— Я готова! — возвестила она, поднимаясь.
Пёс на коленях вскинул голову, как будто тоже рассматривал струящееся нефритово-зеленое платье с росчерками золотых нитей.
Сет больше любовался фигурой, едва заметной улыбкой, темными волосами, пара прядей которых кокетливо скользнула с плеча на грудь.
Нефтида знала, что заводит Сета. Она потянулась, будто ленивая кошка со сна, позволила собственной силе свиться вокруг, пощипывать кожу Сета запретной негой, обволакивать запахом ночных цветов, смешанных с горьковатым кумином.
Сет знал, что податливая, тайная сила древних ритуалов Нефтиды ощущалась богами по-разному. Для него же в ней всегда были нотки затаенной чувственности.
Сила Нефтиды изящно переплеталась с грозной, всепоглощающей пустыней Сета.
— Если ты продолжишь, мы никуда не поедем.
— Ты же сам сказал, уже опаздываем, — подмигнула Нефтида и выпорхнула из комнаты.
Оставив псов, Сет последовал за ней. Ехать решили на такси, так что оба удобно устроились на заднем сидении, и Сет приоткрыл окно, позволяя проникнуть внутрь ночному воздуху. От него в салоне машины сразу стало прохладнее, но Сету нравилось это осеннее ощущение влаги.
Он родился в куда более теплом климате, но тысячи лет меняют и богов. А Сет всегда был одним из тех, кто с готовностью и любопытством принимает то, что готов предложить мир. Так что ничего удивительного, что во времена Промышленной революции он оказался именно в Лондоне, и с тех пор это его любимый город.
Для Сета здесь до сих пор пахло дымом и кожей — хотя второе наверняка из-за такси.
Осенний вечер сгустился рано, но сила Сета, как и почти всех богов, не зависела от времени суток, а ночь он любил. Тьма казалась ему такой же всепоглощающей и неистовой, как буря.
Таксист вежливо пожелал хорошего вечера, пока со счета списывалась сумма за поездку, и Сет, запахнув полы незастегнутого пальто, нырнул во влажный вечер вслед за Нефтидой. Большую часть поездки она провела за телефоном, в этом сейчас похожая на Амона.
Он сам встретил их уже внутри. Один из немногих богов, чья сила зависела от солнечных циклов — хотя в современном мире Амон нашел выход и успешно приручал свет электрический.
Кислотные оттенки клуба ложились на лицо Амона и его светлые волосы. Он тут же начал о чем-то говорить, ведя к столикам, но Сет слушал вполуха, привычно отделяя болтовню от чего-то полезного.
Они заняли не вип-зону, а сдвинули пару обычных столиков недалеко от барной стойки. Эбби с увлечением рассказывала что-то внимательно слушающей Персефоне, Гор лениво цедил коктейль — то ли уже не первый, то ли Гор попросту не торопился.
Гадес сидел чуть в стороне и что-то говорил Анубису. Тот слушал невероятно внимательно, нахмурившись и положив голову на сцепленные руки.
Сет тут же услышал, что говорит Амон:
— Налей им, а то они как пришли, только миры мертвых обсуждают.
— Что случилось?
— Оказывается, Подземный мир разрушается не просто так из-за Кроноса, кто-то намеренно подтачивает границы. В Дуате хоть и неустойчивые в последнее время границы, но его никто не разрушает.
Амон бесцеремонно уселся между Гадесом и Анубисом: сейчас тепло-медовая сила едва ощущалась, как и бывало всегда после захода солнца, но на энергичность это никак не влияло.
— Давай, — подначивал Амон. — Ты обещал научить меня играть в крестики-нолики с рюмками!
Анубис закатил глаза, но всё-таки кивнул и позвал к барной стойке, куда за ними тут же устремилась Эбби. Гор тоже заинтересовался и пошел, прихватив бокал. Персефона с Нефтидой куда-то исчезли.
Сет и Гадес остались вдвоем.
«Друг» — пожалуй, следующее определение, которое приобрел Сет за долгую жизнь. С Гадесом они встретились очень давно, но поладили на удивление сразу. Настолько, что позже многое прошли вместе, прикрывая друг другу спины в прямом и переносном смысле.
