Элизабет позвала, обращаясь к столу. — Мессер Ручеллаи, вы не могли бы присоединиться к нам на минутку?
Он подошел, держа в одной руке баранью отбивную, а в другой — половинку каплуна. — Теперь нам нужен ваш сертификат, — объяснила она, — о том, что вы должным образом привели к присяге Мессера до начала дачи показаний.
— Это легко обеспечить, Монна.
— Вы хотите сказать, что на самом деле имеете при себе такую форму?
— Да, конечно.
Он положил на стол отбивную и голень, вытер пальцы о ткань и вытащил из складок плаща пачку бумаг. — Давайте, посмотрим. Выселение, развод, жалоба на причитающиеся деньги, акт купли-продажи земли, а, вот, свидетельство на показания под присягой.
Она внимательно прочитала его. — Очень хорошо, мессер. Оно прекрасно соответствует требованию. Не могли бы вы вписать имя Мессера Леонардо, поставить подпись и дату и поставить свою печать? Может, послать за пером и чернилами?
— Нет необходимости, Монна. Из другого кармана своей одежды он вытащил маленькую коробочку из слоновой кости, а оттуда — маленькое перо и закупоренный пузырек с черной жидкостью. Он размашисто заполнил бланки, помахал бумагой в воздухе, чтобы высохли чернила, затем вытащил свою печать из кожаного мешочка и прижал ее к углу формы. — Что-нибудь еще, Монна?
— Нет, пожалуй, это все.
Он посмотрел на недоеденную птицу и отбивную.
— Пожалуйста, — сказала она.
Он взял их, затем внимательно осмотрел стол и его драпировку. — Могу я попрощаться с Мессером Ай-Би-Эм?
— Конечно.
Нотариус окликнул невидимого переводчика. —Arrivederci, messerIbiEmme.
Ответ выплыл из-под стола. — Arrivederci, Messer Commendatore Notario. Sono molto lieto di fare la sua conoscenza. Tante cose alla famiglia!
— Piacere! Ciao! Флорентинец направился к двери.
— Что, черт возьми, все это значит?— спросил Пеллар.
— Они просто прощались, — ответила Элизабет.
Дверь за Ручеллаи закрылась, и все трое остались одни.
— Мы все еще записываемся?— спросил Ларви. Она посмотрела на зеленый огонек на ЭВМ. — Да.
— Я вношу предложение отменить все показания, — спокойно сказал он.
Элизабет и Пеллар обменялись взглядами. Партнер-претендент пожал плечами. Это небрежное пожатие плечами переводилось как: — Элизабет, ты втянула нас в это. Ты вытащишь нас отсюда.
— Мистер Ларви, не могли бы вы изложить суть вашего ходатайства? — сказала она.
— Конечно, изложу. Вы знакомы с 17-ым — 1.674 (b)(3)?
— Мне знаком смысл этого раздела. Лицо, являющееся сотрудником или агентом стороны, дисквалифицируется в качестве должностного лица для проведения дачи показаний. И что?
— Переводчик считается должностным лицом суда. Переводчик ЭВМ является вашей собственностью и находится под вашим контролем. Следовательно, это ваш сотрудник и агент. Следовательно, он дисквалифицирован. И он улыбнулся ей.
— Собственность не делает машину ни нашим сотрудником, ни нашим агентом. В любом случае ЭВМ не является «личностью», как это предусмотрено в соответствующем разделе Свода федеральных установлений.
— У него интеллект третьего уровня, — возразил Ларви. — Этого достаточно, чтобы придать ему индивидуальность, причем предвзятую.
Она задумчиво рассматривала своего противника. — «Вот он», — сказала она себе, — «злой, мстительный человек. Он знает, что его единственный выход сейчас — попытаться дискредитировать запись». — Мистер Ларви, когда вы обнаружили эту дисквалификацию в переводчике ЭВМ?
— В самом начале.
Она сказала: — Мистер Ай-Би-Эм, не могли бы вы процитировать 37-ой Свод федеральных установлений 1.685(с) в соответствующей части для мистера Ларви?
— «Конечно. Ошибка или нарушение порядка дачи показаний должностным лицом не признаются, если только ходатайство о прекращении дачи показаний не будет подано сразу же после обнаружения ошибки или нарушения».
