Голос Восьмого скрипел так, словно он им давно не пользовался.
— И что там про код Д?
Напарник трепетно прижал чемодан к груди. Пусть и обряженный в новенькую форму Аркуса, Восьмой до сих пор казался чужеродным Лунному городу. Он больше походил на испуганного воробья, чем на его жителя.
— Инфекция.
— Правильно. Надо выяснить, связано ли это с сомбрами.
— Но…
— Механик будет, наша задача — помочь ему. Если скажет, что обычная болезнь, передадим дело вальтам. Главное, чтобы они сами не пришли.
Зай запрокинул голову назад, всмотревшись в дымную безбрежную пелену. Он научился предугадывать вопросы Восьмого. Все они отличались глупостью и простотой.
— В чемодане все нужное, не забудь надеть маску и перчатки. Остальное разберем на месте.
Дуплами темных окон проплыли мимо невысокие дома. На их фоне Депо выглядело мастодонтом. Дома жались друг к другу, словно в попытке согреться в промозглую осень. Поговаривали, что зима вот-вот наступит, но она все не приходила. Зай даже не пристегнул меховую подкладку к куртке. О чем пожалел, когда ледяной ветер задул в спину.
На границе первого и четвертого секторов висел кованый лунный диск с зачерненной полосой. Он выглядел одинаково с двух сторон, но мелкие стрелки указывали разное направление. Сразу за ним город преобразился, наполнившись бурлящими парами. Вдалеке грибами после дождя выросли трубы заводов и фабрик. С шипением раздувались меха на крышах, а куклы деловито сновали от дома к дому. Любящие жар печей, они населяли промышленный сектор целиком.
— Они не люди. Но ведут себя как мы.
Восьмой указал на сосредоточенно работавшего куклу. Тот опускал длинный венчик в трубу и старательно водил им по закопченным стенкам. Собранная зола отправлялась в пришитый к медному туловищу карман.
— На препарацию захотел? Куклы — это куклы, о чем тут думать? Или считаешь себя особенным?
Зай посмурнел. Такие разговоры до добра не доведут. Если напарника не прикончит сомбра, то заберет в тюрьму Аркус, когда он брякнет что-то не то в неправильном месте.
— Ты не особенный. Мы все не особенные. Запомни это.
Заморосил дождь. Последние недели он шел постоянно, словно небо плакало без продыху. Охотники спустились на мостовую. Зай поднял ворот куртки и повел Восьмого к уродливому заводу с пятью черными трубами. Производственные цехи заняли внушительную площадь, раскинувшись острыми углами. На входе заботливо уместился кукла-секретарь. Он сообщил, что механик прибыл на место за пятнадцать минут до господ и теперь ожидает их в отстойнике.
— Отстойник?
— Место, где хранят затвердевающие материалы, которые нужны для ковки. Они там отстаиваются. Дай-ка чемодан.
За серебристыми застежками лежали две маски, четыре пары резиновых перчаток, а также тряпки, шприцы и пара бутылок со смесями. В отдельном кармане покоилась коробочка с алькалином. Она была тщательно обмотана пленкой и закреплена ремнями.
Охотники натянули маски, похожие на кожаные намордники с клювами. Глаза спрятались за круглыми зеленоватыми стеклами, а ремешки плотно сомкнулись на затылке. Каждый получил по паре перчаток.
— Не вижу.
— Между стеклами прослойка алькалина, надо привыкнуть. Больше получаса не носи.
— Почему?
— Делай, как говорю.
Через полминуты зеленоватый мир пришел в норму и оформился четкими образами. Тени в нем стали длиннее и толще. Чемодан вновь занял руки Восьмого.
Зай толкнул массивную дверь в залу, заставленную резервуарами. Некоторые из них достигали в высоту трех метров, другие образовывали затопленные на уровне ступней колодцы. Пластинчатый потолок покрывали изогнутые причудливыми узлами трубы.
В середине залы Механик, невысокий кукла в синем комбинезоне, выводил записи на листе с твердой подложкой. На широком носу куклы красовались очки, плавно переходившие в маску. Шестипалые ладони покрывали резиновые перчатки.
Заметив охотников, Механик отошел в сторону. У бака распласталось неестественно вывернутое тело куклы. Глаза потухли, а медные сочленения покрыла сетка черных точек.