Они доверяли настолько, что когда-то приставили к вискам друг друга пистолеты и спустили курки — чтобы их сочли мертвыми на той войне. Обычное оружие может убить тело, но оно не человеческое, и божественная сущность снова в него возвращается. И всё-таки Сет хорошо помнил тот момент: он не думал о пуле, которая сейчас прошьет его череп, он думал о том, что должен убить тело Гадеса, пусть даже на время.
Они доверяли друг другу настолько, что совершали обряды в пустыне, мешали свою кровь и называли друг друга братьями — и повторяли это не так давно, при угрозе Кроноса.
Они оба были упрямцами, которые хорошо понимали, что устали тем утром и наговорили лишнего — но ни один из них в этом не признался бы.
И Сет не видел смысла в длинных объяснениях. Поэтому он только усмехнулся и кивнул за спину Гадеса:
— Как думаешь, стоит волноваться, что Амон напьется?
Плечи Гадеса как будто чуть расслабились:
— Не знаю, но я взял тебе виски. С добавлением каких-то божественных ингредиентов.
У Амона за барной стойкой были все шансы. Анубис зашел с другой стороны, ловко расставив стопки и разлив в одни что-то темное, а в другие, наоборот, прозрачное. Сет знал, что суть состоит в том, чтобы расставлять их по очереди, пытаясь выстроить в ряд. Проигравший должен всё выпить.
Эбби болела за Амона, Гор, лениво облокотившись на стойку, кажется, для равновесия выбрал Анубиса.
Сет хорошо помнил, как Луиза была у них сразу после воскрешения. Она просила не включать яркий свет, а когда Сет зашел в гостиную, то увидел, как она сидела на диване, забравшись с ногами, и прижималась к Анубису. Он тихонько гладил ее и говорил, что даже если Луиза уже не совсем Луиза, они что-нибудь придумают — или она научится жить с этим.
Таким тоном Анубис мог бы беседовать с умирающим, уговаривая его не бояться. Сет видел подобное пару раз: как бог смерти и проводник умерших, Анубис хорошо чувствовал последние моменты, хотя совсем не обязательно, что потом душа отправлялась именно в Дуат.
Смертные могут выбирать и уходят в тот мир, который им ближе всего. Не всем подходили бесконечные дороги Дуата, но Сет слышал, в последнее время душ там становилось только больше.
Некоторые, правда, задерживались призраками на земле, но их видел только Гор благодаря своему глазу. Сет не очень-то спрашивал.
Он слушал рассказ Гадеса о Локи, когда краем глаза заметил, что проиграл всё-таки Амон и опрокидывает в себя стопки одну за одной. Пить он никогда не умел — играть тоже.
В клубе пахло яблоками, Сет даже не представлял, откуда именно, хотя не удивился бы, если оказалось, что на кухне в честь осени готовят запеченные. Повсюду стояли тыквы с огоньками — на них настояла Нефтида. А Сет полностью доверял ей в вопросах украшения помещений, сам он в этом ничего не понимал.
— Помню Самайн пару сотен лет назад, — улыбнулся Гадес. — Тот самый, где ты решил, что в такой день стоит приехать к кельтским богам. Жаль, мы их тогда не нашли.
— Зато были хорошенькие жрицы. Или кто они там?
— Понятия не имею. Нефтида на другом конце мира, а ты решил ухлестывать за всеми девушками в округе.
— Кажется, это был не Самайн, а другой праздник. Но я помню, что ни с кем из девиц ничего не было!
— Ничего ты не помнишь, — хмыкнул Гадес. — Я принес настойку на водах Стикса, ты выпил почти всю. Утром пришлось искать тебя по всем сеновалам в округе.
— Там приятно спать.
Нефтида вернулась в звоне браслетов и аромате благовоний, Персефона была с ней и первым делом заявила:
— Вы видели? Они уже танцуют.
Проследив за ее взглядом, Сет заметил Амона и Эбби на танцполе. Они, конечно же, первыми отправились танцевать в дергающихся пятнах света. Анубис и Гор остались у стойки, и Сет вспомнил слова Локи.
Гор что-то скрывает.
И если Локи прав насчет Подземного мира, может, прав и насчет Гора? Залпом допив всё, что было в стакане, Сет направился туда.
Анубис пританцовывал за барной стойкой, смешивая несколько коктейлей, наверняка чтобы принести остальным.
Сет никогда не был «отцом» — у них с Нефтидой, как и у многих богов, детей не было. Зато у нее сын от брата Сета, Осириса.
