Для Дэрила же подобные побудки были привычными. Его отец никогда не ждал, что они проснутся, перед тем как кинуть в них бутылку или что-то похуже. Не один шрам он получил перед тем, как научился просыпаться от любого шороха. Зато это не раз спасло его задницу, как в прямом, так и в переносном смысле. Здесь творилось всякое дерьмо. И ему на самом деле пришлось пройти через многое, как и всем другим. Если ты смог выжить здесь больше 10 лет, значит тебе уже практически ничего не страшно. При этих воспоминаниях Дэрил сразу же ощутил фантомную боль в заднице.
— За сколько мы дойдем? — поинтересовался Рик, разрушая повисшую между ними тишину.
— Неделя, плюс-минус и это только в одну сторону. Я не заходил так далеко.
— Откуда ты знаешь, что там находится?
Дэрил позволил легкой улыбке выползти на лицо.
— Обойдешься, — издевательски протянул он.
На самом деле все было довольно просто. У них с братом были старые карты этой местности еще до того, как началось все это дерьмо и отличный пример в виде бати, который обыскал эти места вдоль и поперек, плюя на чертову радиацию.
— Я сейчас задумался… — тихо, но уверенно сказал Рик. — Как много еще людей знает об этом месте? Есть ли смысл…
Дэрил какое-то время не отвечал, складывая вещи в походный рюкзак. Резко затянув шнурок и закинув сумку себе на спину, он выпрямился, внимательно смотря в лицо Рику.
— Есть.
— С чего такая уверенность? Знаешь, я шел сюда с самой Атланты, я поставил на карту все. Но что, если все это просто пшик? Что если кто-то уже туда дошел?
— Пошли, — резко приказал Дэрил. И когда они спустились с оврага, добавил, — я уверен, что туда никто не добрался. Мой батя, когда я был еще был сосунком, пытался дойти до этого бункера.
— И что?
— Он шел с другом. Вернулся один, полуживой. Там творится невероятное дерьмо.
— Почему ты считаешь, что никто не мог…
Дэрил мотнул головой.
— Мой батя крутой чувак, скорми ему молоток, он гвозди высрет. К тому же все те, кто пытались туда попасть проходят через наш город. Я видел каждого из них.
— И кто-то вернулся.
— Никто.
Рик замолк, и Дэрил в воспоминаниях вернулся назад. Он помнил, как сидел в чертовой халупе, слушая, как в соседней комнате пьет брат. Этот ублюдок пользовался авторитетом, в отличие от него. Уже тогда Дэрил понимал, что без Мерла его бы уже давно забили прямо на улице, а потом сказали бы, что он умотал в лес. Его защищала только семья, только она давала ему жизнь.
Он, чтобы производить как можно меньше шума, сидел в углу, натачивая стрелы. Если бы кто-то спросил, он бы ни за что не признался, что боится, но Дэрил так привык к этому страху, что разучился его ощущать. Возможно, кто-то испытал бы жалость к нему, но это было бы глупо с их стороны, потому что Диксонам не свойственна, непонятна жалость. Они учились выживать в любых условиях. Они были маленькой стаей, а в каждой стае есть альфа, бета и омега. Он был омегой и отлично осознавал свое место.
Они ждали отца с добычей, он ушел уже две недели назад, но все никак не возвращался. Обычно батя не покидал их надолго, но Дэрил не беспокоился за него. Его батя был крут, лучше всех, и он не мог так просто умереть.
Дэрил отлично помнил тот момент. Он вышел из своей комнаты, чтобы попить воды, именно тогда распахнулась дверь, и в комнату ввалился человек. Дэрил сначала не узнал его, доставая нож, с которым не расставался, но стоило подойти, как он узнал отца, человека, который растил его, который был для него самым сильным мужчиной в мире. Но сейчас этот мужчина лежал на грязном полу, заливая его своей кровью. На лице была огромная, длинная рана, словно оставленная когтями какого-то огромного животного, она шла ото лба, пересекала бровь и, разделив губы, оканчивалась на подбородке. Тогда Дэрила впервые стошнило от отвращения, он видел белую кость сквозь рану. И только брат привел его в чувство, довольно сильным пинком в задницу, так что Дэрил упал в собственную блевотину. «Дуй к врачу, сосунок, и быстро» — наорал на него Мерл.
