Так, похоже, понятно, кто еще к нам в гости пожаловал. Главный темный — это понятно: явился, небось, лично проследить, чтобы его агента свора светлых не загрызла. А главный энергетик зачем? Вслух зачитать жалобу своих подчиненных? Или свидетелем обвинения — потребовать примерно наказать похитителя ценного кадра?
Подойдя к нашему столу, они вежливо поздоровались, ни к кому конкретно не обращаясь и ни на ком не задерживаясь взглядом, и мой руководитель тут же обратился к внештатникам.
— Подождите пока, пожалуйста…. но недалеко, — негромко произнес он. — Я уполномочен на месте принять решение о ваших дальнейших действиях.
Они пожали плечами и, отойдя к соседнему столику, уселись вокруг него — лицом к нам и все с той же готовностью в любой момент сорваться с места.
— Ну, давайте устраиваться поудобнее, — подала вдруг голос Татьяна, и, повернувшись к нам с Тошей, принялась повелительно размахивать указательным пальцем: — Два стола вместе составьте и стулья к ним придвиньте.
Честно признаюсь, прозвучавшая в Татьянином голосе абсолютная уверенность в том, что ее указания будут немедленно выполнены, привела меня в восторг. Впервые в жизни. Даже несмотря на то, что она раскомандовалась перед лицом посторонних. Вернее — именно благодаря этому. Вот, уважаемый руководитель, посмотрите и задумайтесь, стоит ли оставлять без моего сдерживающего влияния эту женщину, которая без всякого стеснения гоняет в хвост и в гриву двух ангелов — да еще и в присутствии их начальства?
Как только мы расселись по местам (небесное начальство оказалось — как ему и положено — во главе сдвинутых столиков), из здания кафе выпорхнула официантка и, в мгновенье ока оказавшись возле нас, вынула из кармана передника блокнотик.
— Что заказывать будем? — поинтересовалась она с вежливым безразличием, постукивая по нему карандашом.
Руководители переглянулись в явном замешательстве. Тоша внимательно рассматривал разводы на пластиковой поверхности стола. Максим стрельнул глазами из-под полуопущенных век на своего начальника. Стас облокотился на стол, прикрыв ладонью рот. А Киса даже и дышать, по-моему, перестал.
— У вас есть какие-то пожелания? — обратилась Татьяна к приглашенному руководству с сияющей улыбкой.
Они молча уставились на нее. Наконец, мой руководитель едва заметно качнул головой.
— Ну, тогда, — повернула Татьяна голову к официантке, — принесите-ка нам чайку. С какими-нибудь пирожными. Только не очень жирными. И тем, — ткнула она пальчиком в сторону внештатников, — тоже.
Я чуть не подпрыгнул. Этих еще кормить? Которые чуть меня в бараний рог не согнули? Да еще и за мой счет?
Марина вдруг расхохоталась. Обведя глазами всех присутствующих, она подмигнула Татьяне и громко заявила: — А я бы кофейку выпила.
Татьяна чуть поморщилась, словно пожалела, что не может составить ей компанию.
— Я тоже, — подхватил Стас, опустив руку от лица, но прикусив губу.
Официантка кивнула, черкнула что-то у себя в блокнотике и направилась к двери кафе.
— У нас, знаете ли, — проникновенно обратилась Татьяна к нашим руководителям, — принято сначала накормить гостей, а потом уж разговоры разговаривать…
— Можно вопрос задать? — перебил ее Тоша, оторвав, наконец, глаза, от стола и уставившись в упор на моего руководителя.
Тот кивнул.
— Почему здесь нет моего руководителя? — спросил Тоша, напряженно хмурясь.
— Потому что Ваша роль в сложившейся ситуации, — ответил ему мой руководитель, — не представляется нам ключевой.
— А вот и напрасно! — с довольным видом возразил ему Тоша. — В таком случае я позволю себе первым взять слово. Эта встреча, изначально случайная, получила свое развитие исключительно по моему настоянию. Выяснилось, что у меня тут старые знакомые есть, — плотоядно глянул он на Максима, — грех было не подойти…
Максим закатил глаза, покачав головой и пожав плечами.
