Со стороны детей послышался какой-то слабый звук, от Марины - яростное шипение. Я предупреждающе поднял в обе стороны руки, одновременно кивнув Стасу, чтобы продолжал.
- Контрольная комиссия заседает завтра, - снова заговорил он. - Внеочередное собирают. Я уже рапорт написал, - добавил он, - с изложением всех обстоятельств, чтобы меня тоже вызвали.
Я открыл было рот…
- Сразу сообщу, - ответил он на мой не заданный вопрос.
- Киса, - повернулся я к Марининому хранителю, - если ее на повторный срок отправят, что его ждет?
- Насколько я помню, - тихо ответил он, опустив глаза, - меру наказания он будет выбирать себе сам.
Игорь рванулся вперед.
- Спокойно, - остановил я его. - В этом случае твоего отца уже можно на земле ждать. Разве что задержится, чтобы выведать, куда конкретно твою мать определят. И в службу очистки памяти наведаться - так что это их одно сплошное наказание ждет. А у нас ни у кого там знакомых нет? - глянул я на Стаса, Макса и Кису.
Марина снова зашипела, как шина проколотая.
- Чего ты пыхтишь? - обратился я к ней. - Чего ты сейчас пыхтишь? Ты не думала узнать, что Татьяну может ждать, когда вы с ней коррективы в его планы, - я мотнул головой в сторону Стаса, - вносили? Особенно в свете ситуации с ними? - Я мотнул головой в сторону Игоря с Дарой. - Вот что ты знаешь о наших законах? Чистка памяти Татьяне в любом случае обеспечена, но им же обоим распыление сейчас может грозить…
Я спохватился, но было уже поздно. У Марины глаза сделались, как блюдца, причем полные такой ярости, что я невольно взгляд отвел. И увидел Игоря, обхватившего голову руками и раскачивающегося из стороны в сторону. Дара что-то шептала ему на ухо, тоже бросая на меня испепеляющие взгляды.
Спас меня Стас.
- До этого, я думаю, не дойдет, - снова подал он голос. - Я там тоже буду - не позволю. Если нужно будет - наверх пойду. Решение об операции под давлением наблюдателей было принято…
- Но исключать этот вариант мы не можем, - перебил его я, заметив, что Макс весь вперед подался, нахмурившись. - И здесь вопрос к тебе, - повернулся я к нему. - Можно будет договориться, чтобы распыление просто сымитировали?
Макс все это время переводил недоуменный взгляд с одного из нас на другого, а сейчас и вовсе уставился на меня в полном изумлении.
- Это что, у нас новый командор появился? - фыркнул он. - Как ты это себе представляешь - публичный отказ от исполнения приговора вашей всемилосерднейшей комиссии? Чтобы у вас опять визг поднялся о нашем неподчинении? И что это за операция здесь постоянно упоминается? - Он опять впился взглядом в Стаса.
- Не публичный и не отказ, - не дал я ему свернуть разговор в опасную сторону. - Нужно просто отложить это исполнение, если до него дело дойдет. Пока мы не соберем доказательства его неправомерности. Вам это, между прочим, шанс блеснуть вдумчивостью и дальновидностью, - добавил я.
Он глянул на меня с внезапным интересом.
- Вот так-то лучше, - протянул он насмешливо. - Я думаю, наши могут прислушаться к предложению продемонстрировать свои очевидные преимущества.
Стас громко прочистил горло.
- Так, теперь люди, - быстро наступил я ему на него. - С ними сложнее. Для них Анатолий с Татьяной погибли. Уже и навсегда. Дара, - повернулся я к дочери, - я попрошу тебя с Аленкой мать поддержать. - Она молча кивнула. - Света со своими…
- Их я на себя беру, - вновь обрела голос Марина.
- А сможешь? - засомневался я. - От тебя ведь искры летят, а с ними нельзя будет ни сном, ни духом…
Она только глянула на меня, и я снова примирительно поднял руки.
- И родители Татьяны… - продолжил я, и в комнате повисла полная тишина.
- Игорь… - нерешительно произнес я через несколько мгновений.
Он снова замотал головой, не выпуская ее их рук.
