Наконец-то дорога меняется. На трассе появляется все больше съездов, и кое-где они даже видят фермы. Пару раз Шейн предлагает съехать на них, но Рик остается непреклонен. И машины продолжают ехать по унылой дороге, а люди все так же скучающе смотрят в окна. Наконец-то появляются заторы. В салонах полная пустота, и, если не заглядывать внутрь, кажется, что люди просто взяли свои вещи и ушли. Но Рик отлично знал, что это не так.
Уставшее сознание играет злые шутки. Там, где должен был быть съезд на ферму, оказывается плотная стена леса, а впереди затор. Конечно же, Рик понимал, что за столько времени сложно не забыть такие мелочи, однако с каждой потраченной секундой он нервничает все сильнее и сильнее. Граймс помнил, что их ждет перед фермой, и сейчас каждая секунда промедления приближала их к той трагедии. Стоит только начать сомневаться в себе, как появляется именно тот поворот — узенькая асфальтированная дорога, уходящая куда-то глубоко в лес.
Рик резко вжимает ладонь в гудок и тут же выворачивает руль. Заднее колесо попадает в яму, и машину дергает, но на губах Рика появляется улыбка. Он бросает только один взгляд в зеркало заднего вида, чтобы проверить, едет ли за ним колонна.
Так и подбивает нажать на педаль газа и ускорить происходящее, но приходится держаться. Однако даже если они и тащились со скоростью очень жирной и ленивой улитки, по мнению Рика, они довольно быстро оказываются у ворот. Взгляду открывается огромный простор фермы и кажущийся с такого расстояния маленьким домик, рядом хорошо знакомый сарай. Ферма буквально излучала ленивое спокойствие, которое тут же сказывается и на детях. Карл возбужденно прилипает к окну. И, казалось бы, чего необычного, но дети умеют видеть за общей картиной что-то особенное.
Такая большая колонна не может пройти незамеченной. Стоит только подъехать к крыльцу, как оттуда появляется знакомая фигура старика с оружием. Рик еле сдерживает облегченное восклицание, вместо этого он просто выходит из машины.
— Что вам нужно на моей земле? — без приветствия спрашивает мужчина и дергает затвор ружья. — Убирайтесь отсюда.
Рик поднимает руки вверх. Зря он снял форму, она внушала хоть какое-то доверие. А сейчас, всего лишь в синих потертых джинсах и рубашке, покрытой пятнами пота, вряд ли он выглядел как коп.
— Извините, мы не знали, что здесь кто-то есть, — нагло врет он.
— Теперь увидели, разворачивайте машины.
Они застывают, каждый на своем месте. Граймс сверлит взглядом Хершела, пытаясь придать своему взгляду как можно больше открытости. В машинах замирают люди в ожидании того, что будет дальше. И только Шейн выходит из своего джипа, собираясь вмешаться в разговор. С каждым его шагом на душе становится тяжелее. Рик отлично знает, что Уолш был не лучшим дипломатом, он брал силой, но в этом случае подобное решение могло стать критической ошибкой.
— Пожалуйста, — торопливо произносит Рик и кивает в сторону машины. — Мы практически на грани. У нас закончилась еда, воды почти нет, бензина осталось разве что на милю. Дети не ели уже два дня…
Его слова заставляют Хершела дрогнуть. Дуло ружья слегка опускается, а тяжелый взгляд устремляется в салон, туда, где, сжавшись, сидели Карл и София. В глазах у старика наконец-то появляется что-то живое. Скорее всего, он просто прикидывает их ситуацию на себя, все же две дочери и сын оставляют отпечаток на сознании, и это заставляет его поддаться.
— Мы дадим вам немного еды. — Хершел упирает ружье в твердую землю и переводит на него часть своего веса. — Ящика овощей и десятка яиц должно вам хватить. Мэгги! — кричит он, и тут же из-за двери появляется знакомая темноволосая макушка. Рик чуть не выдает привычное приветствие. — Подготовь им еды и яиц. Гости сразу же уедут. — И, уже обращаясь только к Граймсу, добавляет: — Можете занять соседнюю ферму. Часть животных уже разбежались, но кто-то остался. Вам должно этого хватить.
