Спокойная тишина обволакивает их, словно теплые воды озера. Шейн расслабляется, его плечи опускаются, а пальцы спокойно поглаживают подоконник. Теперь он смотрит не на Дэрила, а куда-то выше, наверное, на покачивающиеся верхушки деревьев. А вот Рик не может оторвать взгляда от маленькой суетящейся фигурки. Дэрил устанавливает палатку, видимо, так и собираясь ночевать на улице, и сожаление растекается на языке горьким вкусом. Похоже, ему придется заново втираться в доверие к Диксону, устанавливать отношения того с группой, при этом не допустить ни одной ошибки и уследить за всем. Его ждет веселое время, но в этот раз у него тузы на руках. Он сможет спасти их всех.
— Смотри, чтобы он сам не утараканил отсюда, — замечает Уолш.
— Это уж точно.
Сквозь губы прорывается легкий смешок. Наверное, они успели сойти с ума, и сейчас это подтверждали широкие улыбки, растянувшие губы.
— Как же я скучал по тебе, — совершенно искренне выдыхает Рик и тянется к Уолшу.
Крепкие руки смыкаются за спиной. Такие сильные и надежные, дающие почувствовать себя в безопасности. Один из камней, что Рик носил у себя на плечах, рассыпается, словно был песочным печеньем. Столько лет в мучениях, а нужно было только крепкое объятие.
— Я тоже, брат. Я счастлив, что ты жив, — выдыхает Уолш куда-то в волосы. — Все, хватит, мы же не педики.
Рик вновь усмехается и действительно отстраняется, хоть и не хочет этого. Одна маленькая деталька встала на свое место, а такое чувство, что он уже свернул все горы. Глаза слегка пощипывает, и было бы глупо, если бы Граймс разревелся словно девчонка, но Рик выше этого. Он только неловко улыбается и шмыгает носом.
— И что теперь, будем сидеть на этой ферме? — интересуется Шейн. В его голосе не остается и намека на напряжение. Просто общение двух друзей, как раньше.
— Тебе решать, когда и куда мы выедем. Рули, капитан…
Стоило только разрулить одну проблему, как остальные рассосались, словно этого было достаточно. Уже сытый и довольный, наполненный радостью и спокойствием, Рик выходит из дома. В руке дымящаяся тарелка с вкусной похлебкой и кусочек свежеиспеченного тыквенного хлеба. Карман оттягивают вкуснейшее печенье с мелко дробленым орехом и даже с парочкой вкраплений шоколада.
Рик останавливается на крыльце и полной грудью втягивает свежий воздух. Все тело охватывает легкая дрожь непостижимого телу удовольствия, и казалось, что ничего не могло испортить этого.
Под ногами вьются курицы, лицо обдувает легкий теплый ветерок. Так хорошо. Рик улыбается яркому солнцу и бодро шагает вперед. За спиной раздаются громкие крики детей. Похоже, Карлу все же удалось втянуть Софию в войнушку: девочка теперь бегала с палочкой, громко крича «паф-паф!». За ними на крыльцо выходит Дейл, и легкая тень, набежавшая на душу Граймса, полностью рассеивается.
Он бодро шагает вперед. Под ботинками хрустят мелкие камешки, отросшая трава достигает середины бедра. Возникает такое сильное желание просто прогуляться по периметру, что ему практически невозможно сопротивляться. Рик поворачивается, и в то же мгновение пальцы обжигает горячая жидкость выплеснувшейся из тарелки похлебки. Это заставляет очнуться, но Граймс все равно обещает себе прогуляться после того, как сделает все дела — одно у него точно было. Рик возвращается на свой курс.
Не так уж и быстро он оказывается напротив небольшой палатки. За то время, которое Граймс провел в доме, Дэрил успел неплохо так устроиться. Трава вокруг была хорошо вытоптана. У старого дерева, что росло там, стоит уже хорошо знакомый байк с накинутым на него пончо.
Рик не сразу понимает, чем с таким усердием занимается Диксон. Мужчина с сосредоточенным остервенением тычет в землю ножом, как будто пытаясь отделить ровный кирпичик. И вот в его руке остается целый кусок дерна, который мужчина безжалостно отбрасывает в сторону. Он проводит грязными пальцами по влажной коже, оставляя на ней грязный след, и поднимает взгляд.
— Что нужно? — грубо спрашивает Диксон.
