- Неудивительно, - тихо заметила я, но на этот раз Габриэль меня услышал и, усмехнувшись, продолжил:
- Я стал её любовником. Мы встречались в саду, созданном фараоном в честь своей наложницы. Табия превосходила всех женщин, которых я встречал до неё, и не только мастерством. В сексе с ней было что-то… особенное. И вот однажды, когда мы встретились в саду, Табия дала мне чашу с вином. Тогда я не удивился, откуда у неё в руках появилась эта чаша, так как был усталым и сонным после… хм… трехчасового марафона, - я не сдержала смешок от такой формулировки. - В вине оказалось снотворное из трав.
Габриэль стряхнул с моих плеч снег, упавший с потревоженной ветки дерева, и продолжил:
- Когда я очнулся, то понял, что лежу на алтаре, связанный цепями по рукам и ногам. Табия любезно объяснила мне, что она – дочь великого Анубиса, и он хочет, чтобы Табия стала правительницей всего земного мира. Я только через пару сотен лет, когда познакомился с друидами и колдунами, понял, что Табия – просто свихнувшаяся черная ведьма, имеющая колоссальную магическую силу. Ведьма утверждала, что для порабощения мира ей нужно орудие – совершенное и неуничтожаемое. Анубис, как Табия утверждала, подал ей идею.
- Ты действительно думаешь, что Анубис говорил с ней? – я приподняла бровь, не обращая внимания на усилившийся снегопад.
Габриэль фыркнул:
- Она просто была сумасшедшей колдуньей. Табия смешала кровь новорожденного младенца, столетнего старика, трех молодых воинов и трех девственниц с кровью мертвеца. Потом добавила к ним какой-то магической травы. Табия похвасталась, что там присутствует призрачная трава, найденная ей на территории ада. Ведьма произнесла какое-то длинное заклинание, нанесла мне десятки порезов, вылив из меня почти всю кровь, а затем насильно заставила меня выпить то ужасное зелье. И проткнула мне сердце кинжалом.
Габриэль замолчал. Его черные глаза блуждали по сугробам и деревьям, ни на чем конкретном не останавливаясь. Видно было, что мужчине трудно вспоминать о своем превращении.
- Когда я очнулся, то все… изменилось. Мир вокруг меня преобразился. Я слышал стук сердца Табии, слышал её дыхание, шум голосов далеко впереди… черт возьми, я даже слышал плеск вод Нила в километрах от нас! Теперь ночь перестала быть темной – я видел то, чего не мог видеть обычный человек. Ощущения были потрясающие. Я чувствовал себя богом, - признался Габриэль. На его лице появилась грустная улыбка. – Однако потом я почувствовал острое жжение в горле. Все мои внутренности будто зажглись огнем. Это была ужасная жажда, неиссякаемый голод. Современные новообращенные вампиры никогда не почувствуют то, что чувствовал я в первую ночь в виде вампира. Жажда настолько поглотила меня, что я без труда смог разорвать цепи. Главная ошибка Табии заключалась в том, что она была уверена, что я её не трону, - хищная улыбка появилась на лице вампира. У меня даже мурашки по коже побежали, а сердце забилось чуть сильнее. – Я был так голоден, что… отгрыз её голову. Просто не удержал в себе всю мою новую силу. И на Табии я не остановился. Стыдно вспоминать, но… несколько лет я был скорее животным, чем разумным существом. Убивал каждого человека, которого видел. Я не сразу смог приспособиться к своей новой жизни. И лишь через сотни лет я узнал, что могу обращать людей в себе подобных.
Габриэль замолчал и глянул на меня, ожидая моей реакции. Я не была в силах что-либо сказать или сделать. Услышанное просто поразило меня.
- Должно быть, тебе было очень одиноко, - через несколько минут прошептала я.
Вампир притянул меня к себе и потерся носом о мою щеку.
- Мне было очень одиноко все четыре тысячи лет. До знакомства с тобой.
Я не отстранилась от Габриэля, но возразила:
- У тебя ведь были друзья. Вампиры, созданные тобой. Бальтазар.
- Я делал все от меня зависящее, чтобы мои дети были счастливы, - пожал плечами Гейб. – Отдавал им все свободное время, пока они не смогли полностью контролировать себя. Однако я не раскрылся им до конца. А на счет Бальтазара… Он был одержим жаждой мести оборотням, так что с ним невозможно было разговаривать. И лишь совсем недавно, лет пять назад, Бальт сам начал уставать от своего безумия, и я смог разговорить его на другие темы.
