- Снимите с него доспехи, быстро, - закричала я срывающимся голосом.
Видимо, было в моем голосе что-то такое, что не позволило гномам сомневаться в правильности моего решения. Несколько рук быстро, но в тоже время очень аккуратно стянули доспехи с Двалина, оставалась только рубашка. Не дожидаясь, я распахнула её, порвав тесёмки и приложила обе руки к вздувшейся груди. Тут же тяжёлая, злая сила начала медленно плавиться и потекла в мои пальцы тягучим маслом, разливаясь в моей груди болью и смертью. Это продолжалось не больше минуты, но казалось, что прошла вечность. Двалин закрыл глаза, потом хрипло вздохнул и широко распахнул веки. Я упала ему на грудь, тяжело дыша. У меня ломались кости, вонзались в лёгкие, разрывались внутренности, в глазах темнело и в тоже время было ослепительно ярко. Последнее, что я услышала, был мой надрывный стон, превратившийся в вопль и замерший вместе с моим сознанием.
Я ничего не слышала и не чувствовала. Я не знала, что меня бережно перевернули и положили рядом с Двалином, который уже пришёл в себя и начал подниматься с земли. Я не знала, что гномы пытались привести меня в чувство, бегали за водой, поливали на лицо, слушали сердце, проверяли дыхание, хлопали по щекам. Я не знала, что Фили и Кили попеременно несли меня на себе, не доверяя никому, даже Двалину, к которому вернулись силы. Я не знала, что были и другие гномы, пришедшие так вовремя нам на помощь. Я не знала, что Бомбур плакал, а другие его утешали. Я не знала, что Двалин не проронил ни слова всю дорогу. Я не знала, что Балин то брал мою руку, сжимая в своей, то отпускал её, качая головой. Я ничего не знала, кроме боли. Боль стала частью меня, стала мною. И ничего другого больше не существовало.
========== Глава 7. ==========
Я открыла глаза, часто моргая от яркого света. Небо было ослепительно золотым от облаков, на которых отпечаталось солнце. Постепенно возвращались звуки. Всё громче звучали голоса, пока не взорвались какофонией криков, смеха и рыданий. Рыданий? Бомбур склонился надо мной, сотрясаясь всем телом.
- Она открыла глаза! – пробулькал он и обнял так сильно, что я застонала. Он тут же отстранился, - прости, прости, больно? Где больно?
- Бомбур, - улыбнулась я привстала, уперев руки в землю, - ты меня чуть не раздавил! Садись на диету, милый. А я тебе помогу и уничтожу твои припасы. У тебя случайно не осталось того чудесного хлеба? А то я сейчас такая голодная, что начну есть камни и траву.
Ко мне подскочили гномы. Фили внимательно осмотрел моё лицо, взяв в свои ручища и покрутив голову сначала влево, потом вправо. Балин взял руку и проделывал какие-то круговые движения. Почти то же самое с моей правой ногой проделывал Кили.
- Э-йе-йей, поаккуратней, парни, а то вы меня сломаете и тогда точно не соберёте. А у меня между прочим долготекущие планы на ближайшие эдак лет восемьдесят.
На лице гномов наконец-то появились радостные улыбки. Фили облегчённо обнял меня, еле касаясь. Сломать боится, какой хороший, - подумала я. И тут гномы затихли и немного отстранились в сторону. Затмевая собой солнечный свет ко мне приближалась мощная фигура, на голову выше остальных гномов. Прищурившись и подняв руку ко лбу, я различила чёрные как смоль волнистые волосы с прожилками седины, обрамлявшие мужественное лицо, борода и усы невероятно шли ему. Под нарядным кафтаном, подбитым мехом, явно прорисовывались горы мышц. Я готова была заново потерять сознание, но теперь уже от восхищения. Но так как я была девушкой воспитанной, то не стала этого делать, а помахала рукой, широко улыбнувшись, и пропела:
- Привет, - подумав, добавила, - ствую!
Мужчина, а это был мужчина во всех возможных смыслах, смотрел на меня спокойно, чуть заинтересованно, но молчал.
- Мой король, - первым сообразил Балин, - позволь представить тебе нашу спутницу Алдариель.
Я вдруг вспомнила, что только очнулась и начала приглаживать волосы и отряхивать одежду. Небольшие лучики побежали от глаз короля гномов, превращая меня в девочку, девушку, женщину.
