***
Марина чувствовала себя в это время самой натуральной матерью. Не удивительно, ведь рядом с ней был как типичный подросток, так и ребёнок, требовавший внимания. Несмотря на то, что сама Лиза никогда не стала бы выпрашивать общения с ней, Белова понимала, что любому ребёнку это в какой-либо степени необходимо. Возможно, в ряду случаев её суждение было заведомо неверным, но ей это пытаться объяснить было бесполезно.
Сергей, взобравшись на крышу, рассматривал с неё окрестности. Поблизости не было ничего примечательного. Всё было как и везде: пустовали машины, изредка где-то вдали проходили в гордом одиночестве заражённые, живых и здравомыслящих не было вовсе.
Помимо забот с Лизой, Марина то и дело задумывалась как о своём Сашеньке, так и про остальных участников грандиозной охоты на провизию. Глядя на часы, она понимала, что все вот-вот должны были вернуться. Это её одновременно и радовало, и расстраивало.
Женщина любила тишину в небольших количествах. Сейчас, когда она чувствовала себя в безопасности, ей необходимо было остаться наедине с собой. Лиза и Серёжа этому особо не мешали, Фатима и Роман тоже. Однако возвращение Александра и Константина ставило душевное спокойствие Марины под вопрос. Она прекрасно понимала, что назревает конфликт.
***
Коршунов сидел у стены напротив недавно выбитой двери, не выпуская из рук найденный в одном из помещений нож. Его спутница рассматривала посёлок с крыши. Близился рассвет, относительно безопасное время исчерпывало себя. Хотелось спать, но Рома не мог позволить себе такой роскоши. Любая его слабость здесь могла привести к смерти не только его, но и Фатиму, пускай костлявая и без того, казалось, была здесь неизбежной гостьей.
Почему-то именно сейчас вспомнился старый чердак в отцовском доме. Он был почти таким же. Длинный изогнутый коридор, старые деревянные двери с древними замками. И доверие между «чердачными» соседями, которые эти замки не трогали, если они им не принадлежали. Там хранились какие-то старые Ромкины игрушки, ненужные инструменты, бесполезные книги, пустые бутыли и консервация, которую отцу молодого человека передавала его мать. Коршунов помнил, что совершенно точно там стоял и диван, который всем постоянно было жалко выкинуть. Моментами казалось, что возраст этой мебели равен году рождения, например, Наполеона: настолько эта рухлядь была одновременно шаткой, бесполезной и исторически ценной для семьи.
Вдруг что-то щёлкнуло. Рома медленно, стараясь не издать ни звука, встал. Первым делом он посмотрел на вход, откуда были видны одновременно как лестница на крышу, так и решётка. Там было пусто. Оставалось грешить лишь на дверь. Как только последовал ещё один щелчок, Коршунов подошёл ближе. После третьего сомнений не оставалось: примерно с таким же звуком проворачивался ключ у одного из знакомых в гаражной двери.
После четвёртого щелчка заскрипели дверные петли. Роман крепче сжал нож, напрягся. Всю его сонливость как рукой сняло.
Вдруг в глаза ударил яркий свет налобного фонаря. Молодой человек не растерялся, всё так же крепко сжимая в руке нож. Силуэт, стоявший напротив, явно взял в руки оружие. Он не желал отключать свой фонарь, продолжая слепить предположительного врага.
— Нож опусти, — прозвучал суровый мужской бас.
— Выключи фонарь, опусти ствол и поговорим, — Рома не показывал своей неуверенности.
***
— Ты как хочешь, а я за парнем пойду, — Александр встал со скамьи, оставив сумку с провизией на месте.
— Смысл? Они либо не придут, либо уже дошли до нашей турбазы, — Широков подошёл ближе к честно найденным средствам выживания.
— Каким бы ты меня уродом ни считал, но я привык свои долги отдавать. Ему я по гроб жизни обязан. Что-то мне подсказывает, что из нас двоих я такой не один.
Константин не нашёл, что можно ответить. Дубровский, самодовольно хмыкнув, выдвинулся в сторону, где, по его мнению, должна была быть вторая команда добытчиков. Широков стоял на месте до тех пор, пока шагов его пока ещё не заклятого врага почти не было слышно. Он задвинул сумки с провиантом под скамейку, после чего двинулся следом.
