— Что?! — охнула Виолетта.
В мгновение ока девушка побелела, как бумага. Она испугалась за меня? Поразительно! Нужно будет подумать об этом. Но сначала…
— Успокойся! — воскликнул я. — Он шутит!
— А вот и нет! — встрял Эрнесто. — Я, вообще, обалдел, когда увидел, что наша сестренка тебя до сих пор не убила!
— Ну, она вроде как еще из ступора не вышла, — со смехом уточнил я. — А выйдет — не сомневаюсь, мне крышка!
— Стоп! — вмешалась удивленная Габриэлла. — А за что я должна… Ну-ка минутку!
Ох, кажется, мы натолкнули ее на важную мысль! А еще, кажется, сейчас будет очень крупная разборка. И верно. Губы Габриэллы внезапно стали очень тонкими (так с ней всегда было, когда она злилась), нос чуть сморщился, а руки сжались в кулачки.
— Вы мне что хотите сказать?! — звенящим голосом спросила она. — Что все это время Федерико сознательно не выходил с нами на связь и вышел только тогда, когда ему понадобилась наша помощь?!
— Нет-нет-нет! — запротестовал я. — Гэб, я тебе сейчас все объясню!
— Поскорее, пока я тебя, в самом деле, не прикончила! — надувшись и скрестив руки на груди, заявила та.
— Хорошо, — сказал я. — Слушай. Я, действительно, мог выйти на связь. Номер твоего брата у меня сохранился. Но я, вообще, не знал, что вы припишете меня к покойникам. Тела-то моего вы не нашли!
— Но ты должен был подать нам хоть какой-нибудь знак, черт тебя подери! — не унималась Габриэлла. — Нельзя было вот так просто брать — и исчезать!
— Знаю, прости, — сдался я. — Но мы с тобой ведь незадолго до этого поссорились, и я думал, тебе все рав…
— ЧТО?!!! — завопила моя сестренка. — Мне все равно?! Из-за той ерунды?! Да я ночами не спала, жалела о том, что наговорила тебе! Да когда мне рассказали о произошедшем на обрыве, я в истерику впала! Все равно! Не смей больше так говорить, ясно?!
— Ясно, — быстро закивал я. — Дурак, признаю. Ну, прости меня, родная! Если хочешь, можешь мне врезать! Или, скажем, на неделю запретить к тебе приближаться!
— Тогда это будет наказанием не для тебя, а для меня! — пробурчала Габриэлла. — Ты же знаешь, как я люблю тебя обнимать!
— Ну, что мне сделать, чтобы ты меня простила, Гэб? — не унимался я.
— Обещай, что больше не исчезнешь, — заявила она. — Во всяком случае, так надолго. Я понимаю, что просить тебя совсем остаться с нами было бы эгоистично. Ты — вольная птица. Но, пожалуйста, не забывай, что где-то в морях есть люди, которые всегда тебя ждут!
От этих слов мне стало очень тепло. Нет, как я мог не подать никакого знака людям, которые ко мне так привязаны и к которым привязан я?! Понимал же, что они будет волноваться! Понимал, что наше с Габриэллой примирение — лишь вопрос времени. Все понимал, и, тем не менее, не вышел на контакт. А все из-за… Ох, ладно, что распаляться попусту. Вечером эту тему обязательно поднимут. А пока я лучше пойду, присоединюсь к старым товарищам.
— Обещаю, Котенок! — улыбнулся я, обняв свою сестричку.
— Как-как ты ее назвал? — опешила Виолетта.
— Спокойно! — захихикала Габриэлла. — Он меня так еще в детстве называл! И ревновать не нужно!
Я с ужасом почувствовал, как по щекам хлестнула волна крови. Да что они все заладили про ревность?! С ума посходили что ли?! Нет, будет четко объяснить друзьям, что между нами ничего нет! К сожалению. Но что это? Почему Виолетта тоже залилась краской и опустила глаза?! А, хотя, какая разница? Ведь она все равно никогда, даже при самом лучшем раскладе, не полюбит меня. Разве только, как друга…
— Может, пойдем наверх? — предложил я. — Поможем ребятам?
— Ну, да, особенно, я, — хмыкнула Габриэлла.
— Не прибедняйся, — поддразнил я. — Ты живешь на этом судне с детства и ориентируешься здесь лучше, чем все члены команды, вместе взятые!
— Не смешно, — пробурчала моя сестренка. — Чтобы ты знал, за последние полтора года, я, вообще, почти не выходила из своей каюты.