- Я, король Эребора Торин Дубощит, рад видеть тебя в здравии, Дочь Деревьев. Я успел узнать о твоих подвигах…
Подвигах? – пронеслось у меня в голове.
- …и я благодарен тебе за спасение жизней Фили, Кили и Двалина.
При упоминании Двалина я начала крутить головой в поисках лысины.
- …врата Эребора с этого момента всегда будут открыты для тебя!
Где же Двалин?
- … в любое время ты желанный гость в нашем замке.
Король замолчал, а я перестав крутить головой, снова воззрилась на него, вернее в его поразительные синие глаза в обрамлении густых чёрных ресниц, под густыми чёрными бровями. Ох уж эти мужчины-войны, - подумалось мне,- словно выкованы из ветра и пепла. Торин тем временем изучал меня дольше, чем следовало бы. Я было засмущалась, но тут заметила сверкающую лысину и бросилась в её сторону, повиснув на шее у Двалина. Гном, малость ошалевший от таких нежностей, положил руку мне на голову.
- Как ты, девочка?
- Ты жив, жив, - пискнула я, - как же хорошо! “Мы высечены из камня, нас сложно сломать”, - передразнила я его недавние слова, - А лежал такой весь поломанный с фонтанами крови из всех дыр! Я так испугалась, Двалин, - уже серьёзно сказала я, - больше так не делай. Никогда!
Он вконец смутился и его лысина покрылась розовыми пятнами.
- Где мы? – наконец спросила я.
- Мы уже недалеко от Эребора, - сказал подошедший Фили, - видишь вон ту гору и он указал мне в сторону, где возвышалась скала. Это и есть Эребор? Так близко! Я огляделась. Озера не было видно. Вдали текла быстрая река. Значит гномы прошли уже немалый путь.
- Вы несли меня что ли? – спросила я у Фили.
- Несли, - вмешался Двалин, - у нас были пони, но этот малявка не дал. Сказал, что тебя растрясет и не дал. Тащил на себе всю дорогу, иногда Кили помогал.
- Спасибо! – я тепло посмотрела на Фили. Фили смутился и что-то пробормотал, бренча подвесками на усах.
- А где Бомбур? – встрепенулась я, ощутив жуткий голод - он мне обещал завтрак, обед и ужин одновременно!
Бомбур стоял неподалёку , держал в руках штук пять лембасов и улыбался до ушей.
Гномы дали мне поесть в спокойствии и одиночестве. Все занимались какими-то важными делами – кто-то собирал поленья для костра, кто-то ушёл на охоту за ужином (лембасы я приватизировала, распихав по карманам), кто-то чистил оружие, кто-то расчёсывал бороду и переплетал косички. Я успела познакомиться с другими гномами, которые, как я узнала, охотились вместе с королём недалеко от озера, когда услышали вой варгов совсем близко. У них были луки, что и спасло нас всех от неминуемой гибели…
Я жевала лембас и думала, как объяснить гномам мой дар, не вдаваясь в подробности. Мне очень не хотелось, чтобы и гномы узрели во мне тьму или свет, или фиг какой фетиш вроде камней. Я ела медленно, как никогда. Уже спустились сумерки, а я всё ещё обгладывала маленький кусочек хлебца. Гномы собрались у костра и жарили на нём тушки каких-то зверюшек, а я задумчиво облизывала пальцы рук. Гномы вроде как установили негласное правило - не тревожить меня во время трапезы и я попыталась выжать из этого максимум, но ничего толкового так и не придумала.
- Итак, Алдариель, - бархатный низкий голос короля проник под кожу и пощекотал её изнутри. Приятно пощекотал. – я вижу, что думы твои далеко отсюда. Что тревожит тебя?
Король сел рядом со мной. Слишком близко, - закричал мой разум, но его быстро придушили выпорхнувшие откуда-то из живота, бабочки. Мне отчего-то показалось, что я могу довериться этим синим глазам, броситься в их омут и найти там защиту и понимание. Я стряхнула с себя наваждение. Слишком рано. И разум ожил, а бабочки разлетелись, ломая крылышки об острые углы недоверия.
- Задумалась о том, что никогда бы не захотела быть королём.
- Интересно узнать причины, - удивился Торин. Такого поворота он явно не ожидал.
- Представила себя на троне.
- И как? – усмехнулся король Эребора.
