Закончив с фонтаном, невысокий светловолосый мужчина повернулся и плюхнулся в другое кресло. Потянулся к столику и налил себе в стакан густую темную жидкость.
— Не рано начинать пить? — поинтересовался Сет.
— Это морс на каких-то северных ягодах. Попробуй.
— Надеясь, что ты не сыпанул туда что-то галлюциногенное?
Локи изобразил на лице величайшее оскорбление и выпил сразу половину стакана. Откинулся на кресле и закинул ногу на ногу. В ухе у него поблескивала серьга в виде молота.
— С чего ты решил сразу по делу говорить? — поинтересовался Локи. — Я думал, ты зовешь на дружескую попойку.
— Я тоже так думал, но планы изменились. Не вижу смысла скрывать информацию.
— С тобой бы не согласился мой царственный брат. Он считает, нужно всегда выжидать до последнего. И молчать, конечно же.
— Где сейчас Один?
— В каких-то лесах, где не ловит интернет. Толкает вековую мудрость перед общиной Асатру.
Насколько помнил Сет, Один оставался среди тех богов, которые не понимали двигателя внутреннего сгорания и презрительно морщились от кабельного телевиденья. Хотя с последним Сет был склонен согласиться, но сам слишком любил прогресс, чтобы понять такую точку зрения.
А вот Локи всегда был куда умнее, чем хотел казаться. До Сета даже доходили слухи, что в итоге скандинавский пантеон неформально делится на два лагеря: тех, что поддерживают привычное главенство Одина, и те, кто за Локи.
Сейчас бог хитрости и обмана задумчиво крутил в руках стакан с морсом.
— Гм… Геката лучше всех богинь знакома с колдовством. Она смогла найти способ освободить Кроноса, пусть и не очень удачно. Но вдруг именно так и хотела? Подобрала его силу и что-то сделала, использовала немного солнца и… снова что-то сделала.
— Что?
— Да откуда мне знать? — Локи прищурился. — А теперь расскажи-ка подробнее, что за история с солнцем.
Они с Локи никогда не были особыми друзьями, но любили раз в сотню-две лет встречаться за бутылочкой чего-то крепкого. Нефтида ворчала, что они сплетничают хуже женщин. Гадес потом приходил с водой из Стикса, потому что Сет неделю не мог протрезветь после забористого алкоголя Локи.
Морс и правда оказался всего лишь морсом. Сет предпочитал не знать, где именно выращены ягоды, но вкус толкался в нёбо густым ноябрем и мраком у корней деревьев.
Спустя какое-то время Локи порядком разомлел, пересказал сплетни об Афродите и в очередной раз попытался подсчитать количество потомков Зевса.
— У тебя и Нефтиды нет детей. Зато она умудрилась изменить тебе с братом, — Локи закатил глаза. — Задорные родственные отношения египтян!
— Решил оскорблять мою жену?
Сет не хотел, но в голосе само собой прорезалось рычание, а в комнате будто стало суше, повеяло далекой и безжалостной пустыней.
— Ой, остынь. Я не об этом.
Локи снова потянулся к кувшину и вылил в стакан остатки.
— Да каждый, кто хоть раз встречал Анубиса, может понять, кто его на самом деле воспитывал. Осирис отправлял его к тебе и Нефтиде, чтобы тот узнал мир людей. Посылал к матери, а на самом деле, ты ему стал отцом куда больше, чем сам Осирис. Хотя не знаю, как вы так умудрились.
Сет молчал, ожидая продолжения. Локи никогда бы не стал говорить просто так.
— Он бы рассказал тебе? Если у него возникли проблемы, он бы попросил твоей помощи?
Сет пожал плечами. Он знал ответ, но подозревал, что Локи спрашивает отнюдь не ради него.
— Ни Хель, ни Фенрир не пришли ко мне. А теперь они мертвы. Один не позволил мне прийти, когда была вся эта заварушка. Заявил, что они сами виноваты.
Теперь Сет начал понимать, что раскол среди скандинавов может иметь глубокие корни.
А еще он помнил, что именно Амону пришлось убить Фенрира, когда оказалось, что он причастен к убийствам богов.
Локи может быть мстительным, очень мстительным.
— А что с твоим племянником? — спросил Локи.
— А что с ним? — осторожно спросил Сет. Он успел пожалеть, что рассказывал что-то Локи. За всё время, что тот провел в Лондоне, он не говорил о Хели или Фенрире.