— С какой целью? — подал вдруг голос сидящий справа от моего руководителя ангельский чиновник, переводя подозрительный взгляд с Тоши на Максима.
Ага, вот наконец-то и выяснилось, кто есть кто из вновь прибывших! И уселись наискосок от своих подчиненных, чтобы удобнее наблюдать за ними было. Я ни секунды не сомневался, что главный энергетик явился сюда защищать интересы своего похищенного сотрудника, но, судя по вопросу темного руководителя, тот преследовал ту же цель. Ну, конечно, это только нас, светлых, чуть что — сразу к ответу за малейшую промашку призывают! Лучше бы у темных поучились, как своих поддерживать.
— Как с какой? — невинно округлил глаза Тоша. — Поздороваться, былое вспомнить, планы на будущее составить — чтобы из вида друг друга не терять… Лучше, знаете, как-то заранее определиться, кто по какой дорожке бежит — чтобы не сшибить, не дай Бог, кого-нибудь…
— Вам угрожали? — прищурившись, спросил Максима темный начальник — с надеждой в голосе.
— Мне? — надменно вскинул бровь тот. — У них нет и не будет никаких оснований для этого, а на пустое сотрясание воздуха я не привык внимание обращать.
Тоша явственно скрипнул зубами.
— Вы хотите сделать заявление, — обратил на него прохладный взор главный темный, — что мой сотрудник создавал какие бы то ни было препятствия Вашей работе? Я имею в виду, в последнее время, — подумав, добавил он, и я быстро отказался от еретической мысли — ничему нам у темных учиться не нужно, если они готовы прислушиваться к обвинениям противника в адрес своих.
— И в мыслях не было, — тряхнул головой Тоша, бросив короткий, оценивающий взгляд на Максима. — Мы вот тут как раз побеседовали и выяснили, что теперь у каждого из нас — своя дорога, а если они и пересекутся… случайно… то мы уж как-нибудь на месте разберемся. Так что, еще раз повторяю, — повернулся он к моему руководителю, — инициатором этой встречи был я.
— А сотрудника моего коллеги из восточного отдела, — повел тот рукой в сторону своего соседа слева, — тоже Вы на нее… пригласили?
— Вы совершенно правильно выразились, — забубнил Киса, словно ему сигнал к выступлению дали, — меня сюда именно пригласили. И я прошу не возлагать вину за мое отсутствие на рабочем месте ни на кого, кроме меня. Это я счел для себя необходимым воспользоваться случаем, чтобы принести извинения своему бывшему человеку…
— Мы здесь находимся не для того, — резко оборвал его мой руководитель, — чтобы вновь рассматривать Ваше старое дело.
— А может, рассмотрим? — быстро вмешался я. — Может, с него и начнем? Дело в том, что Марина — ключевая фигура во всей этой истории. — Марина окинула меня недоверчивым взглядом. — Именно из-за нее… э… вернее, благодаря ей у нас здесь создалась уникальная ситуация.
— Опять? — вновь сбился мой руководитель с беспристрастного тона на саркастический.
— Ну, и опять — так что? — пожал я плечами. — На земле все-таки находимся. Я начну с хранителей — хорошо известно, что каждый из нас, в целом, неплохо ладит со своим человеком. Хоть в одностороннем порядке, — кивнул я в сторону Тоши, — хоть в двухстороннем, — я благодарно улыбнулся Татьяне — она опять болезненно поморщилась. — Но вот сидит человек, — вновь посмотрел я на Марину, — которого мы однажды потеряли и который теперь оказался вовлеченным в наши операции…
— Минуточку! — тут же взвилась Марина.
— Хорошо-хорошо, — поднял я обе руки в успокаивающем жесте, — вовлеченным по собственному желанию. Но без настоящей защиты! Прости, Стас, — прижал я руку к сердцу, — но мне как казалось, так и кажется, что тебя больше интересует безопасность ценного кадра, чем человека. Что недавние события и доказали.
Стас поиграл желваками, но кивнул. Коротко и неохотно.
— И в этом нет ничего странного, — заметил я ему справедливости ради, — это не твоя работа — в лабиринте человеческой души разбираться. Перед тобой другие цели стоят. От хранителя она отказывается, — вновь обратился я к своему руководителю, — потому что считает, что мы навязываемся людям. Но после сегодняшнего разговора, я думаю… вернее, мне очень хочется надеяться, что мы выяснили, что навязчивости нет там, где есть диалог.