Долгое время Сет относился к этому однозначно: с братом он не очень ладил, Нефтиду простил, а сам факт наличия Анубиса попросту игнорировал. Пока Осирис не прислал его, тогда еще совсем мальчишку — тот рос в Дуате, среди мертвецов и молчаливых слуг-ушебти. Хмурый, неразговорчивый, он не имел представления о мире, не знал, как общаться и совершенно не контролировал свою силу, которая в стихийности больше походила на силу самого Сета.
Поэтому Осирис отправил сына к Нефтиде и Сету. Они могли бы помочь.
По крайней мере, именно так Осирис ответил на справедливое «вот какого, а?». Уже позже Сет нашел общий язык с Анубисом, показал ему мир людей, который тот искренне полюбил. И с удовольствием возвращался, когда Осирис отпускал его из Дуата.
Сам Сет не особо заморачивался ярлычками. А когда требовалось, всегда представлял Анубиса как сына — приемного, но сына. В конце концов, он же и правда сын Нефтиды.
Со вторым племянником Сет общался редко. И не знал, чего можно ожидать от Гора.
Вдоль всей стойки расположились маленькие свечи в глиняных мисках, за которыми следил сегодняшний бармен Билли. Сет оглядел толпу у стойки — богов тут не было. То ли они предпочли вип-зону, то ли терлись где-то на танцполе с Амоном. Или у них и вовсе нашлись сегодня дела поважнее.
— Отбираешь работу у Билли? — поинтересовался Сет.
Анубис пожал плечами и покосился на бармена, сейчас стоявшего с противоположного конца стойки:
— Я его не трогаю. Наливаю только для своих сегодня. А Билли пусть продолжает.
— Клиентки считают его милым.
— После третьего бокала любой бармен будет милым.
Гор молча подхватил один из коктейлей, которые сделал Анубис, и явно собирался уйти, но Сет настойчиво придержал его за локоть:
— Сначала расскажешь кое-что.
Гор нахмурился. В полумраке и мерцающих огнях было почти незаметно, что у него разные глаза.
— Что такое?
— Я знаю, ты что-то скрываешь. И хочу знать, что именно.
Гор упрямо сжал губы, и в этот момент стал очень похож на брата. По крайней мере, упрямства в них обоих предостаточно, и Сет не помнил, чтобы оно когда-то было таким ярким у Осириса.
Ну, не в дядю же пошли эти двое?
— Он скрывает что-то о своем умирании, — мрачно сообщил Анубис. Облокотился на стойку и поглядывал на брата. — Не хочет говорить.
Как и мать Гора, Исида, которая всегда считала, что знает всё лучше всех. Поэтому с ней так тяжело ладить — по крайней мере, Сет старался встречаться как можно реже. Просто, учитывая, что она его самого терпеть не могла. Анубиса тоже недолюбливала, а с Амоном никогда не ладила, считая его слишком несерьезным.
Иногда Сету казалось, Исида просто втайне полагает, что именно она достойна быть главой пантеона. Темные желания, в которых она не призналась бы даже себе.
Гор не сказал ей о том, что умирает.
— Мне ты всё выложишь, — пообещал Сет. — Вытрясу, если нужно.
Он выпустил свою силу, заставил песок царапнуть кожу Гора, несильно сжал, наблюдая, как пальцы Гора вцепились в бокал. Скорпионьими лапками прошелся по шее Гора, позволил иссушающему жару выпить немного влаги.
Сет ожидал, что Анубис его остановит — но тот молчал. Видимо, сам хотел узнать, что скрывает Гор. Видимо, за последнее время это приобрело особое значение. Всё стало серьезнее.
— Хару, — тихо сказал Анубис. — Расскажи. Это может быть важным.
Пустыня давила на плечи Гора, заставляла его пригибаться к стойке, но Сет не сомневался, что подействовали именно слова Анубиса — или Гор сам давно решился всё рассказать, но не знал, как именно. Не мог найти повод.
— Хорошо, воробушек.
Но смотрел Гор именно на Сета, когда поднял голову и хрипло произнес:
— Дуат тоже разрушается.
— Каким образом? — сухо спросил Сет. Увидел краем глаза, как в удивлении вытянулось лицо Анубиса.