Взгляд на секунду мечется к тарелке, но Дэрил тут же его отводит. Рик не знает, как на это реагировать. Поэтому вместо слов он только протягивает ее мужчине.
— Это тебе. Зря не пошел есть со всеми.
— Мне там делать нечего.
Диксон мешкает, перед тем как все же сжать пальцы на тарелке. Для Рика это служит сигналом, он устраивается рядом. В раскрытой ладони остается хлеб, который он и протягивает Дэрилу. Один кусочек тут же оказывается выхвачен грязными пальцами.
— Это тыквенный, Кэрол творит просто чудеса с едой.
Какое-либо смущение отбрасывается благодаря голоду. Дэрил даже забывает о ложке, наклоняет тарелку, чтобы выпить ароматный бульон, залезает в нее кусочком хлеба. Когда-то Рик не понимал такой манеры еды. Деревенщина, так сказал бы любой, но Граймса больше не могло смущать нечто подобное. Он аккуратно стряхивает землю с оставшегося куска хлеба и отщипывает маленький кусочек, чтобы засунуть себе в рот.
— Жаки нашла в погребе свиную тушенку.
Дэрил слегка кивает головой, но надолго не отвлекается от еды. Кажется, проходит всего пару секунд, и все с тарелки просто исчезает в бездонную бочку по имени Дэрил Диксон. Мужчина сыто рыгает и отставляет тарелку в сторону. Похоже, действительно понравилось.
— Тут еще немного печенья, стащил у детей, — усмехается Рик. Он протягивает мужчине маленький кулек с пока еще теплыми кружочками. — Знаешь, тебе не обязательно сторониться группы. Было бы хорошо, если бы ты хотя бы обедал с нами.
Дэрил удивленно заглядывает в кулек и тут же поднимает взгляд. К сожалению, Граймс отлично знал, что видит в его глазах, и от этого становится больно. Он слишком хорошо изучил Дэрила и, пускай не интересовался всей историей, понимал, сколько там было боли. Каждый раз видеть подтверждение этому было настолько же тяжело, как и в первый раз. Но все они прошли свой путь.
— Поделишься?
До того, как Дэрил успевает хоть что-то сказать, он выхватывает один кружок и тут же засовывает себе в рот. На языке растекается потрясающий сладковатый вкус.
— Ты же сказал, что это мое печенье.
Дэрил забавно щурит глаза. Он выглядит так, словно Рик забрал у него арбалет или смысл жизни. Столь детская обида на лице взрослого мужчины не выглядит отторгающе, наоборот, даже как-то умилительно.
— Возьмешь еще одно — руку сломаю, — неожиданно серьезно говорит мужчина. И ведь действительно мог бы.
— Как же я смогу утаскивать печеньки для тебя с одной рукой? — Рик хлопает себя по колену и резко поднимается. Хотел бы он сказать что-то еще, но отлично понимал, что сейчас лучше не нервировать мужчину. К котам нужно подходить осторожно, не быть навязчивым. — Знай, тебе всегда есть место там.
Рик не знает, провожает ли Дэрил его взглядом, но кажется, что да. Иначе что так сильно жгло его спину?
Кончики пальцев щекочет высокая трава. Рик срывает один стебелек, сладкий привкус печенья полностью исчезает за свежей горечью, но он не жалеет. Граймс сворачивает к забору и окидывает взглядом открывшееся пространство. Все же это место, по его скромному мнению, было действительно прекрасным, лучше, чем ферма Хершела. Лес подходил намного ближе, практически к самому забору, который поднялся до плеча Рика. По верху протянута колючая решетка, которая, видимо, защищала от лосей, а может и от грабителей. Рик на пробу дергает дерево, убеждаясь, что оно все такое же крепкое, как и раньше. Похоже, Граймс сделал правильный выбор.
Медленно, но верно он приближается к сараю. Там мелькает фигура Джима, что первым вызвался заняться животными. Махнув ему рукой, мужчина прихватывает два железных ведра и удаляется к колодцу. А вот Граймс заглядывает внутрь. Джим неплохо поработал, стойло было тщательно вычищено, корова жадно жует свежее сено, а куры с кудахтаньем дерутся за зерно. Ноздри заполняет приятный запах свежего навоза, и тут же вспоминается та Александрия, спокойная и безопасная, та, какой они сделали ее сами.
