Сам Гор к власти не рвался никогда. Он поддерживал фараонов, всегда был их покровителем — и этого было более чем достаточно.
С Амоном они познакомились поздно и сразу нашли общий язык. В отличие от многих других богов, Гор сразу понял, что Амон — отнюдь не тот мальчишка, каким он хочет казаться. Точнее, такой, но может быть и другим. К тому же Гор видел строгого Осириса и отнюдь не был уверен, что такое руководство — это именно то, что нужно.
Осирис среди египтян имел вес, что еще больше возвышало сиятельного сокола в глазах других богов.
Избалованный сын египетского пантеона, обласканный ясным небом и получающий всё, чего он хочет. «Золотой мальчик».
Гор отключил телефон и оставил его на столе, перевернув экраном к столешнице.
Время шло, последняя египетская царица давно истлела, оставив только воспоминания. Золото Гора сменилось на осеннее. Он узнал об этом времени года, а еще о том, что это нормально, не всегда радоваться тому, что есть, и не быть постоянно сияющим только потому, что ты «золотой мальчик».
Гор только недавно понял, что они с Анубисом не так уж отличались друг от друга в детстве. Только старший почти всё время проводил в одиночестве среди мертвецов, а младший — среди живых.
— Ой, Афродита опять в чатике.
Амон умудрялся одной рукой подкидывать блинчик на сковородке, переворачивая, а другой уже лазил в телефоне.
— Видимо, Арес где-то выступает, Афродита одна вечером, вот и пишет.
Арес был диджеем и обещал скоро снова приехать в Лондон, теперь уже с женой. Гор не был уверен, что так уж хочет встречаться с Афродитой: она почему-то всегда предлагала странные вещи.
— Что на этот раз? — спросил Гор.
— Ну… она говорит, что раз тут и я, и ты, и Сет с Анубисом, надо устроить конкурс мокрых маек.
— Я думал, это девочковое дело.
— Это Афродита. Она всегда готова всех раздеть.
— Пусть обратится к Сету. Он скажет, куда ей пойти.
— Сет вежлив с дамами, — вздохнул Амон. — Он пошлет меня с ней разговаривать.
Чай наконец-то остыл, чтобы можно было его пить, горячий Гор терпеть не мог. Он аккуратно поковырял блинчик и отправил в рот еще кусочек. Неизвестно, как Амон готовит остальное, но блинчики ему определенно удаются.
Амон повернулся, держа лопатку:
— Ты уверен, что Анубис на изнанке Дуата?
— Уверен.
В этом Гор точно не сомневался. Как и в том, что Дуат не причинит вреда Анубису. Царство мертвых как верный пёс, но пёс сторожевой, огромный и опасный. Просто Анубису нужно время, чтобы вернуться именно с изнанки.
Гор не стал озвучивать опасения, что прошел почти день.
Зато понимал, почему и ему сказали остаться, и Амон, и все они собрались в одном месте. Они ждали.
Гадес вроде тоже хотел прийти, но они с Персефоной оставались в Подземном мире — на всякий случай, если сейчас Гекате понадобится кровь и второго бога смерти, к чьему царству она уже присматривается. Других они тоже предупредили.
— Всё равно не понимаю, — Амон вернулся к блинчикам. — Почему на эту изнанку может попасть только Анубис?
— Осирис мог. Владыки царства мертвых всегда в силах. А я… не знаю, я слишком про жизнь, чтобы туда лезть. Дуат меня никогда не пускал.
— А ты пробовал?
— Однажды. Это был редкий момент в детстве, когда я был у отца. Мы с Инпу решили сбежать на изнанку. Он-то лихо ушел, а я не смог. Осирис тогда страшно разозлился и пригрозил ему, что если еще раз так уйдет сам, то к людям больше не пойдет. Мне показалось, отец… испугался.
Амон хмыкнул:
— Знаешь, как Осирис возвращал Анубиса в Дуат?
— Нет.
— Это было больно. Каждый раз, когда Осирис считал, что Анубису пора обновлять дороги Дуата или просто возвращаться туда, Анубис ощущал боль. Как-то попытался просто не откликаться, даже я думал, что не будет же Осирис его вечно мучить. Мы ошиблись.
Гор не знал об этом и никогда не чувствовал ничего подобного сам — и не ощущал эмоций брата. Хотя теперь многое становилось понятнее.
