— Но на работу мне нельзя? — спросил Аркадий.
— Я же сказал, лучше работай из дома, а если уж тебе приспичит, — главное — поздно не возвращайся. Ну давай, вытряхивайся. — Физик, пошарив в кармане, выудил ключи и отдал их Варфаламееву. — Седьмой этаж, квартира 42.
— Спасибо, — тихо сказал Аркадий, наконец отстёгивая ремень безопасности, — э-э-э... — он запнулся, понимая, что называть киллера по кличке было бы глупо. — Я даже не знаю вашего имени.
— Афанасий, — представился тот. — Ну, давай-давай, — поторопил покровитель снова застывшего Варфаламеева, — и без глупостей — всё самое неприятное осталось позади.
Доехав на лифте до седьмого этажа, Аркадий вышел на лестничную площадку и сразу же наткнулся на внушительных размеров плакат, напоминающий о запрете курения в общественных местах с указанием статьи. Устрашающая надпись была малоэффективной — на подоконнике между этажами стояла консервная банка из-под горошка, доверху заполненная окурками.
— Вот тебе и Фрунзенская набережная, — буркнул Варфаламеев себе под нос, поворачиваясь кругом в поисках нужного номера.
Квартира, несмотря на очевидное отсутствие постоянных жильцов, явно кому-то принадлежала. В галошнице обнаружились мужские ботинки, а стол в комнате, по-видимому играющей роль кабинета, был завален литературой по физике.
«Небось, отжали у обвинённого в шпионаже ученого», — решил Аркадий, стараясь утихомирить свою фантазию и не рисовать в голове красочные картины злоключений бывшего владельца квартиры.
На кухне даже было чем поживиться — нетронутая пачка французского печенья, правда на исходе срока годности, и неполная упаковка чая, также привезённая из Франции, явно указывали на страну, в пользу которой проводился шпионаж. В холодильнике лежала пара засохших пирожных, которые Аркадий, немного посомневавшись, выкинул.
Вернувшись в кабинет, он подцепил парочку книг, но, пролистав, быстро положил на место. Та же участь ждала и большую тетрадь с записями — среди испещренных формулами страниц ни одного тайного послания не обнаружилось. Порывшись ещё в чужих документах, Аркадий откопал в ящике стола пачку бумаг, оказавшейся научной работой некоего Бельского. Пожав плечами и положив работу на место, он решил завязать с исследованиями конспиративной квартиры, проглотить снотворное и попытаться заснуть. Немного подумав, он вынул диссертацию обратно, решив взять её с собой. Для надёжности.
Уже забравшись в кровать, Аркадий вспомнил, что не позвонил Софье.
— Аркадий, слава богу! Рассказывай!
— Я ещё жив, — невесело сообщил он, — правда, не знаю, надолго ли. Физик отвез меня на конспиративную квартиру. Значит, пока я им нужен.
— Уверена, всё со временем образуется, — сделала попытку успокоить Софья. — Но если ты скрываешься, почему ты звонишь со своего сотового телефона?
— Физик сказал, мне можно даже иногда в офис ездить, если соблюдать меры предосторожности, правда... — Аркадий замялся, представляя реакцию Софьи, — ещё он настоятельно рекомендовал тебе на время покинуть страну. Может, навестишь родителей?
— Всё настолько серьезно?
— Нет, то есть... да... Нет, скорее для безопасности. Мало ли. Эти бандиты... — с трудом выдавил из себя Аркадий, зажмурившись, — Извини.
— Тогда предложи мне толковое объяснение, почему дети приедут отдыхать в разгар школьных занятий?
— Не знаю, скажи... скажи, в школе экспериментируют с новым форматом обучения.
— Эх, Аркадий! Сил с тобой никаких нет. И завязывай быстрее со своими разборками бандитскими, у меня руки так и чешутся тебе люлей всыпать.
В трубке раздались гудки, и Аркадий, вздохнув свободнее, открыл диссертацию.
* * *
— Ты не занят? — Дюккер просунул голову в приоткрытую дверь кабинета шефа.
— Любовь Александровна покинула свой пост? — хмыкнул Деймос. — Ладно, заходи.
— Я не могу дозвониться до Наташи, и на сообщения она не отвечает. Скажи ей, я переделал проект по её рекомендациям.
