Для начала нужно выбраться из этой комнаты. Для начала нужно встать со стула и не упасть на пол. Я вроде бы хорошо себя чувствовала, так почему я не могла пошевелиться? Я вроде бы не ощущала сильной слабости, которую не смогу преодолеть. Что же со мной происходило такое странное?
Прошло не меньше десяти минут, прежде чем мужчина наконец закончил набирать одним пальчиком довольно коротенький текст и облегченно выдохнул. Сколько ему лет, что он не в состоянии написать сообщение, словно впервые увидел смартфон? Вроде бы он умел им пользоваться, а с клавиатурой никогда раньше не работал.
Дрожащая рука приняла смартфон, и с первых строк объяснения я ахнула, чуть было не выпустив телефон из рук. Можно сказать, шутка удалась. Ничего глупее и ничего страшнее я себе представить не могла. Разве эти объяснения могли хотя бы отдаленно быть похожими на правду? Я не верила. Не верила и перечитывала объяснения, надеясь в следующий раз прочитать что-то другое. Хотя это было невозможно.
Показавшийся мне солидным мужчина признался, что он – мой кровный отец. Уже на этой фразе я могла рассмеяться. Я, конечно, не знала, кем был мой биологический отец. Зато знала, кем была мать, прежде чем погибнуть через несколько дней после моего рождения. Она заразилась чем-то в роддоме от иногородней соседки по палате, скрывшей факт болезни от врачей.
Конечно, я не могла в это поверить. Я не хотела верить в объяснения мужчины, потому что они мне совершенно не нравились. К тому же не были похожи на счастливое воссоединение отца и дочери. Разве он хотел познакомиться со мной и начать поддерживать общение, раз похитил и притащил меня в это странное место без окон?
Я была абсолютно уверена, что мне пытаются заткнуть рот, чтобы не выкобенивалась и не отсвечивала, пока чужие дяденьки проворачивали свои незаконные делишки. Вот только я «не отсвечивать» была согласна только для того, чтобы усыпить бдительность похитителей и сбежать.
Марина Васильевна, наверное, уже вся испереживалась, вернувшись домой и увидев выбитую дверь и мое отсутствие. Узнать бы, куда меня занесло чужими делами, тогда я бы смогла хотя бы сориентироваться и придумать план. Побег из каких-нибудь гаражей и на пересеченной местности явно будут отличаться друг от друга.
Мужчина, прикинувшийся моим отцом, протянул руку к моему лицу ладонью вверх и подвигал пальцами, словно приказывал пошевелиться и встать. И чудо – мои ноги подчинились его приказу, и тело встало со стула даже без моего на то желания. Он случаем не гипнотизер? Я сейчас в таком состоянии, что любой шарлатан без малейших трудностях убедит меня в своих сверхъестественных мистических способностях.
Мы вышли из темной комнаты с деревянным стулом. Ноги несли меня за мужчиной, и я не могла сопротивляться его приказу. Что за черт? Меня и вправду загипнотизировали? А ведь я не верила в эти глупости. Я была стопроцентно уверена, что шарлатан может обвести вокруг пальца только слабую личность с полным отсутствием силы воли. Я что ли такая же сейчас?
Я не могла даже вертеть головой. Только смотреть прямо. Зато я сразу почувствовала, что скоро закончится бесконечный подъем по лестнице (его начало я даже почувствовать не смогла). Легкий свежий ветерок коснулся волос и лица. Я с упоением вдохнула его, прежде чем услышала скрежет тяжелой старой двери с давно не смазанными петлями, и меня ослепило яркое полуденное солнце.
Временная слепота освободила меня от приказа, и я, сделав еще несколько шагов вперед, упала на колени. Инстинктивно я за что-то схватилась, и этим чем-то оказался высокий поребрик-ограждение из темного красно-коричневого камня.
Открыв глаза, я не поверила тому, что видела. Передо мной простирались зеленые поля, а подо мной красно-коричневый камень. Я встала на ноги, придерживаясь за ограждение, и посмотрела вниз. Где-то там, на двенадцать-пятнадцать этажей ниже прогуливались люди в странных то ли белых, то ли бежевых хламидах. А здание, в которое меня приволокли, было ничем иным как настоящим средневековым замком.
