Лирмалис влетел в паланкин последним, Аэрис уже знал, что лекари запретили ему ехать верхом, и по этому поводу Лир бурчал весь предыдущий день.
Он явно терпеть не мог паланкины и поездки за задернутыми шторами, поэтому то и дело выглядывал, пока Миледана рассеянно, но не слишком усердно его одергивала.
Всю дорогу до императорского дворца Лир говорил, не переставая. Миледана не очень-то поддерживала разговор, и Лир переключился на Аэриса.
— Как тебе одежка? — спросил Лирмалис, бесцеремонно беря один из рукавов рубахи. — Вообще-то она моя, потому что сестренка так и не позаботилась обзавестись тем, что будет лично твоим.
— Рада, что не все твои вещи шелковые и расшитые, — отозвалась Миледана.
— Ты просто могла позвать портного! А эта рубашка дорога мне как память.
— Ты ее ни разу не надевал.
— Я вообще не к тебе обращался. Нравится, Аэрис?
Демон кивнул. Ему и правда нравилась приятная ткань, такая простая и скрывающая тело. Как будто оно не самое важное — не единственное, ради чего нужен он сам. Без всяких украшений, которые так любили навешивать на него предыдущие хозяева.
Лир был достаточно бесцеремонным, но не потому, что Аэрис раб, а потому, что Лир был таким со всеми. Уже забыв об одежде, он вытянулся, с интересом рассматривая рога Аэриса, отполированные и умасленные, как попросила Миледана.
Лир не был высоким, так что ему пришлось почти привстать, а потом он протянул руку, касаясь пальцами рожек.
Сжавшись, Аэрис не смел двинуться, едва дышал.
— Ты его пугаешь, — негромко сказала Миледана.
К удивлению Аэриса, Лир отдернул руку. Нахмурился.
— Простите, господин, — пролепетал Аэрис, пугаясь еще больше, теперь уже не зная, не сочтут ли его страх неподобающим.
— Ты решил, я тебя ударю? — в голосе Лира звучало удивление. — Или… или что снова решу покопаться в голове?
Аэрис смог только кивнуть. Он и сам не знал, чего боялся больше. Наказания могли быть привычны, но иногда они бывали неожиданными или такими, что демон даже не мог понять, что он сделал не так.
Но никто и никогда не пытался воздействовать на него изнутри — кроме того времени, когда его травили зельями, чтобы уничтожить магию. Но то, что творилось в голове Аэриса, всегда принадлежало только ему.
Пока Лир с легкостью не раздвинул эти границы, не запустил руку внутрь.
— Гм, Аэрис, я не знал, чего от тебя ждать. И не хотел, чтобы ты навредил сестре. Я не собираюсь постоянно лезть к тебе в голову.
С удивлением Аэрис вскинул голову и, забыв о страхе, во все глаза уставился на Лира. Благородный господин действительно пытался объяснить свои действия? Ему, обычному рабу?
Лир казался смущенным, он опустил голову и теребил богато расшитый рукав собственной рубахи.
— Не бойся, Аэрис, — сказала Миледана. — Я уже говорила, никто не станет тебя наказывать, если ты этого не заслуживаешь. Но с тобой еще придется поработать.
— Можно Кэра попросить, — оживился Лир. — У него способности куда больше моих, один разок, и Аэрис вообще ничего бояться не будет.
— Не смей об этом Кэру даже заикаться! Если не хочешь услышать, куда тебе стоит пойти и с какими частями тел джиннов вернуться.
В ответ Лир только рассмеялся и продолжил говорить о городе, ценах на специи и караванах из Калисии, игнорируя не очень-то настойчивые просьбы Миледаны помолчать.
Аэрису приходилось бывать в Священном дворце. Несколько его хозяев любили надевать на раба шелковые одежды, что больше показывали, нежели скрывали, тяжелый золотой ошейник, который нестерпимо натирал шею, и водить по анфиладам комнат и галерей на золотой цепочке, хвастаясь перед другими вельможами и дворянами.
В первые разы дворец буквально оглушал Аэриса. Он не привык к такому количеству камня вокруг, к блеску золота и драгоценных камней, к удушливым ароматам духов и благовоний. Духи давно отвернулись от него, но в этом месте Аэрис не ощущал вообще ничего, даже пустоты. Наоборот, казалось, место впитывает его самого.
