- Я боялся, что сбегу и не успею привести помощь, - шептал он, - боялся оставлять тебя одну. Я мог не успеть, понимаешь? А так ты жива. Ты жива, Алдариель!
Я отлипла от его груди и отступила на шаг, заглянув в глаза. Добрые, невероятно светлые глаза эльфа были полны печали. Вспомнился кот из Шрека. Вот точно так же смотрел на стражников, прежде чем выпустить когти. Но когтей не последовало. Казалось, что раскаяния эльфа были искренними. Или же мне просто хотелось в это верить.
- Что ваш король хочет от меня? - я решила не медлить и брать быка за рога, ну то есть эльфа за уши.
- Трандуил хочет защитить тебя.
- Ложь, - тут же вырвалось у меня и вся теплота от его прикосновений, которая ещё секунду назад грела меня, улетучилась, сменившись колючими мурашками. А я уж было поверила. Дура! А он всё-таки ещё тот кот!
- Я никогда не лгу, Алдариель.
- Конечно, у тебя всему есть веские оправдания!
- Это правда, Алдариель. Как только Азог узнает о твоем существовании, он бросится искать тебя. И будет биться насмерть лишь бы завладеть тобой. Трандуил защитит тебя. Он не отдаст тебя ни за какие сокровища этого мира.
У меня широко раскрылись глаза.
- Почему? – вырвалось у меня с каким-то обречённым отчаянием.
- Потому что в тебе горит свет Сильмарилли.
- Я не понимаю!
- Сильмарилли – это величайшее творение эльфов. Они есть свет Двух Древ Валинора, заключённый в камнях. Они – совершенство, красота, благость, любовь, радость, блаженство и вечность. Самое прекрасное и самое желаемое, что есть в этом мире. Представь же, что свет Сильмарилли затмевают Солнце, Луну и Звёзды вместе взятые!
Я попыталась переварить сказанное. Картина вырисовывалась красивая, но устрашающая.
- Так всё это из-за каких-то камней что ли?
- Они в тебе, Алдариель. Не знаю как, но ты – Сильмарилли.
- Я? – они тут все психи, надо драпать и как можно скорее. А вдруг этому Трандуилу взбредёт в голову выковырить из меня привидевшиеся ему камушки? Нет, ждать и надеяться на хорошую развязку сюжета – не моё.
- То есть, - аккуратно попыталась я выяснить своё положение, - я тут вроде как в клетке для собственной же безопасности?
- Да, именно так.
- И надолго?
- Как решит король Лихолесья.
Как он решит, я уточнять не стала. Очевидно же, что драгоценностями не разбрасываются, а запирают в сундучок, сундучок в другой сундучок, а потом в сейф на долгую память. Свезло так свезло. С одной стороны орки с их неадекватной жестокостью и неуправляемой агрессией. С другой не более адекватные эльфы-силексофилы с их больной тягой к твёрдому и блестящему. Остаются гномы. И я загадала, чтобы гномы были нормальными.
…
Сутки я промаялась без дела, изучая окаменелости на стенах комнаты. Оказалось, что камни были неоднородными. В них встречались прожилки с серебряными и золотыми нитями. Дерево, которое, казалось, срослось с камнем было такое же твёрдое и гладкое. Нити словно сплетались вокруг деревьев и камней, верша свои замысловатые узоры. Я поймала себя на том, что уже долго сижу неподвижно перед стеной. Это знак! И суток не прошло, а я уже болванчиком сижу носом к стенке.
Тут за занавеской я услышала какое-то оживление. Что-то бухало и ойкало, шикало и шуршало. Через секунду в занавеску просунулся большой нос, за носом появилось лицо с широченной улыбкой. Бомбур! Я одним прыжком оказалась в проёме. Бомбур и Двалин уже втаскивали в мою комнату стражников. Меня передёрнуло, но Двалин поспешил успокоить:
- Оглушили. Через пару часов придут в себя.
Я облегчённо вздохнула. Бомбур указал на стражника и я поняла его без слов. Быстро подбежала и помогла Двалину снять замысловатые доспехи. Потом гномы помогли мне облачиться в них.
- Большеваты. Но будем надеяться, что никто нас не заметит. Сейчас мало стражи.
Мы старались идти незаметно, выбирая тенистые участки. Спускались всё ниже и ниже, пока не добрались до самого низа, где отчётливо были слышны грохоты подземных рек. Здесь, в прохладе подземелья нас ждали остальные гномы. Они помахали нам рукой и мы быстро двинулись к ним. В этой части подземелья был погреб с винами. Большие бочки заполняли почти всё пространство. Тут же валялись три стражника.