Я вздохнул. О, бедная девочка! Как же ты настрадалась за все это время! А я, как полный идиот, ни разу не дал о себе знать! Интересно, а много еще я пропустил?
— Ну, тогда пора снова учиться, — решил Эрнесто, обращаясь к сестре. — Наш братик с нами, и теперь все хорошо. Пойдемте!
Габриэлла все же ухватилась за мое плечо и позволила увести себя наверх. Мы поднялись на палубу, где уже снова кипела работа.
— Эй, Феде! — сразу закричал Гаспар, который вместе с братом никак не мог поднять тяжелый парус. — Подсоби! Помнится, ты эту громадину за пять секунд ставил!
— А потом нам поможешь? — крикнул Тэнкредо, который пытался плести новую сеть. — Нужна твоя сноровка!
— И нам! — добавил Джузеппе, выгружавший улов. — Рыба слушается тебя, как дрессированная!
— Как будто никуда и не исчезал! — захихикал я и рванул к парусу.
========== Глава 16 ==========
Я был несказанно рад, что вернулся на судно, где всегда все по-старому. И все были рады мне. То один позовет, то второй. Всем не столько была нужна моя помощь, сколько хотелось потрогать меня и убедиться, что я не исчезну. За работой время идет быстро. А уж если перешучиваться при этом с друзьями — тем более. Поэтому, не успели мы с ребятами перетаскать последние ведра с рыбой в Ангар, как Эрнесто громогласно объявил:
— Прямо по курсу островок. Затащим корабль на него — там и заночуем.
Впереди, действительно, располагался небольшой участок суши. Песчаный берег его почти сразу переходил в густой лесок, над которым, словно огромный муравейник, возвышался вулкан. Это меня не удивило. Вулканы есть на многих подобных островах. Но все же не мешало бы обследовать.
— Совершенно верно, — кивнул мой друг, когда я озвучил ему свою мысль. — Как только причалим, вы с близнецами этим и займетесь. Берег не сильно крутой, так что, думаю, успеем отойти в случае опасности.
Так мы и сделали. Уже у самого берега пятеро ребят под руководством Эрнесто спрыгнули вниз с веревками и стали затягивать судно на берег. Еще двое, тоже спрыгнув, вбили глубоко в песок колья, чтобы привязать корабль к ним. Ну, а мы с близнецами поспешили вглубь острова с фонариками и ножами наготове. К слову, было довольно странно после полутора лет пения снова держать в руках этот самый нож. Как будто постепенно ко мне возвращается моя прошлая жизнь. Жизнь, которую я упорно пытался забыть, но не сумел. Наверное, правильно говорят: от себя не убежать. После того, что случилось на том обрыве, я мечтал оставить прошлую жизнь лишь частью прошлого, начать все с чистого листа. Но, как ни старайся, из тетради своей жизни этих строк не стереть. Они все равно будут всплывать, когда ты будешь перелистывать эти страницы в поисках чего-то или просто желая подвести промежуточный итог…
За последние полтора года я старался не вспоминать о своем прошлом, но вычеркнуть его из памяти совсем не в моих силах. Я — тот, кем являюсь, а не тот, кем хотел казаться все это время. Рожденный ползать летать не может — так, кажется, звучит старая мудрость. Я рожден воином — им мне и суждено быть. Я не в силах изменить свою природу. И потом, ведь я любил свою прошлую жизнь. По-своему, но любил. Мне нравилось жить, как на вулкане, когда тебя в любой момент могут сорвать с места, чтобы куда-то бежал, кого-то спасал, рисковал головой. Вообще, когда я начал общаться с нормальными людьми, жизнь которых протекала тихо и размеренно, был крайне удивлен. В большинстве своем, они представляли собой воплощение трусости, хитрости, корыстолюбия и прочих черт, которых в моем прошлом даже близко не было. Во всяком случае, среди моих соратников. Те, кто были со мной, никогда бы не пошли на подставу и предательство, чтобы добиться понравившейся девушки. Вот, спрашивается, если в любви появляется соперник, почему бы, как полагается, не вызвать его на честный поединок? Нет, эти трусы предпочитают делать гадости исподтишка, словно мелкие шавки, кусая, а потом закапываясь обратно в конуру. Деньги, власть — как же мелочны люди! Что ж, наверное, пора признаться самому себе: мне больше нравилось жить, ежедневно рискуя головой и быть рядом с порядочными людьми. А за эти полтора года я чуть не умер от скуки. Ну, не мой это стиль жизни! Мое — это постоянные погони, опасности, стрельба, сражения, поединки, кровь и риск. Сейчас моя рука вновь ощущает знакомую тяжесть ножа, и это приятно. Как будто приветствуешь старого друга. Не скрою, мне и музыка всегда нравилась. Я занимался ею с детства, но лишь на уровне хобби. Моя жизнь — это бои, сражения и вечная борьба со злом.
