расторопность. А старшего дворецкого, который был самым близким и доверенным слугой мастера Пьяндао, сперва пытали, а потом живём насадили на обрезанный бамбуковый ствол на виду у всех остальных, которые оказались вынуждены смотреть, как несчастный медленно умирал на протяжении нескольких часов.
Когда же проклятая свалка была перепахана вдоль и поперёк, а все выброшенные туда за последние десятилетия неудачные образцы извлечены и брошены к ногам чудовища, их не оставили в покое. Вместо этого их отправили разбирать руины мастерской, которую великан в приступе гнева разнёс на мелкие кусочки. Из разговоров надзирателей им удалось узнать только то, что Хозяйка Огня приказала убрать весь мусор и подготовить площадку для нового строительства.
Но хуже всего обстояли дела с самим Пьяндао. Снять смирительную рубашку не получалось, потому что при каждой попытке он начинал жутко выть от боли. А когда её срезали, открыв взору многочисленные синяки, порезы и ожоги, его руки оказались замотаны окровавленными бинтами. А когда срезали и их, открылась столь страшная картина, что Тай Ли стошнило прямо на месте. Несчастный лишился всех пальцев и частично ладоней, а кисти, запястья и даже часть предплечья почернели как при сильнейшем обморожении. Отчётливый запах гнили лучше любых врачей говорил о том, что мёртвая плоть уже начала разлагаться, причиняя ужасающие мучения ещё живому человеку. Магия воды здесь была бессильна. К счастью, им удалось быстро найти лекаря, который согласился помочь раненому. Но и тот не придумал ничего лучше, кроме как ампутировать поражённые участки, чтобы остановить возможное заражения крови. И хотя такие радикальные меры спасли Пьяндао от мучительной смерти, Катара, как и остальные, не знала, было ли бы более милосердным дать ему умереть.
Все злодеяния Азулы казались детским лепетом на фоне такой расчётливо холодной жестокости, которую практически невозможно вообразить. Сокка бился в бессильной ярости, обещая жестоко отомстить за учителя, который после спасения замкнулся в себе и не проронил ни слова. Для любого человека остаться без рук было подобно смерти, но для прославленного мастера меча и именитого оружейника это было много хуже смерти. В один миг он лишился всего, чего добился за долгие десятилетия упорного труда и изнурительных тренировок. И теперь, выкинутый из собственного замка, он превратился в нищего калеку, который не мог ничего, кроме как просить милостыню у прохожих.
Зуко предложил пожалеть старика и избавить от мучений, дав ему уйти к предкам с честью, но Аанг не позволил это сделать. Их жаркий спор не перерос в драку только потому, что их вовремя осадил генерал Айро. Случившееся несчастье потрясло его не меньше других, но в отличии от представителей молодого поколения, он сумел сдержать эмоции, сохранив холодную ясность мысли. Великий магистр Белого Лотоса просто запретил им предпринимать что-либо до тех пор, пока он не поговорит со своим старым другом.
Вот только сделать сразу это не получилось. Пьяндао окончательно замкнулся в себе и не реагировал ни на что, но отставной генерал не сдавался, день ото дня приходя к раненому с горячим чаем и всё продолжая говорить, говорить и говорить без устали. Он говорил обо всём на свете. О своём ресторане в Ба Синг Се, о былых похождениях, об их общих друзьях, о девушках. Порой даже казалось, что старика совершенно не волнует, слушает ли его кто-нибудь. Он только время от времени подносил плошку с чаем к губам раненого, чтобы хотя бы смочить их.
— Холод, — еле слышно прошептал Пьяндао на третий день этих посиделок, всё так же безучастно глядя в стену.
— Сейчас принесут одеяло, — поспешил ответить Айро, давая Катаре знак поторопиться.
— Пальцам холодно.
— Тут небольшой сквозняк. Мы укроем тебе ноги…
— Их нет, но я всё равно чувствую, — дрожащим голосом произнёс раненый, впервые взглянув на своего старого друга совершенно безумным взглядом. — Я чувствую холод, что пронизывает их насквозь. Холод, которого не бывает на этом свете.
Отставной генерал так и не нашёлся что ответить.
— Простите меня, великий магистр. Простите за то, что я вас предал, — неожиданно заявил Пьяндао, по щекам которого катились слёзы. — Я подвёл вас. Я подвёл орден.