— Я — воплощение жизни. И часть Дуата. По отцу. Дуат начал разрушаться, поэтому забирает мои жизненные силы и… достраивает себя.
— Ты для него батарейка. Значит, можно разорвать эту связь? — нахмурился Анубис. — И ты будешь в порядке.
— Понятия не имею, как это сделать. И тогда сам Дуат начнет разрушаться. Как Подземный мир.
Или возьмет силу Анубиса, подумал Сет. Хотя с Гадесом ничего подобного не происходило, так что наверняка дело в том, что Гор воплощает чистую жизнь — и в то же время связан с мертвецами.
— Почему ты не сказал-то ничего? — спросил Анубис.
Гор опустил глаза, изучая взглядом поверхность стойки:
— Не хотел, чтобы ты выбирал между мной и Дуатом.
Он наконец-то поднял голову, сумрачно смотря на Анубиса. Тот ответил таким же долгим взглядом, потом взял одну из нетронутых стопок и быстро ее выпил. Хлопнул ею о стойку и возвестил:
— Мой брат — идиот.
Сет не считал количество коктейлей, но Анубис несколько раз уходил и возвращался с новыми, пока они все вместе сидели за столиками и обсуждали происходящее.
По всему выходило, что Геката действительно тихонько разрушает миры мертвых и их границы. Просто Дуат пока использует жизненную энергию Гора, из-за чего тот постепенно умирает.
— Может, для этого ей и понадобилась моя сила, — предположил Амон.
Он то ли не был пьян, то ли быстро протрезвел от новостей. Его пальцы отстукивали нервную дробь по столешнице.
— Ты о чем? — не поняла Нефтида.
— Солнечная сила. Геката повелевает тенями. Она могла объединить то и другое и создать оружие, которое пробьет границы. Или сделает еще какую-то пакость.
— Никогда не слышала о подобном.
— Геката — богиня колдовства, если кто и может, то она.
Никто не говорил этого вслух, но наверняка подумали об одном и том же, Сет не сомневался: Геката выпустила Кроноса из Тартара, на это у нее ума хватило. Может, всё было ради того, чтобы воспользоваться и его силой.
— Не представляю, зачем это Гекате, — нахмурилась Персефона. Она не называла ее сестрой, хотя мать у них была общая. — Ломать царства…
Гадес пожал плечами:
— Мертвецы — это сила. Энергия. Направь ее в нужное русло, и она снесет любую плотину. Или просто бросит всех богов на колени перед Гекатой.
Он не стал говорить, но Сет и так прекрасно помнил рассказы Гадеса: на самом деле, управлять мертвецами невозможно, это энергия, но она направлена во все стороны сразу. Смерть — это хаос, шок боли и пустоты. Вечность, которая неизмеримо больше любого человека или бога.
Геката может думать, что подчинит мертвецов, но у нее ничего не выйдет.
— Значит, придумаем, как ее найти, — решил Амон.
Даже Сет помнил, что Геката умеет прятаться в тенях. Ее не отыщешь, пока она сама того не захочет.
— Завтра, — добавил Амон, хлопнув ладонями по столешнице. — У меня есть пара идей, но пока не встанет солнце, я ничего делать не буду. Поэтому сегодня продолжим веселиться.
Ни у кого не нашлось возражений, и Анубис отправился за новой порцией коктейлей, хотя сам почти не пил. Так что Сет не удивился, когда к ночи, едва речь зашла о мотоциклах, Персефона попросила:
— Покатай меня.
— Сейчас?
— Почему бы и нет? Я с удовольствием проветрюсь.
Она посмотрела на Гадеса, как будто уточняла, не будет ли тот против, но он только пожал плечами: сам Гадес мотоциклы не любил, предпочитая комфортные и быстрые машины.
— Не проблема, — пожал плечами Анубис. — Поехали.
Они уходили под музыку, которая будто стала громче, и Амон задумчиво смотрел им вслед. Он даже забыл пить.
— У меня плохое предчувствие, — сообщил он.
Мнительностью Амон никогда не отличался, так что подобное заявление удивляло. Сет вскинул брови, решив, что пить Амон никогда не умел, так что стоит ему больше не наливать.
— Ты о чем?
Амон пожал плечами:
— Тени слишком густые.
Ничего подобного Сет не видел, но на миг ему показалось, будто в клубе запахло кладбищем — влажная земля и цветы.
========== 7. ==========