Откуда-то издали уже начинали пробиваться первые лучи солнца. По телу постепенно стала отдавать неприятными нотками усталость. Мужчины продолжали выдерживать дистанцию друг между другом и соблюдать режим тишины. Оба были настороже: судя по поведению остальных зомбированных, ближе к утру и эти должны были покинуть свои уютные дома, что прилично затрудняло их прогулку и ставило под сомнение адекватность решения вернуться.
Проходя мимо очередной машины, Константин остановился и замер. Зомбированный, сидевший внутри, резко сконцентрировал всё своё внимание на мужчине. Едва тот попытался сдвинуться с места, как заражённый зашевелился. Мертвец ёрзал по своему месту из стороны в сторону, пытаясь сорвать с себя ремень безопасности. Когда он налёг на руль, всю пустую улицу залил омерзительный звук клаксона. Сейчас он было мерзок и противен как никогда.
Александр обернулся. Константин продолжал стоять как вкопанный. Дубровский резко ринулся в его сторону, стараясь бежать так быстро, как он только мог. Как только мужчина достиг Широкова, он схватил его за рукав и потащил за собою. Только так Константин смог прийти в себя.
Из домов начала вылезать местная нечисть. К счастью, бежали мужчины достаточно быстро, чтобы избежать контакта с ней. Усталость продолжала бить по всему телу, но желание выжить было гораздо сильнее этого предательского чувства.
Подхватив сумки с провизией из-под лавки, что Александр, что Константин бежали впереди своего страха. Хотя первый, скорее всего, заражённых мог бы и не бояться, спасти второго он почему-то посчитал своим долгом.
Широков нехотя готов был даже признать, что войне между ними места в данный момент не было. Вряд ли бы человек, желавший ему зла, поступил бы так.
***
Матвей Смирнов оказался не таким уж и плохим дядькой. До того, как случилось то, что случилось, он увлекался охотой. И, что не удивительно, жил в этом доме. Большую часть провизии из чужих квартир забрал он сам, каким-то образом без больших потерь и морей пролитой крови даже смог вывести отсюда заражённых людей. К слову, именно с охотой была связанная отличительная черта мужчины — он никогда не промахивался.
К счастью, у него всегда с собой была связка ключей, где также были ключи от чердака, где он решил обосноваться. Сделано это было по двум причинам. Во-первых, многие зомбированные досюда просто не доходили, да и в случае внезапного визита войти бы сюда не смогли. Во-вторых, если это всё-таки случилось бы, Матвей мог бы покончить с собой, что, как он считал, было куда лучше, чем влачить своё жалкое существование как заражённый или вовсе быть съеденным.
Их с Романом конфликт быстро исчерпал себя, когда на шум с крыши спустилась Фатима. Коршунов опустил свой нож, Смирнов — своё ружьё. После короткой беседы о том, что на самом деле выживших больше, мужчина заинтересовался. Пока солнце взошло не полностью, было принято решение уходить отсюда. Матвей открыл заветную металлическую дверь, что вела к пожарному выходу, после чего провёл парочку по местным подворотням к месту, где все должны были встретиться. Поняв, сколько прошло времени с назначенного для встречи, было принято решение идти дальше. Естественно, про припасы никто не забыл.
***
Марина места себе не находила. За ночь она не сомкнула глаз. Чем ближе было утро, тем больше она волновалась за каждого из ушедших. В голове были только дурные мысли. Естественно, ведь вернуться они должны были гораздо раньше, чем после рассвета.
Когда первыми явились Александр с Константином, Марина испытала какое-то двойственное чувство. С одной стороны, она была рада, что они оказались живыми. С другой стороны, женщина немного разочаровалась, ведь Рому с Фатимой они не привели. Однако всё это перекрывало удивление: она не рассчитывала когда-либо увидеть, как они, мужчины, расходятся по своим покоям, пожимая друг другу руки и улыбаясь без капли гнили. Спрашивать, что произошло, женщина не отважилась.
