Но это было прежде, а в этот раз, стоило только Эндрю отпустить пса с поводка, Баратеон уверенным шагом направился прямо к кучке своих собратьев. Эндрю и Том с интересом наблюдали за разворачивающимся действом.
Барри подошёл к другим собакам и грозно на них пригавкнул. Те притихли и удивлённо на него посмотрели. Собаки были самых разных пород: болонка Джеки, чихуа-хуа Мистер Скиттлс, такса Сосиска и огромный дог по имени Ричард Львиное Сердце.
Баратеон был массивным псом, но до размеров дога, конечно, не дотягивал. Поэтому он решительно вскарабкался на невысокий пень, стоявший рядом. Сделать это толстопопому бульдогу было нелегко, он пыхтел и очень старался, и в конце концов ему это удалось. Теперь он был практически на одном уровне с Ричардом, чем ему и пришлось удовлетвориться, так как более высокий “постамент” ему бы был явно “не по зубам”.
Устроившись на пне, как Ленин на броневике, Баратеон выдержал театральную паузу, которой позавидовали бы даже Никита Михалков и Сергей Безруков вместе взятые и сказал оглушительное: “ГАВ!” Затем он окинул собравшихся взглядом Наполеона, непосредственно после провозглашения оного Императором Франции, и продолжил свою речь солидным рычанием и негромким, глухим, но очень грозным гавканьем.
Собаки смотрели на него как зачарованные. Сперва они просто наблюдали, разинув рты, потом несмело присели, а затем и вовсе легли у ног Баратеона в довольно подобострастных позах, будто рыцари, преклонившие колени перед своим королём.
От болонки с таксой, конечно, можно было ожидать подобного, а тем более от мелкого, вечно трясущегося Мистера Скиттлса, но вот что у дога Ричарда сердце окажется не таким уж львиным не ожидал никто, а особенно его хозяйка, которая вытаращила глаза на всю эту картину. Все остальные смотрели на представление с не меньшим удивлением.
- Во даёт! - восхищённо воскликнул Том. - Эндрю, у тебя не пёс, а просто Властелин Вселенной!
- Да уж, - ошарашенно ответил Эндрю. - Не понимаю, что это на него нашло. Только сегодня утром он еще был ленивым увальнем, которому было лень рот раскрыть, чтобы проглотить вкусняшку, а теперь, поди ж ты, никак в собачьи президенты баллотироваться надумал…
Баратеон тем временем окончил речь и его свита продолжала лежать у подножия “трибуны”, глядя на него как загипнотизированные.
Хозяева попытались позвать своих питомцев, но те и ухом не повели. Тогда Линда, хозяйка Сосиски, решительно подошла и нагнулась было, чтобы взять таксу на поводок, но Сосиска вдруг огрызнулась на девушку и оскалила зубы, давая понять, что никуда она и с места не сдвинется и вообще, никто ей теперь не указ кроме Баратеона.
Линда испуганно отпрянула от своей любимицы и растерянно обвела глазами присутствующих, как бы прося у них поддержки.
Остальные хозяева тоже подошли к своим псам, чтобы попытаться их забрать, но и у них ничего не вышло. Собаки не желали слушаться и при попытке увести их силой скалили зубы и рычали. Баратеон выглядел довольным и гордо взирал на происходящее.
- Эндрю! - позвал седой старик, хозяин Мистера Скиттлса. - Ты не мог бы забрать своего Барри, а то он как-то странно влияет на наших собак и они совершенно не слушаются.
Эндрю подошёл к месту событий и сказал:
- Барри, ну, кончай дурака валять, пошли погуляем, сделаешь свои важные и неотложные дела и пойдём домой. Твой диван уже соскучился и ждёт тебя в свои тёплые объятия.
Барри одарил хозяина презрительным взглядом и отвернулся, давая понять, что разговор окончен.
- Нет, ну вы только полюбуйтесь на это! - возмущенно сказала Сесилия, хозяйка дога. - Вы совсем распустили свою собаку, Эндрю! Совершенно! Вам нужно сдать его в собачий клуб на дрессировку, а иначе он совсем от рук отобъется!
- По-моему, он сам кого угодно отдрессирует, - задумчиво сказал старик, глядя на Баратеона.
- Позвольте мне попробовать, - вмешался вдруг Том.