- Можешь снимать доспехи, больше не понадобятся – прошептал Фили, расстёгивая заклёпки на моих боках.
Когда я разоблачилась, мы пробрались к пустым бочкам. Двалин приказал всем забраться в бочки и на мой вопросительный взгляд подмигнул:
- Старый проверенный трюк! Садись в бочку и держись покрепче. Будет весело!
Я села и вцепилась в края. Тут Двалин нажал на торчащий из пола рычаг и прыгнул в ближайшую бочку, пол накренился и бочки с грохотом покатились вниз. Американские горки показались мне детской каруселью. Бочки, вертясь, плюхнулись в воду и понеслись в безумном потоке воды, сталкиваясь друг с другом и камнями. Нас заносило на поворотах, обливало водой, вертело и крутило течение. Через минуту воздух стал свежим и прохладным, запахло лесом, и мы вместе с потоком вырвались из зева скалы, пронесясь под плохо различимым в темноте мостом. Я и не подозревала, что была ночь. Мириады звёзд крутились в небе вместе с деревьями и листьями. Я смотрела наверх и вдыхала воздух свободы. Отчего-то было весело и забылся весь страх. Я отдалась на волю стихии, не думая, что будет дальше.
========== Глава 6. ==========
Через час, а возможно это длилось намного дольше, безумного спуска по реке, которая норовила разбить гномов и меня о каменные глыбы, течение вдруг выровнялось, как дыхание больного, которому ввели успокоительное. Оно плавно понесло спасительные бочки вдоль крутых лесистых берегов и вынесло нас на гладкую площадку из щебня и камней. Мы помогли друг другу выбраться на берег и затащить бочки. Взору открылось поистине восхитительное зрелище – призрачным заревом, которое зарождалось на горизонте, розовела и искрилась в рассеивающимся тумане бескрайняя гладь воды. Было удивительно тихо и спокойно. Я глубоко вдохнула, пытаясь навсегда запечатлеть этот удивительный пейзаж.
- Это Длинное Озеро, - сказал Балин, который вместе со мной наслаждался прекрасным видом, - В него впадает Келдуин – река, берущая своё начало в Эреборе, куда собственно мы и держим путь. В прошлый раз, спустившись по Лесной Реке и очутившись тут, нам повезло встретить Барда из Эсгарота, который переправил нас в город на лодке. А оттуда рукой подать до города под горой. Но, как видишь, сейчас судьба не благоволит нам. Придётся идти вдоль озера до реки пешком. И думаю, что нам надо поторапливаться. Эльфы могли уже заметить наше отсутствие. В прошлый раз они дали нам уйти и даже помогли с орками, которые гнались за нами. Но сейчас я ни в чём не уверен.
Мы решили пустить пустые бочки в озеро, надеясь, что течение и ветер сделают своё дело. Дальше мы пошли пешком. По дороге я расспрашивала Балина об Эсгароте и Эреборе, об эльфах и орках, о мире, которое называлось Средиземье. Балин, узрев во мне благодарного слушателя, не скупился на подробные описания. Чем больше я узнавала, тем удивительнее мне казалось это место, абсолютно не похожее на наш мир, населённое не только существами мистическими в моём понимании, но и людьми. При упоминании людей, я съёжилась. Балин удивлённо уставился на меня. Я поведала ему о том, как попала к истерлингам. Балина очень заинтересовала моя история. Хотя я опустила подробности того, что делали со мной орки и причины, по которым сбежала от эльфийского короля, мой рассказ вызывал у гномов яростные возгласы. Балина заинтересовало же место, откуда я прибыла, и он выпытывал у меня подробности с упорством домохозяйки, внимающей каждому слову знаменитого шефповара. Кое как я пыталась рассказать ему о нашем мире, но у меня никак не получался складный рассказ. Наши миры были слишком разными и часто было сложно подобрать слова. Его заинтересовали наши изобретения - волшебные вещицы, как он их назвал, - машины, телефоны, радио. Я как могла, объясняла, приводила примеры, называла имена , которые могла припомнить. Другие гномы прислушивались и иногда задавали вопросы. Балин решил, что мир мой полон чудес и магии и изъявил желание посетить его. Фили и Кили всегда были рядом, помогали перебираться через камни, не давали упасть. Одежды наши высохли в тёплых лучах солнца. Так в разговорах мы не заметили, как стемнело.
- Переночуем тут, - сказал Двалин, усаживаясь под крутой каменный навес, - костёр разводить не будем. Бобмур, доставай припасы. Надо подкрепиться.