Это не то, чего ожидал Рик. В идеале, они должны были остаться здесь, а затем, отбив нападение ходячих, счастливо все вместе убраться в закат. Шестеренки щелкают в голове, и результат, к которому приходит Граймс за пару секунд размышлений, кажется не таким уж и плохим. Нужно было с чего-то начинать. А там… Все должно получиться, просто нужно время.
Рик внимательно смотрит за Мэгги и успевает заметить тот первый взгляд между ней и Гленном. Кто бы что ни говорил про первую любовь, она существует. И именно она двигатель всего, она их спасение. На губах появляется улыбка, а в душе загорается что-то, заставляющее Рика по-другому посмотреть на Лори.
— Почему мы уезжаем? — недовольно отзывается Шейн. Мужчина категорично складывает ладони на груди, того и гляди ринется в бой.
— Потому что Хершел не хочет, чтобы мы оставались. Займем соседнюю ферму.
— Нас больше, не нам слушать какого-то старика, — намекающе говорит он. Взгляд дергается в сторону салона машины, где сложено оружие. Но Рик отрицательно качает головой.
— Нет, так мы делать не будем.
Рик примирительно сжимает крепкое плечо.
— Давай, нас все ждут.
Его машина первой выезжает на изрытую колесами трактора дорогу. Все тот же простор, греющий душу, кажущееся бескрайним поле и, конечно же, деревянный забор. Карл восхищенно показывает пальцем в другую сторону, и только когда Рик оборачивается туда, понимает причину — лошадь. Она паслась у самой границы лесом, набитые едой бока двигаются при дыхании, и Рик с легкостью представляет на ней Карла. Такой неутомимый воин на лошади, патрулирующий свои границы. Сладкая надежда на то, что это все же могло бы стать местом их жизни, ненадолго закрадывается в сознание, но Рик быстро ее прогоняет. Они уедут в Александрию, все вместе, поймают Нигана до того, как тот построит свою империю и убьют его.
— Мы будем здесь жить? — наивно интересуется Карл. В голосе дрожит желание того, чтобы это было правдой, и в то же время недоверие.
— Да, Карл, какое-то время.
Эта ферма была похожа на ферму Гринов, но в то же время отличалась от той. Двухэтажный домик недавно выкрашен белой краской. Крыльцо слегка выделяется, и Рик не сразу понимает, что это из-за того, что оно было переложено. На траве кое-где осталась краска, а к боку дома прислонена старая разбитая рама, которую так и не успели убрать. Недалеко от дома похожий сарай, только его ворота широко распахнуты и вокруг ходят белые и рыжие курицы, что беззаботно выковыривают червяков. Громкое недовольное мычание заставляет заподозрить и корову, что все так же закрыта в сарае. И никаких ходячих. Беглый осмотр дома показывает, что внутри тоже чисто.
На стенах и холодильнике висят фотографии довольно большой счастливой семьи. Вот только сейчас от них не осталось и следа, и это смущало. Все вещи лежат на своих местах, кладовая забита припасами, которых хватит, наверное, на несколько недель. И ни следа крови или чего-то подобного. Люди просто исчезли. Рик намеренно проверяет все два раза, но нет ни следа.
Дом оказывается большим, достаточным даже для их группы. Не сговариваясь, каждый занимает себе комнату, Рику удается даже забрать хозяйскую спальню с большой кроватью. О романтике думать не приходилось, с ними оставался Карл, но небольшая надежда на секс все же была.
Бурная деятельность разворачивается невероятно быстро. Женщины занимают кухню, и уже через двадцать минут оттуда слышится задорное щебетание. Что там у них происходит — непонятно, но они и не пытаются пойти и помешать. Вместо этого мужчины занимаются самой главной задачей.
Рик внимательно смотрит на Шейна и пытается заставить себя не вмешиваться. Отдать борозды правления оказывается не так уж и просто, особенно когда видишь, сколько ошибок совершает другой. Ему приходится закусить язык и наступить себе на яйца, потому что это в данный момент необходимо.
— … К тому же необходимо ввести постоянное дежурство…
До этого молчащий Диксон неожиданно разворачивается и уходит. За его спиной глухо захлопывается дверь и между ними на время воцаряется напряженная тишина.
— Чего это он? — наконец-то спрашивает Гленн. Его взгляд так и не отрывается от закрывшейся двери, как будто сквозь деревянную дверь он мог увидеть мужчину.
— Плевать на Диксона, он нам не нужен.