- Том, ты бы лучше не связывался с ним, - на ухо ему прошептал Эндрю так, чтобы другие не слышали. - Я совершенно не узнаю Барри, с ним что-то не то. Вдруг он бешенство подцепил или еще что… А ты человек новый, я не хочу, чтобы он тебя укусил или что он там еще надумает сделать.
Но Том не стал слушать приятеля и приблизился к Баратеону. Пёс окинул его внимательным и сердитым взглядом. Том протянул руку и смело положил её на голову бульдога, глядя ему прямо в глаза.
Эндрю внутренне весь напрягся, ожидая самого худшего, но ничего не произошло. Барри вдруг отчётливо хрюкнул и лизнул руку Тома, признавая его вожаком стаи.
Этого Эндрю ожидал еще меньше, чем всего, что произошло прежде. Как такое было возможно, чтобы пёс не обратил внимания на хозяина, но признал авторитет постороннего человека? Что же такого было в этом худощавом парне, какая внутренняя сила, что он смог так повлиять на, казалось бы, совершенно потерявшего всяческий страх и уважение пса? Какая бы муха ни укусила Барри, этого было явно не достаточно, чтобы справиться с энергетикой Тома.
- Ну вот, молодец, слезай с пня и пойдём гулять, - ласково сказал Том, помогая Барри спуститься вниз. Он явно не испытывал никакого страха перед острыми клыками бульдога.
Баратеон послушно слез с “постамента” и последовал за Томом. Остальные собаки как по команде повернули головы в том направлении, куда удалялся их лидер. Когда Эндрю, Том и Барри ушли, собаки будто пришли в себя и стали взволнованно бегать вокруг своих хозяев, выпрашивая прощение за столь ужасное и неуважительное поведение.
Барри же всё остальное время прогулки вёл себя тихо и изредка поглядывал на Тома, будто желая убедиться, что он, Барри, ведёт себя хорошо и правильно.
Придя домой, Эндрю решил провести с Барри воспитательную беседу. Он усадил пса на диван, сел рядом и стал высказывать всё, что он думает по поводу его недавней выходки.
- Барри! Ты что это такое сегодня устроил, а? Что на тебя нашло, приятель? Я-то всегда считал тебя спокойным и уравновешенным и совершенно не ожидал, что ты затеешь революцию средь бела дня! Вернее, уже вечер, но это всё равно не даёт тебе никакого права изображать Атиллу Завоевателя! Ты меня понимаешь?
Вместо ответа Барри зевнул и отвернул морду. Было ясно, что пламенная речь Эндрю его абсолютно не интересовала.
- Нет, вы только посмотрите на этого наглеца! - вознегодовал Эндрю. - Он смеет отворачиваться от любимого хозяина! А я ему еще и украшение надел! Так вот, знай, что ты его не заслужил! Ясно тебе?
С этими словами Эндрю снял с шеи пса кулон и решительно надел на себя. Безделушка ему нравилась и на мужчине смотрелась вполне уместно, не выглядела чисто женской штучкой.
- Вот так-то лучше! Буду сам его носить, а ты подумай о своём поведении!
Эндрю встал с дивана и позвал Тома на кухню пить чай и поесть чего-нибудь. Завтра намечался сложный и важный день. Прослушивание на роль Гамлета. Нужно было хорошенько выспаться и на утро быть во всеоружии.
Том, видя мандраж Эндрю, предложил пойти с ним для поддержки, так сказать. Эндрю без колебаний согласился, хотя волнение и мандраж, казалось, с каждой минутой становились всё слабее, а сам он наполнялся внутренней уверенностью и силой.
Что бы так ни повлияло на него, Эндрю был очень этому рад и уснул спокойным, крепким сном, сжимая в руке кулон.
========== Глава 3 / Быть или не быть? ==========
Здание Королевского театра Ковент Гарден поражало своими размерами, великолепием колоннады, воздушностью витражей и изяществом статуй на фронтоне. Внутри оно было еще более ошеломляющим и напоминало королевский дворец, от чего Эндрю был под таким впечатлением, что не мог произнести ни слова и только крутил головой по сторонам, стараясь увидеть как можно больше.
Том же, напротив, был абсолютно спокоен и держался так, будто вырос во дворце и королевские покои воспринимал как должное.
“Вот кому нужно Гамлета играть, - промелькнуло в голове у Эндрю. - С его умением держаться спокойно и непринуждённо даже в королевском дворце, он мог бы отлично вжиться в образ принца… Как хорошо, что Том не актёр”.