— Очень хорошо. Скинь мне, я тоже хочу посмотреть.
Дюккер полез в карман за флешкой.
— Ты не знаешь, — он помедлил, — Наташа передала полиции результаты нашего расследования?
— Опять ты про него, — чуть не вспылил шеф, — у тебя все мысли о чёртовом убийстве!
— Покушении, — в который раз поправил Филипп. — И, если ты сейчас скажешь, будто я совершенно не думаю о конкурсе, ты будешь категорически не прав. Именно о нём я думаю.
— Непохоже, — прищурился Деймос. — Значит, вы выяснили, кто меня заказал? Рассказал бы для приличия.
— Я думал, тебе Наташа всё скажет. Нет? Гм. С ней точно всё в порядке?
— Она могла забыть, — заверил Деймос. — Так кто же? Твой любимый бывший шеф?
— Да, но не один, а в преступном сговоре с Мамедовым.
— Ты сейчас не шутишь?
— Согласен, чертовски весело, но нет, не шучу. Мы можем избавиться от конкурента и его мерзкого подельника разом. Один ход судебного процесса по делу этих негодяев в любом виде пойдёт нам на пользу. А если уж их признают виновными в организации покушения!
— Что значит если? — не понравилась формулировка Деймосу. — Я надеюсь, вы не занимались фабрикацией улик?
— Нет, конечно, как ты мог такое подумать. Хотя их вообще могут отпустить.
— Организаторов убийства?
— Всего лишь покушения, — в очередной раз исправил Дюккер, — да и разве в России кого волнуют подобные судебные решения? Но даже в этом случае мы можем выжать максимум из судебного процесса. Только представь, сколько сюжетов может наделать Журавлёв.
— Филипп, я тебе уже говорил не раз: я не хочу раскручивать сюжеты о моих приключениях в России. Да что с тобой, в конце концов? Ты в состоянии самостоятельно выиграть конкурс.
— Ладно, — нехотя сдался Фил, — но по поводу этих двух типов всё равно надо побеспокоиться. Чего доброго ещё отмажутся и с превеликим удовольствием продолжат наводнять Москву своими отвратительными постройками или ещё того хуже — представят работы на наш конкурс.
— Если тебя это успокоит, я поинтересуюсь у Наташи, на каком этапе находится дело. Но прошу заметить, даже она уже потеряла интерес, а ты всё не отвяжешься. Ты закончил проект третьего здания?
— Ещё вчера, — с гордостью сказал Фил, снова усаживаясь в кресло. Он попробовал крутануться. — Интересно, кого Варфаламеев намерен взять на моё место?
Деймос с трудом удержался от комментария «О каких конкурентах ты тут распространялся, если у ARCompany нет ведущего архитектора». «Спокойно! Кроме очередных пустых дебатов с Филиппом, это ни к чему ни приведет», — аргументировал он сам себе и вообще испытал настойчивое желание избавиться от архитектора, пока ему не взбрело в голову что-нибудь ещё. Сделать это можно было одним-единственным, но чрезвычайно надежным способом.
— Любовь Александровна? Кофе пьете? Нет-нет, совершенно не спешу. Хотел копии документов по особняку на Пятницкой. Нет-нет, вы не торопитесь.
Отсоединившись, Деймос выразительно посмотрел на Филиппа. Тот выглядел встревоженным.
— Любовь Александровна будет здесь через три минуты. Ты же не хочешь снова выбираться через окно?
— Пойду, займусь проектом четвёртого здания, — тут же вскинулся Фил и стремительно исчез за дверью.
* * *
Так и не добившись от шефа внятного ответа насчёт официального расследования, Филипп решил заявиться к Наташе самостоятельно — на сообщения в телеге она упорно не реагировала, и вообще не заходила в мессенджер недели две. Выяснять адрес Наташи не требовалось — Деймос не раз упоминал об их непосредственном соседстве, нередко являющимся предметом разговоров на кухне.
Дело оставалось за малым — незаметно проследить за шефом до дома. Шпионский опыт у него уже имелся, но и Деймос в последнее время отличался повышенной подозрительностью. Свой белый «мерседес» Филипп ещё с вечера предусмотрительно спрятал в соседнем переулке, намереваясь в нужный момент поставить его на парковку, для усыпления бдительности шефа, а сам приехал с утра на арендованной на пару дней машине.