- Игорь, - повторил я тверже, - у них, кроме тебя, никого не осталось. Ты знаешь, что у твоих родителей есть шанс и будет вся возможная помощь - они нет. Сейчас это и будет твоя помощь родителям. Твоя мать должна знать, что о ее родителях кто-то заботится. Если не осилишь, как мы сможем что-то более серьезное тебе поручить? - усилил я нажим.
Он поднял голову, долго смотрел на меня, не отрываясь, но, в конце концов, кивнул. Все так же молча.
- Наверно, нужно еще Анабель сообщить, - полностью вернулась к своей обычной отрывистости Марина.
- Да, - кивнул я, - скажи ей, что мы пока держим ситуацию под контролем, но в случае надобности будем и ее о помощи просить.
Впрочем, это было слишком сильно сказано - насчет ситуации под контролем. Через день Стас передал Марине абсолютно неожиданную новость - не знаю, какими усилиями ему удалось добиться зачисления Татьяны к нам, несмотря на безвременную кончину. А вот в отношении Анатолия он раз за разом отделывался короткой фразой, что, мол, у того все хорошо, хотя на заседании комиссии его не было. У меня появились нехорошие мысли, что на этот раз моему знаменитому наставнику предъявили счет за все его прошлые прегрешения.
К сожалению, Игорь полностью разделял мои подозрения. К еще большему сожалению, у него появилась возможность их разделять.
Известие о «гибели» Анатолия и Татьяны наши люди приняли тяжело. Не знаю, как это прошло у Светы и Татьяниных родителей - мне одной Гали хватило. Были и крики, и слезы, и заламывание рук, метания из угла в угол - один раз чуть «Скорую» не пришлось вызывать. Я даже подумал, что хорошо, что от Анатолия никаких известий нет - не нужно было притворяться, изображая подавленность.
На похоронах, однако, все они вели себя сдержанно: то ли боль утраты уже притупилась, то ли не хотели они эту боль друг у друга подпитывать. Спокойнее всего, как с удивлением отметил я, были родители Татьяны. Хотя ничего странного - даже из моих редких наблюдений было ясно, что они всю жизнь больше друг для друга живут. Они стояли там, крепко обнявшись и явно найдя в этом объятии опору. И не отпускали от себя Игоря ни на шаг. Я подумал, что они нашли в нем замену Татьяне - ее продолжение, на которое можно было направить не доставшиеся ей заботу и внимание.
Игоря хватило ненадолго. Он сбежал от них уже через несколько дней, в свою городскую квартиру, где и заперся от всех, подчеркнуто вежливо и также кратко отвечая на телефонные звонки, но отказываясь встречаться с кем бы то ни было.
Даже с Дарой. О чем она мне и сообщила все с тем же немым вопросом в глазах: «Что делать?». Винить Игоря у меня язык не повернулся - рассказывал мне Анатолий, что когда Татьянина мать опекать кого-то бралась, бежать хотелось на край света. Но я также знал, уже из личного опыта, что периоды мрачного уединения Игоря никогда ничем хорошим не заканчиваются.
Открыл он мне далеко не сразу. Но открыл. Прозвонив в дверь почти час, я набрал его номер, и без всяких преамбул твердо уверил его, что у меня терпения больше. Он еще немного поломался, но все же распахнул рывком эту дверь - с выражением крайней враждебности на лице.
- Можно войти? - спокойно спросил я.
- Нельзя! - отрезал он.
- Ты уверен, что нам стоит в коридоре говорить? - все так же спокойно поинтересовался я.
- Не о чем говорить! - все также грубо ответил он.
- Тебя больше не интересует, как дела у родителей? - намеренно ударил я его ниже пояса.
- А что-то изменилось? - очень неприятно усмехнулся он.
- Возможно, - невозмутимо ответил я.
Он резко подался вперед - я покачал головой. Чертыхнувшись, он отступил в сторону, давая мне войти.
Я быстро прошел прямо в гостиную - она в самом центре квартиры, если придется его силой вразумлять, хоть соседи не услышат. Нам еще неприятностей в милицией не хватало.
- Что Вы узнали? - напряженно спросил он, входя туда следом за мной.
- Я сказал - возможно, - непринужденно ответил я, присаживаясь на диван.
- Вон отсюда! - с яростью процедил он сквозь зубы.
- Если до нас еще не дошли новости, это не значит, что их нет, - резонно заметил я. - С твоей матерью и так чудо случилось, и сейчас твой отец ее ищет.
