She is everything to me,
The unrequited dream,
The song that no one sings,
The unattainable.
She’s a myth that I have to believe in,
All I need to make it real is one more reason.
«Я не могу потерять Кирхайса, это ужасно, несправедливо! Даже для Розе еще есть надежда, она хотя бы не умирает… Могу ли я сделать хоть что-нибудь?»
A catch in my throat, choke,
Torn into pieces, I won’t. No.
Кто-то коснулся его плеча. Он бы подумал, что Джесс вернулась, но пальцы были ледяными.
— Ты хотел сыграть со мной…
She isn’t real.
I can’t make her real.
Комментарий к Глава 13. Смерть
Эпиграф:
Твое дыхание холодное (такое холодное, такое холодное, такое холодное)
Сердце пылает (так горячо, так горячо, так горячо)
“Седьмая печать” Бергмана снова упомянута неслучайно.
Вермилион п.2:
1. Она — всё для меня,
Несбыточная мечта,
Песня, которую никто не поёт,
Недостижимая…
Она — миф, в который я должен поверить…
Мне нужна всего одна причина, чтобы сделать его реальностью…
2. Ком в горле, шок,
Разбиться на куски? не хочу. Нет.
3. Она не реальна.
Я не могу сделать её реальной.
Оригинал: https://en.lyrsense.com/slipknot/vermilion_pt_2
Copyright: https://lyrsense.com ©
========== Глава 14. Время ==========
So take me now before it’s too late
Life’s too short so I can’t wait
© Rammstein — Pussy
Фредерика была уверенна, что произошедшее — не случайность, а злой умысел, но вычислить виновного у нее не получалось. Во-первых, она мало с кем общалась, во-вторых, «забыть» журнал на съёмочной площадке мог практически любой. Но оставить его на самом заметном месте и открытым на фото исполнителя роли императора в недвусмысленной позе со змеей можно было только специально.
Как бы там ни было, фотография разошлась, как вирус — скоро её обсуждали буквально все, кроме самого блондинчика, который был занят на съемке какого-то мега-важного эпизода с Оберштайном. Немного приостановить сплетни смогло только обещание закосплеившей последнего Хильды, что в сценарий добавят зоофилию, и зная таланты Трюнихта, «обиженным» не уйдет никто.
Сценарист, кстати, оказался бывшим адвокатом и подающим надежды политиком, замешанным в коррупционном скандале и поэтому лишенным лицензии и перспектив. Зато небезызвестный режиссер внезапно оценил его талант сочинителя. Узнав этот факт, Фредерика почувствовала себя как-то неуютно. «По какому принципу Оберштайн набирает команду? Что он там про смерть говорил?»
Объявившись в последнюю пятницу 13-го, существо с картами, кстати, больше никак себя не проявляло. «Может, он все-таки понял, что я не хочу с ним встречаться? Или просто спит в каком-нибудь ледяном гробу.» Гринхилл уже думала, что страх отпустил её, когда чисто на рефлексах разбила лицо своему партнеру по съемкам, имевшему странную привычку подкрадываться к ней сзади в каких-то неожиданных местах. Этот Оскар, все поведение которого говорило «меня сложно понять, легко не понять и невозможно понять» бесил Фредерику сам по себе, но его съемочный костюм — белые штаны и черный китель — нервировал отдельно.
Впрочем, у самой Гринхилл костюм был похожий — типа, форма у них такая, белоштанная. Кто покусал художницу сшить эту гадость Фредерика не поняла. Говорить с Эдвардс было не проще, чем с Оскаром. Впрочем, «Ромео» казался высокомерным, а Джессика — просто наивной до глупости и витающей в облаках. Зато очень красивой. Ей это даже портило жизнь — вокруг вечно вертелись какие-то мальчики, включая того же Оскара, и жених потом закатывал скандалы. Этот Жан Лапп, кстати, был отдельной песней — злобный и завистливый типчик, к счастью, уже закончивший сниматься, хотя его персонаж ещё должен был появиться в каких-то флешбеках.
Фредерике с самого утра названивал Минс, как она думала, на тему её отстранения, но, взяв трубку, услышала много нового о своём плохом поведении. Оказалось, он уже откуда-то узнал о фингале на личике Ромео и решил сделать ей выговор.
— Минс, отстань, я ударила его случайно! — пыталась объяснить ему Гринхилл. — Зачем он ко мне все время подкрадывается?!
