Настроение от жары, конечно же, крайне паршивое. Но то, что Шейн больше не раскрывал свой поганый рот, как-то развеивало обстановку. И пускай тот бросает на него быстрые взгляды, явно не предвещающие ничего хорошего, Диксон успешно забивает на это. В его жизни было достаточно дерьма, чтобы не обращать внимания на еще одного долбоеба. Конечно же, это не значит, что ублюдку сойдет все с рук.
Граймс легонько касается его локтя, отвлекая от крайне заманчивых мыслей об извращенной расправе с Уолшем. На языке уже вертится очередная гадость, так и собирающаяся сорваться, но Граймс его опережает.
— Я у тебя не спрашивал, но мне действительно интересно. — И тут же добавляет: — Если не хочешь, то можешь не отвечать. Но ты обычно ходишь один или с кем-то?
Через злость проталкивается заторможенное недоумение. Чего Граймс хочет? Светские беседы решил вести?
— Зачем?.. — невнятно бормочет он, но Рик понимает.
— Просто интересно. Я мало что знаю о Зоне. И не скажу, что она мне нравится. — Рик выдает нервный смешок, зарываясь пальцами в собственные влажные волосы. — Того, что я увидел, хватит, чтобы в следующий раз у меня даже не возникло идиотской идеи о том, чтобы пойти сюда.
Тут же в голове возникает две мысли. Первая о том, что Граймсу хватило мозгов осознать, что это место не для него. А вторая… вторая была даже не мыслью, а картинкой, отдающейся теплым ощущением внутри.
— Сначала нет, — через долгую паузу, когда Рик уже не ждет ответа, говорит он. — А сейчас чаще один.
— У тебя есть друг, — понимающе кивает Граймс. — Может даже команда. А семья? Жена и дети?
Чужие слова возвращают на грешную землю. В желудке становится неприятно холодно, кровь отливает от лица.
Жена? Какая нормальная баба посмотрит на раба? Да они плюются, стоит только завидеть метку на запястье. Это ведь неуважение. А дети…
Диксон на секунду зажмуривается, возвращаясь в те ужасные времена. Его ценили, но не так, как ценят человека, а как очень хорошее животное. Сильный, не настолько уродливый, чтобы отказаться от его потомства. Они наслаждались и смеялись над ним, когда Дэрил, задыхаясь от наркотиков и вдавившегося в горло ошейника, трахал рабыню. Диксон слабо помнил ее лицо, зато в мозг врезалось то, как она кричала, впиваясь в его руки, надеясь на то, что он остановится. Но Дэрил не остановился. Потом, когда его в очередной раз продали, он видел ее на одной из вечеринок богатеньких, уже с большим животом, все так же плачущую. Дэрил создал ублюдка, раба от рождения.
Горло сжимает тошнота.
— Прости, — тихо говорит Рик, видимо заметив, но неправильно поняв реакцию Диксона. — Я не должен был лезть в это дело.
Его ладонь сочувственно сжимает плечо. Глаза обеспокоенно скользят по лицу. И Дэрил привычно закрывается. Опускает голову, завешиваясь волосами, отстраняется. Жалость — последнее, что ему нужно.
— Ты хотел узнать о Зоне, а не о моей жизни, — напоминает Дэрил, старательно игнорируя чужой взгляд.
— Да чего он там не знал? — врывается в разговор Шейн. — Каждый третий о ней болтает. Лучше скажи, чего это ты паришься-то? Жарко ведь. Или стесняешься?
Рик укоризненно смотрит на него, но это не работает: Шейн уже встал на колею и не собирался с нее сворачивать. Правда, Дэрил пока не понял, к чему тот ведет.
— Какого хрена тебе, блядь, нужно?
— Да ничего, — пожимает тот плечами. — Я же за тебя беспокоюсь. Как же мы, если тебе станет плохо. Если тебе так привычнее, давай я помогу.
Чужая рука дергает ворот плаща, но Дэрил перехватывает ее, крепко сжимая.
— Руку убрал, — сдерживая клокочущую в горле ярость, говорит он. — Еще раз тронешь меня, я их тебе сломаю и в жопу засуну.
Так вот чего решил этот чертов долбоеб.
— Себе в жопу? — едва слышно, ехидно выдает он. — Ну и фантазия у тебя. Я, пожалуй, все же воздержусь.