- Если может, - перебил меня Игорь. - Я помню, как его судили за простую оплеуху моему надзирателю. - Я закашлялся, вспомнив эту «оплеуху» - со всего размаха окном по голове наблюдателя. - И это Ваше чудо только с мамой произошло, а что с ним сделали? Если бы он был на свободе, он бы уже давно с нами связался! Его посадили? - Голос у него зазвенел. - Или еще хуже? И все из-за меня? Пусть меня тогда судят!
- И как ты себе это представляешь? - как можно тише спросил я, чтобы не дать ему раскричаться.
- Пусть меня вызывают на эту комиссию! - не поддался он. - Или я сам туда явлюсь!
Я похолодел, представив себе реакцию Дары, если он что-нибудь утворит, чтобы к родителям перебраться. А если и она за ним..?
- Хорошо, - медленно проговорил я, пытаясь обуздать панику. - Давай представим, что ты отправляешься к нам. Что ты там будешь делать? Но только конкретно, шаг за шагом.
- Я им скажу, что это я во всем виноват! - запальчиво произнес он. - Это меня ваше общество не принимает! Это у меня все время что-то не так! Это из-за меня у всех неприятности!
- Кому? - дав ему выдохнуться, снова спросил я. - Ты знаешь, с кем говорить? И где гарантия, что тебя выслушают? Ваш статус еще не ясен. В силу этого назад тебя не пошлют, но где гарантия, что тебя не отправят в какое-то дальнее подразделение, пока этот статус не определится? Где гарантия, что тебя изучать не начнут, чтобы его определить?
Я говорил и почти физически ощущал, как с него сползает юношеская - и наследственная - самоуверенность.
- Я не могу сидеть и ничего не делать, - наконец глухо пробормотал он, глядя себе под ноги.
- Согласен, это нелегко, - не стал спорить я. - Мне тоже. Но иногда приходится просто ждать. Чтобы не навредить по незнанию. Я не верю, что та авария случайно произошла - не тот у твоего отца опыт. Зачем-то ему понадобилось отправиться наверх, и вместе с твоей матерью. И он при этом знал, что оставляет тебя под нашей защитой, - добавил я как можно убежденнее, чтобы Игорь ложь не почувствовал. - А там только он тебя защитить сможет. Значит, ему, кроме поисков твоей матери, еще и твоими заниматься?
Игорь обессилено привалился к стене, сунув руки в карманы джинсов. Сжатые в кулаки руки, заметил я.
- И кроме того, - снова решился я на запрещенный удар, - ты подумал, что будет с твоей матерью, когда она узнает, что ты где-то в вечности исчез? Что будет с Дарой?
Наконец-то его проняло. И я очень надеялся, что последний двойной аргумент удержит его от сложно поправимого хоть на какое-то время. Чем его в чувство в следующий раз приводить, я понятия не имел.
Спас меня снова Стас. Передав через пару дней через Марину, что Анатолий наконец-то объявился. Он действительно был задержан внештатниками, но и на этот раз сумел как-то вывернуться и даже уже выяснил местоположение Татьяны и направляется к ней.
Наш второй военный совет разительно отличался от первого. Вопрос «Что делать?» также оставался главным, но на этот раз он касался способов установления контактов с Анатолием и Татьяной там, наверху, и все не мне его задавали, а сразу высказывали свои предложения. Которые, одно за другим, тут же разбивал в пух и прах Стас, что, впрочем, никому не портило настроения.
Я тоже чувствовал, что у меня …нет, не гора - вернее, воз этот неподъемный - с плеч если еще и не свалился, то лямки, в которые мне впрячься пришлось, существенно ослабли. Полностью сбросить их я пока поостерегся.
И правильно, как выяснилось, сделал. После первого известия Анатолий опять пропал. Этот факт сам по себе не сулил нам ничего хорошего. Стас попытался осторожно разыскать его, но он словно в воздухе растворился. Насколько я понял, встретиться с Татьяной ему не запретили. Что же он мог еще натворить, что его снова под стражу взяли?
Одно утешало - в тот недолгий период эйфории Игорь сессию сдал без всяких напоминаний. И, как всегда, блестяще. На каникулах, однако, он снова замкнулся и снова взялся за еще школьную привычку издеваться над своим наблюдателем. И, как всегда, изобретательно. Поведала мне об этом Дара - слава Богу, на этот раз он хоть от нее не закрылся.