— Фреди, сколько можно оправдываться? То к тебе подкрадываются, то тебе ничего не оставалось делать, кроме как несколько раз приложить человека, которого ты и так скрутила, головой об асфальт? О каком восстановлении может идти речь?
— Ты сейчас серьёзно? — Гринхилл почувствовала сильное желание наставить синяков самому Джулиану.
— Ты должна учиться контролировать себя! — решительно отрезал тот. «Зубы лишние появились?» — Тебе не помешали бы курсы управления гневом! Ты не можешь вернуться к работе в таком состоянии!
— Отвяжись! — прошипела Фредерика и перестала реагировать на его звонки и сообщения. Она чувствовала себя преданной — сама Гринхилл всегда была на стороне Джулиана, но он не был на её стороне, нет. Сейчас ей даже стало казаться, что Минс в какой-то мере пользовался её состоянием после самоубийства отца, чтобы обойти её по карьерной лестнице. «Он всегда хотел только власти, а я ничего не замечала.»
— Фреди? Я тебя искала, — Хильда удивленно вскрикнула, когда Гринхилл прижала её спиной к стене и жадно поцеловала, одной рукой зарывшись в волосы, а другой расстегивая пуговицы дорогой рубашки. «Не хочу бояться. И вспоминать холодные губы не хочу.» Дорф выгнулась у неё в руках, прижимаясь ближе и впиваясь острыми ногтями в её плечи. — Время… — выдохнула она, касаясь губами уха Гринхилл. — У нас его нет.
— Времени всегда нет, — прошептала Фредерика. Она сама не понимала, откуда у неё в голове такие мысли. — Каждая секунда приближает нас к смерти… но пока мы живые…
Она снова поцеловала Хильду, и та горячо ответила, но чуть погодя опять слегка отстранилась.
— В гримерке… никого, — проговорила она, слегка задыхаясь.
***
Гринхилл не хотелось идти к Джессике Эдвардс сейчас, когда её тело ещё почти физически ощущало чужие прикосновения, ласки, поцелуи, ей вообще не хотелось расставаться с Дорф, но времени, как и говорила Хильда, было мало. Фредерике нужно было примерить «броню», в которой обитатели галактики должны вести абордажные бои.
Эдвардс явно было не до неё. Она плакала.
— Э, привет, что случилось? — спросила Фредерика. Она не особо знала, что делать в этой ситуации. — Абордажная броня, — добавила она, не дождавшись ответа. — Хильда сказала примерить.
— Да, конечно, — печально ответила Джессика, притащив какое-то странное нечто с респиратором и… огромную пластиковую секиру. — Извини, я немного плохо себя чувствую.
— Да ничего, — Гринхилл с некоторым сомнением натянула на себя нечто и выполнила несколько выпадов и стоек. Зачем в космосе секира, ей было совершенно непонятно, но Фредерика на всякий случай покрутила её в руках. — Слишком легкая, — заметила она. — Будет видно, что не требуется никаких усилий, чтобы поднять. Реальное оружие всегда тяжелое и даёт отдачу… — нечто треснуло, когда она попыталась изобразить очередной прыжок. — Извини, кажется, оно сковывает движения в бою.
— Опять переделывать, — с тоской проговорила Эдвардс. — Мало мне этого плаща с эполетами…
— Зато белые штаны вроде всем нравятся, — со скрытой ненавистью заметила Фредерика, снимая с себя порванное нечто. — Как тебе в голову пришла такая идея, кстати?
— Да это из-за той рекламы шампуня, — объяснила Эдвардс все так же печально. «Шампунь-то причём? Златовласка там вообще в одних плавках.» — Жан пошутил, что к нему теперь клеятся мальчики в белых джинсах, дались ему эти белые джинсы…
Джессика бросила взгляд на оставленный Хильдой у Гринхилл на шее засос (Фредерика как раз заметила его в зеркале, когда переодевалась) и снова разрыдалась.
— В белых джинсах? — быстро спросила Фредерика. Нет, она понимала, что это не столь уж редкий предмет гардероба, но… — К Жану?
— Мы с ним опять поругались, — сообщила художница вместо ответа, не переставая плакать. — Когда он снимался, ещё было ничего, а теперь его героя убили, и он мне совсем не доверяет! Думает, я изменяю ему с Оскаром Талем…
— Да не плачь ты, — попыталась её успокоить Фредерика. — Жизнь слишком коротка, чтобы тратить её на тех, кто причиняет боль, ведь каждый день может стать последним…
Джессика расплакалась ещё сильнее.