Шёл час, другой. Уснул уже и Сергей. Когда Марина теряла последние лепестки надежды увидеть сладкую парочку живыми, на горизонте замаячило три тела. Поднялась тревога. Лиза не чувствовала рядом заражённых. Чем ближе была троица, тем больше возрастало напряжение. Однако, когда они оказались совсем рядом, полегчало.
Знакомство с новым членом импровизированного отряда прошло гораздо позднее, ближе к вечеру. Матвея хорошо приняли все до единого. Лиза тянулась к нему, чувствуя доброго человека. Сергей испытывал уважение. Даже Константин был рад подобной компании.
Под конец, когда все уже расходились спать, Матвей отвёл Коршунова в сторону.
— Ты бы был осторожнее с девушкой своей и её братцем, — почти шёпотом говорил мужчина.
— Я не могу сказать всего. Но я вижу, что вам не по пути.
========== Глава 7. Благодарность и ненависть ==========
День стоял, мягко говоря, ненастный. Припасов пока хватало на всех, однако чёткие рамки экономии всего всё же были обозначены. Поднимался ветер, поэтому чем-либо заниматься вне прохладного мотеля было бессмысленно. Однако вскоре и само здание стало казаться не самым лучшим убежищем: некоторые окна, рамы которых от отсутствия должного ухода ранее набухли от влаги, закрыть было невозможно. Они ударялись с такой силой, что в некоторых бились стёкла. Вдобавок, ветер со временем поднялся крепкий. Он буквально пронизывал каждую щель в здании, от чего существование в нём становилось невыносимым и пришлось сбегать по машинам.
Уехать проблемой не было. Понимая, что ситуации бывают разные, Матвей предложил складировать припасы по машинам. Поначалу его идея столкнулась со скептицизмом, но, когда старый мотель увидел задние фары автомобилей, мужчину единогласно признали гением.
Когда бак одной из машин был скорее пуст, чем полон, было принято решение остановиться. Заехав по грунтовой дороге в лесок, «конвой» встал. За счёт обилия деревьев ветер не ощущался таким сильным. Единичные зараженные, что встречались по пути, с трудом перемещались — стихия сбивала их с ног. Некоторые, пораскинув остатками своего разума, сами прятались за что-то массивное.
Перекачать бензин из массивной канистры стало самым настоящим квестом, за который взялся Матвей. Остальные в то время разбрелись по своим компаниям. Фатима что-то обсуждала со своим братом, который то и дело поглядывал при этом на других. Александр с Константином обсуждали что-то своё, а Марина, до сих пор удивлённая их внезапно образовавшимися хорошими отношениями, стояла рядом и мило улыбалась. Лиза крутилось вокруг Ромы, который, между делом, подошёл к Матвею.
— Нам скоро придётся либо искать бензин, либо идти пешком, — начал мужчина. — А лучше бы вообще найти, где можно максимально долго сидеть, не высовываясь.
— Я понимаю, — Роман кивнул. — Сам так хочу.
— Но не всё так просто, да, я в курсе, — Смирнов закончил мысль юноши. — Я несколько лет тому охотился в этом районе с приятелем. Нашли бункер. Недострой. Облазили после охоты весь. Вниз уходит, по ощущениям, не меньше, чем на сотню. Там несколько уровней, но в полах много дыр. Веришь или нет, но даже балки металлические никто не растащил. Скорее всего, так и стоит пустой.
— Вряд ли такая штука будет стоять пустой в такое время.
— Я сомневаюсь, что много кто знал о нём. Мы и сами случайно на него наткнулись.
— Если честно, я не догоняю, как случайно можно наткнуться на огромный бункер.
— Мы зашли слишком глубоко в лес. Азарт, все дела. А там здание серое, неприметное. Размерами с КПП. Бетонный такой коробок. Без окон, с выбитой дверью. Заросшее всё, в траве и кустах каких-то колючих. Ни дороги к нему, ни проводов каких-то рядом, ни труб. Скорее всего, пережиток девяностых.
— Как я понял, вы и вниз спускались.