Татьяна издала какой-то сдавленный звук и схватилась за чашку с чаем. Вот спасибо, напомнила — я тоже сделал глоток.
— Но и это еще не все, — продолжил я, — и сейчас я очень рад, что вы смогли к нам присоединиться. Посмотрите на компанию, которая здесь собралась. Человек, спокойно принимающий существование ангелов и отказывающийся зависеть от них. Сотрудник службы внешней защиты, прекрасно ладящий как с людьми, так и с представителем… э… другой разновидности ангелов в процессе проведения совместной операции. Три хранителя… пусть даже один из них сейчас в другом месте работает…. которые по мере сил и возможностей пытаются обеспечить вышеупомянутому человеку хоть какую-то защиту. — Марина вновь одарила меня пронизывающим взглядом. — И еще один человек, — повернулся я к Татьяне, радуясь возможности точно также, при всех, сказать, что она значит для всех нас, — который никогда не устает заставлять всех окружающих задумываться, прислушиваться к другим и принимать правильные решения.
Татьяна уставилась на меня огромными глазищами, в которых плескалась какая-то непонятная тревога.
— Да, мы уже оценили все разнообразие вашей компании, — сухо заметил мой руководитель, — теперь хотелось бы узнать, в чем Вы видите ее преимущества.
— Да в том, — воскликнул я, — что оказалось, что мы все можем прекрасно не только сосуществовать, но даже и сотрудничать. И без всяких официальных распоряжений. Тоше никто указаний не давал данные для Стаса собирать, а Ки… ему, — я кивнул головой в сторону Кисы, но он вдруг отчаянно замотал головой, — … он тоже не был обязан идти нам навстречу. Такому у нас не научишься — у нас каждый за свой надел отвечает и больше ничего вокруг не видит. Это только на земле отчетливо понимаешь, как здорово временами на чье-то плечо опереться и свое в нужный момент подставить. Здесь не нужно помощь, как подаяние, выпрашивать, — не удержался я от личного выпада, — здесь ее на равных предоставляют и получают.
— Может, нам к вам молодых на стажировку присылать? — насмешливо бросил главный темный. Да святые же отцы-архангелы, не могли вы эти слова в уста моему руководителю вложить?
— А почему бы и нет? — запальчиво спросил я, обращаясь к последнему. — Уж хранителям — так точно не помешало бы посмотреть, насколько плодотворно можно работать в тесном контакте как с коллегами, так и с людьми. Почему, по крайней мере, не изучить наш опыт — вместо того чтобы осуждать нас за него? Люди, земля, жизнь на ней постоянно меняются — почему наша работа должна подчиняться железобетонно неизменным правилам? Если уж людям удается договариваться, несмотря на все их прошлые и нынешние различия, почему бы и нам не последовать этому примеру и начать сотрудничать не только в случаях крайней необходимости? Кстати, я думаю, что наша французская коллега, — добавил я туманно, чтобы намек на Анабель только до посвященных дошел, — у которой круг общения существенно шире нашего, с удовольствием поддержит эту идею.
— С ним я сотрудничать не буду, — буркнул вдруг Тоша, ткнув пальцем в Максима.
— Да брось ты, — добродушно отозвался Стас, — они, в целом — ребята неплохие, и сработаться с ними можно. Если, конечно, элементарные истины им, как следует, растолковать.
— Это точно, — не менее добродушно не остался в долгу Максим, — в ваших устах и элементарные истины звучат так, что их растолковывать приходится.
Главный темный хмыкнул, мой руководитель громко прочистил горло, начальник энергетиков деликатно прикрыл рот ладонью. Стас с Максимом задумчиво смотрели вдаль — каждый в противоположную от другого сторону, Тоша жевал губами — явно слова, которые просились у него наружу, Киса ерзал на стуле — нервно потирая руки и подергивая уголком рта. Татьяна с Мариной переглянулись и закатили к небу глаза.
— Хорошо, — подвел итог мой руководитель, — ваша точка зрения нам ясна. Я донесу ее до контрольной комиссии…
— Мы донесем, — негромко поправил его главный темный.