— Извини, — попросила Гринхилл растерянно. — Возможно, прозвучало грубо…
— Рэй тоже так сказал, — заметила Джессика. — «Все равно все когда-нибудь умрем». Извини, что загрузила своими проблемами, просто и поговорить особо не с кем, не с Рэем же обсуждать девчачьи проблемы…
«Действительно, он конечно внешне похож на девчонку, но ещё он похож на психопата с нулевой эмпатией. Но все-таки, кто подбросил фото со змеей? Жаль, журнал так залапали, что даже отпечатки пальцев брать бесполезно.»
— Ничего, ты главное успокойся, все будет хорошо, — проговорила она вслух. Смартфон тренькнул — в мессенджере пришло сообщение от Хильды, что та освободилась. Минс, кстати, успел настрочить пятнадцать непрочитанных. — Прости, я пойду, времени мало, к сожалению. Не плачь ты из-за жениха, если он тебе не доверяет, значит, сам знает, что тебя не стоит.
— Ладно, спасибо, заходи ещё! — ответила Джессика все так же печально.
«И все-таки надо будет узнать, что там за странные мальчики в белых джинсах!» — вспомнила Гринхилл, уже убежав на встречу с Хильдой. Но тут Дорф повисла у неё на шее, целуя в губы, и она снова обо всем забыла. Словно время остановилось…
========== Глава 15. Vermilion ==========
Dort am Klavier
stand ich bei ihr
es hatte den Schein
sie spielte für mich allein
© Rammstein — Klavier
— Это незаконно, Вэньли.
— Законы… Людям необходимо общество, но нужно ли им государство? — волшебник криво улыбнулся. — Лови, я тебе скинул. И не называй меня больше по имени.
Райнхард скачал хакнутую этим Вэньли версию игры. Ситуация из жуткой скатывалась в невероятно абсурдную, хотя, учитывая озвученную волшебником ставку, все равно ужасную. Пальцы Мюзеля слегка подрагивали. «Мне нужно собраться. Я должен выиграть.»
— А если будет ничья? — спросил он на всякий случай.
Вэньли пожал плечами.
— Значит, не сегодня.
Точечки и треугольники, символизирующие боевые корабли космофлотов, выстроились на экране смартфона, готовые к атаке.
— Рэй? — Джесс вернулась. — Ты как? Что-нибудь известно?
Райнхард не отвлекаясь от игры взял у неё стаканчик с кофе. Их пальцы при этом соприкоснулись, и он на долю секунды с раздражением отметил легкую зависть в темных глазах своего противника. Да и вообще тот прошелся по фигурке Джесс слишком жарким взглядом.
— Я ничего не знаю, Джесси, — сказал он вслух, снова включая музыку в наушниках. Играть под аутентичную Райнхард никогда не любил. Невидимый для девушки Ян Вэньли снова посмотрел на нее, когда она садилась рядом с Мюзелем. «Никогда ты ее не получишь. Она на тебя даже не взглянет — слишком милая и добрая. Если я правильно понял, кто вообще тебя видит, конечно.»
I catch in my throat
Choke
Torn into pieces
I won’t — No
I don’t want to be this
Играть было сложно. Хакнутая версия давала больше возможностей маневра, чем обычная, но и противнику это тоже было на руку. А Ян Вэньли отразил несколько его решительных атак, с другими соперниками не раз приносивших победу. «Я что, могу проиграть?!»
I won’t let this build up inside of me
I won’t let this build up inside of me
Райнхард чуть не пропустил контр-атаку, заблокировав в последний момент несуществующие корабли. «Я могу проиграть. Нельзя допустить!» Но вот уже новое нападение. Мюзель понял, что ему не победить. У него осталось слишком мало жизни… Жизни, не смешно! Пальцы снова задрожали.
I won’t let this build up inside of me
I won’t let this build up inside of me
Райнхард глубоко вдохнул и бросил взгляд на сидящую рядом с нервозным видом Джесс. Нарисованные корабли все исчезали. Нужно придумать хоть что-нибудь…
— Не сегодня! — воскликнул он, выводя внезапно пришедший ему в голову странный маневр. — Не сегодня…
Проходящий мимо человек в белом халате посмотрел на него как на сумасшедшего. Высветилась ничья.