Бомбур достал из мешка, который был всё время привязан к его спине, свёртки листьев и начал раздавать. Развернув аккуратно завёрнутый зелёный лист, я с удивлением увидела, что с другой стороны лист отливает серебром. Под ним оказался коричневый хлебец небольшого размера.
- Это Лембас, - сказал Кили, - особый эльфийский хлеб. Они не портятся и не черствеют, если их держать завёрнутыми в листья дерева Мэллорн, что растут в Лориэне. И очень питательны. Попробуй.
Я попробовала. Действительно, после одного кусочка я уже чувствовала прилив сил и энергии, усталость как рукой сняло, захотелось вдруг вершить великие дела. Гномы же ели свои хлебцы без особого энтузиазма. Видимо, сам вид малюсенького кусочка, приводил их в отчаяние. Листья Мэллорна Бомбур собрал и бережно сложил обратно в мешок.
После скромного, но весьма питательного ужина, все мои мысли, удовлетворительно покрутившись вокруг сытого желудка, устремились к пережитому. Я посмотрела на небо, где одна за другой зажигались бесчисленные звёзды и глубоко вздохнула.
- Ты чего? – тихо спросил Фили.
- Да так, просто ощущение, что внутри что-то сломалось - так же тихо ответила я.
- А у людей всегда так, - подал голос Двалин, - хрупкие они. У них всегда что-то ломается – то конечности, то душа.
- А у гномов разе не так? – повернула я голову в сторону Двалина.
- Нет, мы высечены из камня. Нам сложно что-то сломать.
- Вот оно как! А душа?
- Мне сложно представить, что это такое. Гномы такими вещами не заморачиваются.
Я аж приосанилась.
- Но вы же тоже, наверное, ощущаете нечто внутри вас, что не можете объяснить? Но оно важно и ценно, как сама жизнь.
- Нет ничего такого лично во мне, что бы я не мог объяснить, - упорно гнул Двалин.
- Ну вот слушай. – начала я объяснять, - Когда ты смотришь в зеркало, то видишь только своё лицо и тело, бороду, руки, ноги, но ты же состоишь и из других составляющих, которые не видишь, но ощущаешь. Вот они-то как раз и представляют настоящую ценность.
- Ты о печени что ли? Слышал, некоторые народы ценят её больше других органов. Они поедают печень или сердце своих поверженных врагов, чтобы во-первых, перенять их силу (глупые варвары), а во-вторых, чтобы уж точно убедиться, что те не встанут из мёртвых.
- Ладно, Двалин, проехали. Давай спать, - я вздохнула и легла на холодные камни. Ночь обещала быть прохладной. Двалин широченной рукой обхватил меня сзади и притянул к себе, с другой стороны лёг Балин. Кили, Фили и Бомбур тоже устроились вплотную к нам.
- Будет холодно. Надо хранить тепло, - просто и коротко сказал Двалин, широко зевая. И я, согревшись в объятиях доброго Двалина, провалилась в сон.
Мне снились орки. Снова. И глаза цвета неба, добрые и полные жалости, но такие далёкие и недостижимые. Вдруг сквозь морды орков и оскалы варгов, я заметила другие, чужие глаза, сверкающие опаловым блеском. Они искали меня, а когда нашли начали быстро приближаться. Воспоминания пришли не сразу. Я где-то видела уже этот уверенный и невозмутимый взгляд, взгляд короля. Он преследовал меня, а я бежала по раскалённым углям всё дальше по пустоши, пока не добежала до обрыва. Внизу клокотали волны бурной реки и чернели острые камни. Лесной король медленно подходил, вытянув вперёд руку. Причём жест этот вовсе не предлагал помощи. Наоборот, в нём было что-то захватническое и хищное. В голову мою вдруг ворвались звуки. Они сводили меня с ума. Я заткнула уши руками и отступала всё ближе к пропасти. Эльф уже был в двух шагах от меня. Он дотянулся до моего лба и коснулся пальцем. Я полетела вниз, раскрыв рот в немом крике, а лесной король смотрел мне вслед с обрыва. И мне показалось, что лицо его меняется, превращаясь в морду Больга. Из пасти текут слюни, зубы скалятся в яростной улыбке, а воздух пронзает гром - Сильмарилли.
Я открыла глаза, глотая холодный воздух ртом. Я была вся потная и меня била мелкая дрожь. Гномы, кажется, тоже только проснулись. Они потягивались, зевали и почёсывались. Двалин покосился на меня:
- Ты во сне брыкаешься в точности, как мой кузен Гимли. Ему тоже постоянно снятся скачки и погони. – на мой удивлённый взгляд гном решил уточнить, - Ну, что он прекрасный воин света, врывающийся в полчище врагов и спасающий прекраснейшую из эльфов – Галадриэль, которой он непрестанно восхищается. При этом он размахивает руками и ногами, крутит головой ,катается туда-сюда и выкрикивает непристойности.