Я усмехнулась и поцеловала Габриэля.
- Пойдем домой, Гейб. Мне еще нужно подготовиться к ужину с родственниками.
Не трудно было выбрать, что надеть. Я уверена, Бальтазар не предложит остановиться в обычном кафе, каких тысячи. Скорее всего, он выберет дорогой ресторан. Поэтому я надела черное закрытое платье без рукавов, потрясающие ботильоны на высоких каблуках, которые я купила недавно, и белую шубку – подарок Габриэля.
Без десяти минут шестого я вышла из квартиры. Габриэль давно умотал в Барнаул, так что я оставалась одна. Признаться, меня немного нервировала встреча с отцом… и с Ричардом.
К подъезду подошла моя мать. Она удивленно глянула на меня снизу вверх и, чмокнув в щеку, спросила:
- Я не вовремя? Кажется, ты занята. Идешь на свидание с… ним?
Мама не приветствовала наших отношений с Габриэлем, но и не препятствовала им. Она перестала меня осуждать, когда я напомнила ей о моем непутевом отце.
- Нет, мам. Я встречаюсь с…
В этот момент к дому подъехала дорогая иномарка. Мама удивленно глянула на неё: не каждый день можно увидеть такую машину в обычном сибирском городке. Я даже думать не хотела, где Бальтазар нашел этот автомобиль.
Отец вышел из машины, ослепляя двор улыбкой. Однако улыбка эта быстро исчезла, когда Бальтазар увидел, кто рядом со мной стоит. Мама побледнела, увидев бывшего возлюбленного, и упала бы, не поддержи я её под локоть.
М-да, неловкий момент.
Мама выглядела очень молодо для своих сорока с небольшим, но все же куда старше, чем отец. Бальтазару можно было дать лет двадцать пять, если не меньше.
- Бальти… - прошептала мама.
Бальти? Я не ослышалась? Бог ты мой, неужели мама действительно так назвала моего отца?
- Мой Ирис… - с грустной улыбкой произнес отец, подходя ближе. Он взял мамину руку и нежно поцеловал её.
Ох, превосходно. У мамы, оказывается, тоже есть ласкательное прозвище. Это не для моих ушей.
- Я всем сердцем молилась, чтобы Аня не унаследовала твоего дара, - мама резко выдернула руку и бросила на Бальтазара уничтожающий взгляд.
Взгляд отца остался таким же мягким, но в голосе послышались стальные нотки:
- Однако я искренне рад, что именно наша с тобой дочь имеет магию, сходную с моей, хотя у меня есть еще много детей по всему свету.
- О, так ты признаешь, что ты ловелас? – громко засмеялась мама.
Они же сейчас друг друга порвут на части! Так, надо что-то делать.
- Привет, пап!
Бальтазар чуть не поскользнулся, вытаращив на меня серые глаза. Ну да, даже я не ожидала от себя того, что вылетело.
- П-привет.
Отец моментально забыл про ссору с матерью и поцеловал меня в подставленную щеку.
- Как твои дела? – с улыбкой спросила я.
На этот раз отец оставил меня без ответа. Он посмотрел на маму и уже вежливо спросил:
- Ирина, не хочешь составить нам компанию? Мы с Аней и моим сыном собирались поужинать.
Мама посмотрела мне за спину. Я обернулась, проследив за её взглядом. У машины, на которой приехал Бальтазар, стоял высокий шатен в слишком тонком для сибирской зимы плаще. Он насупил брови и пристально рассматривал меня карими глазами. Мне стало не по себе от этого взгляда. Это, как я поняла, был мой старший брат Ричард.
- Ни за что не сяду в машину, если там будет находиться твой сын! – пробормотала моя мама. В её голосе слышался едва заметный проблеск страха.
Ричард насмешливо приподнял брови, услышав мамину тихую фразу.
- Как хочешь, - пожал плечами Бальтазар.
- Я тебе завтра позвоню, - пообещала я, обняв маму на прощание и следуя за Бальтазаром. Отец тихо сказал матери:
- Но ты не думай, что мы закончили разговор, Ирис.
- Значит, ты Ричард? – с вежливой улыбкой спросила я, останавливаясь перед мужчиной.