Элизабет мило улыбнулась. — Мистер Ларви, если у вас когда-либо и было какое-то право на отмену, то вы отказались от него, не сделав своего ходатайства в начале дачи показаний. Она сделала паузу. Наступило молчание. — , мистер Ларви?
Он посмотрел на нее долгим странным взглядом. На этот раз она была рада присутствию Пеллара в комнате. Она чувствовала, что Ральфу Ларви очень хочется вышибить ей мозги. Ларви отвернулся к окну и ничего не ответил.
Она повернулась лицом к ЭВМ и заговорила низким монотонным голосом. — Партия Россо не предлагает никаких й. Это рассмотрение дела прекращено. И я думаю, что мы также можем выключить ЭВМ. Нам понадобится все это упаковать для обратной поездки. Она наклонилась и нажала на выключатель. Маленький зеленый светодиод погас.
И что теперь? Она подошла к столу, который оказался почти очищен от снеди. Мессер Ручеллаи был очень скрупулезен.
Куда он все это подевал? Она не была голодна, но, выполняя свои материнские обязанности, ей придется повторить заказ для двух мужчин. Хотя они не очень-то этого заслуживали.
* * *
13. Мост
Она присоединилась к Пеллару за ужином в соседней гостиной. Вечер был прохладный, и, прежде чем сесть за стол, она подбросила в огонь пару дубовых поленьев.
Пеллар был экспансивен. — Ну, Элизабет, я сделал это. Я добился успеха. Я выиграл. Я буду партнером.
Она глубоко вздохнула. — «Возьми себя в руки, Элизабет»! — А где Ральф?
— Дуется в своей комнате, вероятно, замышляет что-то нехорошее. Он обвел взглядом стол. — А где вилки?
— Вилки будут изобретены только через пятьдесят лет. Используй свои пальцы.
— Проклятые примитивы, — пробормотал он. Он оторвал ногу от жареного каплуна и принялся ее грызть. — Хорошая штука, Элизабет.
— Кутберт, — сказала она ровным голосом, — если мы сможем помешать Россо в получении патента, то в основном благодаря моим усилиям. Я нашла соответствующие страницы в блокноте. Я нашла Леонардо. Я убедила его дать показания, и я провела снятие показаний под присягой.
Пеллар положил недоеденную птицу на тарелку, вытер пальцы о скатерть, отхлебнул вина и окинул свою непокорную спутницу оценивающим мужским взглядом. — Конечно, Элизабет, конечно. Вы мне очень помогли. Так что расслабьтесь и кушайте свой ужин.
— «Как хорошая девочка», — подумала она. — Кутберт, — сказала она, — благодаря моей работе вы скоро станете партнером, с большим угловым кабинетом, откуда открывается вид на реку, и со штатом помощников и секретарей. Если кто и заслуживает стать партнером, так это я.
Он изумленно уставился на нее. — Но, Элизабет, — пробормотал он, — Вы ведь женщина!
Она неуверенно поднялась на ноги. — Пожалуй, я пойду, прогуляюсь.
***
В задумчивости она бродила по пустынным сумеречным проходам, позволяя своим мыслям и ногам идти, куда им вздумается. Узкие улочки, по большей части едва заметные переулки, выгибались дугой над головой, а бревенчатые мостки выделялись на фоне темнеющего неба резным узором.
Она прошла мимо старой каменной студии, где юный Леонардо был учеником великого Верроккьо. Историки искусства утверждали, что высокий Ренессанс, — «третий способ», родился в этом сарае. Она вздохнула и пошла дальше.
— «Ты вполне можешь принять это», — сказала она себе. — «Ты повиснешь, поджав хвост, и последуешь за Пелларом до своего кабинета рядом с мужской уборной, а там окончательно исчезнешь».
Она остановилась и огляделась. Уже темнело. Неужели она заблудилась? Нет, подожди, там есть подход к мосту. Должно быть, Понте Веккьо — «Старый мост». На самом деле, очень старый. Фундаменты арок были заложены еще римлянами.
Ниже по течению (она знала это), по обе стороны реки Арно, начинались обширные владения Франческо дель Джокондо, мужа Мона Лизы. Ах, синьора, как бы я хотела с вами познакомиться!
Она прищурилась, глядя вниз по течению, но было слишком темно, чтобы что-то разглядеть, кроме полудюжины фонарей у самого берега. Рыбаки, ночью? Немного странно. Но ей уже было все равно.
