Увидев, что они одни, Мортарион приказал своим капитанам не вступать в бой, пока не прибудут остальные легионы из флота возмездия, однако в космосе не было эскадр предателей - враги находились лишь на пятой планете системы, где основные силы четырёх предавших легионов возводили укрепления. Это встревожило Повелителя Смерти – он не понимал, с чего бы Жиллиман стал отсылать свои корабли прочь? Мортарион ждал, в одиночестве размышляя в своих покоях, а его воины готовились к битве, пока не прибыли Повелители Ночи, а затем и другие легионы, ответившие на зов Гора.
Сам Конрад Кёрз прибыл во главе Повелителей Ночи, но с ним их пришло гораздо меньше, чем ожидал Мортарион. Сперва он заподозрил, что восьмой легион недавно понёс тяжёлые потери в страшной войне, но брат вскоре уверил его, что это не так. Король Ночи не стал объяснять, почему привёл лишь часть легиона, однако Мортарион почувствовал, что его проницательный брат пытается предупредить его о возможности чего-то воистину ужасного. Повелитель Смерти не знал, что мешало Конраду говорить об этом открыто, но всё же приказал своему первому капитану, Каласу Тифону, остаться на орбите и возглавить флот во время грядущей битвы.
Высадившись вместе с первой волной, Мортарион повёл своих сынов прямо на позиции Ультрадесантников, желая бросить вызов самому Жиллиману и задушить блудного брата собственными руками. Но если он ожидал, что Архипредатель лично встретится с теми, кого он предал, то его надежды не оправдались - Робаут остался в крепости и руководил оттуда ходом боя.
Благодаря познаниям Жиллимана в стратегии, потери трёх высадившихся легионов были велики - особенно в случае Гвардии Смерти. Погибли тысячи сынов Мортариона, следовавшие за своим постоянно наступавшим примархом, желавшим лишь свершить возмездие над братом. А затем открылся истинный размах заговора Жиллимана, когда Тёмные Ангелы, Белые Шрамы, Саламандры и Гвардия Ворона высадились на планету и открыли огонь по своим ничего не подозревавшим братьям.
Тогда чёрные пески Иштвана-5 покраснели от крови сверхлюдей, а Мортарион возглавил прорыв выживших из трёх легионов к транспортным кораблям. Он видел, как Конрад Кёрз останавливается, чтобы сразиться с Вулканом и задержать погоню, и сердце Повелителя Смерти холодело с каждым шагом, уводившим его дальше от обречённого брата. И во время отчаянной контратаки он встретился с другим примархом, Джагатаем-ханом, прародителем Белых Шрамов.
Они говорили об этом на Улланоре, когда казалось, что вскоре человечество будет безраздельно властвовать в Галактике. Все присутствовавшие шутили о том, кто же из них победил бы другого в бою. Мортарион, как обычно, молчал. Затем Фулгрим спросил, смог бы Повелитель Смерти одолеть Хана, а Гор, смеясь, ответил, что не может себе представить их сражающимися друг против друга, а вместе они сокрушат всех.
Но сегодня произошло немыслимое. Уже погиб один примарх, Конрад, пожертвовавший собой, чтобы дать лоялистам время отступить. Теперь осталась лишь одна преграда – у нее было лицо его брата, но Мортарион знал, что даже собственным глазам не всегда можно верить.
- Я вижу тебя, - зарычал Повелитель Смерти, когда существо, поработившее тело Хана, отскочило назад, каждым движением насмехаясь над тем, каким ловким был Джагатай при жизни. – Я знаю, что ты сделал. Знаю, что ты такое. Как ты посмел? Как ты посмел?!!!
После Чондакса Хан изменился до неузнаваемости. Теперь он был больше демоном, чем примархом, а душа его была разорвана, побывав на грани смерти после истребления верных легионеров. Не стало ни благородства, ни чистоты устремлений, осталась лишь звериная жажда охоты. Об этом знали только самые высокопоставленные офицеры Белых Шрамов, скрывшие это от легиона и сказавшие братьям, что Джагатай-хан проходит через великое преображение, которое даст ему вечное могущество.
Но Мортарион понял, во что превратился его брат, потому что ему уже доводилось сражаться с такими чудовищами во время очищения Барбаруса. Конечно, сражающийся с ним одержимый обладал сверхъестественной мощью примарха, и Повелитель Смерти знал, что ему еще не доводилось сражаться в подобном бою. Примарх был полон решимости убить монстра и даровать своему брату покой смерти – хотя Мортарион и знал, что Белые Шрамы предали Империум, но даже не догадывался, что Хан стал отступником прежде, чем в его тело вселился демон.