После первого посещения Аэрис с трудом смог добраться до постели и не вставал весь следующий день, благо хозяину он был не нужен. В другие разы было уже проще, демон даже смог оценить, что в мозаиках, украшавших своды, есть определенное изящество, цветные кусочки чем-то походили на кроны деревьев.
Паланкин замер, дрогнул, останавливаясь, но не успел еще коснуться земли, как Лир отдернул занавесь и выскочил наружу. Миледана фыркнула, совсем как простая служанка, и сначала всё-таки оправила платье, а потом уже вышла вслед за братом. За ней юркнул и Аэрис.
Широкая лестница вела к распахнутым бронзовым дверям с изображениями крылатых животных. И высился, упираясь в потемневшее небо, дворец с изящными тонкими шпилями на аккуратных округлых крышах.
И огни, повсюду мерцали огни, как снаружи, так и внутри. Аэрис знал, что именно в залах собрались приглашенные, поэтому не рассчитывал, что их встретят на подходе да еще не слуги.
Кэрах стоял спокойно, в прежнем сером мундире, теперь к нему добавилась оранжевая перевязь и медальон, изображение которого Аэрис рассмотреть не успел, но наверняка эти знаки отличия говорили о должности. Как и длинный кинжал в ножнах на поясе, усыпанных драгоценными камнями — пожалуй, единственная вычурная вещь во всем облике.
Радостный Лир уже стоял возле брата, на полголовы ниже, казавшийся особенно ярким в богатых голубых одеждах против серого мундира Кэра. Лир положил руки на плечи брата, они оба молчали, и Аэрис подумал, интересно, они могут обмениваться мыслями? Или чем-то похожим. Потому что казалось, слова им вовсе не нужны.
Или они успели поприветствовать друг друга до того, как из паланкина показалась Миледа и Аэрис следом за ней.
— Кэр? — Миледана казалась удивленной. — Думала, ты внутри.
— Мне сообщили, что вы подъезжаете. Ты не рада меня видеть?
Он приподнял брови, и в этом было что-то насмешливое, больше присущее Лиру. Улыбнувшись, Миледана без стеснения обняла Кэра, но в следующий миг отстранилась и повернулась к Аэрису:
— Слушай, спрашивай, если нужно, и всё запоминай.
Аэрису не требовалось напоминание, он кивнул и направился вслед за Кантарионами во дворец.
Они прошли сквозь несколько дверей, оказавшись в просторном зале, тоже наполненном огнями. Они отражались в золотых блюдах, наполненных фруктами, в графинах, полных вина. В блеске драгоценных камней на одеждах приглашенных. Плитка под ногами вилась причудливыми узорами, мозаики на стенах и потолке искрились.
Кэрах ушел, Лирмалис тоже растворился в толпе, демону ничего не оставалось кроме как следовать за госпожой и стараться не терять из виду ее голубые одежды и изящные золотые украшения в прическе.
Миледана здоровалась со знакомыми и иногда кивала в сторону Аэриса, рассказывая о своем новом приобретении, демоне-секретаре. Когда она вместе с другой дамой в ярких красных одеждах уселась на один из многочисленных диванов, то махнула рукой Аэрису, отпуская его.
С этого момента начиналась его настоящая работа.
Он очень хотел не подвести, показать себя. Не столько Миледане, сколько самому себе, что он годится не только как раб для удовольствий и за многие годы его память не стала слабее.
Но зал оглушал, наваливался густыми ароматами пищи, духов и благовоний, многочисленными разговорами, смехом и откуда-то перезвоном колокольчиков. Аэрис ощущал себя слепым и глухим, только часто ловил на себе заинтересованные взгляды: демоны оставались диковинкой. Хотя сейчас никто не пытался к нему приблизиться, и это было в новинку.
Глубоко вздохнув, Аэрис попытался взять себя в руки. Он не просто раб для удовольствий, сегодня у него куда более важное дело.
Он продолжил неторопливо ходить по залу, вслушиваясь, но теперь старался не только уловить разговоры, но и по паре фраз понять, стоит их слушать и запоминать или нет. И вскоре Аэрис был вознагражден. Он остановился за диваном, смотря в сторону и вслушиваясь в разговор о своих хозяевах: раба, одного из многих в этом зале, попросту не замечали.