Вот тут Рик не мог согласиться с ним. Дэрил был необходим этой группе, так же как и Рик, так же как и Карл. Без него даже пытаться не стоило.
— Не говори так, — устало произносит Рик. — Дэрил…
— Плевать на Диксона, говорю, — обрывает его Шейн. — Было бы лучше избавиться от него. Не знаю, чего он за нами прется.
Тающего со скоростью льдинки, кинутой на разогретую плиту, терпения оставалось все меньше и меньше. И дело было даже не в Дэриле, сказывался накопленный стресс, долгая дорога и вызванное ей раздражение. Обстоятельства, да и только. Рик тяжело сглатывает вязкую горькую слюну и нервно сжимает пальцы на поясе. К сожалению, это не помогает ему взять себя в руки.
— Нужно его выпроводить. Не хочешь этим заняться, Рик? Вы, я смотрю, подружились.
— Я просто умею быть благодарным, — зло выплевывает Граймс, мгновенно заводясь. — Почему, Шейн? Да потому, что он на протяжении всей последней недели был единственным, кто нас кормил! — переходя на повышенный тон, говорит он. — Если бы не он, мы бы сдохли от голода. И первыми бы умерли дети. Ни я, ни ты ничего не могли сделать.
Гленн и Ти пристыженно отводят взгляд, и только Дейл кивает. Широко распахнутые глаза старика смотрят на Рика уже по-другому, в них появляются те знакомые искорки доверия и уважения, которые Граймс так давно не видел.
— И то, что он тебе по какой-то причине не нравится, не делает из него плохого человека, — прямо в лицо Шейну выплевывает он и замирает.
Дыхание со свистом проникает в легкие. Становится немного легче, но в то же время отвратительно мерзко от самого себя же. Но Рик все равно продолжает удерживать чужой взгляд. Пауза становится напряженной, еще секунда, и это нельзя будет свести к шутке, и это определенно вызовет проблемы. Злые взгляды встречаются, высекают из воздуха искры, мышцы на руках напрягаются, а дыхание сбивается.
— Нашел себе нового дружка…
— Шейн, перестань! — ударяя по столу, кричит он. — Хватит вести себя как узколобый идиот. Нельзя избавляться от людей только из-за того, что они тебе не нравятся.
— Я буду делать то, что хочу.
Рик нервно выдыхает. Его взгляд становится тяжелее, пальцы сжимаются больше и ногти впиваются в ладонь. Он быстро облизывает пересохшие губы.
— Научись принимать ответственность за людей, — тяжело произносит он.
Чего Рик хотел? Хотел, чтобы Шейн понял. Раз он взял ответственность на себя, то должен был сделать все правильно, а не пытаться их закопать. Но Уолш понимает все не так.
— Может, из тебя получится лучший лидер? — выплевывает он. В глазах сверкает искренняя ненависть. И Рик не сдерживается:
— Может быть.
Они вновь застывают друг напротив друга. Но, в отличие от взбешенного Шейна, Рик чувствует неожиданное спокойствие. Он просто принимает сложившиеся таким образом обстоятельства. Легко поверить, что так будет лучше.
— Отлично, — нервно взмахивает руками Уолш. — Иди на хуй, блядь.
— Шейн…
Но Уолша нельзя было уже остановить. Он всегда заводился легко и остывал очень медленно. Шейн пинает ножку стула, и тот с отвратительным скрипом сдвигается с места. Мужчина разворачивается и уходит, громко хлопая дверью. Вот только внутри все равно остается мерзкий ком, из-за которого очень тяжело дышать. Похоже, все получалось не так, как хотел Рик.
— Сделаем немного по-другому, — оборачиваясь к оставшимся, произносит Рик…
========== Часть 3 ==========
Дверь в маленькую комнату, находящуюся в конце коридора на втором этаже, плотно закрыта. Но Рик отлично знает, что если ее толкнуть, та откроется. Однако он все равно медлит, топчась рядом. Взгляд скользит по темному дереву, которым отделаны стены, останавливается на очередной фотографии, висящей рядом с дверным косяком. На тумбочке, стоявшей рядом, лежит красивая, но потемневшая из-за пыли узорная салфетка, а на ней ваза с засохшими цветами, сбрасывающими свои листья вниз. Навевает воспоминания. На какое-то мгновение Рику кажется, что он вновь в палате, а это всего лишь сон, вызванный комой. И это его хлебная крошка, что должна привести домой.