Гор отпил чаю. Как-то раз, еще очень давно, он лихо навернулся с колесницы, тело умерло. Когда божественная сущность вернулась, он услышал, как недалеко ругались Анубис и Исида. Брат говорил, что ощутил смерть Гора и пришел проверить, мать заявляла, что ему нечего здесь делать.
«Вы слишком разные, принц мертвых, возвращайся в Дуат. Осирис тебя зовет, ему это тоже не нравится».
Гор помнил, как Анубис тогда зашипел от боли, но знал, что мать тут точно ни при чем. Она могла как угодно относиться к сыну своего мужа от другой женщины, но силу к нему бы точно применять не стала.
Амон ловко дернул сковородкой, блинчик перевернулся.
— Ну, — сказал он, — бывали вещи и похуже. И побольнее.
— У вас с Инпу отбит инстинкт самосохранения. Я знаю, сколько раз он умирал и возвращался. Многовато для того, кто большую часть времени проводил в Дуате.
Гор чувствовал каждый раз. Все моменты, когда сердце брата останавливалось — а потом снова начинало биться, когда божественная сущность возвращалась в тело.
Он ни разу не задумывался о том, что что-то может пойти не так. Воспринимал как нечто само собой разумеющееся, старший брат, который просто часто попадает в неприятности.
Ни разу не пришел проверить.
Поэтому теперь Гора не слишком удивляло, что Анубис относился к нему… нет, он доверял Гору, но не всегда верил, что тот придет. Наверное, потому что раньше никогда не приходил.
А Гор просто не понимал, что «золотой мальчик» и «принц мертвых» отнюдь не так различаются, как их хотели убедить. Они оба были по-своему одиноки, им обоим не хватало брата.
Жаль, Гор понял это только в тот момент, когда его осень начала подергиваться изморозью.
Телефон Амона заиграл какой-то особо ритмичной мелодией, и Амон снова приготовился переворачивать блинчик — как раз когда на кухне появилась Эбби. Гор знал, что Сет до сих пор с опаской относится к древнему змею в женском облике, но сегодня даже ей позволил остаться.
Розовые кончики светлых волос Эбби были видны даже в смутном свете кухни. Она была в джинсовых шортах и рубашке, Гор даже мог разглядеть ее глаза со змеиным зрачком. Эбби остановилась перед Амоном, и он повернулся со сковородкой, лихо переворачивая блинчик.
— Амон, ты девственник?
Амон вытаращил глаза. Блинчик шлепнулся на пол. Гор с трудом сдержался, чтобы не улыбнуться во весь рот.
— Э… нет. С чего ты взяла?
— Тогда почему у нас еще не было секса?
Гор сдерживался изо всех сил, но начал тихонько хихикать, чем заслужил взгляд Эбби, полный негодования. Она явно не думала, что здесь есть что-то смешное.
Амон так и стоял перед ней со сковородкой.
— Потому что вечеринки ты любишь больше, — проворчал он.
— Секс — очень интересная часть жизни. Я хочу ее узнать.
— Только не при мне! — Гор уже смеялся в полную силу. — Не то чтобы я был против посмотреть или устроить групповуху, но не сейчас, правда.
Теперь уже и Амон смотрел на него почти грозно — почти, потому что пустая сковородка в одной руке и лопатка в другой никак не прибавляли суровости. Блинчик у его ног валялся маленьким комочком недожаренного теста.
Гор смеялся, пока не закашлялся. Пока не понял, что легкие как будто сдавливает, и кашель вырывается сухой, с хрипом. Когда он перевел дыхание и отнял руку от лица, то увидел на ней кровь.
Такого раньше не бывало.
Гор пробормотал что-то и направился в ванную, чтобы вымыть руки и умыться. Он облокотился на раковину и посмотрел на себя в зеркало. Влажные волосы, разные глаза особенно выделялись на бледном лице.
Амон стоял в дверях ванной, прислонившись к косяку и скрестив руки на груди. Гор мельком глянул на него, ощущая себя так, будто Амон просто проверял, что он тут еще жив.
Лицо Амона было серьезным, совсем непохожим на мальчишку, который жарит блинчики, одной рукой в чатике.
— Тебе стало хуже или раньше ты успешнее скрывал?
Даже у Гора невольно мурашки пробежали, хотя тон не был грозным. Просто Амон напоминал, что он тут глава пантеона, и Гор тоже ему подчиняется.