— Ты никого не подвёл, друг мой. Я знаю тебя уже очень давно. Твой дух не сломить никаким пыткам.
— Я тоже так думал. Когда они били меня, пытали водой, огнём и калёным железом, протыкали иглами и спицами. Даже когда моего друга истязали у меня на глазах, я ничего им не сказал. Но потом… Потом…
— Тебе нечего бояться. Расскажи старому другу, что случилось.
— Потом пришёл он.
— Он терзал вас магией воды?
— Он заставил палачей положить мои руки на стол, и застудил их настолько, что я перестал их ощущать. Он хотел знать имена моих друзей, но я молчал. А когда мои пальцы полностью заледенели, он взял камень и разбил их, словно они были из стекла.
— Какой кошмар, — в ужасе пролепетала Катара, не веря в подобную жестокость.
— Я надеялся, что замёрзну насмерть, но стража и палачи отогрели меня, перевязав раны. Сколь бы жуткой не была боль, я думал, что хуже быть уже не может. Что им уже нечем меня напугать, но я ошибся.
На минуту повисла тишина, поскольку Пьяндао снова уставился в стену, вспоминая самые страшные мгновения в жизни.
— Это было какое-то колдовство. Его голос звучал у меня прямо в голове, диктуя приказы, которым я не мог противиться. Мою волю заменила его воля. И я рассказал ему всё, что знал.
Заметив как нахмурился Айро, Катара поняла, сколь тяжкие думы владели великим магистром. Ведь если Азула узнает о Белом Лотосе, за ними начнётся настоящая охота.
— На любой вопрос я отвечал сам того не желая, а писец записывал каждое моё слово. Я назвал ему всех, кому дарил мечи из небесного камня, начиная с самого первого. И рассказал о них всё, что знал. Об их домах, их семьях. Я предал их всех.
— Ты ещё можешь всё исправить. Аватар поможет им спастись от монстра. Только расскажи нам, к кому он направился.
— Это не имеет значения. Я обрёк их всех на жуткие мучения. И нет мне прощения, — снова взглянув на собеседника, Пьяндао протянул к нему правую культю. — Убейте меня.
— Твоя смерть станет для них смертным приговором. Поэтому как великий магистр Белого Лотоса я запрещаю тебе умирать и приказываю рассказать, кому ты подарил мечи.
— Если я расскажу, вы позволите мне умереть?
В ответ отставной генерал только молча кивнул.
*****
— Аккуратнее, вашу ж мать! — рявкнул колдун, кулаком пригрозив оператору лебёдки. — Не дёргай!
— Вы всё поняли, капитан? — поинтересовалась Хозяйка Огня, наблюдая с мостика за процессом погрузки.
— Так точно, повелительница. По завершении погрузки взять курс на север и высадиться на острове Нау Го. Оставаться там до прибытия сокола. Трюм не вскрывать, о цели миссии никому не сообщать.
— Кто ещё из экипажа знает о вашем задании?
— Старпом, госпожа, — доложил командир, кивнув на стоявшего сейчас за штурвалом подчинённого. — Вся остальная команда размещена по каютам и рабочим местам под палубой, и ничего не знает о вашем визите.
— Если кто-либо узнает, вы оба ответите головами, — пригрозила Азула, снова глядя на палубу, где в открытую пролючину трюма под чутким руководством колдуна с борта её дирижабля на тросах спускался большой деревянный ящик.
Вся эта затея с перегрузкой небесного камня и добытых на помойке кусков железа на корабль посреди открытого моря была чистейшей воды идиотизмом, порождённым обострившейся паранойей Николы. Он трясся за этот проклятый камень больше, чем за принцессу, покуда они вдвоём скрывались в лесах от преследователей. В чём-то это было даже обидно. Не в последнюю очередь Хозяйка Огня согласилась на эту авантюру чтобы хоть ненадолго разлучить этого большого ребёнка с его ненаглядной игрушкой. И получить дополнительный рычаг влияния на него. Ведь новый курс корабля и место стоянки она выбирала лично. И если этот верзила будет себя плохо вести, то больше никогда не найдёт свой дурацкий камень.
