Они вошли в кафе, заняли свободные места.
— Амариллис, будь добра, дарджилинг. На две персоны.
Девушка в белом переднике кивнула и бойко удалилась к другому столику. Посетителей было довольно много, они переговаривались, создавая впечатление оживленного улья.
Они заняли столик под пейзажем с ивами. Только кошка в этот раз не разгуливала по веткам. Оглядевшись, Ньют заметил её, прыгающую среди одуванчиков на родном полотне.
Аврор молчал и не сводил с Ньюта взгляда, от которого внутри постепенно холодело, пока на белую скатерть не опустился поднос. Чай и большая кружка какао. Амариллис заговорщически подмигнула Ньюту.
Селвин пригубил чай, прикрыв глаза, наслаждаясь вкусом. Голос его, который Ньют уже и не чаял услышать, будто чарами оградил их столик от всех посторонних звуков:
— Да, уютное место. Я, конечно, из ностальгических чувств отдаю предпочтение «Дырявому котлу». Помню, мы с вашим отцом отмечали там каждый сданный экзамен, первое успешное дело…
— Вы знали отца? — Ньют внимал с жадностью. Конечно, аврор был знаком с ним. Они ровесники, наверняка. Вместе учились, вместе работали. Столько всего нового теперь удастся узнать…
— Конечно. — Селвин прикрыл глаза, вспоминая. — Старина Гектор. Смелый, как грифон и гордый, как гиппогриф. Безрассудный, как все мы в молодости, презирающий правила.
Ньют невольно улыбнулся. В тех же словах отца описывала мама, только глаза её при этом сразу темнели. Ньют был слишком мал, когда отца не стало, и всё, что ему осталось — колдографии и чужие рассказы.
— Сложно было найти более въедливого аврора, чем ваш отец, Ньют. Если он нападал на след преступника, то шёл до победного конца.
Против воли заалели щеки. Это было приятно. Знать, что отец был героем. Немного тяжело, конечно. Потому что отец так и не увидел, как ловко Ньют управился с первым своим гиппогрифом; не пожелал удачи в первом учебном году, помахав рукой с перрона Кингс-Кросс. И уже не примет в дар экземпляр книги, которую Ньют обязательно напишет.
— Тесей пошёл в Гектора. Одно лицо, один характер, разве что кажется спокойнее. — Селвин обратил внимание на чай. Ньют же всё помешивал сахар в какао, вовсе о нём позабыв. — А вот презрения к правилам в нём ещё больше. И напарница у него под стать была. Безрассудная, дерзкая, но большого ума. Дороти Брукс…
Ньют моргнул, словно очнулся ото сна. Он уже видел это имя. В старой французской газете под групповым снимком.
— Мистер Селвин, — холодно прервал его монолог Ньют, — вы ведь мне всё это рассказываете — про отца, про Тесея, — потому что чего-то хотите от меня.
Ньют был честен с собой: он далеко не так хорошо понимал людей, как зверей. Ему тяжело было разобраться во всех тех ритуалах, которые ежедневно совершали его соотечественники. Но «тяжело» не значит «невозможно». Он чувствовал ложь, он распознавал разные уловки, к которым прибегают люди, когда им что-то нужно. Потому что Тесей так делал, а за ним Ньют наблюдал всю свою жизнь.
— Давайте говорить честно. — Ньюту было неприятно. Его любовь к отцу, которого он едва помнил, его любовь к брату попытались использовать. — Чего вы хотите?
Селвин некоторое время молчал, пристально разглядывая Ньюта. Карие глаза его смеялись.
— Вы тоже очень похожи на Гектора, — спокойно ответил он, будто не заметив, что его маленькая хитрость раскрыта. — Любите прямоту.
— Так давайте прямо и поговорим.
Селвин вдруг улыбнулся. На мгновение, но неподдельная искренность проскользнула в этой улыбке.
— Мне нравится ваш настрой. И я надеюсь, что ко встрече с Тесеем он сохранится. Потому что мне очень важно донести до сына моего близкого друга одну мысль.
Ньют молчал и слушал. Селвин отпил чай.
— Передайте Тесею, чтобы поправлялся скорее. И что отец бы им гордился.
— Всего лишь?.. — не смог сдержать удивления Ньют. Он-то думал, что такое вступление предваряло поручение министерской важности.
— А вы думали, — хохотнул аврор, — я через вас ему расследование подкину, чтобы без дела не скучал?