Том, будто прочитав мысли приятеля, вдруг сказал:
- Эндрю, ты получишь эту роль. Верь мне, так и будет. Нечего здесь переживать и сомневаться.
- Откуда тебе это знать? - хмыкнул Эндрю недоверчиво.
- Я просто знаю. Ты талантлив. Я видел тебя во время твоих репетиций и поверь, именно таким я и представлял себе принца Датского. А если тебе вдруг понадобится помощь - можешь на меня рассчитывать. Ты помог мне, так что за мной должок, а я свои долги привык отдавать.
- Да перестань, - Эндрю махнул рукой. - Какой там долг. Ты ничего мне не должен.
- Нет, должен, - упрямо настоял Том. - Об этом мне судить - и точка.
Продолжая дружески препираться, приятели нашли, наконец, малый зал, где проходило прослушивание. У дверей уже толпились молодые и взволнованные актёры, такие же, как Эндрю претенденты на роль Гамлета. Эндрю узнал, после кого ему идти и отошёл к окну, чтобы в миллионный раз повторить текст.
Том же куда-то подевался, но Эндрю это не слишком заботило, он весь был поглощён своими мыслями и переживаниями о предстоящем прослушивании.
Обычно сотни тысяч сомнений и колебаний разрывали его в такие моменты, как сейчас, ему всегда не хватало уверенности в себе. Эндрю был скромным парнем и эта его черта очень часто мешала достичь желаемого, ведь конкуренты в большинстве случаев оказывались более напористыми и даже нахальными, брали своё, если надо, силой и наглостью, на что Эндрю способен не был.
Но сегодня в голове Эндрю будто поселился чей-то чужой голос, который вмешивался в течение его мыслей и, стоило лишь тени сомнения промелькнуть в мозгу, тут же давал о себе знать, уверяя: “Ты - лучший! Ты - самый достойный и талантливый из всех! Тебе никто в подмётки не годится! Эти актёришки должны лизать твои пятки, куда им до тебя! Ты - истинный принц, и всегда помни об этом!”
Эти мысли никак не могли принадлежать ему и Эндрю прекрасно это понимал. Так откуда же они взялись? Загадка. Однако, что бы это ни было на самом деле - оно работало. Сомнения и тревоги были изгнаны из его сознания и Эндрю ощущал уверенность в своих силах и таланте.
Наконец, подошла очередь Эндрю зайти в зал для прослушивания.
Он вошёл и направился к сцене, куда вёл путь среди кулис, как вдруг услышал чей-то разговор, доносившийся из глубины зала. Аккустика была такова, что, хоть и негромко, но всё же слова были чётко слышны. Эндрю замер, прислушиваясь.
- Вот этот парень, как, бишь, его…
- Патрик?
- Да, высокий, светловолосый, он мне понравился. Думаю, берём его.
- Так что, всех остальных отправить? Прослушивание окончено?
- Ден, мы уже сотни три человек просмотрели, ну согласись, этот был самым убедительным. Сил моих нет больше этим заниматься.
- Хорошо, хорошо, сэр, как скажете. Я тогда пойду, найду этого Патрика, если он еще не ушёл, а остальных попрошу разойтись.
Эндрю мгновенно прошиб холодный пот, а внутри всё будто сковало льдом. Он просто не мог поверить, что всё вот так вот окончится и свою роль он не получит. Ведь это была ЕГО роль! И никто другой не должен был её заполучить! Он начал судорожно соображать, что делать, и тут услышал:
- Прошу прощения, сэр, вы говорили сейчас о Патрике Бернсе? Окончившем Британскую театральную школу? Не так ли?
- Да, именно о нём, а в чём, собственно, дело? И кто вы такой?
Эндрю выглянул из-за кулисы, чтобы посмотреть, кто это говорил, и увидел двух мужчин, сидевших в глубине зала. Один был немолод, одет в солидный и явно дорогой костюм и носил очки в золотой оправе. Второй был значительно моложе, полноват и держал в руках толстую папку с бумагами, видимо, анкетами претендентов на роль. По всей видимости, это были режиссёр и его помощник. Чуть дальше от них, в проходе стоял… Том. И он ответил:
- Меня зовут Том Майклсон, я учился с Патриком в театральной школе и хорошо его знаю. Кстати, если вы ищете его, то он еще не ушёл, я видел его в мужском туалете.
У Эндрю спутались мысли. Что Том такое говорит? Какой Майклсон, какая театральная школа? Что происходит вообще?!