Граймс проводит ладонью по шершавому дереву косяка. Хорошее место, которое все же не сможет стать домом.
За сараем спрятались две большие теплицы. Конечно же, Рик засовывает свой длинный нос и туда. Потрясенный вздох срывается с его губы, а глаза потрясенно пожирают открывшуюся ему картину. Как они могли такое пропустить? Длинные зеленые ветки склонились под весом огромных переспелых помидоров. Тонкая кожица на них чуть ли не лопается под натиском мякоти. В соседнем углу разрослись огурцы, теперь больше похожие на кабачки. Впрочем, последние тоже были здесь, как и горящие красным цветом перцы. Рик срывает зеленую стрелку лука и с наслаждением засовывает ее себе в рот. Все складывалось просто потрясающе.
***
Жаркий день сменяется прохладной ночью и спокойствием. Свет ламп, запущенных от генератора, забирается в каждый закуток дома и, кажется, даже сердца. Люди прогоняют ту усталость и боль, что скопилась у них. За столом в гостиной звучит смех. Женщины, устроившись с бокальчиком наливки, весело обсуждали что-то. Уставшие дети уже давно посапывали в своих кроватях, а мужчины разбрелись кто куда.
Рик не спешил уходить спать. В кресле-качалке, стоявшей на крыльце, оказывается неожиданно уютно. Плотная ткань прогибается под его весом, принимает тело, словно водный матрас, и становится так хорошо. Граймс пригубливает горячий травяной чай. Взгляд скользит дальше, к темным деревьям, к маленькому костру, у которого маячат две фигуры.
— Долго, — недовольно бормочет он в кружку.
Конечно же, Дэрил не пришел на ужин, все так же игнорируя группу как сам факт, и это было не удивительно. Скорее, неожиданно было то, что в этот раз Кэрол решила отнести еду мужчине. Если память Рику не изменяла, то они не должны были подружиться так быстро, но вот она, реальность. Прошел, кажется, уже час, а Кэрол не возвращалась. К сожалению, даже звуки от костра не достигали ушей Граймса, как бы тот ни пытался вслушиваться.
— Что долго?
Рик вздрагивает, вырываясь из размышлений. Лори, уже пьяная, потому расслабленная, прислоняется к косяку. Тонкие пальчики заманчиво пробегаются по дереву. Ее глаза подергиваются уже знакомой дымкой.
— Ничего, любовь моя.
Лори отталкивается от стены, ее слегка покачивает, и Рик легко ловит ее в свои объятия. Она оказывается у него на коленях, и Граймс инстинктивно обнимает ее. Теплые поцелуи не вызывают возбуждения, только глухую грусть и разочарование в себе же. И казалось бы, в чем проблема? Вот она, женщина, которую он любил и которую не мог забыть. Но кое-что все же изменилось. Он.
— Ты пьяна, — ласково шепчет Рик, проводя ладонью по встрепанным волосам.
Лори разворачивается, тянется к нему за очередным поцелуем, но Рик только легонько касается ее, не позволяя появиться и намеку на возбуждение. Он прижимает ее голову к своей груди и отталкивается от пола. Кресло вновь приходит в движение. Женщина сворачивается на нем, словно ребенок, заставляя Рика почувствовать себя отцом… Именно, вот что чувствовал Граймс, вот что сломалось. Его любовь превратилась в совершенно другую, просто перешла ту черту, став намного глубже.
— Я люблю тебя, Лори, — шепчет Рик в приятно пахнущую макушку.
Внутри растекается тепло, а на душе становится еще легче. Ему всего лишь нужно было дать своим чувствам название, и очередная проблема летит в пекло.
Мысли затягивает болотная трясина, они ворочаются, словно два шарика в тесной коробке, но Рик и не против. Он вновь останавливает взгляд на танцующем вдалеке пламени. Вереницей мелькают воспоминания, такие далекие, горькие и сладкие, но неизменно потертые, как портмоне, передающееся по наследству. Но мысли от этого путаются только сильнее. Рик как будто разрывался между прошлым и настоящим.
Руки сильнее сжимаются вокруг женщины, а внутри ядом растекается ощущение того, что если он разожмет пальцы, она вновь исчезнет, и Рик будет вынужден вновь гоняться за образом в белых платьях. Он прижимается губами к макушке и крепко зажмуривается. Граймс сделает все, чтобы она была жива.