— У них мать была сумасшедшая, — толстяк в алом отщипывал виноградины с блюда и довольно отправлял их в рот. — Я знал лорда Тамриса Кантариона, он действительно любил ту женщину, но она была совершенно дикой. Откуда-то с севера, хорошо хоть, не дикарка.
— Вроде бы дочь благородного семейства из северного княжества, — спокойно заметил его собеседник. Собранный, спокойный, с поседевшими висками, в одеждах густого синего цвета.
— Да все за пределами империи те еще дикари! Но Тамрис ее любил. Вот и потакал, у него рабов-то почти не было, она признавала только слуг. Вот и дети такие же.
— Это их дело, — сдержанно ответил человек в синем.
Но толстяка в красном было не остановить. Он закинул в рот еще несколько виноградин и знаком приказал рабу наполнить кубок. Явно далеко не первый за этот вечер.
— Это может стать и нашим делом, — заявил толстяк. — Когда ты в последний раз видел императора без его кахъяса? Вот именно. Вместо того, чтобы обращаться к маршалам и советникам, он слушает не того человека.
— Тамрины всегда были опорой императорской власти.
— И я всегда считал их безумными! Кто в здравом уме согласится принять Знак? Тем более, аристократ!
— Тамринами всегда управлял дворянин. Кахъясом может быть только отпрыск благородного семейства. Ты знаешь, это закон.
— Кахъясом может быть только безумец, — продолжал ворчать толстяк и гнуть свое. — Ты же слышал, как он выжигал разум пленным? Никого не щадил.
— Это слухи.
— Лорд Тамрис обладал большими способностями. Говорят, дети ничуть не слабее него. А леди Миледана пошла в мать, настоящая красотка.
Аэрис видел, как губы человека в синем тронула едва заметная улыбка. Видимо, с последним утверждением он был согласен.
— Я даже думал предложить выдать ее замуж за моего среднего сына, — продолжал толстяк. — Но Кантарионы всем отказывают. Норовом леди пошла в отца, выбирает тщательно. А брат не настаивает.
— Она богатая и знатная невеста. Может позволить себе выбирать.
— Младший Кантарион быстрее женится. Перед ним и так распахнуты двери всех домов, а девицы о нем вздыхают. У тебя ведь тоже есть дочь?
— Есть, — сдержанно ответил мужчина в синем.
— Смотри, как бы она однажды не заявила, что замуж пойдет только за Лирмалиса!
— Она покорна моей воле.
— Все отцы так думают.
Это явно было что-то личное для толстяка, потому что он залпом допил вино и приказал налить еще. Наклонился к собеседнику и сказал ему явно доверительно — но был достаточно пьян, чтобы не шептать, и Аэрис мог услышать:
— Говорят, младший Кантарион успел ввязаться в заговор против императора. Поэтому оказался в сердце бунта.
— Глупости, — равнодушно бросил мужчина в синем. — Если вы действительно знали лорда Тамриса, то должны понимать, его сын не пойдет против императора и брата, который стоит рядом с этим императором.
— И правда. Тамрины всё равно долго не живут, достаточно подождать, и титул будет его. Я слышал, Кэраха и так хотят по-тихому убрать.
Их разговор перешел на то, кто какую должность получил в последнее время, и Аэрис оставил мужчин, пытаясь отыскать Миледану. Когда он сел у ее ног, как верный раб, она бросила быстрый взгляд, но продолжила разговор с другой дамой.
Едва та ушла, Миледана кивнула на диван рядом с собой:
— Садись. Рассказывай.
Аэрис не знал, почему она так торопится узнать, а не подождать до дома. Он сам оглянулся, убедившись, что рядом нет чужих ушей, и только после этого пересказал.
— Сплетники! — с раздражением прошипела Миледана. — И до Лира добрались. Кэру император действительно доверяет, но не думала, что кто-то может действительно попытаться ему что-то сделать.
Миледана учила задавать вопросы и не бояться. С трудом, но Аэрис постепенно усваивал уроки и сейчас ему казалось, он многое не понимает из разговоров, потому что не знает вещей, которые были понятны и очевидны для местных.
— Госпожа… могу я спросить?
Она в нетерпении взмахнула рукой.