- Да, он как раз принимал дозу, когда я зашёл помыть руки, - продолжал Том как ни в чём не бывало.
- Какую еще дозу? - удивлённо спросил помощник режиссёра Ден.
- Честно говоря, я не уверен, что это было, какой-то белый порошок, который вдыхают через нос. Я сам, знаете ли, подобными вещами не интересуюсь, поэтому точно сказать не могу, что это было. Но он подобным балуется давно, еще со школьной скамьи. Мы с ним дружили одно время, но наши интересы в жизни разошлись…
Эндрю не верил своим ушам. Том учился в театральной школе? Знал этого Патрика? К нему что, вернулась память? Эндрю сам не заметил, как вышел из-за кулисы и уставился на Тома и его собеседников во все глаза.
- Молодой человек, - с неким вызовом обратился режиссёр к Тому. - То есть вы смеете утверждать, что Патрик - наркоман?
- Я ничего не утверждаю, сэр, лишь говорю, что знаю и что видел сам.
Тут Том заметил Эндрю и, нисколько не растерявшись, продолжил:
- Да вот спросите у этого молодого человека. Он тоже зашёл в мужскую уборную в это же время и видел Патрика за этим занятием. Ведь так? - и Том посмотрел на Эндрю вопросительно. Глаза у него были настолько честными и искренними, что Эндрю еще раз возблагодарил Бога, что Том не актёр и не претендует на роль.
- Что же вы молчите, юноша, кажется, к вам обратились? - сказал режиссёр нетерпеливо.
Эндрю понадобился некий внутренний толчок, чтобы выйти из ступора, он тряхнул головой и ответил:
- Да, сэр, всё верно. Я сам там был и всё видел.
“О господи, что я говорю такое?! - пронеслось в голове у Эндрю. - Это же ложь! Как я могу? Это же подло! Мерзко!” Но уже знакомый голос в мозгу прервал его самобичевания: “Спокойно, всё в порядке. Так надо для дела, поэтому смотри им прямо в глаза и открывай рот, а я всё сделаю за тебя. Не сопротивляйся и всё будет хорошо”.
Режиссёр с помощником переглянулись и стали о чём-то шептаться. Эндрю не было слышно ни слова, но Том посмотрел на него одобрительно и лукаво подмигнул, так, чтобы те двое не заметили.
Наконец, обсудив создавшуюся ситуацию, режиссёр сказал:
- Нет, с наркоманами я дел иметь не желаю. Мы, видимо, должны поблагодарить вас, молодые люди, что предостерегли нас от серьезной ошибки. Что ж, если вам не сложно, пригласите следующего претендента.
- Он уже здесь, приглашать никого не нужно, - громко ответил Эндрю, сам поражаясь своей смелости.
- Прекрасно, - кивнул режиссёр. - Начинайте.
И Эндрю начал.
О, как он был хорош! Он выложился на все сто процентов, вывернулся наизнанку, обнажил нутро и разорвал душу в клочья, когда читал свой текст. Нет, он даже не читал, он не играл роль, он БЫЛ Гамлетом в тот момент. Столько величия было в его фигуре, столько внутреннего достоинства и благородства в лице и взгляде, столько тоски и печальной отрешённости в голосе. Это было на грани гениальности и безумия и грань была тонка, очень тонка…
Оба, и режиссёр, и помощник, смотрели на Эндрю как заворожённые, не в силах отвести взгляд. Они, кажется, даже не моргали и, возможно, не дышали, чтобы не спугнуть, не прервать это волшебство.
Эндрю окончил свой монолог и замолчал. Пот струился по его спине, но он не замечал этого. Он всё еще был целиком и полностью в образе и взирал со сцены с поистине королевским спокойствием.
В зале повисла тишина. Никто не в силах был произнести ни слова и Том, чтобы как-то нарушить затянувшееся молчание, громко зааплодировал Эндрю.
Внезапно режиссёр с помощником присоединились к аплодисментам и даже встали со своих мест. Это была магия в чистом виде и все это прекрасно понимали.
- Что ж, - произнёс наконец режиссёр. - Я, кажется, должен поблагодарить вас еще раз, молодые люди. Вы не только спасли нас от неудобства связи с неблагонадёжным актёром, но и от принятия неверного решения в отношении наилучшего претендента на роль Гамлета - а это уже была бы поистине роковая ошибка.