— Хуже, — не стал отнекиваться Гор. — Но не резко. Просто… я слабею.
— Начинаю думать, что Анубису и правда стоит приказать Дуату больше не подпитываться тобой.
— Нет.
— Почему? — Амон вскинул брови. — Подземный мир тоже разрушается, но ничего такого уж страшного. Дуат кажется в том же положении.
Гор не знал, как объяснить. Он выключил воду и взял полотенце, излишне старательно вытирая руки.
— Дуат не такой, Амон. В Подземном мире есть дверь.
— Я в курсе. Она тут в соседней комнате.
— В Дуате двери нет. Его границы более расплывчатые. И я, и Инпу попадаем туда из любой точки пространства. Осирис тоже так делал. Я знаю, что сейчас Дуату меня достаточно. Но я не представляю, какие будут последствия, если он не будет подпитываться мной. Это плохо кончится для Дуата. Может, мертвецы начнут разлетаться, может, еще что. Я не знаю. И не уверен, что это будет проще, чем победить Гекату.
— Когда ты умрешь, будет то же самое, — спокойно сказал Амон. — Только тебя не станет. Думаешь, это лучше?
Это прозвучало так, будто Амон не прикрывал правду, как делал сам Гор, а посмотрел на нее такой, какой она была на самом деле.
Гор и сам не знал, почему не рассказал раньше. Почему позволял Анубису искать что-то, что могло бы спасти Гора, но при этом не говорил сути, что именно стоит искать.
Почему Гор не хотел быть спасенным.
— Иногда вы с Инпу ведете себя очень похоже, — сказал Амон. — Только он понимает, что многим нужен. А ты?
Вряд ли он ожидал ответа, но Гора в любом случае спасла Эбби: она появилась сзади и обняла Амона со спины. У него тут же изменилось выражение лица — он снова стал похож на мальчишку, который впервые с девушкой. Хотя Гор знал, что за тысячи лет у Амона было достаточно партнерш, наверняка и партнеров.
А вот у Эбби точно нет.
Гор аккуратно повесил полотенце, совершенно не торопясь, краем глаза с усмешкой наблюдая, как Амон тает в объятиях Эбби. Она слишком недавно в мире богов и людей, проснувшийся монстр, который отказался стать оружием и предпочел сам выбирать, чего она хочет. Или кого.
Гор подумал, что не стоит говорить Амону, что именно Гор показал Эбби порнуху. Просто для общего развития.
— Гор?
В проходе появился Сет, бесцеремонно потеснив Амона и Эбби.
— Гор, я хочу, чтобы ты позвал Инпу. Раз его кровь смогла, то и твоя сможет.
Гор растерялся. Он не был уверен, что это сработает — и потому что сам никогда не пробовал вот так звать, и потому что изнанка Дуата слишком глухое место вообще для всего.
— Нет, Сет, — тихо, но твердо сказал Амон. — Сейчас Гор не будет этого делать. Он и так ослаблен.
Сет повернулся к Амону, и Гор ощущал жар пустыни, ярость бури, снующие песчинки, которые пока сдерживали. Сет был зол. Но Амон спокойно выдержал тяжелый взгляд Сета. Только в ванной стало чуть теплее — будь день, наверняка сила Амона ощутилась бы лучше.
Сет отступил.
— Его слишком долго нет.
И Гор понял, что Сет просто беспокоится.
— У Гадеса есть Цербер, Харон и боги Подземного мира. У него есть целая армия. Дуат едва ли не больше, но там только Анубис. И Гор. У Анубиса нет армии.
— У него есть мы, — улыбнулся Амон. — Вообще-то я думаю, ты прав, можем объединиться и позвать.
Гор подумал, что сейчас самое время хоть немного разрядить обстановку. Он выпустил крылья, позволил золотистым искрам упасть на кафель, как будто напоминание о том, что они всё-таки боги и многое могут.
— Главное, давайте без ритуалов в духе Афродиты. Раздеваться я не собираюсь.
Осирис опасался изнанки Дуата, Анубис знал точно.
Точка пересечения многих вселенных и в то же время изнанка Дуата — это изнанка того, кто владеет этим миром.
Анубис понятия не имел, что видел Осирис, когда оказывался там. Но что-то достаточно сильное, что потом запирался у себя в комнатах на несколько дней.