Она вернулась к аркам, сняла туфли и бросила их через каменные перила. Затем она перелезла через перила, пронзительно вскрикнула и бросилась вниз.
* * *
14. Франческо
Она металась и билась, то погружаясь, то вырываясь на буйную поверхность. Ее борьба была бессмысленна. Даже если бы она сейчас передумала и захотела жить, она знала, что это невозможно.
Она проснулась, как после припадка, и вздрогнула.
Ее горло горело. У нее болел живот.
Она почувствовала, как на ее щеках вспыхнул жар. Она попыталась сесть, застонала и откинулась на подушки огромного кресла.
Она была завернута в одеяла и лежала лицом к огромному камину, в котором горел огонь.
Позади нее кто-то заговорил. Это был мужской голос, властный и в то же время мягкий. Она уловила слова: — Посмотри, не просыпается ли она.
Лицо ребенка — девочки лет десяти-двенадцати заглянуло в ее глаза и расплылось в счастливой улыбке. — Да, отец, она просыпается!
Элизабет вздрогнула, когда мышцы ее диафрагмы свело судорогой. Под одеялом она положила руку на голый живот. — «Я голая». Она попыталась повернуться лицом к мужчине.
— Нет, Монна, — быстро ответил он. — Не двигайтесь. Мы отрегулируем кресло. Человеческие формы материализовались из ниоткуда, и подняли, и повернули кресло так, чтобы она отвернулась от камина. Мужчина вышел вперед и поклонился. — Монна, меня зовут Франческо.
Она увидела высокого мужчину немного старше сорока лет, с темными волосами и густыми черными бровями. Она представила себе огромную силу в его руках и плечах. Теплые умные глаза изучали ее лицо.
Он кивнул в сторону невысокого худощавого мужчины с густыми седыми волосами и в черном плаще, который, казалось, поглотил его. — Это доктор Маркос, который вернул вас к жизни.
Доктор скромно поклонился. — «Маркос? Алхимик Леонардо? О, доктор, как ты мог»? — подумала она, но взяла себя в руки и, молча, наклонила голову. И теперь она поняла, почему у нее болит живот. Маркос воспользовался существующей тогда системой искусственного дыхания: они положили ее на лошадь и пустили бедное животное рысью по кругу, пока вся вода в легких не вышла наружу.
— Моя дочь Дианара, — продолжал хозяин. Ребенок присел в реверансе. Элизабет серьезно кивнула.
— А также мой мастер Лукас и его жена Лукреция. Бекко, который мне помогает в конюшне, и Мария, лучшая кухарка в Тоскане.
Она согласно кивнула, все время думая: — «Франческо... Дианара...? Может ли это быть?» Она хрипло прошептала: — Франческо дель Джокондо?
— Он самый, Монна.
— Ваша жена, — выпалила она, — Монна Лиза? Наверное, она в отъезде?
Он озадаченно нахмурился. — Монна, я вдовец. В моем доме нет никакой Монна Лизы.
Элизабет покраснела под своей бледностью. Боже, что за бестактность! Он с ней еще не встречался. — О, извините, мне очень жаль...
Ее замешательство смутило его. — Вы не из этих мест?
— Нет. Меня зовут Элизабетта. Я из Неаполя.
— Что…? О, Неаполь! — сказал Джокондо. — Ну, конечно! Вы же переводчик с англичанами, из Черного Лебедя.
Это было приглашение к разговору, но ей не хотелось говорить. — Мне пора возвращаться, — сказала она.
— Монна Элизабетта, — с сомнением произнес Джокондо, — уже давно наступил комендантский час. Вы должны остаться здесь на ночь.
Он был прав. — Можно ли послать сообщение в гостиницу?
— Это мы можем сделать. Конный курьер с мечом и пистолетом проводит доброго доктора до его дома, а затем отправится в гостиницу. Какое послание вы хотите отправить?
— Просто скажите, что я в безопасности и вернусь утром.
— Это будет сделано. И пока я буду заниматься приготовлениями, доктор хотел бы, чтобы вы выпили немного вина. Это красное кипрское вино, густое, с фисташками и гвоздикой. После этого мы отведем вас наверх, в вашу комнату. Он протянул ей серебряный кубок, наполовину полный. Он был теплым, как почувствовала ее рука. Она сделала глоток. Это было восхитительно.