И когда Мортарион и Хан сразились в первый раз, Повелитель Смерти бился, желая освободить брата, а Ястреб Войны жаждал крови своей добычи. Скорость была преимуществом Кагана, а выносливость была на стороне освободителя Барбаруса. Столь яростным был их бой, что земля содрогалась, отчего лоялисты смогли прорваться к своим кораблям и начать эвакуацию. Мортариону пришлось выбирать между продолжением боя и отступлением вместе со своими сынами, нуждавшимися в нём, как никогда прежде. Поклявшись, что однажды они сразятся вновь, Повелитель Смерти ударил чудовище с такой силой, что подбросил одержимого примарха в воздух, и запрыгнул в один из последних взлетающих штурмовых кораблей. Однако планету всё ещё окружала блокада, и лишь самопожертвование одного из величайших героев Империума спасло тех, кто пережил бойню на поверхности, от гибели в холодной пустоте.
Казалось странным наблюдать за битвой с орбиты. Повелитель Смерти строго-настрого запретил ему высаживаться на планету, не слушая никаких просьб. Что-то, незаметное капитану, промелькнуло между Мортарионом и его братом-нострамцем во время недолгого разговора по гололиту, и что бы это ни было, оно наполнило примарха тревогой. Теперь же, когда оказалось, что никакие подозрения не передавали весь масштаб бедствия, только он мог помешать катастрофе стать погибелью всего легиона.
Первый капитан Калас Тифон наблюдал через оккулюс «Терминус Эста» за приближающимися кораблями предателей. Они прибыли в систему, намереваясь обрушить гнев семи верных легионов на четыре взбунтовавшихся, но теперь всё изменилось, и три преданных воинства противостояли восьми. На окраине системы появились флотилии Ультрадесантников, Кровавых Ангелов, Железных Рук и Имперских Кулаков. Если так продолжится и дальше, то корабли его братьев, Повелителей Ночи и Альфа-Легиона не смогут прорваться из боя прежде, чем четыре новых армады настигнут их и полностью уничтожат, воспользовавшись численным превосходством.
С поверхности приходили редкие и искажённые вокс-доклады, поскольку предатели использовали системы подавления связи, с которыми техножрецы не сталкивались прежде. Но было понятно, что ситуация там, внизу, ещё хуже. Три примарха, среди которых был и сам Мортарион, вместе с десятками тысяч легионеров оказались в западне, и даже если они сумеют вырваться из неё, то все равно будут обречены. Предатели хорошо всё продумали…
Тифон слышал голоса на задворках разума. Он долго отказывался их слушать, отталкивая их со всей силой воли сына Барбаруса, но теперь они становились громче с каждым ударом его сердец. Голоса шептали, обещая ему силу, мощь, достаточную, чтобы изменить ход битвы, спасти легион и примарха. Стоит только ему подчиниться – и он получит все, что пожелает.
Калас принял решение.
- Всему экипажу, - отдал он приказ на частоте, слышимой по всему кораблю, - покинуть корабль. Техножрецы, начинайте процедуру перегрузки варп-ядра. За легион и Императора, наш долг заканчивается лишь в смерти!
Голоса завопили от гнева и неверия, и Тифон улыбнулся.
Взрыв гибнущего «Терминус Эста» был столь сильным, что в строю предателей возникла брешь, и по приказу Мортариона корабли лоялистов пошли на прорыв под шквальным огнём мятежной армады, отступая к Точке Мандевилля, противоположной от четырёх приближающихся легионов. К ярости Жиллимана и его сообщников разбитый флот смог покинуть систему, чтобы предупредить Воителя и Императора о новом предательстве. Предсмертные крики десятков тысяч космодесантников разнесли по волнам варпа посланные преданными воинами астропатические сообщения. Владыка Человечества и Гор узнают имена предателей, и это даст им шанс на победу в грядущей гражданской войне, в которой будет гореть Галактика.