Граймс кладет ладонь на теплое дерево и легонько толкает. Всего небольшое движение, и дверь с тихим скрипом отходит в сторону, открывая ужасный бардак. Рик не был здесь до Шейна, но сейчас комната представляла собой настоящий хаос: все вещи раскиданы, стол перевернут, стул валяется отдельно от своей отломанной ножки. И среди всего этого так странно смотрится замерший у окна Уолш.
— Шейн, — окликает его Рик. Мужчина дергается, но так и не оборачивается. Его плечи поднимаются, на руках напрягаются мышцы, но Граймс не готов отступить.
Рик аккуратно прикрывает за собой дверь и проходит внутрь. Приходится быть осторожным, чтобы ни на что не наступить. Рик перешагивает через тот самый стул, отодвигает носком какую-то полосатую кофту и наконец-то оказывается рядом с другом. Рука ложится на твердое предплечье.
— Ты так прицепился к этому ублюдку Диксону, — неожиданно говорит Уолш, его тело напрягается еще сильнее. — Вот только ему не нужна защита. Перед тем, как Мэрл отправился в этот чертов город, я подслушал то, о чем они говорили, — Шейн резко оборачивается. В его глазах блестит настоящая ненависть. — Думаешь, они говорили о цветочках?
Рик мотает головой, а внутри растет тяжелое чувство. Если это было то, о чем он думает, то все намного хуже, чем могло казаться. Но все равно он готов был стоять до последнего. Если перед ним поставят выбор — Дэрил или Шейн, — ответ окажется слишком очевиден. Только один из них никогда не смотрел на его женщин, только один из них стоял до последнего, чтобы защитить его.
— Они хотели забрать у нас все и уехать, — с отвращением выплевывает Уолш и вновь отворачивается.
Да, это было то, о чем и думал Граймс. Рик заглядывает через плечо Шейна в попытке понять, на что же тот сейчас так внимательно смотрит. Не удивительно, что он замечает отдаляющуюся от дома фигуру Диксона. Мужчина откатывал свой байк к границе территории фермы, где его вещи уже белели странным пятном, и даже не подозревал, что сейчас решалась его судьба. Рика колет легкое ощущение предчувствия.
— И ты до сих пор хочешь защищать его? — в пустоту разочарованно спрашивает Шейн. — Этого чертова реднека?
— Да, — тихо отвечает Рик. Он отводит взгляд от окна и переводит его на Уолша. — Один чертов реднек спас мне жизнь, и мне пришлось пересмотреть свои взгляды. Дэрил не плохой. Я могу дать руку на отсечение, что это была идея Мэрла. Сам он никогда бы такое не придумал.
— Говоришь так, словно знаешь его.
Рик слегка улыбается. Шейн даже не подозревал, насколько он был прав, и, к счастью, он так и не узнает этого. Есть вещи, которые следовало держать за семью печатями, как бы тяжело это ни было.
— Нет, конечно. Ты же помнишь, я отлично разбираюсь в людях. Дэрил хороший парень. Я видел Мэрла и отлично понимаю, что тот умеет забираться в мозг. Но Мэрл это Мэрл, а Дэрил это Дэрил. Он помогал нам все это время, и глупо отказываться от него. Дай ему шанс.
Уолш сжимает свои губы, но Рик отлично видит, что плотина прорвана. Уолш не был злым человеком, недалеким — да, но не злым. Он часто судил людей только по внешности, по общению и не любил копать глубже. Однако Рик был уверен, что со временем мужчина тоже сможет заметить то, что увидел он.
Рик вновь опускает ладонь на крепкое плечо. Ему безумно хотелось поверить в то, что Шейн останется ему другом. И Уолш слегка дергает губами, показывая, что пускай все не так хорошо, как хотелось бы, но скоро все станет нормально.
— Слушай, я так и не сказал тебе спасибо.
— Все для тебя, брат.
В глазах мужчины появляется та самая боль, которая отдается и в душе Рика. Он помнил, почему все так сложилось, и как бы не хотелось закрыть на это глаза, этого было не изменить. Шейн все так же любил Лори, а Рик все так же женат на ней. Он не знал, испытывает ли те чувства, что и раньше, но и отпустить ее так просто не мог, не тогда, когда только вернул ее. Может, любовь осталась, просто она была испугана? Ему нужно было время, чтобы разобраться.