Дэрил помнил все это, как будто это случилось только вчера, хотя с того времени прошло, наверное, больше десяти лет. Но что еще запомнилось ему, так это то, что отец никогда не обсуждал с ними случившееся. И если кто-то посмел заикнуться о той его неудаче, то получал по яйцам. Тогда Дэрил не понимал, что отец просто боялся, боялся чего-то, что там он испытал или увидел. И теперь, стоило Рику напомнить об этом месте, он почувствовал, что что-то зовет его, тянет туда. Именно поэтому он не стал убивать Рика, именно поэтому он не стал ждать брата. Какое-то дерьмо ждало его там, и Дэрил уничтожит его, так он сможет доказать, что он достоин жизни, что он выжил не просто так.
— Раньше, до всей этой хуйни, — неожиданно для себя сказал Дэрил, — я часто бывал здесь. Детям вроде меня обычно нечем заняться.
— О чем ты?
— Мы раньше жили здесь. Мой отец постоянно пахал, мать часто не могла вспомнить, где сама находится, не то, что за нами следить. Как это говорится, — Диксон задумался, подбирая слова, — неблагополучная семья.
— Дерьмовая у тебя была жизнь, — протянул Рик, стряхивая с волос капельки влаги. — Мой отец был полицейским и он начал учить меня стрелять, как только я пошел. Я всегда хотел стать таким как он. Знаешь, а у нас я что-то типа местного шерифа… был.
— Хорошая работенка. И чего тебя понесло в такую далищу?
Рик пожал плечами, не зная, видит ли это движение Дэрил или нет. Для него это была больная тема, и он старался ее избегать. Но с этим человеком это становилось сложно. Откровенность за откровенность.
— Все начало разваливаться, у нас кончилась еда, торговать стало нечем. Я давно слышал об этом бункере, но откладывал. А потом у нас просто не стало выбора. Мы собрали, что могли и пошли.
Тихое «мы» повисло в воздухе. Дэрил не был идиотом, чтобы не понять, что это значит. Люди умирали всегда, особенно на дороге, там, где некому было помочь, где грабили, убивали, насиловали, где не было никаких правил, а только сила. Нередко он сам оказывался в тяжелых ситуациях. Поселения были единственным относительно безопасным местом, хоть и там приходилось постоянно оглядываться, бояться удара в спину. Словно этот чертов апокалипсис уничтожил все человеческое в людях.
— Там осталась моя жена, сын и лучший друг. У меня просто нет права на ошибку.
Дэрил ничего не сказал ему, просто не знал, что следует говорить в таких случаях, да и нужно ли было. Он всегда неловко чувствовал себя, когда разговор заходил о чувствах, и еще перед тем, как осознал это, снова кусал ноготь большого пальца на руке. Дурацкая привычка, от которой Дэрил никак не мог избавиться.
Заметив, что охотник молчит, Рик повернулся к нему, замечая его немного рассеянный взгляд. Дэрил не выглядел участливым, он не испытывал к нему жалости, нет это было безразличие человека, привыкшего к проблемам. Рик не ожидал такой реакции, но она была лучше, чем он мог себе представить, лучше, чем фальшивая жалость. Не сдержавшись, он горько улыбнулся, чувствуя неожиданную симпатию к этому мужчине. Ему нравилась это грубоватая непосредственность, то, как тот легко решал проблемы. Этому человеку пришлось пережить многое, так же как и ему.
Диксон тихо выматерился, когда снова чуть не навернулся на влажной траве, но вовремя схватился за ствол дерева, пачкая и царапая ладонь. Несколько капелек крови, тут же выступивших на коже, впитались в жесткую поверхность.
— Сука, — рыкнул он, пытаясь подцепить пальцами занозу.
Эта зараза никак не хотела поддеваться, его пальцы, похоже, были слишком толстыми, чтобы обхватить ее, зубами тоже ничего не получилось. Это дико бесило.
— Что случилось? — поинтересовался Рик, останавливаясь рядом с ним.
— Блядская заноза.
Неожиданно теплая, крепкая рука сжала его ладонь и быстрым, четким движением Рик снял занозу, только легкая боль на секунду пронзила руку и все прошло. Дэрил даже не успел среагировать, как Рик уже его отпустил.