Дорога обошлась без неприятностей, однако на подходе к дому, когда он практически сел шефу на хвост, обнаружилась проблема — свободный въезд во двор оказался перегорожен шлагбаумом. Предвидя легкие неприятности из-за припаркованного в неположенном месте автомобиля, Филипп едва успел добежать и подхватить закрывающуюся подъездную дверь. Осторожно поднявшись следом и прислушавшись к хлопку наверху, он повернул налево. Оставалось выбрать из двух квартир правильную.
Угадал он с первого раза.
— Ты откуда здесь взялся? — открыв дверь, поинтересовалась Наташа. Выглядела она довольно рассеянно. — Надеюсь, Деймос в порядке?
— С ним всё превосходно, а вот если он узнает о моем визите сюда, со мной точно приключится неприятность. Он к тебе не собирался заходить?
— Я могу его не пускать, — пожала плечами Зацепина, — но я сейчас немного занята. Если так неймётся со мной пообщаться, тебе придётся посидеть в компании капториниды, но, я не уверена, что это тебе понравится.
— Я подожду, — Дюккер озабоченно взглянул на лестницу, уходящую наверх, словно ожидая оттуда появления шефа в любую последующую секунду.
— Заходи, ладно, — Наташа отодвинулась. Закрыв дверь, она рассеянно посмотрела на переминающегося в прихожей нежданного гостя и, не сказав больше не слова, исчезла в одной из комнат.
Помявшись в коридоре, Филипп сунулся было в гостиную, но на пороге столкнулся с внушительных размеров ящерицей, загораживающей вход. Пытаться обойти животное Филипп не решился, собравшись посидеть на кухне, но и здесь его постигла неудача — на одном-единственном стуле громоздилась явно неустойчивая конструкция из контейнеров и пакетов, прикасаться к которой он не решился. Вернувшись в коридор и дёрнув ручку ещё одной комнаты, оказавшейся закрытой, он осторожно приоткрыл дверь, за которой исчезла Наташа. Там оказалась лаборатория.
— Кто тебе разрешил сюда вторгаться? Тебе сказали посидеть в гостиной, — Зацепина его тотчас заметила, несмотря на предельную концентрацию на работе в дальнем углу помещения. — Мне не нравятся снующие рядом люди — я их активно подозреваю в желании украсть разработку и сильно раздражаюсь, что негативно сказывается на результате эксперимента.
— Я не шпион, — заверил Филипп. — Химия мне даже в школе едва давалась. И я действительно не хочу мешать, но твоя ящерица в гостиную меня не пускает.
Наташа смерила его подозрительным взглядом, но кивнула:
— Ладно, можешь посидеть здесь, главное не мешай и не открывай местные банки, добрая их часть содержит смертельно опасные вещества. Мне не нужны проблемы с утилизацией трупа.
Разумеется, после столь серьёзного предупреждения осматривать коллекцию всевозможных баночек и бутылочек из темного стекла с надписями на латыни немедленно расхотелось.
— Если уберёшь с порога ящерицу, я с удовольствием подожду тебя в гостиной, — предложил Филипп.
— Нет уж, оставайся лучше здесь, а то она и впрямь сегодня в нестабильном настроении, чего доброго отхватит полштанины твоих расписных джинсов.
— Не хотелось бы, они мне стоили сорокешник.
— И я о том же! Интерес к брюкам у капториниды прямо пропорционален их стоимости.
Первые пятнадцать минут Филипп скромно сидел на стуле, но потом осмелел и принялся прохаживаться, изучая обстановку. К слову сказать, шкафы его заинтересовали гораздо больше содержимого — слегка погнувшиеся, с пятнами от реактивов на деревянных дверцах и полках, они смотрелись словно музейные экспонаты, случайно очутившиеся в навороченной лаборатории. Продвинувшись дальше, Филипп занялся изучением стола, заваленного разного рода литературой. На единственном свободном месте под затертым стеклом виднелась фотография капториниды в диких зарослях, чем-то напоминающих джунгли.
— А у твоей ящерицы есть имя? — спросил он, прежде чем подумал.
— Нет, — на удивление спокойно ответила Наташа. — Пойдём, у меня есть полтора часа свободных.