— Заключение: рабочий, четыре года. Образ жизни: правильный; к ответственности: не привлекался; начальство: жалоб не имело; причина смерти: подозрение на медянку, но есть следы насилия; время смерти: между восемью и десятью часами утра.
Хорошо смазанные челюсти не скрипели, как у обычных кукол. Голос лился плавно и размеренно. Механики — особая каста. Они получали приличную зарплату, а также неплохие льготы. Им разрешали использовать ресурсы Аркуса в случае нужды.
Зай присел на корточки рядом с умершим. Тот лежал на спине, закинув правую руку за голову. На груди растеклось масляное пятно, а левая нога была вывихнута и перекручена так, словно ее пытались выдрать из сочленения. На открытых участках металла чернела сыпь.
— Осмотр?
— Сообщение: ничего подозрительного не замечено; пояснение: характер ран указывает на инфекцию; дополнение: насильственная смерть исключена; дополнение номер два: имеются повреждения, не характерные для медянки, но они не стали причиной смерти; дополнение номер три: показания собраны и готовы к оценке.
— Не похоже на работу сомбры… Впрочем, никогда не скажешь наверняка.
Зай размял ноги и прошелся по цеху. Попутно он пролистал переданные куклой бумаги, совершенно бесполезные. Свидетели сообщали известные факты. Учитывая обстоятельства, следовало провести вскрытие.
— Подпишу и уносим.
Он поставил роспись на первом листе. Труп, обернутый в плащевку, погрузили на закрытую платформу. Рабочие донесли тело на носилках и оставили в кабине, двинувшейся по крытому тоннелю. Тела и тяжело больных переправляли только так. Уже в мастерской Депо умершего разместили на длинном столе. Охотники вновь надели маски и перчатки, принявшись за дело.
Механик щелкнул замком на высокой тумбе, открыв инструменты. Циркулярная пила, молот, колышки, присыпанные алькалином, тяжелые щипцы, зажимы, множество игл и проводов, болтов и шестеренок. Восьмой с интересом подошел ближе. Он не представлял, что его ждет.
Зай встал сбоку от тела, приготовившись ассистировать. Он тщательно протер перчатки обеззараживающим маслом и подхватил зажимы. К горлу подкатило привычное отвращение. Он и раньше работал на вскрытии, но если убивать Зай привык, то копаться в трупах — нет.
Механик смазал грудь куклы до блеска и завел пилу. Она прорезала металл с жужжанием надоедливой мухи. Распустился и увял букет бело-желтых искр.
Зай прихватил медные пластины с двух сторон зажимами и, сильно надавив, развел их. Внутренности оголились, открыв путь к гнезду замерших шестеренок и колец, черных трубок-сочленений, рычагов и переключателей, распределенных по коробкам. Посередине спало старательно огороженное механическое сердце. Раньше оно приводило в действие все механизмы в теле, но теперь было безнадежно мертво.
— Сердце: кристаллы залиты неизвестной жидкостью; трубы: прорваны; механизмы: проржавели. Причина смерти: не установлена; подозрение на медянку: отклонено.
В изумрудных оттенках внутренности предстали выпукло и косо. Механик обрезал трубы и провода, связанные с сердцем. Зай заткнул обрубки тряпками и обмотал их скрепляющей лентой. Не хотелось, чтобы масло залило механизмы.
— В обморок не грохнись.
Зажим отправился в дрогнувшие руки Восьмого. Работа не из приятных как на вид, так и на запах. Зай вымазался в масле по локоть, оно оранжевыми разводами осталось на рубашке.
Наконец, сердце выпорхнуло из груди. Механик взвесил его и отложил на поднос, принявшись за осмотр ребер. Время от времени он выкачивал вытекшее масло трубкой, разгоняя меха движением стопы. Собранная жидкость пойдет на анализ, а потом ее сожгут. Он вытащил несколько шестеренок и коробок, но ответа в них не нашел. Оставив разделанный труп, Механик перенес поднос на второй стол. Охотники последовали за ним.
Грязно-серые кляксы облепили сердечные кристаллы. Скребок не справился с полипами, и Механик взялся за пилу. Сердце развалилось на две ровные половинки сгнившего фрукта. Прозрачные кристаллы сменили цвет на черный. Среди граней поселились коричневые прожилки.
— Ты видел такое когда-нибудь?
Усталость как рукой сняло. Зай наклонился, пристально всмотревшись в сердце. Рабочий принадлежал к передовым моделям с двумя кристаллами. У простых кукол было по одному, а собранные на Первом заводе могли похвастаться тремя.