Но всплывшая в памяти картина белого как лист писца, дрожащими руками вручающего ей запись допроса Пьяндао, омрачила столь радужные мысли. Опытные палачи, старший из которых служил ещё Азулону, со страхом рассказывали о том, как именно великан добыл эти сведения. И эти рассказы ещё раз заставили Хозяйку Огня крепко задуматься о том, кого именно она держала возле себя. Ослеплённый желанием получить как можно больше этого “чёрного металла” любой ценой, Никола оставил в стороне образ доброго здоровяка, явив своё истинное лицо. Трудно придумать более тяжёлое наказание для мастера меча, чем оставить его без рук. Однако и это не сломило старика, который рассказал всё только под действием странных чар, выжавших из него всю требуемую информацию, при этом сведя несчастного с ума. Колдовство, смешанное с немыслимой жестокостью для достижения цели. Азула не заметила у Николы даже малейших угрызений совести после содеянного.
Великан не распространялся по поводу того, как именно он добился своего, отклоняя вопросы тем, что Азула сама не хочет это знать. Что означало только одно — это была та самая чёрная магия, о которой колдун говорил с такой неохотой. И которой, судя по всему, владел в совершенстве. И теперь Хозяйка Огня опасалась, что если ради каких-то мечей её соратник прибег к приёмам, которые сам называл запретными, то ради всего небесного камня он не остановится вообще ни перед чем, и если что-то пойдёт не так, вытащит из неё правду силой, чего бы это ни стоило. И никакие заверения в дружбе и договоры не остановят его.
Когда с погрузкой было покончено и они вернулись на борт дирижабля, вновь взявшего курс на столицу, Никола зашёл к ней, чтобы поинтересоваться, как идут дела у отрядов, которые были посланы собрать разбросанные по Стране Огня мечи.
— Две команды уже отрапортовали об успехе. Остальные ещё в пути.
— Этого мало, — недовольно громыхнул чародей. — Мне нужны все девять!
— Имей терпение. Люди не могут мгновенно переместиться в другую часть страны.
— Последнее время я и так само терпение, — раздражённо бросил великан. — Как насчёт следующего этапа?
— Нас уже ждут в столице. Может быть ты всё же расскажешь, зачем тебе потребовались лучшие архитекторы, учёные и инженеры, притом все сразу? — в который раз поинтересовалась Хозяйка Огня.
— Это часть плана, — буркнул колдун.
— Какого плана? — раздражённо вздохнула Азула. — Может быть раскроешь детали хотя бы мне?
— Обещаешь никому не говорить?
— Что за глупые вопросы? — возмутилась очередному приступу тупости и паранойи соратника обиженная подобными подозрениями девушка. — Я тебе не какая-то сельская клуша и умею хранить тайны.
— Мне нужна их помощь чтобы построить новую мастерскую, — признался Никола, снимая шлем и маску. — Их знания и навыки позволят сэкономить время.
— Если тебе так нужна мастерская для твоего ненаглядного “метеорита”, я могу подарить тебе металлургический завод.
— Мне не нужен завод. Там нет требуемого оборудования.
— И что же тебе нужно?
— Печь, которая сможет расплавить чёрный металл, — подойдя ближе прошептал великан.
— И как это поможет тебе вернуться домой?
— Чёрный металл позволяет творить настоящие чудеса, — взяв Азулу за плечи, великан с грохотом опустился на колени, подтянув её к себе чтобы прошептать на ухо:
— Я создам оружие, которое сможет пробить ткань реальности и выкинуть меня из твоего мира.
— А такое возможно? — так же шёпотом спросила шокированная девушка.
— Возможно. Ведь именно такое оружие вытолкнуло меня из моего мира, — признался колдун. — Но эта тайна должна остаться только между нами. Поняла?
— Поняла, — кивнула Хозяйка Огня, отгоняя от себя мысль о том, что её колдун сошёл с ума. — Я дам тебе всё, что ты просишь.
— Спасибо, Азула.
========== Воздухоплаватели ==========
Три дня потратил Никола на общение с лучшими учёными и инженерами этого примитивного мира. Три дня он изучал их чертежи и конструктивные решения. Три дня провёл в дискуссиях, ставя задачи и пытаясь понять их уровень подготовки и способ мышления. И этих трёх дней ему хватило, чтобы придти к одному простому выводу — он обречён.