Шатен придирчиво осмотрел меня с головы до ног и остановился на глазах. Не сказать, чтобы он был привлекателен или наоборот, ужасен. Среднестатистическое лицо, абсолютно не запоминающееся. Губы Ричарда были обветрены, брови все так же нахмурены, а глаза скрывали множество секретов… И не факт, что я хотела бы узнать их.
- А ты Анна, - хрипло проговорил Ричард. Создавалось впечатление, что он давно не произносил ничего. – Моя сестра.
Меня немного напугал Ричард, но я скрыла это за улыбкой.
Подошел Бальтазар:
- Уже познакомились? Прекрасно. Слышал, здесь неподалеку есть чудесный ресторан. Туда и направимся.
За болтовней отец прятал нервозность – это было видно невооруженным глазом.
Ричард открыл передо мной дверцу машины и, когда я подошла к нему, тихо проговорил:
- Напрасно недооцениваешь Киру, Анна.
Что? Причем здесь Кира?
В душе у меня появилось нехорошее предчувствие, но я промолчала.
========== Глава 5. Алина. ==========
Передо мной стояла черноволосая египтянка в короткой красной юбке и того же цвета топе. Она буквально пожирала глазами стоящего около окна Иордана, рядом с которым стояла вторая девушка, чернокожая и вульгарно одетая.
Я поежилась на диване.
- И кто это? – спросила я на русском.
Иордан заговорил на непонятном мне языке. Девушка спокойно ответила. Вампир удивленно обратился ко мне:
- Она говорит, что её зовут Ати. Она – твой подарок от Стоун, знак её доброй воли и гостеприимства.
- Подарок? – недовольно спросила я.
Иордан пожал плечами:
- Я не ожидал, что Стоун подарит нам… доноров, - вампир в последний момент изменил слово, глянув на меня. – Я вообще удивлен, что она предоставила нам номер и сопровождение.
За дверью номера стояли две грозные афроамериканки, как две капли воды похожие друг на друга. Они представились как Тахира и Нафрит. Иордан сказал, что они состоят в охране Стоун, хотя все, что они делают – это убивают по приказу хозяйки. Стоун и сама может защитить себя, но семь её грозных амазонок (так сказать, королевские гвардейцы) добавляют уважения – и страха. Тахира и Нафрит будут сопровождать нас после заката к Стоун.
- Я не собираюсь кусать её, - заявила я, скрестив руки на груди.
Иордан вздохнул и провел рукой по лицу.
- Ты должна. В Африке трудно добыть кровь в пакетиках. А Ати не против твоего укуса.
Он не понимал. После того, что делал со мной Саид… Я не могу укусить кого бы то ни было.
- Я не могу себя сдерживать, - неохотно призналась я. – Саид привил мне кровожадность. Если я укушу, то уже не остановлюсь.
Иордан внимательно посмотрел на меня, и я с вызовом ответила тем же. Вампир вздохнул и медленно подошел ко мне, присев на диван.
- Ты не могла сопротивляться, - тихо произнес он и взял меня за руку. – Но сейчас можешь. Укуси Ати, поешь. Нельзя ехать к Стоун голодными. Она использует это против нас. Я прослежу, чтобы ты остановилась.
Я уставилась на него с прищуром, стараясь не показать, как признательна вампиру. Глубоко вдохнув, я почувствовала манящий запах девушки и молча кивнула.
Ати подошла ко мне и села рядом, убрав с шеи волосы. Глядя на её ровно бьющуюся жилку, я медленно придвинулась ближе. Страх, что Иордан не сможет меня остановить, исчез за волной сосущего голода. Клыки медленно, с легкой болью удлинились, и я раскрыла губы, опуская голову к шее девушки.
Вдохнув её аромат, я не почувствовала страха. Только предвкушение. Её, как и любую дорогую игрушку, кусали осторожно и ласково, и в голове промелькнула мысль, что я не смогу сделать укус приятным.
Сил терпеть больше не было, и я укусила Ати. Тут мне в рот полилась теплая свежая кровь, и я закрыла глаза от наслаждения, глотая эту жидкость. Вот по чему я скучала – по свежей крови. Она питала в тысячу раз сильнее крови в стакане, давала больше сил и энергии.