Обследовав остров, мы пришли к выводу, что он необитаем, а, поднявшись на вулкан, увидели, что тот давно спит. Один из шалунов-близнецов чуть не свалился в жерло, но я успел-таки поймать его за шиворот. Когда мы возвращались к кораблю, я невольно остановился и прислушался, потому что среди прочих различил голос Виолетты. Странно. Она почти весь день молчала. Не сумев удержаться от соблазна, я жестом велел близнецам отправляться к товарищам, а сам отошел по направлению знакомого голоса. Виолетта говорила с Эрнесто. Причем, разговор шел обо мне. Девушка заканчивала явно длинную тираду фразой:
— … поэтому я хочу знать, кто вы все, откуда знаете Федерико и почему считаете его погибшим?!
— Послушай, — устало вздохнул Эрнесто, — он сам тебе все расскажет, когда придет время.
— Оно никогда не придет. Я уже не один раз спрашивала Федерико о его прошлом, а он только говорил, что мне лучше не знать. Я устала от этого!
— Боюсь, ты нашла плохого информатора. Я могу рассказать далеко не все. Мой друг, конечно, мог подолгу быть с нами, но часто уходил, и никто не знает, зачем.
— Ну, так расскажи то, что можешь!
— А что ты сама знаешь о Федерико?
— Совсем немного. Можно сказать, только имя. Большего он не позволил мне узнать. Хотя обо мне знает почти все.
— Как это на него похоже! Я дружу с ним уже довольно давно. Он мне как брат. Но при этом я не знаю ничего из того, что с ним было до нашего знакомства или что с ним происходит, пока рядом нет нас. Знаю только, что он отличный друг и превосходный боец. Да и вообще, мне и по сей день не удалось найти то, с чем бы он не справился.
— У всех есть слабости.
— Верно. Не лишен их и наш Федерико. Вот только его слабости — это вовсе не навыки и не черты характера, а люди, а люди, ради которых он бросится в адское пламя. Конечно, он не рассказывал тебе о своей сестре?
— У него есть сестра?
— Была. И я догадываюсь, что именно поэтому он исчез полтора года назад.
— А что случилось?
— Ее убили. Федерико сражался за нее до последнего. Да и мы все были готовы отдать за Бьянку жизнь. Но и этого оказалось недостаточно. На наших глазах ей перерезали горло. И мы ничего не могли сделать. Ничего. Нас удерживало несколько сотен парней, вооруженных до зубов. И они были профессионалами, положив, к тому времени, многих из нас. Когда их главарь схватил Бьянку, Федерико рванул туда, но опоздал. На него набросилась целая толпа головорезов, и тогда…
— Кошмар! Сколько ей тогда было?
— Одиннадцать.
Я стоял и мысленно костерил болтливого друга, на чем свет стоит. Будучи неглупым парнем, он владел испанским в совершенстве, поэтому говорил, не задумываясь. Но я, напротив, считал, что лучше бы он десять раз подумал прежде, чем рассказывать о том кошмаре уже без того испуганной девушке. Имя сестры, вкупе с рассказом о ее смерти, причинило мне сильную боль. Да, это и было той таинственной частью прошлого, о которой я ни за что не хотел вспоминать. Потому что, думая о последних секундах своей сестры, не могу избавиться от непрошенной мысли: «не уберег». Я сражался за свою малышку отчаянно, до последнего. И все было зря…
— Потом тот гад выстрелил в Федерико, — продолжал тем временем Эрнесто. — И, ты знаешь, мне даже показалось, что он попал. В любом случае, мой друг опрокинулся назад и рухнул вниз с высоты метров ста. Внизу протекала река, но там же были и камни. Мы думали, даже в том маловероятном случае, если его не убили из пистолета, он насмерть разобьется внизу. Но лично я был уверен, что в смерти моего лучшего друга виновата пуля того урода.
— Почему? — не поняла Виолетта.
— Потому что он ни звука не проронил, когда летел вниз. Нормальный человек, по крайней мере, вскрикнул бы. И именно поэтому, с того дня, пределом моих мечтаний было найти этого гада и разорвать на мелкие кусочки. И за Бьянку, и за Федерико.