На многие километры вокруг простиралась зеленеющая долина, а я даже примерно не могла представить, где могло находиться место, в которое меня насильно притащили. Таких мест в нашем городе просто-напросто не существовало.
Во все глаза я рассматривала людей в белых хламидах, находящихся где-то далеко внизу и даже пискнуть не смела. Куча разновозрастного народа одеты в похожие светлые одежды. Если я не на съезде врачей со всего мира, то в секте. Даже не знаю хорошо это или плохо. Сектанты сразу не убьют. Сначала будут травить, так что мне нельзя ничего есть и пить. Или будут готовить к жертвоприношению…
Тут меня схватили за шкирку и вынудили встать с согретого жарким солнцем камня и повернули в нужном направлении. Мне в руки отдают смартфон с новым информационным сообщением и толкают в спину. Не подозревая подвоха, я падаю… на кровать почему-то. Еще мгновение назад я была на улице, а сейчас на кровати, которой здесь не было еще секунду назад.
Переворачиваюсь на спину и смотрю в потолок. Он такой же темный, как в комнате, в которой меня держали до этого. Из щелей между плотными шторами пробивалось несколько солнечных лучиков, и только благодаря им я могла видеть окружающую обстановку. Она была очень бедной. Кроме кровати предлагался стол, покошенный стул и набор свечей. Притом ни зажигалки, ни спичек не предлагалось.
Смартфона рядом не было. Я не знала где он точно также, как даже смутно не представляла способ появления в комнате. Еще и проблемы с памятью. Великолепно! Нет, не с памятью проблемы. Меня скорее всего ударили по голове, и я на какое-то время потеряла сознание. Вот только голова не болела. Странно.
Избегая резких движений, я встала и медленно подошла к окну. За шторами не было ничего нового: я опять увидела снующих туда-сюда сектантов, но по ощущениям находилась к ним немного ближе. То есть этажом ниже. Или даже парочкой. Поэтому я дернула штору в сторону и попыталась открыть окно. Первое получилось замечательно, а со вторым ничего не вышло. Окно оказалось заколочено, а выбить его сил не было.
Зато теперь, когда комнату полноценно освещал льющийся из окна солнечный свет, я увидела на противоположной стороне маленькую узенькую дверь с железным кольцом вместо ручки. В таком ужасном месте, похожем на средневековый замок, могли жить только сектанты. А я все-таки предпочту вернуться в городскую квартиру.
Дверь, как и окно, оказалась заперта. Этого следовало ожидать. Что же мне делать? Ждать свершения своей участи я не была намерена. Хотелось бы немного определенности… и чуть больше информации. Пока ясно одно: мне нужно где-то раздобыть местной одежды, чтобы во время побега слиться с толпой. Людей здесь много. Как-нибудь затеряюсь.
– О! Телефон! – я наконец нашла его на полу рядом с кроватью. Всего-то стоило обернуться и посмотреть вниз. – Посмотрим, что мне там еще насочиняли.
Открыв сохраненную заметку, я села. Тупо села на стул, потому что он ближе всех находился. Не будь он рядом, то села бы прямо на пол. Покосившийся стул, что удивительно, подо мной не развалился. А со стороны не выглядел таким надежным. Удивил и порадовал. Хоть чему-то в сложившейся ситуации можно было порадоваться.
Второе «информационное письмо» было гораздо больше похоже на правду, чем первое про «отца». По крайней мере теперь становилось понятно, почему организатор похищения избрал для себя роль отца. А еще стоило признать, что заметка была написана великолепно с точки зрения психологического давления. Марина Васильевна бы ужаснулась, если бы нечто подобное попало к ней в руки.
В сообщении несколько раз повторялось, что меня увезли очень далеко, и у меня нет ни одного (даже в мечтах) шанса сбежать и вернуться домой. Раза три написано разными словами, что я должна быть хорошей девочкой и слушаться папочку, чтобы не доставлять ему неприятностей. Если предположить, что мы все-таки кровно связаны, то я… как там обычно в сериалах… лишняя наследница? Еще и самая старшая наверняка.