— Я мало знаю о тамринах.
— Отдельные воины, считаются лучшими, подчиняются только императору, что всегда бесит его маршалов, — Миледана явно думала о чем-то другом, рассеянно скользя взглядом по залу. Потом как будто спохватилась, нахмурилась и посмотрела на Аэриса. — О, ты ведь правда совсем не знаешь. Тамрины верны только своему кахъясу. А он верен императору. Но у них особо нет выбора, им всем ставят заговоренное клеймо. Оно не позволит идти против.
Аэрис слышал о таком. Даже видел в некоторых домах прежних хозяев, как для особо ценных рабов приглашали зачарователя. Он что-то нашептывал и водил руками, пока на теле раба ставили клеймо. С тех пор он не мог ослушаться — то ли испытывал при этом боль, то ли сразу умирал, Аэрис толком не знал. Рабам для удовольствий никто не считал нужным ставить такие клейма. Да и одному хозяину они точно всю жизнь не могли принадлежать.
— Наконец-то. Император.
Аэрис посмотрел в ту же сторону, что и Миледана. И до этого по залу ходили воины, но теперь их стало больше и все они были с одной стороны зала. Среди них мелькнули серые мундиры тамринов.
Имени императора Аэрис не знал. И видел его до этого только мельком, на подобных приемах. Впечатление больше производила не фигура, а дорогие одеяния, богато расшитые драгоценными камнями.
Сейчас Аэрис присмотрелся, пока Император важно кивал, устраивался на резной трон из дерева и начинал о чем-то переговариваться с вельможами.
— Он на пару лет старше Кэра, — сказала Миледана. — Жена никак не принесет ему наследника, а где-то здесь, во дворце, до сих пор держат в запертых комнатах младшего брата императора. Убить его тот не решится, а у заговорщиков есть отличный претендент на престол.
Аэрис удивился хладнокровию, которое звучало в словах Миледаны. Она легко рассуждала о чужих жизнях и смертях, хотя Аэрис видел, как она относится к собственному младшему брату. Но он снова проследил за ее взглядом и понял, что Миледану волнует император только из-за того, что с ним клятвами связан ее собственный брат.
Кэр стоял по правую руку от резного трона, спокойный, невозмутимый, как будто скучающий. Невольно Аэрис вспомнил вовсе не того, кто сидел рядом с ним на траве, распивая вино и боясь за брата, а того, кто решительно вошел в комнату, когда Аэрис его впервые увидел.
Легко было поверить, что он убивал и выжигал разум по приказу своего императора.
Аэрис опустил взгляд, ему стало не по себе. Миледана не обратила на это внимания и жестом приказала продолжать работать, а сама уже повернулась к очередной знакомой.
Оставив удобный диван, Аэрис продолжил блуждание по залу, но теперь не слышал ни сплетен о Кантарионах, ни чего-то о заговорах. В присутствии императора дворяне как будто подобрались.
Толстяк в красном оказался уже настолько пьян, что едва ли не засыпал, его собеседника в синем рядом не было. Аэрис снова взглянул на императора, невольно любуясь переливами драгоценных камней на его одежде.
Замер.
Он узнал рог, из которого пил император. Небольшой, слегка витой — один из сородичей Аэриса, это был рог демона. Явно старого, мудрого, имевшего особую связь с духами. Аэрис многое видел в империи, думал, ничто не сможет его поразить или удивить, но это было слишком. То, чего он не мог понять: рог демона в тонких пальцах Императора.
Аэрис ощутил, что ему дурнеет, перед глазами плывет, а руки никак не могут нащупать хотя бы спинку дивана, чтобы в нее вцепиться. Звуки стали далекими, едва слышными. Аэрис ощущал, что сейчас он рухнет прямо здесь.
Что-то аккуратно его подхватило, поддержало. Не чьи-то руки, а что-то внутри него самого. Как будто сжали стержень внутри демона, заставили его мышцы сжаться, оставляя тело в вертикальном положении.
Он поморгал, приходя в себя, возвращались запахи и звуки. Переведя дыхание, Аэрис сделал несколько шагов к дивану и схватился за него, просто на всякий случай. Было похоже, что Лир снова применил свои способности, но на этот раз Аэрис был благодарен, он совсем не хотел казаться слабым или опозориться прямо здесь.