— Ответ: отрицательный. Причина смерти: неизвестная животная субстанция. Предварительный диагноз: спровоцированный инфаркт.
Механик сколол кусок кляксы изнутри и погрузил его в контейнер. Вскрытие закончилось, охотники могли уходить. Зай расписался под отчетом и машинально поймал падающего Восьмого на плечо, удержав его на ногах. Алькалиновые стекла изрядно мутили сознание. Подхватив напарника под руку, Зай потащил его к двери. Механик безразлично принялся паять тело.
В проходной комнате маски нырнули в чемодан, а перчатки — в урну. Охотников обдало паром, и только после двери мастерской отворились. Опасно позеленев, Восьмой опустился на скамью, привалившись к стене. На его лбу проступил пот, а зрачки расширились. Каждый проходил через это: и сам Зай, и его напарники. Зай знал порядок действий наизусть.
Налить воды на тряпку, приложить ее ко лбу. Подержать, пока напарник не прижмет ее ладонью сам. Набрать воды в стакан. Дать выпить. Проследить, чтобы напарник осушил стакан полностью. Взять пакет из автомата. Сесть рядом. Подождать. Через пять минут все придет в норму.
Так было со всеми, кроме Тами, первого напарника. Тот долго приходил в себя. Он оказался совсем никудышным и умер быстрее всех. Нежный цветок, выброшенный сомбре на растерзание. Тами не выносил алькалина. Он не был рожден охотником. По совести, как и другие.
Восьмой закашлялся, опустив голову. Зай подставил пакет — напарника вырвало. Теперь умывание. Зай брезгливо выкинул пакет и довел Восьмого до туалета.
Напарник тяжело дышал. Черные волосы водорослями налипли на лоб. Кожа налилась мертвенной бледностью. Зай схватил Восьмого за загривок и сунул под кран, пустив холодную воду. Восьмой протестующе замычал, упершись в край раковины. Когда он начал фыркать и отчаянно трястись, Зай ослабил хватку. Восьмой выпрямился, пошатнувшись, и прижал ладони к лицу. Он сипел поломанным инструментом.
— Я так не могу. Я… Я не здесь. Не отсюда. Я не понимаю, ничего не понимаю… Я стараюсь, но я не могу, это не то… Все не так!
— А как? Как, скажи, по-твоему все должно быть?
— Не знаю. Если б я знал… Не помню ничего. Почему я не помню?
— Если тебя привез Бхутешам, ты не вспомнишь. Никто не вспоминает.
Зай вытащил из кармана две конфеты. Одну отдал напарнику, другую закинул в рот. Сладко-кислый яблочный привкус растекся на языке. Он немного смягчил воспоминание об огромном дирижабле, прибывавшем в Лунный город каждый месяц. Бхутешам привозил людей. Откуда и зачем — никто не знал.
— Забудь об этом, если хочешь выжить. Понял? Или настолько слабак, что даже этого не можешь? Думаешь, один такой? Хах. Смирись и живи дальше.
— Ты? Тебя нашли так?
— Я был примерно твоего возраста, когда он привез меня.
Помимо воли перед глазами пронеслись картины, стертые во времени. Там царила тьма, грязь, а воздух пропитался трупным запахом. Люди жались друг к другу холодными телами, чтобы согреться. Когда дирижабль причалил, толпа вывалила на площадку Депо. Лестничный спуск увел на улицу. Люди оказались предоставлены сами себе, никто ничего не объяснял.
Тогда Зай очень хотел есть. Его покормила одна добрая старушка, а потом пришлось выкручиваться. Он поселился в заброшенном соборе, стал воровать еду. Так и жил, пока его не поймал Аркус. Вот и вся история.
— Хватит на сегодня. Жду тебя в восемь утра.
Зай бросил на Восьмого последний взгляд и вышел в коридор. Его не заботило, сможет ли напарник добраться домой самостоятельно. Это только его проблемы. Пусть научится справляться хотя бы с такими мелочами.
========== Дело #9: Черный рынок ==========
Нужный дом располагался в трущобах. Во внутреннем дворе стояли скамьи с навесными тентами. Под одним из них сидел кукла с проржавевшими ногами и занимался сбором механизмов. Периодически он поливал маслом кругляши шестеренок и труб, и те отзывались одобрительным блеском. Кукла не обратил внимания на прошедших охотников, только поправил съехавший по плечам вязаный платок. Его желтые глаза не оторвались от рутинного занятия.