Казалось, это мгновение длилось вечно. Я наслаждалась податливостью египтянки, прижала её к себе, обхватив за плечи, когда Ати обмякла. Я не желала отрываться от девушки, и когда кто-то тронул меня за плечо, зарычала.
- Хватит, Алина, - какой спокойный, уверенный голос. Сквозь помутневшее сознание я вспомнила, что рядом Иордан. – Довольно, иначе ты её убьешь.
Плевать. Ати отдаст свою жизнь мне. Просто потому что я так хочу.
Сердцебиение девушки замедлилось, и это отрезвило меня.
Господи, что я творю?
Я оторвалась от Ати и выбежала из комнаты, слишком испуганная своей чудовищностью, чтобы смотреть на ослабевшую девушку. Оказавшись в ванной, я открыла кран и дрожащими руками смыла кровь с лица – пока что я не умею питаться аккуратно.
С зеркала на меня смотрела взволнованная вампирша с лихорадочно горящими глазами. Взволнованная и… довольная. Черт возьми, даже моя внешность меня предает.
Я с трудом успокоилась и вернулась в гостиную. Персональный подарок Иордану от Стоун, девушка (Зэма, кажется) полулежала на диване рядом с Ати. Укушенная мною уже очнулась и деловито заматывала укус легким шелковым шарфиком. Увидев меня, Ати улыбнулась и что-то прощебетала на своем родном языке.
- Что она говорит? – заволновалась я, увидев удивленное лицо Иордана.
- Говорит, что никогда прежде не испытывала такого кайфа от укуса, - проговорил Иордан, аккуратно вытирая уголки губ от крови. – Думаю, это от того, что ты… кхм… необычная вампирша.
- Очень мило, - пробормотала я, отводя взгляд.
Через полчаса мы с Иорданом все так же сидели в номере, но уже вдвоем, без тех девушек. С каждой минутой мне все больше казалось, что Тахира и Нафрит являются нашими надзирателями, а не сопровождающими.
Иордан спокойно ел заказанную в номер пиццу, сидя на диване и перелистывая каналы. Я же металась по комнате, словно тигр в клетке. Меня волновала встреча с этой Стоун больше, чем с Аделиной. Должно быть, у неё скверный характер, если она недолюбливает Иордана. Хотя я ведь тоже его недолюбливаю.
- Хватит мельтешить перед глазами, - вампиру надоело мое беспокойство.
Я бухнулась на диван рядом с Иорданом и заявила:
- Расскажи мне о Стоун.
- Что именно тебя интересует? – спросил вампир, не поворачивая своей светловолосой головы в мою сторону.
- Все. О ней ты говоришь со страхом. Почему? Какие у неё слабости? Куда можно надавить, чтобы задобрить её? Лесть? Деньги? Кровь?
Иордан криво улыбнулся множеству моих вопросов и, стряхнув крошки теста с колен, обтянутых темно-синими джинсами, начал рассказывать:
- Эгесихора Стоун – третье по старшинству дитя Гейба, старше неё были только Лилит Блейк и Саид. Ну, после смерти последнего получается, что она вторая по старшинству. У Стоун была красивая, но необычная внешность для её родины – Греции. С детства Стоун управлял её отец, который продал её будущему мужу. Тот не любил Эгесихору и не скрывал своих отношений с другими женщинами. Муж её был человеком алчным и глупым. Он задолжал кому-то денег, и в качестве платы предложил свою жену. Стоун подвела её красота. Её новый хозяин был любителем извращенных игр, и устраивал оргии с участием Эгесихоры. Ей это не нравилось, но когда она жаловалась своему любовнику, он избивал её и привязывал голой к столбу на скале перед морем. Через несколько лет Стоун надоела этому извращенцу, и он продал её в рабство. Она переплыла через Средиземное море и попала в Египет. О том, что происходило на корабле эти несколько недель, она не рассказала даже Габриэлю. В это время Габриэль как раз был в Египте. Он заметил эту прекрасную женщину, и за покорностью рабыни разглядел сильную, но почти сломанную личность. Он выкупил её и помог излечиться, как физически, так и морально. Эгесихора полюбила Габриэля – не как мужчину, а как отца. Он для неё стал богом. Она предана только ему, и из мужчин только ему она доверяет.
- Неудивительно, - заметила я. – Ведь именно мужчины испоганили её судьбу. Мужчины и их глупая гордыня.