Ньют смущённо покраснел.
— Пока целители не признают его здоровым, пусть расслабится. — Селвин одним глотком допил чай и засобирался.
— Мистер Селвин! — окликнул аврора Ньют на улице. Тот обернулся, чуть наклонив голову в немом вопросе. — Не расскажете, как продвигается дело Бёрни?
— А вот до умения Гектора вытягивать информацию вам ещё очень и очень далеко, Ньют. Не расскажу.
Закусив губу, Ньют проводил Селвина взглядом.
========== Глава 6 ==========
Хаски глядела на Ньюта в упор умными зелёными глазами. Ньют внимательно смотрел кошке меж ушей. Воздух между ними дрожал от напряжения. Тонкий лукотрус, прижатый когтистой лапой к полу, притих, рассчитывая прикинуться простой веткой. Вопрос, где кошка его поймала, сейчас волновал Ньюта меньше всего.
— Давай подумаем как два разумных существа, — обратился он к Хаски. Конечно, проще всего было бы просто использовать магию и освободить пленника, но это могло испугать кошку. А Ньют рассчитывал построить с ней добрососедские отношения.
— Посмотри на него, — Ньют указал пальцем на едва трепыхающегося лукотруса, — вот что ты планируешь с ним сделать? Не съешь, он ведь невкусный.
Кошка наклонила голову, внимая, а потом зевнула, сильнее придавив добычу к полу. Ньют не подал виду, что это его взволновало. Кошки, они такие, вкусовые качества жертвы их интересуют в меньшей степени (особенно когда каждый день перепадают мясные обрезки с хозяйского стола), а вот возможность поиграть с ней, то отпуская, то нагоняя и пугая до полусмерти… В этом отношении кошки очень походили на некоторых людей.
— У твоей игрушки слишком много острых сучков, — применил другую тактику Ньют. — И когда она устанет от тебя убегать, то нападет. И, в лучшем случае, останешься без глаз. Как ты тогда будешь играть с мышами?
Хаски дёрнула хвостом. Она была недовольна, но не могла не признать правоту Ньюта. Она родилась на улице и умела ценить будущее. Поэтому миролюбиво подняла лапу, отпуская лукотруса. Тут настало время Ньюта. Он проворно поймал несчастного за тонкое зеленое тельце. Ещё предстояло успокоить его…
Лукотрус всеми конечностями ухватился за большой палец Ньюта. Листики, служившие ему подобием человеческой шевелюры, подрагивали. Да и всё тоненькое тело сотрясал мелкий тремор.
— Тише, тише, малыш, — ласково прошептал Ньют, оглядываясь, не зная, куда бы переместить испуганное создание.
— Я слышала шум. — В дверь заглянула мама. — Всё в порядке, радость моя?
— В полном, — бодро улыбнулся Ньют, быстро пряча лукотруса в карман жилета и пытаясь встать так, чтобы не было видно ящика с Томом, от которого поднимался лёгкий дымок, и царящего на кровати бардака.
— Её можно погладить? — К счастью, мама отвлеклась на Хаски. Кошка, помахивая поднятым хвостом, величественно проследовала в коридор.
— Пока она к нам не привыкнет, лучше не рисковать, — покачал головой Ньют. Сам он получил глубокую царапину, когда выпускал новую обитательницу дома из коробки.
— Какая-то у нас тяга к своенравным котам. У меня до сих пор шрамы от Бандита не сошли.
Ньют улыбнулся. Всё его детство Бандит считал, что охотиться на высунутые из-под одеяла ноги хозяев — цель всей его кошачьей жизни. А если двери на ночь запирались, он оскорблялся до глубины души и страдальчески мяукал, пока его не пускали внутрь.
— Зато с ними веселее. — Ньют аккуратно выпроводил маму из комнаты и сам вышел следом. Устроенный Хаски шум не разбудил Тома, так что можно ненадолго оставить его. Пепел можно убрать и позже. А Тесей, кажется, был в библиотеке.
— Твоя правда. Пойду найду её, пока она не попыталась выбраться на улицу к гиппогрифам.
— Я смогу объяснить ей, что лезть в загон — плохая идея. — Судя по продемонстрированным Хаски способностям, кошка должна была бы и сама догадаться об опасности подобной затеи. Однако стоило удостовериться.
— На ужин рыба в сливочном соусе. Не опаздывай.