— Я чую в Горе обман. Он что-то скрывает и очень не хочет, чтобы кто-то знал. Но я это… чую. Что с ним?
«Просто он умирает. Расшатанный после Кроноса мир влияет на него и медленно убивает. Но будь я проклят, если расскажу тебе об этом».
— И почему именно с ним? — вслух размышлял Локи, кажется, не очень ожидая ответа. — Знаю, со многими богами что-то происходит из-за нарушения баланса. Но в Горе чую больше всего. На него влияет действительно сильно. Почему? Что в нем особенного? Или… может, вы сами чего-то о нем не знаете?
Сет молчал.
И хорошо осознавал, почему предпочитал встречаться с Локи раз в несколько сотен лет, а не чаще.
========== 4. ==========
Комментарий к 4.
Zeromancer - Montreal (https://playvk.com/song/Zeromancer/Montreal).
Ка - в представлении древних египтян, одна из душ человека (их несколько), которая продолжает жизнь в загробном мире.
Дороги говорили с Анубисом.
Город говорил с Анубисом.
Хотя он не сомневался, город заговорит с любым, кто захочет выслушать. Не побоится свернуть в переулок, пахнущий жареными каштанами. Последует за светящимися вывесками цвета свежей крови. Осмелится коснуться шероховатых стен зданий.
Анубис любил гулять пешком — почти так же, как ездить на мотоцикле.
Холодок забирался под куртку, но Анубис только застёгивал молнию повыше и продолжал шагать, грея руки о картонный стаканчик с пряным кофе.
Он помнил время, когда от Темзы несло так, что нельзя подойти. Но теперь от реки пахло… ничем, только ветерок был прохладнее, трепал волосы и проходился по короткому ёжику на затылке. Может, выбривать его и виски по осени было и не самой лучшей идеей.
Чужая смерть взвилась рядом, тянулась в грудь, и Анубис остановился, повел головой, как будто принюхивался или прислушивался к чему-то. Его не волновал шум машин, он быстро ощутил, что это старик в двух домах от этого места. Он выбрал загробным миром Дуат, и Анубис чувствовал его, потому что был рядом.
Он — врата.
Как и Гадес. Но тот открывал их и пропускал души, Анубис же не мог это контролировать, души постоянно скользили сквозь него, он даже не замечал. Но поэтому его беспокоило, если границы сбоили, а мертвецы начинали утаскивать. Кто знает, как отразится на Дуате.
Он — проводник.
Прибавив шагу, Анубис подошел к клубу Сета и нырнул внутрь. Здесь гораздо теплее, чем снаружи — только внутри Анубис понял, что успел подмерзнуть. Так что не стал торопиться снимать куртку, отогреваясь.
Посидел какое-то время на высоком барном стуле, рассматривая пустой зал, который сейчас походил на притихшего хищника. Прибранного, с аккуратным повязанным бантиком, но это всего лишь видимость.
Выкинув пустой стаканчик из-под кофе, Анубис переоделся в футболку и накинул рубашку в красную клетку. Успел поставить свой плейлист и даже привести всё в порядок за барной стойкой, прежде чем пришла Джилл. Она была обычным человеком, работала в клубе уже несколько лет.
С Биллом, вторым администратором, Анубис в первый же день разругался в пух и прах, так что Сет заявил, что пусть они лучше работают в паре с Джилл — та была куда спокойнее.
Анубису она нравилась — может, потому, что не настаивала на своей музыке. Он сделал кофе, американо себе и капучино с воздушной пенкой для Джилл. Она уселась за барную стойку, начиная их традиционный ритуал.
— Майк хочет на Хэллоуин съездить к его родителям, — сказала она, аккуратно отпивая кофе. — Говорит, его мать готовит чудесный тыквенный пирог.
— Это же в пригороде?
— Пара часов езды. Настоящая деревня! Но Майк говорит, Дэнни тоже понравится. Он сможет нарядиться призраком и сходить с друзьями за конфетами.
Дэнни — маленький сын Джилл и Майка. Анубис даже видел его один раз: Джилл тогда задержалась, отвозя отца в травмпункт (боялись, сломал руку, упав с лестницы, но обошлось) и попросила забрать сына из школы. Она, конечно, предупредила воспитателей, но те всё равно позвонили ей при Анубисе и отдали шестилетнего мальчика только после ее подтверждения.