Что-то со мной «папашка» планировал сделать, и у меня складывалось впечатление, что это что-то мне очень не понравится. Если бы избавлялся от внебрачной наследницы, то я была бы уже мертва. Значит, не то. Что же тогда ему от меня нужно на самом деле? Если бы все-таки органы больному родственнику, то меня поселили бы в комнату получше. Наверное.
Последний вариант, пришедший в голову, что меня хотели продать. Будет ли это красивое взамуж или некрасивый бартер, для меня в любом случае все очень и очень плохо. Я не позволю нагреться на мне чужому дяденьке.
Думая, я мерила шагами предоставленную комнату туда-сюда и слабо представляла, что мне делать дальше. Дверь слишком тяжелая и толстая. Моих сил не хватит, чтобы ее выбить. Окно тоже не поддавалось. Я не могла его разбить! Казавшийся простеньким витраж судя по всему имел толщину не меньше двух-трех сантиметров, потому что выбить его у меня не получалось совсем.
Изнывая от ожидания неизвестности, я сидела на покосившемся стуле и думала. Думала до тех пор, пока мозг не вскипел и не отключился. Я все еще находилась в сознании, могла делать элементарные движения, но думать больше не могла. Голова опустела. Похожее состояние было у меня во время последнего заседания суда над бывшим мужем Марины Васильевны, зарезавшего собственного сына «только бы он этой не достался».
Помню, шансы на победу и справедливое наказание были невелики. Этот урод ревел, что: «Она меня довела», «Эта *** мне изменяла», «Я и так алень терпел ради сына»… На самом деле единственное, что он терпел – «недостаточное» бытовое обслуживание. Просто в один момент перегоревшая на работе и дома (в комнате коммуналки) Марина Васильевна сказала себе «Хватит!» и съехала вместе с сыном в съемную однушку, прекратив кормить недалекого кабана-мужа на свою зарплату. Вдвоем с сыном им жилось гораздо легче, чем с альфонсом.
Примерно через неделю его побили за кражу еды из общего холодильника, и он призадумался: «А жрать-то что?» и «Почему срач дома?» С этого все и началось. Если бы не решение суда о сроках примирения супругов и своевременной помощи, сводный брат мог бы остаться живым. Но я стараюсь даже его имя не вспоминать, чтобы Марине Васильевне не напомнить и не навредить.
Обо мне-таки вспомнили спустя несколько часов. Дверь приоткрылась, и в нее шмыгнул молоденький парнишка примерно моих лет с подносом в руках. Он был одет как многие люди внизу в бежевые одежды. Я бы даже сказала в бежевый халат, из под которого выглядывала белая майка с глубоким U-образным вырезом. На голове золотой венок, как у Цезаря.
Парень что-то сказал мне, и я закономерно не поняла его тарабарской речи. Я смогла только мимолетно взглянуть в приоткрытый дверной проем, не увидеть ровным счетом ничего и вздохнуть. Я попала в ловушку, из которой нет видимого выхода. Вообще. Парень наконец поставил поднос с едой на стол, покрутил пальцем у виска и ушел, закрыв за собой дверь. Я проверяла. Сразу же метнулась к двери, а она уже была заперта.
– Черт! – я со злости долбанула рукой по двери, и рука прошла сквозь дверь. В первые мгновения я запаниковала и сразу же вытащила руку из дверного полотна, прижав к груди. – Что за чертовщина здесь творится?
Тогда я опасливо протянула руку к двери и коснулась дерева кончиками пальцев. Никакого волшебства не произошло. Я ладонями пролапала всю дверь, каждый ее сантиметр площади, но никакого фокуса не нашла. У меня точно крыша поехала на фоне стресса! Нужно сесть, глубоко вдохнуть и успокоиться.
Старая кровать подошла для этого лучше всего. Я не села, а легла, закрыла глаза и глубоко вдохнула. Спать не боялась. Раз уж мне даже еду принесли, то в ближайшие часы ничего плохого делать со мной не собирались. А мне нужно было собраться с мыслями, с силами и наконец придумать план побега.
– Что это? – поинтересовалась я, нащупав что-то лежащее под подушкой. Из-за некоторого предмета она лежала криво и мешала мне уснуть хотя бы на полчаса. Немного вздремнуть и восстановиться мне не помешало бы.