***
— Оставайся у меня, — предложил Райнхард чуть неуверенно, когда они оказались в такси. — Все равно ночь, а ко мне ближе.
На самом деле, ему просто не хотелось оставаться одному. Он никак не мог справиться с пережитым ужасом и осознанием того, что чуть не проиграл. Он и на ничью-то свёл с огромным трудом. Временами его снова начинала бить дрожь.
Джессика взяла его за руку. У нее вид был гораздо более убитый, чем у Яна Вэньли, а пальцы — холодными.
— Замерзла? — Райнхард обнял девушку за плечи, притянув к себе.
— Испугалась, — призналась та. — Я сегодня еще и с Гринхилл говорила… так странно, она сказала, что жизнь коротка и каждый день может стать последним…
— Она ведь кого-то убила, — вспомнил Райнхард.
— Серьезно?! — воскликнула Джесс испуганно.
— Ну да, а что тут такого, — не понял ее удивления Мюзель. — Она же полицейский.
— Как-то страшно, когда рядом человек, которому приходилось отбирать чью-то жизнь, — тихо проговорила Джесс. Райнхард отстранился от нее, но она продолжала держать за руку. — Зачем вообще люди это делают? Войны, преступления? Жизнь действительно может прерваться в любой момент…
— Наверное, мы так устроены… — «поэтому людям и нужно государство. Но оно часто не справляется, и приходится самим решать проблемы.» — Джесс, ты чего? Не плачь!
Он обнял девушку, уткнувшись лицом в светлые волосы. Внезапно оказалось, что касаться ее по-настоящему приятно. На Райнхарда накатило возбуждение, а вмести с ним стыд и паника. Он никогда ни с кем не был по-настоящему, только изображал страсть на съемочной площадке. «Надеюсь, она не заметила?!» Но Джесс, отстранившись, вдруг заглянула ему в глаза и нерешительно провела пальцами по щеке и губам Райнхарда. У него в голове что-то перемкнуло, и в следующее мгновение он уже целовал ее, запуская руки под майку и сжимая грудь в ладони.
***
Они с трудом дошли до квартиры, так сильно не хотелось отрываться друг от друга. Одежда сразу же полетела на пол. Райнхард имел самое приблизительное представление о вещах, которые его ровесники давным давно освоили — например, как надевать презерватив, но это оказалось все-таки проще, чем свести сражение с Яном Вэньли до ничьей. Джессика сначала оказалась сверху, Райнхард притянул ее ближе, целуя и запуская пальцы в светлые волнистые волосы. Потом они поменялись. Последнее, что Мюзель запомнил — как целует чуть выступающие ключицы, а она выгибается под ним и шепчет его имя.
Утром выяснилось, что они проспали. Райнхард довольно долго не мог понять, что происходит, откуда в его постели Джесс и вообще. Потом по кусочкам все вернулось — Вестерланд, Кирхайс, игра с волшебником, врач, сообщивший, что состояние стабилизировалось, почти сразу, как ему удалось свести сражение к ничьей… Ночь с Джессикой.
В дверь позвонили. Девушка в панике вскочила с постели. Вид у нее был крайне пристыженный. Райнхард взглянул на экран смартфона и сообразил, что это должны быть родители Кирхайса — они написали, что приедут забрать вещи. Почему-то, вчера в телефонном разговоре они были крайне враждебны по отношению к Райнхарду. Он натянул футболку и джинсы и пошел открывать.
— Так и знала, что ты натурал! — обличающе воскликнула мама Кирхайса. — Конечно, сразу же какую-то шлюху притащил! Чего от тебя еще ждать!
— Джессика — не шлюха! — только и нашелся Райнхард. Он вообще не понимал сути озвученных претензий и совершенно растерялся.
— Мы запрещаем тебе приближаться к нашему сыну!
— Как это запрещаете?! — возмутился Райнхард. — Мы живем в свободной стране! У нас демократия!
Джесс посмотрела на него и неуверенно кивнула. Почему все ему что-нибудь запрещают?! Вэньли — приближаться к его отцу, родители лучшего друга — к их сыну…
— Да хоть империя с тобой на троне, — решительно отрезала мама Кирхайса, — К Зигфриду я тебя больше не подпущу!