— Понимаю. Он бы, наверняка, мечтал о том же на твоем месте. Хотя, признаться, мне он не кажется способным на убийство.
Эрнесто расхохотался.
— Что? — опешила Виолетта.
— Он способен на убийство, еще как способен! — выдавил мой друг. — Правда, смертей все равно по возможности старается избегать!
— Он убивал людей?
— Да, и не один раз! — не выдержав, вмешался я, выходя из своего укрытия.
Виолетта с Эрнесто разом подпрыгнули от неожиданности и удивленно на меня уставились…
Комментарий к Глава 16
Простите меня, мои дорогие!))) С 10 по 25 пришлось работать почти без выходных!))) Зато вот вам две новые главки!))) Всех с наступающим!))) А проду, к сожалению, смогу выложить только после НГ…
========== Глава 17 ==========
— Давно ты здесь? — опешила Виолетта.
— Достаточно, чтобы принять решение все рассказать и тебе тоже, — вздохнул я. — Если, конечно, после всего, что узнала, ты захочешь…
— Захочу, — отрезала моя подруга. — Я знаю, если ты кого-то и убивал, то они это заслужили. Это ведь правда?
— Точно, — не дав мне и рта раскрыть, со смехом вмешался Эрнесто. — Наш добряк никогда не пойдет на убийство, если у него есть выбор. Да и видела бы ты, с каким лицом он убивает людей!
— Да, я ненавижу убивать, — вздохнул я. — Но суть от этого не меняется. Кровь всех этих людей на моих руках. И мне не отмыть того, что давно стало моим вторым именем…
— Не называй себя так, сколько раз говорить! — отрезал Эрнесто. — Ты — не чудовище и никогда им не был! Ты никогда не убиваешь людей без необходимости! Или считаешь, что гада, который выколол Габриэлле глаза, нужно было оставить в живых?! Или психопата-каннибала, или…
— Кого? — не поняла Виолетта.
— Ну, был один псих, который не просто убивал людей, а еще и съедал их, мимоходом пояснил мой друг.
— Людей?! — охнула девушка. — Ужас какой!
— Не бойся, — успокоил ее я, бросив на Эрнесто грозный взгляд. — Его уже давно нет.
— И это ты прикончил его! — встрял мой приятель, — потому что понимал: он опасен. Если оставить его в живых, это чревато гибелью многих людей. Ты спас гораздо больше жизней, чем отнял, Феде.
— Знаю, знаю, ты считаешь меня героем, каких свет не видывал, — возвел я глаза к небу.
— А ты все время с нами споришь, — встряла Габриэлла, сзади положив руку мне на плечо.
— И буду спорить, — не унимался я. — Если вы называете меня героем, то Джек Потрошитель — это защитник слабых!
— Ты всегда так говоришь, — заметил Эрнесто.
— Все, хватит! — отрезал я. — Закрыли тему!
— Прости, Виолетта, — тепло улыбнулся девушке мой друг. — Спорить с ним бесполезно. Лучше уж просто замолчать, а то…
Он осекся, потому что над лагерем разнесся зычный голос Агустино — пухлого четырнадцатилетнего мальчишки:
— Эй, народ, разойдись! Ужин несем!
Действительно, он и его друг Бернардо (он был на пару месяцев младше и не таким плотным) тащили большую кастрюлю. Позади них со стопкой мисок шел двенадцатилетний Просперо, тринадцатилетний Алберто с ложками и пятнадцатилетний Алессандро с нарезанным хлебом. Все эти ребята — работники кухни. В сражениях толку от них немного, но кулинарные способности поразительны. Благодаря их талантам бойцы до сих пор живы. Ведь для поддержания сил ребятам нужно хорошо питаться. В общем, не прошло и пяти минут, как все немедленно расселись вокруг кастрюли. Кто-то — на стволе другого упавшего дерева, а большинство — прямо на земле. Как всегда, почетное место занял Эрнесто на правах капитана, Габриэлла на правах его сестры и мы с Виолеттой на правах гостей. Работники кухни знали свое дело. Они приготовили настолько потрясающее жаркое, что есть и одновременно разговаривать было невозможно. Исключение составляли только мы с Виолеттой. Сначала я заметил, с каким удивлением моя подруга смотрит на ребят и понял, что ее впечатляет их воспитанность. Миски с едой у всех стояли не просто на коленях, а на подстеленных полотенцах, ранее принесенных с корабля. Ели все ложками, с хлебом, аккуратно. Да и руки мы заранее помыли.