Дэнни пришел в восторг от пирсинга, а вот татуировка на затылке его не впечатлила. Он заявил, что у родителей тоже есть картинки на теле. Но к тому моменту, как они дошли до дома, решил, что проколет бровь.
— Подрасти сначала, — хмыкнул Анубис. — Не шокируй маму.
— Ты так делал? — проницательно спросил Дэнни.
Анубис только закатил глаза и покрепче перехватил руку мальчика — если бы он потерялся, Джилл бы точно голову оторвала, никакой Дуат не спас бы.
— Не хочется бросать вас на Хэллоуин, — вздохнула Джилл. — Тогда тебе придется работать с Биллом.
— Ой, пусть Кевин с ним общается, — отмахнулся Анубис. В некоторые особо занятые ночи, каким наверняка будет Хэллоуин, они работали сразу вдвоем, на разных концах стойки.
Когда они закончили пить кофе, Джилл открыла клуб, а к шести часам подтянулись первые посетители. Молодая пара, люди, уселись за стойкой и попросили что-то из коктейлей — на вкус Анубиса. Он думал всего мгновение, потом легко смешал и испытал ни с чем не сравнимое удовлетворение, когда парень и девушка улыбнулись: им понравилось.
В выходные работы больше, в уикэнд клуб не закрывался до утра, по будням походил на обычный бар.
В этот день посетителей было необычайно много, так что Анубис только успевал от одного конца стойки к другой, следя, чтобы посуда оставалась чистой, алкоголь в бутылках не заканчивался, а посетители не скучали за пустыми бокалами.
Иногда он и здесь ощущал себя проводником. Для живых.
Они видели только отражение мягкого неона в пузатых бутылках и истертую барную стойку. Для Анубиса изнутри открывался стол и маленькие полочки, раковина и закатанное в ламинат меню, криво прилепленное скотчем и отрывающееся с одного края.
Боги любили приходить в его смену, потому что Анубис знал, что это они. И доставал другие бутылки, которые притаились за дверцами шкафчиков: те напитки, которые могли действовать и на богов. Настойки на водах Стикса и южноамериканских кактусах, принесенные из миров мертвых.
Когда выдался свободный момент, Анубис сполоснул руки и краем глаза заметил нового посетителя. Он привычно улыбнулся и направился туда. Его улыбка не дрогнула, когда он понял, что это Луиза.
В какой-то черной одежде, с длинными темными волосами и губами цвета перезрелых ягод.
— Привет.
Уголки ее губ дрогнули, но как будто по привычке. Словно она знала, чего от нее ожидают, и пыталась это изобразить.
— Можно просто кофе?
— Какой?
— На твой вкус.
Анубис растерялся, впервые за вечер: с Луизой он и так уже сделал слишком много «на свой вкус». Но руки привычно засыпали зёрна, нажимали кнопки, ловко орудовали с чашкой: когда посетители не знали, какой хотели кофе, Анубис всегда делал американо, прикидывая, что им нужно что-то крепкое.
Он поставил чашку перед Луизой и глянул в сторону: пока что он никому больше не требовался.
— Слышала, что теперь ты тут работаешь, — сказала Луиза.
Анубис пожал плечами: с тех пор, как умер Осирис, а царство мертвых перешло к нему, никто не обязывал его торчать там постоянно. Мир людей всегда привлекал Анубиса, но куда-то уезжать сейчас он не хотел, так что остался и решил, стоит поработать.
Смешивать напитки ему всегда нравилось.
— Тут хорошо, — сказал он. — И Сет может дать выходной, если что.
— Удобно.
Она покрутила чашку в руках, так и не отпив ни глотка.
— Отец рассказал, что ты здесь.
Гадес. Последнее время Луиза почти постоянно оставалась в Подземном мире, Анубис старался не лезть к ней без необходимости. На самом деле, ее звали Макария, богиня блаженной смерти. Она предпочитала Луизу.
Большую часть времени она жила с людьми. Плод не любви, а короткой связи жрицы из средневековья — она молилась своим богам, а ответил ей Гадес.
Макария не была богиней в полном смысле, как остальные. Ее тело не старело и регенерировало точно так же… но после его смерти, она и сама умирала, как обычный человек, а не возвращалась подобно богам.