Повелители Ночи были готовы к возможности нового предательства, а потери скрытного Альфа-Легиона так и остались неизвестными, однако Гвардия Смерти была истреблена на чёрных песках Иштвана-5. Из всего легиона, насчитывавшего семьдесят тысяч Астартес, вырваться удалось лишь трём тысячам, не считая тех нескольких кораблей, что не успели прибыть на Ищтван-5 к началу битвы. Мортарион повёл выживших воинов легиона прямо на Терру, пробиваясь сквозь вихри варпа. По прошению Жиллимана Тёмные Боги облегчили путь верных легионов к Иштвану, но теперь, когда ловушка захлопнулась, а Галактика погрузилась в пламя, в Море Душ бушевал чудовищный шторм. Во время отчаянного прорыва все корабли разбитого флота понесли повреждения, в полях Геллера происходили сбои, и тогда появлялись демоны…
Прорыв к Терре: преследуемые Дикой Охотой
Новая битва началась, едва флот лоялистов вошёл в варп. На корабли вновь и вновь набрасывались порождения кошмаров, манимые запахом измены и отчаяния. Матросы калечили и убивали друг друга, сходя с ума от нашёптываний нерождённых. Тех, кому повезло, находили и казнили Гвардейцы Смерти, другие же превращались во вместилища дьявольских духов, а плоть их искажалась, становясь подобием чудовищ варпа. Астартес были вынуждены зачистить пламенем целые палубы, ставшие охотничьими владениями нерождённых. Здесь им очень помогли Сёстры Битвы, оставшиеся вместе с флотилией, но не участвовавшие в битве за Иштван. Само их присутствие ослабляло демонов, источаемая психическая пустота терзала оболочки неестественных созданий. Но, похоже, нападения демонов были еще не самой большой из бед, обрушившихся на головы Гвардии Смерти. Разбитый, но выживший легион преследовали и другие враги, возглавляемые существом, которое само стало больше демоном, чем созданием Материума.
Робаут удивился, осознав, что до сих пор способен чувствовать отвращение. Он полагал, что уже давно избавился от этой слабости, но теперь ощутил, что это не так. Зрелище того, во что превратился Хан, заставило содрогнуться до глубины души даже Робаута, и это сделало его решение вдвойне оправданным.
- Ты нужен мне, - начал он.
- Чего ты хочешь, братец? – ответило ему создание, и в каждом его слове слышалась насмешка.
- Найди Мортариона. Выследи его, не дай сбежать. А когда найдешь… убей.
- Как пожелаешь, так и будет, Помазанник, - ответил зверь, поклонившись, но не чувствуя ни капли уважения, - Мне не терпится вкусить кровь Повелителя Смерти.
Пока армии Жиллимана наступали на Тронный Мир, Архипредатель отправил одного из своих братьев покончить с Гвардией Смерти. Пусть Белые Шрамы и раскололись на десятки банд после бойни на Иштване-5, значительная часть легиона осталась вместе с одержимым примархом, и силы варпа были к ним благосклонны. Робаут приказал им настигнуть бегущего Мортариона и его уцелевших сынов, чтобы навсегда оборвать историю четырнадцатого легиона.
История охоты описывается в «Стигийских свитках», записях легионеров и смертных матросов из флота Мортариона. Они хранятся в засекреченных архивах Титана и повествуют о погоне, длившейся годами. Во время отступления к Терре выжившие легионеры разделились. Первыми ушли Повелители Ночи, забрав тело примарха на Нострамо. Затем Гвардию Смерти покинули и Альфа-Легионеры, решившие притаиться на верных трону планетах, чтобы помочь защитить их от армий предателей. Вскоре с Мортарионом остались лишь его сыны и те смертные солдаты, которые были с ними еще на Иштване.
Белые Шрамы выслеживали Гвардейцев Смерти через варп, пользуясь чёрным колдовством, чтобы учуять их души. Всякий раз, когда сыны Мортариона покидали Имматериум, чтобы провести ремонт и проложить новый курс, им приходилось быть настороже, ведь не раз они попадали в засады воинов Хана. И каждый раз Гвардейцам Смерти приходилось бежать, каждый раз всё новые легионеры погибали во время прорыва. Возможно, что Хан специально позволял Мортариону сбежать, наслаждаясь охотой больше, чем убийством. Ничем иным невозможно объяснить тот факт, что Гвардейцам Смерти удавалось вновь и вновь уйти от Белых Шрамов.
