Генераторы пустотных полей были выведены из строя «Тенеходцами», после чего поверхность Киавара была разбомблена в пыль безжалостным обстрелом с звездолётов Гвардии Ворона. Коракс и техновладыки смотрели на это из командирского отсека и слушали крики о помощи, разносимые по коммуникационной сети планеты. Примарх стоял спиной к пленникам и не произнёс ни слова, наблюдая за уничтожением планеты. Ликей — луну планеты — ожидала слегка другая судьба. Сначала Гвардейцы Ворона освободили находившихся там каторжнан, работавших на рудниках. Вслед за этим луну тоже разбомбили, а освобождённые Гвардией люди, насладившиеся коротким промежутком свободы, стали подопытными субъектами для апотекариев. Летописец не видел, что за эксперименты были над ними проведены, но он видел результаты, и ему было позволено узнать, что за знания были получены пробами и ошибками, и для чего.
Когда Киавар был уничтожен, Коракс вернулся к техновладыкам. Их было тринадцать, девять из которых жили во время пленения примарха. Четверо новичков были казнены медленно — на протяжении нескольких недель, и остальным пришлось не только смотреть на это, но и ощущать их боль. Используя аугментику техновладык против них самих, Коракс заставил ощущать агонию каждой из жертв, ибо четверо убитых были замучены в ритуале, служившем как обращение к каждому из четырёх Тёмных Богов, который был основан на знаниях из копии «Кодекса Хаотики», которые Робаут раздал своим союзникам после Истваанской бойни. Ритуал был предназначен для того, чтобы привязать накрепко души техновладык к их телам, давая им своеобразное бессмертие — чтобы они могли пережить дальнейшие мучения.
Коракс вместе с апотекариями пустил в ход знания, полученные из экспериментов, чтобы превратить техновладык одного за другим в гротескных чудовищ — раздутых мешков плоти, для которых каждое движение было чистейшим, дистиллированным страданием. На это ушли ещё недели, потребовалось скомбинировать модификации генов и плоти с колдовством и грубой хирургией, и по завершению работы все техновладыки стали чудовищами, кричащими и воющими одновременно из сотни ртов, их рассудки были заключены в малоподвижных телах и идиотских мозгах и не могли никоим образом контролировать свои тела — но и умереть они не могли. Эти гротескные мешки плоти были спрятаны в недрах «Тени Императора», и Коракс часто туда наведывался, чтобы пытать их.
Что произошло дальше, известно из рассказа одного Гвардейца Ворона. Этот бывший апотекарий девятнадцатого легиона сошёл с ума от сделанного после Ереси Робута и сбежал прочь. Его нашли в ходе Чистки на диком мире, где он лечил местных жителей и защищал их от местных животных, часть которых была создана им же до своего раскаяния. Его легко пленили и привезли в Солнечную Систему в оковах — хотя он не сделал ни единой попытки сбежать. Там Гвардейца допросили, после чего казнили за преступления против Империума. Имя апотекария забыто, и в документах его называли Скорбящим.
Все наши действия были обоснованы тогда. Это, я считаю, самое страшное.
Когда владыка Коракс сказал нам, что мы будем использовать клонирование, чтобы увеличить численность легиона, я находил это великолепной идеей. Я до сих пор помню крики моей матери, когда Легион забрал меня у неё, и я считал, что избегание подобных страданий заслуживало исследования и ошибок на пути.
Когда владыка сказал, что нужно сделать так, чтобы клоны не могли пойти против нас, то это тоже было целесообразно. Несмотря на то, что наша методика могла повредить их умы, последствия от их схода с ума были куда, куда страшней. Наш Легион могли за это жестоко наказать.
Когда шпионка Малкадора увидела морг, заполненный замороженными трупами отбракованных, сохраняемых для дальнейших исследований… Я не мог позволить ей уйти. Она бы разнесла слухи о том, что мы делали, и они бы ни поняли, для чего это мы делали. Для них это не показалось бы обязательным.