- Все чего-то требуют, просят, ждут, край твоей мантии лобызают, челом об пол бьются, а у тебя задница затекла. Одни мучения.
Торин на секунду замер, а потом разразился громким хохотом. Все гномы уставились на нас широко раскрытыми глазами. Видимо, король не часто балует своих подданных хорошим настроением.
Вдруг гномы встрепенулись, похватали оружие, Фили и Двалин оказались возле меня и короля. Король уже был при оружии. Он просто вынул свой не по размеру огромный меч из ножен и посмотрел вдаль. Я вскочила на ноги. На горизонте со стороны Лихолесья в свете звёзд показались всадники. Эльфы! Моё сердце упало в пятки, задев при этом колени, отчего те задрожали и подкосились. Фили тут же спас меня от постыдного падения. Посередине кавалькады скакал огромный олень с широкими, расходящимися в стороны, рогами. На его спине я увидела прямую фигуру всадника с волосами цвета звёзд. Неужто сам король погнался за мной аж до самого Эребора? Тогда дело совсем плохо. Очень плохо. Просто безнадёжно плохо! Чуть поодаль ехали эльфы-стражники. Среди них, я была уверена, был и Симраил. Всадники быстро приближались, не оставляя надежды на побег.
Эльфы остановились в двадцати шагах от костра. Их доспехи пылали в свете огня. Трандуил выехал вперёд. Его глаза неотрывно смотрели на меня. Чистейшие опалы! Я подумала, что у короля эльфов у самого глаза, как камни. Пусть бы и любовался в зеркало, что ко мне привязался-то! Тем временем Трандуил медленно, словно нехотя, перевёл взгляд на рядом стоящего Торина.
- Что привело короля Лихолесья, Трандуила, сына Орофера к порогу моего дворца? - громко выкрикнул Торин. Голос его словно выходил не из горла, а из глубоких пещер.
- Я пришёл забрать то, что принадлежит мне! – спокойно, слишком спокойно (так обычно маньяки разговаривают со своими жертвами) ответил Трандуил и посмотрел на меня. Меня малость передёрнуло.
- Я не вижу ничего твоего в пределах моего зрения, король эльфов, - без тени страха и сомнения сказал Торин.
Взгляд лесного короля почернел.
- Твои гномы украли её , - Трандуил указал на меня, - из моего замка. И я намерен вернуть её.
Краем глаза я увидела, как Торин Дубощит ухмыляется, а от его глаз пробегают дорожки морщин.
- Трандуил, ты уже не в своих владениях. Здесь не действуют твои приказы. Эта девушка здесь по своей воле и у меня нет причин отдавать её тебе. К тому же гномы обязаны ей спасением принцев и доблестного война. Мы будем защищать её интересы.
- Принцев? – одними губами спросила я у Фили, вытаращив глаза. Тот пожал одним плечом, словно это какие-то мелочи, не достойные внимания. Я осторожно покосилась на Двалина – он точно был воплощением доблестного война.
Дубощит же продолжал, ухмыляясь в усы:
- Но если она пожелает уйти с тобой назад, я не буду удерживать её.
Торин выжидательно посмотрел на меня. Я почувствовала, что сотни глаз уставились на меня и ожидают ответа, которое в одном случае превратиться в хорошую заварушку, а в другом – я собственноручно затяну петлю на своей шее. Воцарилась тишина, прерываемая только треском костра и нетерпеливым ржанием лошадей. В одном из стражников я узнала Симраила – опять изображает невесть что, такой весь подтянутый и важный, охраняет своего короля. Кошара.
- Ты делаешь ошибку, Торин, давая ей право выбирать. Я останусь здесь до утра. Надеюсь, что ты, Торин почтишь меня своим визитом и мы решим дело мирным путём не прибегая к мечу.
И Трандуил, не дожидаясь ответа, изящно повернул своего оленя и направился со своим войском на другую сторону нашего с гномами пристанища, перекрывая тем самым проход к Эребору. Эльфы работали складно и быстро. Уже через десять минут высился шатёр, а стражники стояли в постойке смирно по периметру. Ещё десяток стражников выстроились живой стеной между гномьей и эльфийской стоянками. Гномы при этом шептали что-то неприличное в свои бороды, а Торин Дубощит лишь крепче сжимал свои меч. Подошёл Балин и положил свою руку поверх руки короля, успокаивая его.