Кто-то возможно и спустил бы это дерьмо, проглотил его, не подавившись. Но не Дэрил. Оскорбление застревает в горле, пульсируя там, расширяясь. Кровь приливает к лицу. И он правда не видит причин сдерживать себя. Этот ублюдок нехило так подзаебал его.
Шейн сгибается, судорожно выдыхая.
— Ты меня заебал, ублюдок. Думаешь, я буду терпеть это?
— Дэрил…
— Иди нахуй, Граймс. Тебя не спрашивали.
— А ты не забываешься, Диксон? — выпрямляясь, интересуется Шейн, подходя слишком близко. — Ты ведь помнишь, что тебя кое-что ждет дома?
Ублюдок. Снова вспомнил про поводок.
— О чем ты, Шейн?
— Не лезь, Рик. Тебя это не касается. А ты попридержи язык и не забывай, кто тут главный. Веди нас и не выебывайся.
Вот, блядь, и проигнорировал. Но он еще достанет эту суку. Однажды, когда этот дебилоид будет прогуливаться по улице, они встретятся. Кишки у всех одного цвета, неважно, раб ты или свободный. Но Диксон хотел бы убедиться.
Граймс тоже не выглядит особо довольным. На лице нечитаемые эмоции. Он занял место между ними, видимо, готовясь разнимать драку, но все же нихуя не делая. Не хочет лезь в то дерьмо, в котором нихуя не понимает. А ведь стоило бы. Но Дэрил тоже ничего не сделает, заткнется и будет вести. Посмотрим, что будет дальше. И только Шейн выглядит довольным ситуацией. Победитель мира, блядь. Вот только этот дружок все прохерит. Диксон сделает все, чтобы именно так и произошло. А если… Диксон переводит взгляд на Граймса. Граймс, Граймс, Граймс, вполне возможно, нужно сделать ставку именно на него.
Время идет, они все больше и больше приближаются к городу, уже чувствуя его давящую атмосферу. Рик, видимо пытаясь показать, насколько его все это тоже достало, демонстративно молчит. И это только к лучшему. Молча они проходят намного больше.
— Скоро ночь, — напоминает Граймс, как будто сам Дэрил не видит густеющие над ними тучи. — Нам нужно устраиваться на ночлег.
Какой у них гениальный мальчик. И добрый, и хороший, и внимательный, настоящее чудо. Дэрил презрительно кривит губы. Нет, нихера у них троих не выйдет. Прирежет он их ночью, и даже этого ни в чем не виноватого идиотика, для проформы, чтобы свидетелей не было. Главное, чтобы все было чистенько.
— Может, сюда? — предлагает Граймс, хлопая по удачно попавшейся машине.
Довольно большая, чуть поменьше той, на которой они в прошлый раз «отдыхали», с коробкой позади. На кой хер она нужна, Дэрил не знал, да и выяснять не пытался.
Дверь приветливо открыта. И Диксон тут же падает на водительское сидение, собираясь все время провести так, пялясь в темноте на город. Шейн забирается в коробку, устраиваясь там. А Граймс… Граймс по какой-то причине плюхается на соседнее сиденье.
— Рик, иди сюда, здесь довольно просторно, — зовет друга мужчина.
— Ты устраивайся. А я пока здесь посижу. Не хочу спать, думаю с оружием разобраться.
— Как хочешь, друг, как хочешь. Здесь действительно неплохо.
— Я не могу извиняться за Шейна, — негромко говорит мужчина через довольно продолжительное время, когда за спиной раздается красноречивый храп. — Но я хочу, чтобы ты знал, что я не разделяю его точку зрения. Он часто не понимает, что перегибает палку. На это проще просто не обращать внимание.
— Мне похер, — выдыхает Дэрил.
— Я знаю. Просто я уверен, что Шейн хорошо заплатил, а ты… ну, скажем, не очень дружелюбен.
Ну, вообще заебись. И тут он виноват. Прелесть какая. Он, блядь, никого не трогал, но приперся уебок, который решил, что может управлять его жизнью, тыкает носом в дерьмо, а Диксон должен радостно повизгивать. Хуй им.
Следующие два дня проходят абсолютно одинаково. Дорога, машины, выливаемое дерьмо со стороны Шейна, нашедшего новое развлечение — заебывать его. Но Диксон терпел, он, блядь, прокусил уже себе щеку, проглотив кусок кожи, но молчал. А потом, вечером, случилось очень интересное событие.