Тихий скрип половицы заставляет его отвлечься. Наверное, Граймс выглядит дико, раз Кэрол дергается и замирает.
— Я… просто… — нервно выдыхает она. Ее голос дрожит, а пальцы сцепляются. Видно, что боится Рика, но почему? Неужели он настолько страшный?
— Как Дэрил?
Похоже, его вопрос застает Кэрол врасплох. Но заминка длится не так уж и долго.
— Нормально… вроде бы. Я отнесла ему поесть.
— Он ничего не говорил?
Кэрол непонимающе хмурится и слегка наклоняет голову. Ее пальцы вновь приходят в движение. Не нужно было гадать на кофейной гуще, чтобы понять, что она что-то скрывает. Но и давить на нее Рик не собирался.
— Например?
— Неважно, — отмахивается он. — Прости. Хорошего вечера.
Кэрол кивает и тут же скрывается за дверью. А Рик вновь утыкается в пушистую макушку, взгляд возвращается на танцующий огонек, но в душе поселяется что-то горькое и не особо приятное.
Рик проводит в таком положении всю ночь. На груди все так же посапывает Лори, и пускай она отнюдь не была пушинкой, но этот вес приятен, пускай и его колени затекают. Граймс даже на время засыпает. Все такой же немного ошеломленный и в то же время противоречиво спокойный благодаря близости возлюбленной.
========== Часть 4 ==========
С того вечера все резко меняется. Рик замыкается и, кажется, все это замечают. Зато у Шейна все лучше и лучше получается руководить, так что Граймс и не был особо нужен. Он может вполне законно часами сидеть у окна, созерцая открывающуюся панораму, или же прогуливаться по территории. То, что должно было накрыть его еще неделю назад, наконец-то захватывает сознание, и в голове больше ничего не остается.
Целый рой мыслей сменяют друг друга. Они настолько быстро двигаются, что начинает укачивать. Рик запутывается только сильнее. Чего он хочет? Как этого добиться? И что следует изменить?
Граймс до последнего не замечает, что кто-то есть в его комнате. Просто в какой-то момент кровать прогибается, а к боку прижимается горячее тело. Тонкие, слегка прохладные пальцы проходятся по животу.
— Отдыхаешь? — тихо спрашивает Лори. Горячие мягкие губы прижимаются к щеке, и Рик нехотя отвлекается от своих мыслей.
— Думаю.
— И о чем?
Конечно же, Лори не интересно, она уже на своей волне. Пальцы спускаются ниже, подцепляют край майки и слегка приподнимают ее. Ставшие шершавыми подушечки круговыми движениями поглаживают кожу. Ничуть не удивительно, что тело Рика все равно откликается. Он мужчина, к тому же так давно без секса. Но даже быстрое занятие любовью не дает ему почувствовать себя лучше, он словно был не на своем месте и никак не мог вернуться обратно.
Рик замирает над ней. Тяжело дышащий, потный, и пускай он уже кончил, но внутренне не был удовлетворен. Карие глаза Лори подернуты дымкой прошедшего возбуждения, грудь быстро вздымается, и Рик наклоняется, чтобы вновь крепко поцеловать ее. Тонкие руки обхватывают его за шею, тянут на себя, ему ничего не остается, кроме как лечь сверху.
Все тело липкое от пота, кожу неприятно тянет, но чужие руки так и не отпускают. Лори тихонько сопит в плечо, ее пальцы поглаживают загривок, и стало бы приятно, если бы не бурлящее внутри напряжение. Конечно же она замечает, всегда замечала. Рука поднимается выше, пальцы забираются в волосы, и по телу расползаются легкие мурашки.
— Расскажи мне, — тихо просит она. — Ты же знаешь, я тебя выслушаю.
Под щекой быстро бьется ее сердце, словно птичка, запертая в клетке. Но дыхание равномерное, такое успокаивающее. Рик закрывает глаза.
— Я в смятении, — честно признается он. — Все сейчас слишком сложно.
— Я понимаю.
Вот только Рик отлично знает, что она ошибается. Она не понимала и даже близко не была к этому. Для нее все было достаточно просто. С момента, как Лори вышла замуж, родила ребенка, она доверилась мужчине. Шейну или Рику, какая разница? Ей не нужно было беспокоиться, просто позволить себя защищать. По крайней мере, Рик считал именно так.