Квартира рабочего не поражала богатством: лежанка, стол, два стула, печь, пара полок с книгами. Среди предметов личной гигиены инструменты и добрая порция масла, а также банка ваксы и баллон очистителя. Им попался щеголеватый рабочий. Зай подхватил баллончик со средством и взболтал. Желтоватая пена с резким запахом покрыла край раковины.
— Вот.
Восьмой ткнул пальцем в стол. Зай отставил баллончик и принялся изучать потрепанный флаер на коктейль. На обратной стороне значилось: «Приведи друга и получи второй коктейль бесплатно. Салун «Красный Буйвол»: мы открыты до комендантского часа!» Зай усмехнулся набок и легко хлестнул напарника по ладони.
— Если ты не пьешь, самое время начать. Мы отправляемся в салун. И, поверь мне, хуже салунов четвертого сектора могут быть только бары шестого. Но нельзя начинать с самой жести, да?
— Зачем ему выпивка? Кукле.
— Именно это мы должны выяснить. К счастью, я знаю, куда нам.
Обозначенный салун располагался в паре кварталов от дома рабочего. Охотники добрались до него без приключений как раз тогда, когда часы отбили половину второго. При предъявлении флаера кукла-бармен на секунду замер. Механические пальцы провернулись в прозрачном стакане, плотно прижав тряпку к граням.
— Ошибка: время; решение: после трех часов.
— Понял, — ответил Зай и сделал заказ.
Охотники сели за дальним столом. В чашку отправилось две ложки сахара. Зай помешал, стукнув ложкой о края, попробовал — недостаточно. Досыпал третью.
Восьмой пил несладкий кофе. Оставалось загадкой, зачем он ворует конфеты, если не любит сладости. За стандартную прогулку Зай недосчитывался до трех конфет. При этом, иногда они возвращались. Словно напарник тащил их от скуки. Странная привычка.
— Что думаешь?
— ?
— Что думаешь о деле?
— Неясно ничего.
Народа в салуне прибавилось. Кукла с колесами вместо ног подвез обед. Восьмой быстро прикончил блюдо и попросил еще. Его худощавость, оставшаяся с тюрьмы, никуда не делась, но кожа стала выглядеть здоровее, а черты лица сгладились.
— А про работу?
— Привык.
Восьмой нахмурился, оторвавшись от обгладывания кости. Черные глаза уставились на Зая так, будто пытались прожечь дырку. Слишком беззастенчиво. Когда-то также смотрела Райви, она была подслеповата… Локоть задел стакан с водой, мокрое пятно растеклось на столешнице. Зай прижал его салфеткой.
— Ты плохо видишь?
Напарник утвердительно дернул подбородком. Неудивительно, что он напоминал Райви. Само его ощущение пространства было схоже с ее. Он осторожно передвигался и тщательно изучал детали, пытался выжать максимум информации об окружении.
— Но фонарь ты увидел.
— Я видел пятно.
Нахохлившись воробьем, Восьмой обхватил чашку ладонями. Райви тоже так делала.
Зай прикрыл глаза, окунувшись в навязчивое воспоминание: хрупкая светловолосая девушка поднималась по строительным лесам. Ее нога провалилась между досками и застряла. Девушка вскрикнула: «Осторожно!» Но чудовище из тьмы настигло ее раньше. Выпрыгнув из ниоткуда, оно вцепилось в ее плечи. Вместе они полетели вниз, рухнув в литейный котел с хлестом. Леса обвалились карточным домиком, часть из них опала на печи. Занялся пожар, в котором никто не уцелел. Тела Райви и сомбры не нашли.
Четвертый район — все случилось здесь. Если бы Райви заметила трещину в досках, смогла бы она спастись?.. Зай покачал головой, ухмыльнувшись. Тогда он испугался и не пошел с ней, Райви разрешила остаться внизу. Она сказала, что вряд ли они кого-то встретят, что ничего страшного в этом нет и он может просто подождать. Когда языки пламени взметнулись по стенам, Зай выбежал на улицу. Он прикрывал голову от горячего пепла. Если бы тогда он не струсил, если бы вернулся за ней… Все сложилось бы иначе? Ответа на этот вопрос он не узнает никогда.