Они как раз искали место для ночлега, попалось неприятное место дороги, где не было ничего подходящего, кроме низеньких машинок, в которые лезть не очень-то и хотелось. Мысль о том, чтобы ночевать прямо на дороге, Дэрил отметал.
Он как раз занимался высматриванием через ряды машин подходящей, когда впереди мелькнуло что-то черное, потом еще раз. Это не могло быть ошибкой. Кто-то приближался, и с этим кем-то Диксон уж очень не хотел встречаться.
Можно было спрятаться, защитить себя. Но… чертово благородство разыгралось в жопе, заставляя забыть о недавней стычке и всяких планах. Пригибаясь, чтобы его не заметили, Диксон скользил вдоль рядов, собираясь предупредить идиотиков. Как оказалось, не один он такой внимательный. Шейн, только что занимавшийся просмотром салона одной из машин, мгновенно спрятался в ней, Дэрил даже не успел подойти к нему. А вот Граймс…
Диксон про себя выматерился. Вон его кудрявая макушка очень уж близко от этих тварей. Можно уже хоронить, они не успеют надежно спрятаться. Но пока эта мысль пульсирует в мозгу, Диксон все равно идет.
До чувствительного слуха доходит шлепанье босых ног по теплому железу и какие-то звуки, слабо походящие на речь, но скорее всего ей и являющееся. Вот он, Граймс, и у них есть какие-то пара минут, чтобы спрятаться. Или… О том, что может произойти в противном случае, думать даже не хотелось.
Дэрил крепко стискивает запястье, резко дергая Граймса вниз, заставляя наклониться.
Лишь бы их не заметили. Но не должны… не должны.
— Вниз, — шепчет он, кивая на машину.
Граймс понимает, стаскивает с себя рюкзак, роняя при этом кожаную куртку, и проскальзывает вниз. Дэрил забирается туда же, вынужденно прижимаясь к чужому горячему боку. С другой стороны рюкзак с затянутой им сюда же курткой, впереди арбалет. И пускай положение неудобное, чувствуешь себя не защищенно, это лучшее, что он смог придумать сейчас.
Рик приоткрывает рот, собираясь что-то сказать, но Дэрил прижимает палец к губам, заставляя заткнуться. Сейчас нужно быть тихим. Он обращается в слух.
Машина дергается, словно кто-то на нее запрыгивает. Железки впиваются в спину, неприятно царапают задницу. Но жаловаться сейчас не стоит. А потом Дэрил видит их. Угольно черные, покрытые будто смолой, ноги. В уши вновь бьет этот отвратительный звук их речи. И приходится побороть в себе желание сжать голову, чтобы избавиться от отвратительного ощущения.
А вот Граймсу приходится хуже. Тот вздрагивает, напрягаясь всем телом. Ерзает, прикрывая голову, и, кажется, глухо скулит. Едва слышно, так что Диксон не имеет к нему претензий, но все же.
Диксон уже встречал их, может поэтому у него реакция другая, а может из-за того, что он намного крепче их всех. Эти существа… Скорее всего они и были теми самыми людьми, что были здесь во время катастрофы. Беззащитные, запертые, они, как и Зона, изменились.
Холодок проходит по телу, сжимает сердце, вновь накатывает чувство глухого одиночества, сосущей пустоты. Это нормально, когда сталкиваешься с тем, чего и в принципе не должно существовать. Главное, чтобы тут туман опять не пошел. Вот тогда полный пиздец будет. Ну и хреново станет, если кто-то из этих уже нелюдей наклонится. Воевать с ними было тяжеловато.
Граймс вновь вздрагивает. И можно только представить насколько ему сейчас херово. Не повезло чуваку. Неподготовленный, непривыкший. Но Дэрил ничем не может ему помочь.
А ведь Шейн должен испытывать что-то очень похожее. И Диксон надеялся, что ему намного хуже, чем Граймсу. Было бы шикарно, если бы его бошка просто взорвалась бы, разбрызгивая мозги по всему салону. Вот бы был подарок.
Граймс вновь тихонько воет. Дэрил просто вынужден его толкнуть, в попытке заткнуть. Но Рик почему-то понимает это иначе. Чужая рука крепко сжимает его ладонь, не давая шанса вырваться. И не остается никакого выбора, кроме как терпеть. А затем Дэрил просто забывает о неудобстве, напряженно всматриваясь в небольшую щель в попытке разглядеть больше.
========== Часть 11 ==========
— Что это? — удивленно выдыхает Рик, смотря через окно машины на город.