— Над чем ты работаешь? — поинтересовался Филипп, когда они зашли в гостиную, несмотря на определенное недовольство домашнего животного.
— Да ничего особенного — пытаюсь подобрать метод определения метаболита одного чертовски ядовитого, но крайне нестабильного вещества. Заказ Министерства обороны, само собой.
— Да ладно? — Филипп аж замер. — Серьёзно?
— Шутка, — усмехнулась Наташа. — Стану я с ними связываться.
— Ух, — выдохнул Дюккер. — не пугай так, я уж и в правду подумал. А это ещё что за агрегат? — он с любопытством принялся разглядывать машину времени.
— Новейший аппарат для добывания всяческих нужных веществ и не только. Не поместился в лабораторию, но я его использую довольно редко, чертовски энергоёмкая штуковина. И так весь дом недоволен, что у них периодически мигает свет из-за меня. Впрочем, это поклёп — свет мигает не из-за меня, а из-за старой проводки.
— Не сомневаюсь...
— О чём ты жаждал поговорить? — Наташа расположилась в кресле, скинув залежи макулатуры на пол.
— Я хотел тебя спросить насчёт Деймоса, — Филипп говорил медленно, пытаясь тщательно сформулировать свои мысли, — у меня никак из головы не выходит чёртово покушение.
— Мы же вроде во всем разобрались.
— Ну да, разобрались, но дело в том... Короче, я до сих пор не могу понять, почему он остался в живых. Объяснение, на мой взгляд, притянуто за уши.
Зацепина странно на него взглянула.
— Хочешь сказать, он самостоятельно организовал покушение на самого себя с последующей целью обвинить в нём главных конкурентов и тем самым вывести их из игры? Ты знаешь, мне самой приходили похожие мысли в голову, особенно когда он усердно вставлял палки в колеса во время нашего расследования.
— Э, — оторопел Филипп, — я, если честно, имел в виду немного другое... Ты правда думаешь, что он сам?..
— Разумеется! С этими европейцами надо держать ухо востро! Придумывают преступление, нападают сами на себя, а потом обвиняют во всех грехах Россию. Разве нам не говорят постоянно о подобных проделках из телевизора?
— Хм, — задумался Филипп, — а я имел в виду... Нет, у меня в голове не укладывается твоя озвученная теория!
— Подумай над ней на досуге, — снисходительно ответила Наташа. — Но так и быть, можешь рассказать о своей.
— Я хотел... — снова начал он, — я обратил внимание... Короче, на фотографии, присланной Ленкой, видны пятна крови, растекающиеся на снегу. Если бы пуля попала в телефон, пятен бы не было.
— То есть ты не веришь в пакетик вишневого сока?
— В него только наша секретарша верит, да и то не от глупости, а от нежелания вдаваться в подробности. У него кроме телефона в кармане нагрудном ещё и пакет вишневого сока поместился? Чушь собачья.
— Допустим, — изучающе посмотрела на него Наташа, — и какова твоя рабочая версия?
— Я, — Филипп нервно рассмеялся, — это сейчас прозвучит полным бредом, знаю, но я думаю, он с Олимпа.
— С того самого Олимпа, который в Греции, да? — уточнила она. — И, по-твоему, он древнегреческий бог ужаса, верно?
— Ага, — подтвердил Филипп, внимательно наблюдая за выражением лица Зацепиной.
— Что ж, теория любопытная, и она хорошо объясняет, почему его не смогли застрелить.
— Но?
— Но тогда придётся признать очень много вещей, которые выглядят чертовски нереальными, Филипп. Все эти боги! И представить сложно! Но даже если допустить их существование, то я не могу взять в толк, зачем богу ужаса заниматься архитектурой, а не военной карьерой. Насколько я помню, он исправно сопровождал своего папашу во время сражений.
— Да, — признал Дюккер, — согласен, данное обстоятельство меня тоже сильно смущает. — Но знаешь причину, подтолкнувшую меня в этом направлении? — он кривовато усмехнулся. — Твои разноцветные напитки.
— Неужто ты счёл их за амброзию? — Наташа расхохоталось. — Да это обычная смесь питательных веществ в идеальном соотношении. Ты думаешь, у твоего шефа от нечего делать идеальная фигурка?
— То есть если я это буду пить, у меня один в один образуется?