— Проблема решена.
Кожа тут же покрылась мурашками, и Дэрил, не сдержавшись, сцепил руки то ли пытаясь сохранить воспоминание о прикосновении, то ли наоборот стереть. По телу прошла приятная, теплая волна, вызывающая такие старые воспоминания, что это могло оказаться неправдой. Такая странная, далекая для него забота, но видимо такая привычная для Рика. Дэрил помнил мать, хотя крайне смутно, словно это призрак, то ли настоящий, то ли нет. Она была теплой и нежной, она всегда осторожно прикасалась к нему, и хоть ее руки всегда пахли табаком, он всегда, когда она позволяла, утыкался носом в ее мягкий живот, сворачиваясь рядом с ней, чувствуя ее осторожные пальцы в своих волосах. Только она обрабатывала его раны после драки со старшими мальчиками, только она позволяла ему плакать и утешала его. Эта старая рана все еще не зажила, постоянно напоминая о себе пульсирующей болью, он как любой мальчик любил свою мать, и потеря ее было самым худшим в его жизни.
С неожиданно пришедшей ясностью Дэрил понял, что Рик совершенно другой. Солнце коснулось лица Граймса, освещая, заставляя Диксона по-новому посмотреть на него. У Рика была семья, и это отложило отпечаток на его поведение, он мог быть заботливым, ответственным лидером. Но в то же время Граймс умел выживать, убивать не задумываясь, быть жестоким. На его лице было то же сумасшествие, что Дэрил часто видел в зеркале, еще немного и тот дойдет до ручки, но у него было то, что удерживало его. Он был таким, каким Дэрилу ни за что не стать.
Диксон поднял голову к небу, с интересом рассматривая его, чувствуя, как солнце палящими лучами касается лица. Очень скоро станет слишком жарко, и они будут обливаться потом, но пока вода испарялась с земли, немного охлаждая быстро нагревающийся воздух. Дышать стало труднее, создавалось ощущение, что они шли по огромной теплице. Со временем привыкаешь к подобному климату, а уж у Дэрила было достаточно времени для этого. Однако Рику приходилось не так легко. Мужчина был уже весь мокрый и тяжело дышал, хотя пока еще не жаловался. Его лицо покраснело, а на шее вздулась вена. Рик еле поспевал за охотником. Граймс тяжело переставлял ноги, цепляясь руками за кривые ветки дерева. Обычно, Дэрил бы плюнул, оставляя Рика плестись в хвосте, но сейчас он притормозил, подстраиваясь под темп мужчины, позволяя ему взять верх.
Очень скоро воздух очистился, и последняя капля росы растаяла, не оставляя от себя даже маленького кружочка. Сухая, лишенная влаги, земля превратилась в раскаленный песок, которого голой кожей лучше не касаться, если не хочешь получить ожог. Горячий воздух при каждом вздохе обжигал легкие, и даже пот начал испаряться с кожи. Дэрил почувствовал запах гари, привычный для этих мест. Снова где-то что-то загорелось. Прищурив глаза, он повернулся, пытаясь понять, откуда исходит запах. Самым паршивым было то, что пожар мог преградить им дорогу, тогда придется сделать огромный крюк.
Для Рика это изменение было живительным, его шаг снова стал легким, а с лица слезла маска усталости. Дэрил снова смог ускориться, возвращаясь в привычный темп. Граймс не жаловался, быстро догоняя и больше не отставая, шагая настолько близко, что иногда задевал Диксона своим плечом или ладонью. Каждое неожиданное прикосновение дрожью, мурашки поднимались по позвоночнику, отдаваясь где-то в области затылка и паха легким давлением, заставляя Дэрила раздраженно стискивать кулаки и покусывать губу.
— Стой!