Еще день-два, и они будут на месте. И сейчас им открывался довольно странный вид на ночной город, практический скрытый в темноте, и маленькие, слабые пятнышки света.
— Свет в комнатах, — почему-то тихо говорит Дэрил.
В этот раз они устроились относительно раздельно. Шейн, которого Рик заставил сторожить, расселся на шершавом покрытии у колеса. Граймс же вместе с Дэрилом скрылись в небольшой машине, рассаживаясь на передние мягкие кресла.
— Как-то не верится, что мы уже так близко.
Диксону тоже не верилось и чертовски хотелось, чтобы время расставания пришло как можно быстрее. Какое же счастье он испытает, когда окажется свободен.
— В городе будет паршиво.
Рик недоуменно поворачивает голову к нему, надеясь получить ответ.
— Там намного опаснее, — через большую паузу говорит Дэрил. — Думаю, там эпицентр всего. — Он морщится, осознавая, что не получается облачить в слова собственные мысли. — Увидишь.
Между ними вновь образуется тишина. Такая спокойная и приятная, именно из-за этого напрягающая. Дэрил тихонько зевает, отворачиваясь к боковому окну.
***
Наконец-то они доходят до той самой церкви, которую еще ранее приметил Дэрил. А дальше… дальше только город. И он не знает, то ли радоваться, то ли наоборот. Хрен его знает, как получится. Ведь они могут проскочить, не побеспокоив Призраков. Но стоит посмотреть на этих двоих… вряд ли.
До того, как они дошли досюда, они успели еще пару раз попасть в неприятности, отделавшись легким страхом и парой царапин. Как неожиданно выяснилось, эти двое не так уж и бесполезны. И все же что-то подсказывало, что не будь они в Зоне, ему бы прилетела пуля прямо в макушку.
— Остановимся здесь до утра, — говорит он, рассматривая архитектурное строение.
— На какой черт бессмысленно тратить время?
Дэрил задерживает дыхание, отсчитывая. Один, два, три…
— Потому что я так сказал, — сквозь зубы, говорит он.
Если к вечеру они окажутся в городе, то все станет бессмысленным. Их тут же словят и сожрут на месте. Нет, здесь нужно действовать умнее. Нужно выходить с раннего утра, чтобы вовремя добраться до города и найти убежище до того, как солнце начнет заходить. Так что выбор у него был один.
Дэрил частенько здесь проходил, было дело. Но никогда еще он не подходил так близко к этой небольшой белой церквушке. Ну, теперь у него есть шанс. Он с восхищением осматривает красивые окна, собранные из разноцветных кусочков стекла, высокую колокольню и, конечно же, поблескивающий на солнце колокол. Красивое место.
Мужчина кладет руку на деревянную дверь, легонько ее толкая. Взгляду открывается просторное помещение, заполненное низенькими неудобными скамейками, алтарь с противоположной стороны и крест.
Он свистяще втягивает воздух, мгновенно хватаясь за арбалет. Взгляд сосредоточенно останавливается на темном углу, а точнее, на отчетливой фигуре там. Свет красиво проникает через витражи, разбиваясь о них, сохраняя ту самую вечернюю обстановку. И оттого настолько по-дикому смотрятся красные глаза Призрака, застывшего под иконой.
Тот тоже заметил его. И тогда губы твари растягиваются в хищной широкой усмешке, показывающей белые острые зубы.
Волосы на загривке встают дыбом, сердце ухает вниз, в желудок, сжимается там. И по мозгам все же очень нехило дает, когда существо, все так же улыбаясь, то ли низко рычит, то ли смеется. Это уже другой звук, едва слышный, но создающий толпу мурашек, бегущих по коже, и поднимающий крайне неприятные воспоминания. Оно как будто говорит: «ненужный мальчик», но не словами, нет, его голос прямо здесь, в голове, разрывающий, подавляющий все инстинкты. Но… Дэрил сжимает арбалет и резко опускает его вниз, попадая себе по бедру. Яркая вспышка боли окончательно выводит из своеобразного транса. Дэрил не был гребанным умником, он действовал на инстинктах, а их не так уж и просто заглушить. Может, именно это всегда спасало его чертову жизнь.
— Так просто ты меня не сожрешь, тварь, — выплевывает он, наводя арбалет.
Болт вылетает из гнезда, врезаясь в икону. Тварь совершает невероятный прыжок и цепляется за какой-то выступ на стене рядом, устраиваясь на этом маленьком участке.