У лестницы на первый этаж они разминулись. Мама спустилась по ступенькам вниз, а Ньют, немного помявшись, впившись взглядом в обвивший столбик перил плющ в горшке, будто ожидая от него совета, прошёл дальше по коридору. К библиотеке.
Тесей устроился с ногами в кресле у открытого окна и курил, в левой руке держа раскрытую книгу в яркой мягкой обложке. Судя по названию, очередной детектив. Голубые глаза внимательно скользили по строчкам, увлечённо следя за сюжетом, в чём бы он ни заключался. Тесей зажал сигарету в зубах, чтобы перевернуть страницу, и пепел с тлеющего конца упал ему на колено.
— Ш-ш-ш… Проклятье, — ругнулся он. — Тергео! Ньютон?
Тесей затушил сигарету и отложил книгу. Ньют зябко поёжился. Из-за открытого окна в библиотеке было прохладно. Зачем брат к нему спиной сидит? Простудится же.
— Я встретил целительницу из Мунго…
— Сибилл? — Тесей оживился. — Она что-то передала?
— Вот. — Ньют вынул из кармана флакончик с зельем и протянул брату, украдкой отфыркиваясь. Даже открытое окно не спасало от запаха табака.
— Она что-то ещё сказала? — Брат принял флакон, взболтнул и поднёс к свету.
Ньют открыл рот, но… Вся решимость, которую он копил с библиотеки в Косом переулке, вдруг куда-то испарилась. Он смотрел на Тесея в кресле, все ещё нездорово-бледного, но явно счастливого, как бывает счастлив человек, вырвавшийся из всей душой ненавидимой больницы. Брат вдруг показался Ньюту самым обычным человеком.
— Я прочёл в «Пророке» про твоего коллегу. — Тесей поставил флакон на столик, вынул из портсигара новую сигарету и прикурил. Завитки светло-серого табачного дыма потянулись ввысь к потолку. Открытое окно не очень помогало проветриванию, ветерок больше относил дым вглубь библиотеки. Наверное, даже если уйти в дальний её конец, где на полках стояли самые старые и пыльные тома и всегда царил тёплый полумрак, этот запах настиг бы и там. Он, казалось, неотрывно следовал за Тесеем. Даже когда тот держался и не курил перед матерью или за столом.
— Я не верю, что он виновен, — твёрдо сказал Ньют. Брат сделал глубокую затяжку. Чуть повернувшись корпусом, он выдохнул дым в открытое окно. Некоторое время он продолжал сидеть так, закусив сигарету зубами, пока его брюкам снова не стало угрожать падение пепла.
— Почему ты так уверен? — Тесей смотрел внимательно, чуть прикрыв глаза, как следящий за добычей хищник, уверенный, что ей не убежать, сколь быстра бы она ни была.
Иногда, наблюдая за тем, как брат двигается, колдует, с кем-то разговаривает, Ньют сравнивал его с рысью. Не хватало только чёрных кисточек на ушах и когтей, обманчиво миролюбиво спрятанных. Ньют был готов поставить галлеон, что будь его старший брат анимагом – наверняка принимал бы вид этой опасной кошки. Вот и сейчас, даже сидя в кресле, Тесей подобрался, будто готовясь к прыжку. Мурашки непроизвольно начинали бегать вдоль хребта.
— Потому что в нём нет такой решимости.
— Люди полны сюрпризов.
— Нет, — уверенно сказал Ньют. — Бёрни никогда не напал бы даже на того, кто слабее. По крайней мере, не в одиночестве.
Чуть сведя брови к переносице, Тесей молча слушал. Так сосредоточенно, что совсем забыл о зажатой меж пальцев сигарете. Благо держал он её теперь над пепельницей, так что ничто не угрожало чистой до зеркального блеска поверхности журнального столика. Серая дорожка на стеклянном дне расплывалась кругом.
— Моя коллега, Каван, считает, что Бёрни курит опиум. Его могли…
— Он не наркоман.
— Что? — растерялся Ньют. Тесей не имел привычки кого-то перебивать, предпочитая дослушать до конца, прежде чем раскатать все аргументы собеседника по брёвнышку.
— Он не наркоман, — повторил Тесей. — Я хочу знать, что ты думаешь об этом деле.
Опустив голову, Ньют пристально изучал ворс ковра. Цвета сандалового дерева, средней жёсткости и средней же длины. На нём можно было спокойно лежать в погожий денёк, читая книгу. А если солнце начинало припекать, стоило перекатиться чуть левее и устроиться в тени высоких книжных полок, оставив место на кресле и столике теплолюбивому коту.