Она только смутно осознала, что кто-то взял кубок из ее рук, поднял ее, аккуратно подвернул одеяло вокруг ее горла и пошел с ней наверх. — «Мессер Франческо, у тебя чудесный мужской запах», — мечтательно подумала она.
Ее осторожно опустили во что-то мягкое. Кто-то… повар… натягивала на нее ночную рубашку, и подоткнула одеяло до подбородка. Она услышала испуганный шепот маленькой девочки: — О, Мария, она такая красивая. Как ты думаешь, она останется?
В ответном голосе прозвучало сомнение. — Все будет так, как пожелает Бог. Пойдем, дитя.
Она спала.
* * *
15. Монна Лиза
Ее разбудил какой-то шум, вернее, шумы. Она прислушалась к звукам. Они шли снизу. Это были кухонные звуки. Кастрюли и сковородки. Столовые приборы.
Теперь она вспомнила, что вчера вообще ничего не ела. С приглашением или без него, она собиралась спуститься на кухню.
Куда они положили ее одежду? Она посмотрела на занавешенный альков. Она предположила, что на самом деле это была гардеробная, с комодом и умывальником. Она босиком подошла к маленькой кабинке и раздвинула шторы. В тусклом свете она увидела, что ее одежда была выстирана, высушена, кое-где выглажена теплым утюгом и с большой осторожностью развешана на деревянных прутьях.
Обуви не было, зато имелась пара новеньких тапочек, очевидно, точно отмеренных по ее размеру. Она открыла крышку комода. Там была чаша с ароматной жидкостью. Фиалки? А там, на столе, лежал рулон пушистой льняной бумаги.
Она вздохнула. — «Ах, этот Франческо! Это из-за него Монна Лиза улыбалась?»
И это действительно очень любопытно. Где Лиза? Он еще не встретился с ней. Но все хронологии привели ее в этот дом — уже сейчас.
Она стянула с себя ночную рубашку и быстро оделась. На умывальнике она нашла расческу и привела в порядок свои волосы. Она посмотрела на себя в зеркало в гардеробной. Просто, но аккуратно. Она вошла в комнату и огляделась. Ее повязка на голову лежала на ночном столике у кровати. Она взяла ее и натянула на лоб.
И именно тогда до нее дошло. Она судорожно вздохнула, затем схватилась за живот, пытаясь вдохнуть. Она увидела все целиком — целостную панораму. Она выйдет замуж за этого хорошего человека. Она будет спать с ним. Его руки, его рот будут ласкать ее, гладить, целовать... Она будет светиться, сияя, как полная Луна. Воистину, она будет прекрасна. Воистину, Леонардо ее нарисует. Воистину, это будет чудесный портрет, и он со временем будет висеть в Лувре. Ибо кто такая Монна Лиза? Это — Я.
— «Не так быстро, Элизабет»!
Была только одна маленькая проблема — согласно достоверной истории, Монна Лиза будет сопровождать своего мужа в поездке в Южную Италию примерно через сорок месяцев, и там она умрет от лихорадки.
Что ж, пусть будет так. По крайней мере, эти сорок месяцев она проведет с людьми, которые ее любят. И это еще не все. Традиция даже дала ей своевременную беременность и маленького сына.
Итак, будущая Монна Лиза или Мона, как говорят англичане, давайте отправимся в путь. Все еще тяжело дыша, она легонько ущипнула себя за обе щеки настолько, чтобы на них появилось розовое пятнышко. Затем она открыла дверь и вышла в холл.
Она сразу же почувствовала запах. Кофе! В Италии так скоро? Она медленно начала спускаться по лестнице.
Внизу послышался какой-то шум. Очевидно, кто-то наблюдал за ней.
И вдруг у подножия лестницы появился Франческо Джокондо. Он широко и весело протягивал руки в знак приветствия. — Монна Элизабетта! Buongiorno! Как вы спали?
Она улыбнулась ему. — Я прекрасно выспалась, Мессер Франческо.
— Тогда давайте присядем на минутку и выпьем чего-нибудь с хлебом и медом... или с чем пожелаете.
Она села на скамью напротив него. Мария бочком подошла к ней с тарелкой, ножом и ложкой. — Что будете пить, Мадонна? — тихо спросила она. — Молоко? Вино? Вода?
Элизабет посмотрела на темную жидкость в чашке Франческо. Как они это называют? Только не кофе. Это слово произошло от французского слова café, столетие спустя. — Что пьет милорд?— спросила она.