— Да-да, разумеется, — чуть поморщившись, согласился мой руководитель. — Сейчас вы можете продолжать исполнять свои обязанности, хотя я не исключаю, что комиссия изъявит желание выслушать каждого из вас в отдельности. А уж Вас, — строго глянул он на меня, — непременно.
Татьяна тихо охнула и как-то вся сжалась.
— Одну минуточку, — подала вдруг голос Марина. — Поскольку меня тут ключевой фигурой назвали, — улыбнулась она мне, чтобы лишить свои слова язвительности, — позвольте и мне пару слов сказать. Или вас мнение человека, как вон тех, — прищурившись, она кивнула в сторону заскучавших над нетронутыми чашками чая внештатников, — не интересует?
— Разве что для полноты картины, — лениво обронил главный темный.
Мой руководитель покосился на него и произнес с преувеличенной душевностью:
— Мы будем очень рады услышать отзыв о наших сотрудниках от беспристрастной стороны.
— Насчет беспристрастности придется вас разочаровать, — фыркнула Марина. — Вряд ли стоит ожидать ее от тех, кому вы своих советников подсовываете, не только не дождавшись просьбы об этом, но даже не удосужившись поставить их в известность об этом. Вряд ли стоит ожидать ее от тех, среди кого вы селекцией занимаетесь, отбирая подходящих кандидатов и окружая их нежной заботой — в принудительном порядке.
По лицу темного главы расползлась довольная ухмылка, как у представителя оппозиции, случайно попавшего на митинг протеста против действующей власти.
— Я, кстати, сейчас обо всех вас говорю, — прищурившись, обратилась Марина к нему. — Стоит человеку отказаться от насилия или, наоборот, принять его всем сердцем, сразу же вокруг него ваша возня начинается — по созданию ему тепличных условий для взращивания интересующих вас качеств. Но люди — в отличие от вас — на черных и белых в душе не разделяются, в каждом из них и хорошего, и плохого намешано, и если выбрал кто-то свой путь — то дайте ему самому его пройти, без вашей опеки, и от всего неприемлемого на нем самому избавиться. Имейте достоинство терпеливо ждать, пока к вам придут, вместе того чтобы подталкивать в нужном направлении… Но это так, к слову — я о другом хотела сказать.
Темный руководитель покосился на моего, словно желая поинтересоваться, испытывает ли тот все еще вышеупомянутое удовольствие от речи независимого оратора, и не пора ли вводить регламент, ограничивающий выступающих во времени.
— Я думаю, что любой из здесь присутствующих сможет подтвердить, — продолжала тем временем Марина, — что меня всегда и во всем справедливость интересовала, безотносительно того, о ком речь. Так вот, хочу сказать вам — как руководитель руководителю — что ваше отношение к своим сотрудникам лично у меня ни в какие рамки в голове не укладывается. Я тоже отправляю своих подчиненных в любую точку мира работать с людьми — но только после того, как побываю там сама и на месте разберусь с обстановкой. Вы же посылаете своих… простите, чуть не сказала — людей, в места, о которых понятия не имеете, напичкав их предварительно сухой выжимкой из впечатлений других, словно рекомендациями из путеводителя.
— Я полагаю, — холодно заметил мой руководитель, — что мы позволим себе самостоятельно определять принципы организации нашей работы. И уж, по крайней мере, здесь обсуждать их мы не будем.
— А я на обсуждении не настаиваю, — вкрадчиво произнесла Марина, — хотя не могу не заметить, что вы отказываетесь обсуждать с людьми принципы работы с ними же. Вам не кажется, что таким образом в самое их основание вы закладываете конфликт? Который — совершенно естественным образом — приводит к ошибкам и даже к провалам… вон, как у него, — она кивнула в сторону своего Кисы. — Но вас и среди своих только безупречные интересуют. Взыграла в человеке, вопреки тепличным условиям, разноцветная природа его — вычеркнуть из списка подающих надежды и на распыл; не привел хранитель подопечного, — она прямо выплюнула это слово, — в соответствие канонам — на обочину его, чтобы марширующих в светлое будущее с ноги не сбивал. Так, что ли?