Затем пришло предательство. Мы его так, конечно, не называли. Для нас это было восстание против тирана, который обвёл человечество вокруг пальца, чтобы стать богом. И что, если мы прольём кровь сородичей в его ходе? Разве не заслуживает будущее нашего вида таких жертв?
Уничтожить Киавар было легко после этого. Когда владыка Коракс рассказал нам, как страдал в юности, мы захотели отомстить за его боль. Нас не волновало то, что те, кого мы замучили в ходе совершения мести, были в этом не повинны. Нас уже ничего не волновало.
А затем было путешествие в это проклятое пространство, полёт головой вперёд в бездну за истиной — этой истиной! Ужасной, ужасной истиной! Великолепное безумие этого, звуки раскалывающей реальности вокруг нас, и голоса, голоса! Они смеялись, смеялись над нами, смеялись над войной, смеялись надо всем! Они…
[Вслед за этим субъект начинает кричать нечленораздельно на протяжении нескольких часов, после чего успокаивается и продолжает говорить.]
Они смотрели тогда, как они смотрят сейчас… они смотрят изнутри, не снаружи… изнутри.
[Субъект перестаёт разговаривать после этих слов и смотрит вперёд, не реагируя ни на что. Он вновь возобновляет своё признание через несколько дней, никак не отреагировав на психологические и физические принуждения со стороны.]
Отрывок из признания Скорбящего.
Согласно признанию, за окончательное свершение мести Коракс заплатил остатками своей человечности. Чудовищные эксперименты, проведённые для этого апотекариями Девятнадцатого Легиона, которые и так уже далеко зашли в своей работе по клонированию Астартес, окончательно столкнули их в бесчеловечность и безумие. После уничтожения Киавара Коракс изменил цель для своей ненависти. На несколько недель, пока его звездолёт двигался по орбите вокруг мёртвой планеты, он погрузился в размышления и вымещал свою фрустрацию на пленниках. Его Легион между тем ушёл в глубину порчи, а колдуны, что наложили заклятья на техновладык, исследовали новые области своего нечестивого искусства. В конечном счёте, именно один из их экспериментов дал Кораксу новое направление для действий.
На борту «Тени Императора» группа колдунов решила призвать демонов и привязать их к телам генетически разработанных людей, созданных апотекариями специально для устойчивости к одержимости, надеясь на то, что они получат Одержимых воинов, не рискуя жизнями Астартес. Но что-то пошло не так, и ритуал завершился тем, что погибли не только подопытные субъекты, но и семь колдунов. Что ещё хуже, могучее порождение Варпа воплотило себя в их плоти. Но оно не стало нападать на экипаж звездолёта и крушить всё подряд, а, напротив, осталось в ритуальном кругу и стало взывать к Кораксу, предлагая поговорить.
Уже видевший мощь, которую показали на Истваане Ультрамарины, Коракс стал завидовать Жиллиману и решил частично подражать ему. Владыка Воронов опасался, что после победы восставших он окажется очередным вассалом Жиллимана, а не равным ему. Хотя месть Императору была главным мотивом для Коракса, чтобы присоединиться к восставшим, желание быть свободным от страха уничтожения тираном тоже играла свою роль, и ему просто так не хотелось менять одного сюзерена на другого. Потому он рискнул поговорить с гостем из варпа.
В прошлом Коракс уже видел последствия от неправильной работы телепортаторов — когда плоть и броня воинов сплавлялась в единое целое. Существо, стоявшее в середине ритуального круга, было внешне похоже на подобный сбой, но
гораздо более масштабный. Атрофированные человеческие конечности торчали из массы плоти и керамита, постчеловеческие лица смотрели на него с разных углов — то были лица библиариев, попытавшихся провести ритуал. Хотя это отродье вызывало у Коракса отвращение, он знал, что это была лишь маскировка, скрывавшая его настоящий лик, не более чем марионетка из плоти, управляемая чужеродным разумом.
Рты всех шести лиц отродья открылись одновременно и заговорили с неестественной синхронностью:
— А, Корвус Коракс, отпрыск Императора Человечества. Наконец-то мы встретились.
— Я не сын этого тирана, тварь, — огрызнулся примарх.