Не особо задумываясь, Рик тут же встал как вкопанный, только потом осознав, что сделал. В его жизни был только один человек, который мог указывать ему, и этот человек уже был мертв. Однако что-то в голосе Дэрила было такое, что заставляло Рика даже не задумываться о своих действиях. Он заставил себя проглотить волны протеста. Диксон присел, выискивая что-то на земле, его пальцы, обтянутые черными перчатками, быстро прошли по песку, прощупывая поверхность, словно сканер. Скука слезла с лица Диксона, уступая место чему-то иному, очень похожему на охотничий азарт. Это изменило охотника, показало с другой стороны, не безжалостным убийцей, не скучающим ублюдком, он даже внешне преобразился, на тонких, розовых губах заиграла хитрая усмешка, а в светло-голубых глазах появился азартный огонек. Что-то было в этом мужчине, что-то, что привлекало к нему внимание, что-то, что заставляло Рика пожелать пробиться под толстый панцирь, окружающий Дэрила, попытаться узнать его. Что-то ведь должно было скрываться за напускной грубостью. Рик протянул руку, собираясь сжать плечо охотника, но Диксон резко поднялся, заставляя его отступить на несколько шагов назад, и на мгновение Граймсу показалось, что Дэрил все же врежется в него. На какую-то долю секунду он почувствовал горьковатый запах мужчины, довольно сильный. К сожалению, тот слишком быстро исчез, оставляя только легкий привкус на языке.
Охотник же, словно гончая, устремился по видимым только ему следам, а Рик старался от не отставать. Было интересно, на кого же они охотятся? Опять каннибалы или какое-либо животное? Но спрашивать Граймс не торопился. Как ни странно, ему нравилась эта, так сказать, прогулка. Рик никогда не участвовал в охоте — в Александрии не было человека, который мог бы заняться долгим выслеживанием, и максимальное, что они делали, ставили силки, зачастую бесполезно.
Александрия. Воспоминание о ней были полны горечи, Рик хотел вернуться назад, хотел увидеть жену, своего сына. Такое чувство, что прошел не один год, как он ушел оттуда. Там все было по-другому. И пускай безнадега пропитала старенькие, чудом выстоявшие, дома, была в серых, как улицы, людях, там был его дом, он должен был вернуться.
От таких мыслей радость от прогулки куда-то испарилась, оставляя тягостное ощущение на душе. На периферии что-то маячило, пытаясь напомнить, ворваться в мозг, словно маленький, ядовитый жучок, но дверь была крепко закрыта, а ключ давно потерян. Рику не снились сны, иначе они бы были полны кошмаров, они бы заставляли его просыпаться с криком, бешено хватая воздух. Но все равно, Граймс просыпался, обливаясь потом, потому что жуку было слишком тесно в своей коробке, потому что ночью ментальные блоки рушились.
Рик скользнул взглядом по маячащей впереди каштановой макушке, крепкой шее с тонким, как нитка, шрамом, уходящим за воротник рубашки, по широким плечам, рюкзаку, скрывающему спину, узким бедрам, на которых висели слишком широкие потертые штаны, по сильным ногам. С ревнивой озабоченностью любого мужчины, он осознал, что Диксон шире его в плечах, его руки и ноги сильнее, чем у Рика, что у него больше мышц, и Граймс никогда не станет таким как он. Это было ударом по самолюбию.
Дэрил резко махнул рукой, заставляя Граймса замереть. Слушаясь очередного немого приказа, Рик свернул направо, в то время как Диксон продолжил осторожно продвигаться вперед. Только через десяток шагов Рик увидел существо, за которым они так долго охотились. Если бы его кто-то спросил, то он сказал бы, что это бобер-переросток. Грызун ростом с собаку заинтересованно жевал небольшое деревце. Во все стороны летели щепки. Животное испуганно приподнял ушки, когда услышало, что где-то хрустнула ветка. Это место не было безопасным. Здесь часто появлялись люди, даже слишком часто, но если уйти слишком глубоко в лес, то там становится еще опаснее из-за других животных. Человек был глуп, он производил шум, он резко пах. Именно поэтому бобер очень удивился, когда почувствовал резкую боль.
Всего один прицельный выстрел, и животное упало на землю, царапая ее длинными когтями в предсмертной судороге. Первым к нему подошел именно Рик. Быстрым движением ножа перерезал сонную артерию, ощущая бегущую по рукам кровь. Только потом Граймс осторожно извлек деревянную самодельную стрелу, удивляясь, насколько же хорошо она была сделана. Древко было очищено идеально, на гладкой, ровной поверхности не было ни одной зацепки, кончик остро заточен, так чтобы легко проникать в плоть, разрывать ее.
— Ты сам это сделал? — восхищенно спросил он, протягивая мужчине стрелу.