- Я что каталась по земле и выкрикивала непристойности? – я округлила глаза.
- Мы тебя вовремя разбудили, а то бы точно начала, - улыбнулся Фили.
Балин молча покачал головой, но промолчал.
Я зашла за камни у озера, привела себя в порядок, умылась, посмотрела на своё отражение, чуть колыхавшееся на мягких волнах. Попыталась вглядеться пристальнее в отражение своих глаз, но так и не увидела ни блеска, ни света, ни искр. Этот Трандуил точно обезумел в свои-то годы. Сколько ему? Балин говорил про какие-то тысячи и тысячи, целые эпохи тысячелетий. Интересно, в человеческом понимании, он, наверное, уже дряхлый старик с размытым сознанием и своими причудами, теряющий нить реальности и утративший разум? Надо будет спросить у Балина.
Мы шли и шли по камням и брусчатке, по земле и траве, спускаясь и поднимаясь, обходя и перепрыгивая. По дороге Балин пытался втолковать мне, что суть эльфийской природы в корне отличается от человеческой. Что обычно для человека, никоим образом нельзя примерить на эльфа и наоборот. В том числе и возраст и все вытекающие из этого изменения в человеческом организме. Эльфы не теряют своего разума, сколько бы лет им не исполнилось. Эльфу для зрелости нужно долгое время, намного более продолжительнее, нежели для человека. А человеку бессмертие бы принесло одни страдания и мучения, ведь сущность и организм его не предполагает вечности. Сознание человека уже не так крепко после каких-то ста лет. И усталость от жизни приходит быстрее. Невозможно представить , что бы случилось, если человек получил вечность в дар – его бы разорвало изнутри от такого груза. Оболочка и дух не выдержал бы и безумие и страдание стали бы бременем до конца эпох. Эльфы существа иного склада. Слишком короткий срок не дал бы возможность им развиваться ни физически, ни духовно. Они сильны, но сила их добра, а мудрость, дарованная им не позволяет использовать её во зло. Все разные и все вершат свой срок по великому замыслу Илуватара. Балин замолк и дальше мы шли молча, каждый думая о чём-то своём.
Вдруг Двалин крикнул что-то на гномьем языке и все похватали оружие, а Фили и Кили окружили меня живым щитом с двух сторон. До боли знакомый рёв прорвал тишину и рябью отразился на глади воды. На камни у нас над головой прыгнули варги. Три злобных, источающих ярость, зверя, перебирали лапами и скрежетали когтями по камням. Балин протянул мне небольшого размера меч, почти ножик. Я схватилась за рукоять меча, как за спасательный круг. Ноги предательски задрожали, а воздуха стало нехватать. Гномы и варги не спускали друг с друга глаз. И тут один из чудищ прыгнул вниз прямо на Бомбура, видимо, посчитав того самой ценной добычей. На моё удивление круглый и неповоротливый Бомбур ловко отскочил, сделав всего один шаг в сторону и обрушил на голову варга тяжёлый молот. Варг рыкнул и грохнулся на землю. Это послужило сигналом для двух других и они слетели с высоты камней нам на головы. Всё завертелось, шерсть смешалась с блеском мечей и топоров. Варги ловко увёртывались от опасных оружий, пытаясь схватить вертлявых гномов зубами. Фили и Кили теснили меня к большому камню, отражая выпады варга. Наконец, Кили удалось вонзить свой меч прямо в глаз зверю и тот рухнул у наших ног. Балин и Двалин добивали второго, когда на камни прыгнуло ещё пять чудовищ. Одно из них прыгнуло на Двалина и примяло гнома огромной лапой. Раздался треск. А варг завыл, запрокинув голову. “Двалин”, - одними губами прошептала я. Покрепче стиснув меч, я прижалась спиной к камню. Варги ринулись к нам и тут - я даже не заметила, что случилось, - двое варгов с визгом упали на землю, бьясь в конвульсиях. Потом ещё один. Остальных уже добивали, неизвестно откуда взявшиеся гномы. Фили, Кили, я, Бомбур и Балин кинулись к Двалину. Тот лежал на спине, во рту пузырилась кровь, грудь поднималась со сопровождающим вздох страшным хлюпаньем, глаза были широко открыты. Каменный Двалин был раздавлен.