На протяжении всего пути в душе Повелителя Смерти клокотала ярость, и дело было не только в предательстве братьев и гибели его сынов. Не к такой войне он привык. Прежде Мортарион всегда наступал, неудержимой стеной надвигался на врагов и сокрушал их, но теперь был вынужден отступать вновь, вновь и вновь. Но он знал, что его легион едва ли приспособлен к тайной борьбе против предателей так, как Альфа-Легион и Повелители Ночи. Повлиять на исход войны он мог, лишь добравшись до Терры, где его воины, пусть и немногочисленные, присоединились бы к обороне Тронного Мира.
Но варп бурлил от гнева Тёмных Богов, и пусть к Терре был закрыт для всех флотов, кроме самых могущественных, способных бросить вызов течениям Эмпирей благодаря психическому присутствию экипажа и всем полям Геллера. Гвардейцы Смерти скитались по Галактике, ища путь через завесу в Море Душ. Наконец, спустя годы бегства от всё приближающихся воинов Хана, навигаторы нашли проход через варп, систему, где власть Губительных Сил была ослаблена достаточно, чтобы флот смог пройти.
Мортарион смотрел на стоящего перед ним астропата, выглядевшего старым. Лицо псайкера покрылось морщинами, кожа натянулась на костях, но примарх знал, что тому лишь сорок стандартных лет. До начала путешествия сквозь кошмар астропат выглядел моложе, но опасности варпа взяли своё. Даже Мортарион, презиравших всех ведьм, не мог не признать, что человек храбр, раз продержался так долго, и ещё храбрее… потому, какие новости он осмелился принести.
- Просперо, - повторил примарх. Само слово казалось мерзким. И пусть Повелитель Смерти начал уважать Магнуса после Никеи, сама мысль оказаться рядом с этим логовом чернокнижников оставалась для него… неприятной… впрочем, после всего, что он видел за последние годы.
- Да, мой господин, - подтвердил астропат. – Просперо. Там произошло нечто великое и ужасное, отчего бури Моря Душ в этой системе слабее всего. Пройти там – единственная возможность.
Мортарион молчал, обдумывая услышанное, а затем заговорил вновь.
- Скажи, а мы получали ли какие-либо ещё сообщения с Терры? Знаем ли мы, на чьей стороне Магнус?
Когда флот Гвардии Смерти вышел из варпа в системе Просперо, то взгляду легионеров предстала картина абсолютного опустошения. В первый год Ереси родной мир Тысячи Сынов был сожжен Космическими Волками, на нём не осталось никого. В пустоте дрейфовали обломки боевых станций и остовы мёртвых кораблей, но ещё ужаснее было разрушение, обрушившееся на планету. Сияющие города Тысячи Сынов были уничтожены бомбардировкой с орбиты, великие библиотеки сожжены, сканеры не смогли засечь на планете ничего живого.
Мортарион приказал своим техноадептам разобраться, что же здесь произошло, пока навигаторы будут прокладывать их будущий курс. Повелитель Смерти был в изоляции с самого начала войны, а потому понятия не имел, на чьей стороне сражается Тысяча Сынов. Укоренившаяся неприязнь к колдунам пятнадцатого легиона подталкивала его к мысли, что Магнус стал предателем, но разум требовал доказательств. Уже через несколько часов адепты доложили примарху, что планету опустошил шестой легион, но лишь тогда, когда флот Мортариона настигла погоня, примарх сумел узнать, кто же из братьев остался верным Императору.
Белые Шрамы вышли из варпа, но не единой ордой, как прежде. Их корабли оказались рассеянными по всей зоне Мандевилля. Тогда навигаторы предположили, что течения варпа, открывшие путь Гвардии Смерти, обратились против пятого легиона. Инквизиция же подозревает, что дело в неупокоенных душах жителей Просперо, и Тысяча Сынов до сих пор исследует то, как Сожжение повлияло на Эмпиреи вокруг их родины.
Тогда же Мортарион увидел в этом возможность и вышел на связь с кораблями врага, потребовав, чтобы ему дали поговорить с братом, желая узнать, что же произошло. Каган, будучи не в силах отказать себе в возможности вновь посмеяться над добычей, согласился выполнить его просьбу и рассказал о том, как Космические Волки сожгли почти беззащитный мир. Вселившийся в тело примарха демон открыл Мортариону, что шестой легион ныне сражается под знаменем Жиллимана, их отец сгинул, став жертвой коварства и капризов судьбы, а Магнус, тот, кого всё это время подозревал Повелитель Смерти, уже на Терре, вместе с их Отцом.