— Да, — мужчина всё это время не отрывался от своего основного занятия. — На следующих выходных приехали. Машину оставили примерно в этом районе, а дальше пешком. Помнили само направление — туда ни троп никаких, ничего. Фонарями запаслись. Нашли всё-таки, вниз пошли. Судя по всему, военные что-то построить пытались. У нас в стране, по сути, под землёй целые города есть. Скорее всего, в момент развала строили. Потому что мы находили и стройматериалы старые, мусор всякий строительный попадался. Хрен знает, почему не растащили. Из глуши этой, наверное, тяжело было переть. Нашли выход ещё один, но заваленный. Почти под такую же каморку, судя по всему, замаскирован.
— Оно далеко отсюда?
— Час, может полтора. Максимум за два выйдем, — завершив переливать бензин, Матвей поднялся на ноги и посмотрел на собеседника, ожидая ответа.
— Я не знаю, как поступить, — Коршунов был честен. — С одной стороны, возможно, в этом месте мы будем спасены. Выход можно пасти. Но чёрт знает, что там внутри обосновалось и кто, когда мир превратился во всё это. Может кто-то такой же умный засел и сам выход выпасает.
— Логично, не спорю, — мужчина улыбнулся. — Но почему бы не попробовать хотя бы туда сходить? Если кто-то там живёт — договоримся. С заражёнными, конечно, посложнее будет, но, думаю, ноги унести сможем. Да и смысл мне тебя и себя на смерть подписывать? Я до вас всех с другими выжившими не имел чести общаться.
Роман задумался. Было много как «за», так и «против». Единолично принимать подобное решение было бы по меньшей мере эгоистично, поэтому вопрос вынесли на всеобщее обсуждение. Против была только Марина, чей кавалер вызвался в добровольцы.
Времени на подготовку особо не было — казалось, что, когда стихнет ветер, из всех щелей полезут зомбированные, всё это время беспечно отсиживающиеся в безопасных местах. Вооружившись фонариками, ружьём и ножами, они выдвинулись в путь. Матвей прекрасно ориентировался на местности, поэтому быстро сумел взять верный курс.
Не считая резких порывов ветра, в лесу было довольно тихо. За счёт деревьев этими самыми порывами не сбивало с ног. Было прохладно, но какого-либо способа исправить эту ситуацию пока не было вообще. Зомбированные, к удивлению, на пути не встречались вовсе. Ни живые, ни мёртвые.
Дорога заняла, как Матвей и предсказывал, чуть больше часа. Сил на неё затрачено было немного — идти приходилось по ровной местности. Всё это время Роман испытывал неприятное чувство, которое внятно не мог объяснить сам. Он будто ждал чего-то плохого. Например, смертоносного для него же прыжка заражённого из кустов или выстрела в спину от кого-либо, чего до самого небольшого здания не последовало.
Оказавшись на месте, Смирнов удивился. Рома, представляя это место более неухоженным, тоже. На месте входа стояла импровизированная дверь, подтверждая одно из самых неприятных опасений: здесь кто-то уже засел. Даже неприметная тропа, ведущая к зданию, была расчищена, чтобы оттуда можно было выйти, не цепляясь за колючие кусты. Однако отступать не хотелось.
Первым вошёл Матвей, крепко вцепившись обеими руками в своё ружьё. Следом шёл Роман, замыкал Александр. Они старались даже дышать так, чтобы этого не было слышно друг другу. Сердце в это время колотилось как бешеное: от каждого звука, будь то камень под ногами или гул ветра, повышался градус напряжения. Казалось, что вот-вот из-за угла что-то выпрыгнет, подобно тому, что было в низкопробных ужастиках. Несмотря на всю эту атмосферу, Роману было интересно лишь одно: как в подобной кромешной тьме можно было вообще выживать? Вопрос на свой ответ он получил довольно быстро.
Сквозь черноту пустых тоннелей внезапно пронёсся топот. Он был всё ближе и ближе, подходя из-за спины. Пришлось ускорить свой шаг, пытаясь найти пустое помещение, в котором этот непонятный набег можно было переждать, однако тщетно: топот был ближе, чем казалось. Как только троица попыталась податься в бег, бетонные коридоры сотряс громкий мужской голос:
— Стоять!
И они замерли. В спину засветил яркий белый свет, оборачиваться на который было банально страшно, но сделать это пришлось чисто инстинктивно, когда раздался звонкий щелчок затвора. Причём, как стало ясно спустя мгновенье, даже не одного.