— Я считаю, что его подставили. — Прозвучало не очень уверенно.
Откинувшись на спинку кресла и вспомнив о сигарете, сгоревшей почти до фильтра, Тесей одной долгой затяжкой прикончил её и небрежно уронил в стеклянную пепельницу. Не спеша, впрочем, тянуться к портсигару за новой.
Переминаясь с ноги на ногу, Ньют наблюдал за братом. Смотрел, как от глубоких вдохов мерно вздымается его грудь. Проклятие ведь поразило лёгкие? Разве ему можно курить?
— Ты хочешь его спасти?
— Я хочу разобраться. — Ньют был уверен, что Бёрни ему «спасибо» всё равно не скажет.
Не проронив ни слова, Тесей потянулся к портсигару. Взял, повертел латунный прямоугольник без гравировок в руках, но, так и не открыв, спрятал в карман брюк.
— Я оставил в Аврорате кое-какие бумаги. — Тесей спустил ноги с кресла и подался вперёд, уперев локти в колени и положив подбородок на сцепленные в замок ладони. Сходство с рысью испарилось, теперь брат больше походил на сыщика из тех детективных романов, что так любил читать. — На дне верхнего ящика стола. Они скреплены серебряным зажимом. Он зачарован, но тебе вреда не причинит.
Глаза брата азартно блестели. Не осталось и следа той усталости и апатии, что туманили их холодную голубизну в первые часы пребывания в родном доме. Но было в этом блеске что-то нездоровое. Возбуждение, слишком яркое, почти безумное, как у вдохновлённого художника под дурманом. Или у чующего близость свежей крови хищника. Что, пожалуй, было ближе к истине.
— Если я возьму эти бумаги, это повредит твоей работе?
На лице Тесея промелькнуло удивление.
— Нет, конечно. Меня не отстраняли от службы. Так что ничего не случится.
Ньют недоверчиво глядел на брата из-под отросшей и нависающей над глазами чёлки. Тесей ведь не стал бы рисковать любимой работой? Может, нет никакого подвоха? Бумаги ведь принадлежат брату?
Наконец, не зная, куда спрятаться от ожидающих ответа проницательных голубых глаз, Ньют кивнул, чувствуя, как внутри натягивается струна. Он никогда не мог отказать Тесею.
— Спасибо. — Брат встал, потянулся, разминая затёкшие мышцы. Босые его ступни утопали в ворсе ковра. Тесей ловко обогнул Ньюта, в чьей душе всё крепли ростки осознания, что всё может обернуться самым ужаснейшим образом. Как эти бумаги связаны с Бёрни? И не связаны ли они с ранением Тесея? Ведь тот предупреждал…
— Кстати, у нас появились новые соседи, — внезапно сказал брат, хлёстким движением палочки отправляя недочитанную книгу в полёт до нужной полки.
— И что? — не понял Ньют.
— Ничего, — пожал плечами Тесей, стоя в дверном проёме и закуривая. — Но мама наверняка попросит тебя купить завтра сладостей в Косом переулке. Советую опередить события.
Тесей скрылся из вида, оставив только табачный шлейф, от которого слезились глаза. Ньют вынул палочку и, взмахнув ею, изгнал ненавистное марево из всегда такого уютного и безопасного пространства библиотеки. Но вместе с ним пропал и сухой запах книг, который Ньюту, напротив, очень нравился.
Затворив окно, он опустился в кресло, хранившее тепло Тесея, по примеру брата прижав колени к груди, подобно горгулье с крыши средневекового собора. Кресло было большим, рассчитанным на какого-нибудь потомка великанов, потому что, если прижаться к одной его стороне, рядом вполне мог бы поместиться ещё один человек не самого крупного телосложения.
Повторив жест брата, Ньют уткнулся лбом в сомкнутые ладони, усиленно размышляя. Но в голову всё больше шли картины из детства, когда в этом самом кресле высокий и по-подростковому нескладный Тесей читал маленькому Ньюту занудные книжки по Трансфигурации, пока тот не засыпал. Конечно, брату нужно было готовиться к СОВ, а Ньюту хотелось внимания, вот Тесей и нашёл лучший для всех выход.
— Забыл про ужин, радость моя? — В библиотеку заглянула мама.