— Как твой брат? — спросила Луиза.
— Нормально. Умирает.
В этом и была проблема. Смертные переходят в загробный мир, который им ближе. Существа, подобные Макарии, тоже могут умереть и уйти в загробный мир — у них душа, как у людей.
Боги никогда не умирали. Но Геката смогла уничтожить некоторых, в том числе и Осириса. И с Кроносом они вольно или невольно запустили процесс, который убьет Гора.
Человеческие души не умирают. Божественные сущности исчезают навсегда.
Анубис понятия не имел, почему Луиза спрашивала о Горе. Может, из-за того, что сделал с ней сам Анубис.
— А как ты?
Она молча пожала плечами.
— Тебя давно не было видно, — продолжил Анубис.
— В Подземном мире мне оказалось… удобнее. Но сейчас я здесь. Когда заканчивается твой рабочий день?
— В полночь. Потом еще час привести всё в порядок.
— Я подожду.
Анубис кивнул. Они пробовали поговорить после всего, что произошло, но выходило не очень. Может, на этот раз получится лучше.
К ночи людей стало меньше, все расходились, чтобы выспаться перед рабочим днем. Боги оставались дольше, но бар закрывался, так что все они перемещались в вип-зону со столиками. Луиза тихо исчезла, и Анубис убрал так и не тронутую чашку с кофе. Он прибирался за стойкой, но настолько рассеянно, что Джилл, закрывавшая кассу и пересчитывающая выручку, погнала его.
Уходить Анубис не торопился. Он сделал себе кофе, щедро сыпанув корицы. Устроился на стуле рядом со стеной бутылок. Терпко-вяжущая корица оседала на языке, пока Анубис думал, смотря на опустевшую барную стойку.
— Это тебя там девушка ждет? — Джилл выразительно подняла бровь.
— Что? А, да.
— Ты не особо торопишься.
— Не знаю, что ей сказать. Я… напортачил.
Хмыкнув, Джилл вернулась к протиранию барной стойки. Бросив:
— Ты ей изменил?
— Эээ… нет. Вовсе нет.
— Просто сделал что-то не то?
— Можно и так сказать.
— Помиритесь. Или расстанетесь. Я в твоем возрасте тоже заморачивалась.
Джилл было чуть больше тридцати, Анубис не знал точно. И предпочел промолчать.
Джилл кинула тряпку в мойку:
— Давай уже, иди! Нечего тут прятаться.
Выйдя в осеннюю ночь, Анубис поежился и застегнул куртку под самое горло. Когда от стены рядом отделилась темная тень, он невольно вздрогнул — но это была всего лишь Луиза. И сейчас, в огнях вывесок и фонарей она казалась призраком: бледная кожа и темные волосы, небрежно распахнутая куртка цвета запекшейся крови. Выражение ее лица оставалось слишком ровным, а глаза будто стеклянными. Взгляд Луизы соскальзывал, отражал электрический свет, но сам мало что выражал.
Конечно, напомнил себе Анубис. Потому что она умерла.
Тогда Кронос достал ее, убил тело, отправив душу в один из загробных миров… Анубис не смог отпустить и позвал ее. Использовал все способности проводника и вернул, пока не начались необратимые процессы в умершем мозге.
Это походило на клиническую смерть. Но Анубис прекрасно понимал, что вернуть не может ни один бог — он просто позвал ка Луизы, часть ее души. И теперь она здесь, но не совсем. Вернувшаяся, но не до конца. Не мертвая и не живая толком.
Анубис не врал сам себе. Он не позвал. Он заставил ее душу вернуться.
— Я без мотоцикла, — сказал Анубис.
— Жаль. Прогуляемся.
— Куда?
— К тебе.
Идти было прилично, Анубис устал после рабочей смены на ногах, но не возражал.
Большую часть пути они проделали в молчании. Луизу окутывал холодный электрический свет, к Анубису льнули тени. Мертвецы клубились вокруг них обоих.
— Я давно не гуляла, — наконец, сказала Луиза.
Они стояли у дороги, и она смотрела на лужу, в которой отражался светофор и огни.
— Почему, Лу?
— Я не совсем принадлежу этому миру. Больше не принадлежу.
Человечек замигал зеленым, и Луиза двинулась вместе с толпой, Анубис еще пару мгновений смотрел ей в спину, потом поспешил следом.