Он запрещал Анубису туда ходить, а тот и не стремился. Изнанка всегда напоминала ему кошмарный сон.
Но после смерти Осириса проход туда и обратно стал для Анубиса проще. И он знал, что именно на изнанке можно отыскать ответы на многие вопросы — например, как помочь Гору.
Сейчас он не очень понимал, сколько провел тут времени. И смутно помнил, что, наверное, стоит вернуться. Но он ведь должен что-то найти? Отыскать? Только Анубис не помнил, что именно.
Это клиника, психиатрическая клиника. За окном, забранным решеткой, ночь. Анубис сидит на кровати. Тощий, без пирсинга, со встрепанными волосами, кажущийся совсем юным.
Он давно здесь находится.
У окна стоит Сет, смотрит куда-то во двор и, почти не осознавая, достает из кармана белого больничного халата пачку таблеток, закидывает пару штук в рот.
— Ты всё еще его видишь? — спрашивает Сет. — Брата.
— Мой брат мертв.
— Как и Гадес.
— Мне жаль.
На самом деле, Анубису не жаль. Он вообще не испытывает почти никаких эмоций. Только глухую, выжигающую тоску, в причинах которой и сам не желает разбираться.
— Нам хватит одного суицида, — заявляет Сет, поворачиваясь. — Я останусь на ночь здесь. Присмотрю за тобой.
— Это за тобой надо присматривать, — ворчит Анубис.
Ему кажется, волос касается теплый осенний ветерок, а на кровати блестят несколько золотистых искр.
— Воробушек?
Вдох.
Выдох.
Анубис ненавидел эти сны о психушке и подозревал, что их увидели бы все участники, если б попали на изнанку. Но это было привычно, он мог с этим справиться.
Его изнанка — это бесконечные комнаты, убранные в бордовых тонах. Поворачивая очередную ручку, толкая обитую бархатом дверь и переходя дальше, никогда не знаешь, что там обнаружишь.
— У тебя всегда должна быть цель на изнанке, — говорил Осирис. — Иди туда только с целью. Иначе забудешь, что делаешь, и можно потеряться.
От густых красных тонов окружающего мира веяло тревожностью. Но больше всего беспокоила не эта будто бы кровавая дымка. Музыка. Слегка шипящая, старая пластинка, женский голос повторял несколько нот. И это звучало как мелодия для призраков. Старинная песня из фильма ужасов, где мужчины танцуют в потрепанных фраках, а женщины в припыленных шелковых платьях. И там, где руки не прикрыты перчатками, проглядывают кости и иссохшие лоскуты кожи.
Анубис открыл очередную дверь, но теперь тут не было психушки. Просто изломанные, мертвые тела, в которых он легко узнал Сета, Нефтиду, Амона, других богов. Посреди них, прямо на испачканном кровью полу сидел Гор. Он поднял голову и в упор посмотрел разными глазами:
— Ты убил их.
Что-то новенькое. Обычно на его месте бывал Амон.
— Они доверяли тебе, Инпу. Верили в тебя. Зря, правда же? Ты не умеешь отдавать, ты только принимаешь. Может, у тебя больше общего с Луизой, чем ты думаешь? Ты такая же бездна, как и она. Чертова черная дыра, которая способна только поглощать, но не может ничего отдавать взамен.
— Я всё это знаю, — зло ответил Анубис. Осторожно перешагнул через чье-то тело, не смотря вниз. — Придумай что-нибудь новое.
Двери открывались и закрывались, комнаты под одну и ту же мелодию сменяли друг друга.
Он забыл, зачем пришел сюда.
Он не помнил, какая дверь ведет на выход.
Анубис сосредоточился, понимая, что ему в любом случае стоит убираться отсюда, если он не хочет потеряться. Из-за чего бы он ни пришел сюда изначально, теперь стоит уходить.
Анубис замер на пороге новой комнаты. Это не было выходом, но и видение изменилось. В пустой комнате, обитой бордовым, в центре сидел Амон. Такой же потерянный и потухший, каким видел его Анубис, когда тот вернулся.
Только теперь на месте его глаз были ужасные раны, а на щеках застыли кровавые дорожки.
Закрытая дверь за спиной казалась твердой и такой устойчивой. Анубис ощущал себя усталым.
— Пожалуйста, хватит, — прошептал он, хотя прекрасно знал, что сейчас нет Осириса, который сможет вывести его в Дуат, как раньше.