Зная мстительную натуру его наблюдателя, я снова начал готовить речь о последствиях всех наших поступков - зачастую пагубных по отношению к окружающим. Речь складывалась плохо - мне уже самому хотелось к внештатникам наведаться.
Новости пришли, когда даже у меня терпение было уже на пределе.
- Занят? - прозвучал у меня в голове голос Стаса однажды поздно ночью.
- Говори, - тоже коротко ответил я, напрягаясь. Чтобы Стас вышел на связь в неурочное для земли время, да еще и прямо со мной, а не с Мариной, с которой он мог вполне официально, якобы по общим делам контактировать…
- Минут десять есть? - продолжал темнить он.
- Куда двигаться? - решил я не отвечать на риторический вопрос.
- Никуда, я к тебе. Твои же уже спят? - задал он еще один не требующий ответа вопрос.
Мне как-то совсем нехорошо стало. Не приносят хорошие вести под покровом ночи и втайне от всех.
- Дай мне две минуты, - попросил я, скорее, чтобы с силами собраться.
Я вышел из кухни и тихо прикрыл двери в спальню и гостиную, где спали Дара с Аленкой. Вернувшись и также закрыв за собой дверь, я прислонился к ней, чтобы чувствовать хоть какую-то опору.
Стас появился прямо за столом и молча положил на него телефон. Телефон Анатолия. Я вдруг почувствовал, что готов еще долго тащить этот воз - ровно столько, сколько понадобится, чтобы ему его передать. Чтобы было, кому его передавать.
- Что с ним? - неожиданно хрипло спросил я.
- Зарядить нужно, - ворчливо ответил Стас.
Мне потребовалось какое-то время, чтобы понять, что в нашем разговоре какая-то нестыковка образовалась.
- Он еще аккумулятор просил. А у него точно телефон у нас работает? - с острым интересом глянул на меня Стас.
Я молча кивнул, кое-как сделал два шага к столу и почти свалился на стул - ноги не держали. Мелькнула было мысль: «А раньше он не мог додуматься?», но нет - с его отношением к технике спасибо, что вообще про телефон вспомнил.
Секундное возмущение смыло волной облегчения. Раз вспомнил, значит, голова уже ничем более неотложным не забита. Значит, все хорошо. И связь со мной могла ему понадобиться только для одной цели - потребовать у меня отчет о случившемся в его отсутствие и выдать мне очередную порцию инструкций на ближайшее будущее. И впервые в жизни я был готов … нет, рад выслушать их - в обмен на возможность вернуть ему, наконец, тот воз.
- Так он ее нашел? - спросил я, улыбаясь.
- Да, - ответил Стас, хмурясь.
- Стас, если есть, что сказать, не тяни, - снова насторожился я. - Что еще случилось?
- Ее уже в обучение перевели, - медленно начал Стас. - У нянек … ну, наставников, ее взаперти держали. Но он ее как-то выманил. И увидел, что она его не помнит. Она вообще никого и ничего не помнит.
Мне опять показалось, что нестыковка возникла. Татьяна забыла Анатолия? Она Игоря забыла? Я представил себе такую ситуацию с собой и … нет, не с Галей - с Дарой или, еще хуже, с Аленкой - и содрогнулся.
- Это еще не все, - снова заговорил Стас. - Его только что внештатники перехватили и почти прямо предупредили, что о себе он Татьяне напоминать может, но больше ни о чем. Теперь ему Марина нужна.
- Кто? - вытаращился я на него. С их многолетней войной, пусть даже холодной в последние годы, это была уже не просто нестыковка - это был конец света, перевернутого с ног на голову и вывернутого наизнанку.
- Я в прошлый раз не хотел при всех говорить, - поморщился Стас.
Я буквально почувствовал, как тягловые лямки снова впились мне в плечи - по-моему, к тому возу еще и тележку с новым грузом только что прицепили.
- Анатолий машину тогда вел, - покусав губы, продолжил Стас, - но Татьяна в последний момент руль крутанула. Он считает, что она его специально в машину вместо мелких затащила - именно для того, чтобы к нам попасть. План у нее какой-то был. И, судя по тотальной чистке памяти и словам внештатников, с мелкими связанный и опасный.