Под подушкой оказался молочно-белый халат с кружевным белоснежным бельем, которое явно полагалось надевать под халат. Выходит один вопрос уже решили за меня. В этой одежде я смогу слиться с толпой и спрятаться. А пока меня будут искать за пределами замка, я подготовлюсь к побегу из замка на волю. Сколько там можно протянуть без еды и воды? Я не рискну есть и пить здесь. Одиннадцать дней точно. Есть ведь методики…
Вырез у халата огромный, V-образный. Доходит до нижней пары ребер, а ниже до пола застегивался на клепки. Стремно так. Еще и металлические украшения десять сантиметров шириной по всей длине выреза. Без футболки с нормальным вырезом до ключиц я бы по собственной воле такой халатик не одела.
Под подушкой не лежало золотого венка, и что-то мне подсказывало, что он тоже часть местной униформы. Я не могла быть до конца уверенной, но кажется у людей на улице такие венки были. Без него меня сразу опознают как беженку. У парня отобрать не получится. Он хоть и выглядит шпалой, но явно не так слаб, как кажется. Иначе его бы не отправили ко мне, если бы сомневались в способности справиться со мной, если что-то пойдет не так.
К принесенной еде я так и не притронулась. Даже не посмотрела в ее сторону, чтобы лишний раз себя не проверять на прочность. Не то чтобы я была обжорой, но кто ж не любит вкусно покушать? Потому что кормили вкусно. Овощной салат, мясо с гарниром и цитрусовый сок. Обед выглядел очень вкусно и медленно остывал, пока я старательно игнорировала поднос.
В местную униформу я быстро переоделась, а из футболки сделала узелок. В него я сложила свою одежду. Еще бы я на момент похищения была бы в кроссовках, а не в домашних тапочках (под подолом халата до пола все равно обувь не видно). В кроссах было бы гораздо удобнее убегать.
Не выдержав, выбросила еду под кровать, вернув пустой поднос на стол, и села ждать возвращения парня. Я хотя бы попытаюсь сбежать, когда он откроет дверь. Первый раз на его появление я отреагировала спокойно, значит во второй раз он не будет ожидать подвоха. Тогда у меня будет замечательный шанс оглушить его и убежать. Оглушить можно подносом. Дезориентировать едой… спустя минуту я уже сидела на коленях перед кроватью и собирала ложкой выкинутую еду обратно в тарелки.
Пока не стемнело, я парня не дождалась. Так и уснула в молочно-белом халате, надетом на практически голое тело. Кружевной топик и трусики я за приличное нижнее белье не считала. Оно еще и неудобное ко всему прочему. Зато комплект! Словно меня на откуп кому-то вручить хотели. Что-то у меня неприятно засосало под ложечкой.
Из-за сна я чуть было не пропустила приход парня с очередной порцией еды. На этот раз ужин. За окном уже стемнело, обстановка в комнате практически не различалась. Зато я хорошо видела одетого в белое парня. Он как фонарь светился в полутьме. Не в прямом смысле. В переносном. Если бы светился в прямом, то меня было бы уже не спасти.
Дверь вроде бы осталась открыта, а в руках парня не было никаких ключей. Может быть дверь открывалась снаружи и захлопывалась сама собой? Тихо, не производя ни звука, я рванула вперед. Мне удалось первой схватить поднос с перемолотым в кашу обедом прежде, чем парень поставит поднос с ужином, и вывалить обед ему в лицо. А пока он секунду замешкался, я ударила его подносом по голове и кинулась в коридор.
Она действительно захлопывалась! Парень ударил кулаком по двери с той стороны, а я с довольной ухмылкой побежала дальше по коридору в поисках места, где можно было затаиться и переждать бурные поиски. Лучшим вариантом для этого мне показался подвал. Он относительно безлюден и по логике побега я должна стремиться в обратном направлении. Так что подвал подходил идеально.
В правильности решения я убедилась очень быстро: за мной никто не гнался. Точнее в сумерках в подвале вообще никого не находилось, и только мне было «заняться нечем, как разгуливать по ночам под землей». Меня немного смущало наличие тусклого освещения в подземных коридорах, значит здесь все-таки кто-то ходил. И этот кто-то не я.