Существо засмеялось дисгармоничным хором голосов, которые Коракс знал — то были голоса его сыновей, но он уже давно не слышал, чтобы хоть кто-то из них смеялся.
— Ты не можешь отречься крови, текущей по твоим жилам, вороний владыка. Это один из уроков, которые тебе придётся усвоить на пути к славе.
Существо представилось как посланник от великой силы — так называемого «Жёлтого Короля», о котором до сих пор никто не слышал, и не услышит после. Оно предложило Кораксу путь к истинной силе и знанию, утверждая, что вознесение Владыки Воронов пойдёт на пользу планам его господина. Примарх согласился с условиями, и создание, именовавшее себя Голосом, повело Девятнадцатый Легион в место, где можно было найти обещанные им откровения — в Глаз Ужаса. Именно там Робаут Жиллиман нашёл изначальную Истину и забрал себе титул Тёмного Повелителя Хаоса, и именно там Коракс переродится в ужас, который он является на сегодняшний день.
Согласно словам Скорбящего, их путешествие было настолько мирным, насколько можно ожидать. Демоны атаковали звездолёты на каждом шагу. Навигаторы и астропаты сошли с ума, и за ними следовали остальные члены экипажей. Глас вёл Гвардию Ворона всё глубже и глубже в Око, и казалось, что сами Тёмные Боги пытались помешать Легиону достичь пункта назначения. Каждая Губительная Сила отправила к Кораксу одного из своих демонических владык, которые сначала предлагали ему могущество, если бы он преклонился перед их патроном, затем пытались убить его, когда примарх отказывал им. Владыка Воронов отклонил все предложения о могуществе и победил каждого посланника.
Наконец, космофлот прибыл в нужное место. Им была находящаяся в центре Ока Ужаса (которая, наверное, сохранилась до сих пор) аномалия в ткани пространства-времени, которая гораздо больше, чем прочее безумие, образующее Варп-шторм вокруг неё. В древние времена человеческие астрономы называли эти объекты чёрными дырами. Даже на пике Тёмной Эры Технологий эти всепоглощающие бездны бесконечной гравитации не были поняты до конца. Согласно уцелевшим обрывкам знаний, чёрные дыры образовывались по естественным причинам, но их существование было обеспечено столь большой энергией, что они как-то влияли на сам Варп, хотя не имели какого-либо психического присутствия сами по себе.
Голос сказал Кораксу, что эта чёрная дыра образовалась, когда Слаанеш, Тёмный Принц Хаоса и Погибель Эльдар был порождён развратом Детей Иши. И если Коракс желал обрести могущество, пообещанное ему Гласом, то его космофлот должен был влететь прямо в неё. Почему примарх пошёл на столь рискованный поступок, мы не знаем. Быть может, он увидел нечто в бесконечной тьме чёрной дыры, что взывало к нему; быть может, его рассудком манипулировал посланник Жёлтого Короля; быть может, он был движим суицидальным импульсом.
Раскаявшийся Гвардеец Ворона никогда не говорил о том, что произошло тогда, когда Легион по приказу Коракса бросился в чёрную дыру. Согласно записям, все попытки разговорить его на эту тему приводили либо к тому, что он стойко молчал, либо срывался в нечленораздельные крики и речи, которые вызывали приступы безумия у слушателей и нарушали работу записывающей техники. Но, хотя нам не известны все детали, у нас есть другие источники — запретные тексты, написанные арх-еретиками через много лет после Ереси, кошмары, испытанные имперскими псайкерами, жившими в тот момент, когда Девятнадцатый Легион перешёл через абсолютный порог. Согласно им, Кораксу показали истинную природу Хаоса, ту, которую понимают лишь немногие из числа Потерянных и Проклятых, и которую хранят в тайне от всех, кроме самых доверенных подданных Империума.