Азула могла сколько угодно распинаться, восхваляя научные и технические достижения своей родины, но даже если она говорила чистую правду, дела обстояли даже хуже чем можно было подумать.
Этим людям была неизвестна высшая математика в привычном понимании этого слова, а дифференциальное и интегральное счисление для них были пустым звуком. Простейшая арифметика и геометрия, общая эрудиция и подражательство естественным процессам — вот что двигало прогресс под палящим солнцем этого крохотного мирка. Конечно, такой подход тоже имел право на жизнь и давал свои, подчас весьма оригинальные и остроумные плоды, но в то же время это был путь в никуда. Без качественного скачка в методиках расчёта физических процессов они уже в ближайшее столетие достигли бы пределов возможностей. А каждый следующий шаг с их экспериментальным подходом к созданию новой техники обходился бы всё дороже и дороже. И им пришлось бы платить эту цену не только золотом, но и жизнями.
Недоразвитость местной математики как науки и стала тем барьером, что не позволил этим учёным мужам решить поставленную задачу — разработать печь, стены которой будут способны выдержать жар, в котором кипит камень и горит металл. Добытых эмпирическими наблюдениями знаний оказалось недостаточно, чтобы воссоздать ситуацию, подобную процессам в жерле извергающегося вулкана. А без таких температур очистить чёрный металл от примесей было невозможно. Тем более местные не могли сделать алхимически обработанную керамическую плитку для внутренней отделки печи. О подходящем тигле даже говорить было нечего.
Чтобы окончательно не пасть духом, варкастер только глубже погрузился в изучение чужих достижений в надежде, что подсмотренные решения помогут ему самостоятельно найти требуемый ответ. Но и здесь его постигло разочарование. Потому что стоило только углубиться в конструкцию какого-нибудь устройства, как ответы собеседников рано или поздно скатывались к тому, что это так, потому что так. Словно эти люди не до конца понимали базовые принципы, на основе которых работали создаваемые ими машины.
Хуже всего обстояли дела с воздушными кораблями и так называемыми воздушными шарами. Почему они были вытянутыми? Почему рули должны быть именно на корме? Почему они должны быть похожи на рыбьи плавники? Зачем нужен клапан на вершине воздушного шара? Почему его наполняли горячим воздухом, а не водородом, как это делали сигнарцы создавая свои воздушные корабли? Хотя опыт южан в воздухоплавании был весьма сомнителен, ведь все три созданных ими воздушных корабля разбились. Но зачем нужно было городить клапан на вершине воздушного шара с системой тяг для регулирования “подъёмной силы” путём спуска горячего воздуха за борт, если это можно было сделать то же самое хотя бы впрыском холодной воды, даже не прибегая к помощи магии или меканики?
Сколько бы он не допытывался, найти ответ или хотя бы того, кто мог объяснить базовую логику, лежащую в основе этих решений не получалось. Только когда Азула как следует надавила на этих умников, они признались, что источником этих решений был бывший министр военной промышленности из кабинета её отца со смешным именем Цинь. А когда того привели во дворец и прижали к стенке, то и он признался в том, что не является автором этих разработок.
Как оказалось, самые неординарные, прорывные идеи, открывавшие дорогу всем остальным учёным и инженерам, которые доводили первые, зачастую весьма примитивные и корявые прототипы до серийных образцов, порой изменяя практически до неузнаваемости, исходили от одного человека по прозвищу Механист.
Обитал этот гений в горах на севере континента, в месте известном как Северный Храм Воздуха. И именно туда держал курс рулевой воздушного корабля Хозяйки Огня. По словам бывшего министра, другого пути через горы не было. Николе не нравились полёты на этих хрупких, ажурных машинах, что казались такими ненадёжными. Особенно над морем. Ведь случись чего, и ему уже не выбраться. Пойдёт ко дну как камень. И даже установленная на борту по его настоянию шлюпка в виде доработанного для быстрого развёртывания в случае нештатной ситуации воздушного шара не сильно обнадёживала. В этом плане обычные корабли были гораздо привычнее и приятнее. Но ради дела приходилось терпеть, старательно скрывая свой страх от союзницы и её свиты. Благо что полёт над морем занял всего два дня. Падать на твёрдую землю было не так страшно.