- Стоит выслушать Трандуила, Торин.
- От этого ничего не изменится, - почти рявкнул король гномов.
- Возможно, - устало сказал мудрый гном, - возможно, - и похлопал Торина по спине, как старого друга.
…
Я сидела около небольшого костра, рядом примостился Фили. Мы дружно ковыряли палочками угли.
- Не расскажешь? – тихо прервал нашу медитацию гном.
- Это сложно даже понять или поверить, Фили, не то, чтобы рассказать. Понимаешь?
Опять помолчали.
- Фили, ты тоже видишь огни Сильмарилли в моих глазах? – спросила я, посмотрев в глаза гнома.
- Вижу.
- И другие все видят?
- Да.
- А я не вижу. Ни в зеркале, ни в отражении в озере.
- Они не всегда зажигаются, Алдариель. Только, когда ты напугана. Когда Двалина раздавил варг и ты крикнула нам снять с него доспехи, твои глаза горели таким ярким светом, что ослепили нас.
Моя челюсть поехала вниз. Фили смотрел на меня с грустной улыбкой.
-Знаешь, этот свет проник в нас – тех, кто видел его, - это было самое чистое и благостное из всего, что я видел и чувствовал. Любовь и жизнь в чистейшем виде. Я готов был умереть за него. Это было и прекрасно и пугающе одновременно.
Его слова слишком медленно доходили до моего сознания. А когда дошли и обрисовали целостную картину, я уронила голову на колени, поняв всю тщетность своих попыток бежать. Бежать от орков, от Трандуила, от самой себя. Это не они преследовали меня. Я сама притягивала их.
…
Трандуил сидел на походном троне и смотрел на Торина Дубощита холодными и спокойными глазами.
- Торин, я вижу в твоих глазах страх и страсть. Ты увидел свет Сильмарилли и они завладели твоим разумом и сердцем.
Король гномов сжал кулаки. Он не думал, что это может быть настолько очевидным. Да, он увидел свет камней в глазах девочки, когда та в безумстве исцеляла его воина Двалина, и сердце его заболело ими, разум окутала паутина страсти, и он больше не мог ни о чём думать, а только о прекрасном свете, затмившем весь мир.
- Я живу в этом мире слишком долго, Торин Дубощит. Слишком долго я храню память. Позволь же мне напомнить тебе о клятве Феанора и его сыновей, которая обернулась проклятием Мандоса! – зашипел Трандуил. – Ты, гном, молод и страстен. Ты не способен совладать с такой силой. Клятва Феанора и его детей падёт на тебя, если ты оставишь Алдариель у себя, как пала на многих других, затопляя мир кровью. Оставь же её, Торин. Я отвезу её Галадриэль, чтобы найти ответы и на свои вопросы тоже.
- Ты лжёшь, Трандуил! – зарычал гном, - Ты хочешь владеть Сильмарилли. Я вижу это на твоём лице!
- Да, ты прав. Я хочу Сильмарилли даже сильнее, чем ты можешь себе представить – глухо сказал король Лихолесья, вставая с трона и наклоняясь к Торину, словно змея, готовая ужалить, - В их свете заключены Судьбы Арды! Они ярче звёзд и солнца, что ты видишь каждый день над своей головой. И их свет – это всё и вся! Скажи мне, Дубощит, разве кто-нибудь способен устоять перед их светом?
Трандуил выпрямился и заговорил спокойнее.
- Те два камня, что пропали вместе с сыновьями Феанора. Один из них выбрал Алдариель своим сосудом. Он исказил свою сущность, как и было предначертано проклятием. Тысячи лет все думали, что проклятие касается самой сущности камней, которые были созданы из света Древ Валинора и заключали в себе всё самое благое и прекрасное, что есть в мире, но стали причиной смерти и разрушений. Как оказалось, это ещё не всё. Наружная сущность исказилась и предстала перед нами в виде Алдариель. Я хочу знать, почему. И я хочу увидеть прошлое Дочери Деревьев. Их племя давно уже стёрто из памяти почти всех народов. Они несли смерть одним лишь прикосновением, получали силы и дар из эльфийской крови. Они называли себя друидами и были слугами Моргота. В Алдариель нет тьмы. Возможно, это сила Сильмарилли исказила её сущность. Тогда, Алдариель может быть предзнаменованием светлых перемен.