Коракс узнал о легендарной Войне в Небесах — произошедшем десятки миллионов лет назад конфликте до Эры Империума. Он видел своими глазами войну между цивилизациями Некронтир и Древних и возмущение, которое она породила в Варпе — по сравнению с ней, Ересь была малозначительной. Он увидел, как разврат породил Падение Эльдар, уничтожив их долговечную державу за один миг. И, что самое страшное, Коракс узнал, как порча Хаоса объединилась с душой Человека, кормясь её тьмой и притягивая её ближе к Разрушению. Эти откровения также стали известны и всему Девятнадцатому Легиону, и выжившие оказались сломлены пониманием того, что вся Вселенная, в которой они жили, была пропитана злом более древним, чем история их вида, которому принадлежали их души ещё задолго до их рождения.
— Если ты точно знаешь всё, что было, есть и будешь, то ответь — потребовал Коракс от бестелесного Голоса, когда окружавшая его реальность стала вновь исчезать во тьме. — Что произойдёт в моём будущем?
— Выбор. — прошептал посланник ему в ухо. Теперь это был один лишь голос взамен шести,
и он не принадлежал ни одному из его погибших библиариев и уж тем более человеку. — Ты можешь пойти в атаку на Терру, присоединившись к наступлению Жиллимана. Там будет твой брат Гор. Если ты сразишься с ним, то убьёшь его, и он будет свободен от цепей, которые носит сейчас, равно как и от тех, которые причинят ему страдания, если ты позволишь ему пасть от рук другого. Но Рыцари с Сатурна победят орду Перворожденных, и ваше восстание в конечном счёте окончится поражением.
— А другой вариант?
— Ты можешь атаковать Титан, оставив Гора на смерть от клыков Падшего Ангела, его дух будет поглощён жаждой раба Тёмного Принца. Сделаешь это, и Император падёт от руки Жиллимана…
Коракс стал убеждён, что увиденное им означало необходимость в окончательном поражении Императора, и единственным способом для Человечества выжить было принять изначальную Истину, какой бы ужасной она не была. Он сдал себя изначальному злу Хаоса и преобразился в Князя Демонов Хаоса Неделимого, существа колоссального могущества, в том числе способного вывести свой Легион из бездны, в которую они погрузились, обратно в реальность.
Его вознесение заставило псайкеров во всей Галактике кричать в унисон, их рассудки наполнились неразборчивыми видениями. Астрономикон замерцал, и на всех искусственных Мирах Провидцы упали на колени, когда Бесконечные Кольца над ними завыли в агонии. Даже Лев Эль’Джонсон, вернувшийся из Маэльстрома, был поражён возмущением, созданным в момент вознесения Коракса. Кошмары расколотой причинности действий, агонизирующие крики реальности, крик рождения проклятия и последний вздох надежды были одними из собранных вместе ужасных значений этого катаклизма в Варпе.
В инкубаторах он увидел отражение своей собственной двуличности, вспомнив о своих воинах-репликантах и то, как он поносил Императора за то, что тот пользовался им и его братьями как инструментами, в то время как Коракс сам создавал для своего Легиона расходуемых бойцов. Но теперь он понимал, что это не имело значения. Сильные всегда использовали слабых — таков был порядок жизни. Император заблуждался, создав примархов излишне сильными — сильными настолько, что они неизбежно обнаруживали истину, рано или поздно. Что Он использовал в их создании, привязывало их к той же сущности, которую Император хотел уничтожить. Коракс мог понять желание своего отца достичь этого — он даже уважал целеустремлённость старого монстра. Но он видел слишком многое, чтобы уверовать в то, что Изначальный Уничтожитель мог быть побеждён. Его отец обманывал самого себя, равно как и весь Империум. Хаос победить было невозможно. Он существовал слишком давно и был слишком сильным. Единственный выбор заключался или в принятии его, или в уничтожении им же.
Зазвучали сирены по мере того, как его присутствие стало более реальным, но он игнорировал их, а присутствовавшие в помещении люди обнаружили его и с криками убежали прочь. Он подошёл к большому устройству у противоположной стены помещения, определив, чем оно было — огромным генератором поля Геллера, укреплённым рунами, которые были выгравированы на его корпусе. Медленно Коракс подошёл к устройству, ощущая, как вес судьбы оказался на его плечах, пока, наконец, он не оказался у кабелей, питавших его.