Тем временем Олег Столбов обживался в своём новом месте заточения. Это был, скорее всего, подвал, потому что ни звука не доносилось до него извне. Двое охранников, расположившиеся в соседнем помещении, вели себя корректно, не били, не угрожали. Даже обыску его не подвергли. Принесли неплохой обед явно ресторанного происхождения, но на все вопросы молчали, как глухонемые — видимо, получили соответствующие инструкции. Столбов огляделся воровато вокруг и нащупал в кармане сотовый телефон — тот самый, выданный для экстренной связи с отрядом. Аппарат был неплохой модели, лучше, чем его старый, и Олег давно уже использовал его и для всех остальных надобностей — не таскать же несколько телефонов в штанах. «Куда звонить? В прокуратуру? В ФСБ? Там, если даже не посмеются и поверят, то искать будут до морковкина заговенья. Им там всем сейчас меньше всего дела до какого-то следователя Столбова. А вот отряд предупредить необходимо. Даже если не кинутся меня спасать — по крайней мере, будут в курсе и примут меры безопасности…». Олег ещё раз огляделся и быстро набрал вытверженный наизусть номер.
Вас приветствует компания «Чистый город», — раздался в трубке знакомый голос доктора Зло.
У меня проблемы, — быстро произнёс Олег, — похищен неизвестными, чёрный джип с номерами «666»…
Не успел он дать отбой, как в комнату вихрем ворвался давешний кавказец из джипа и стальной хваткой сжал его запястья, как-то по-хитрому крутанул… Затем подобрал выпавший из ладони на диван телефон и удовлетворённо зафиксировал кнопкой номер вызова.
Ну, вот. Что и требовалось. А вы говорите — утюги, паяльники… — произнёс он с какой-то печальной интонацией. — А ты кушай, дорогой! — обратился он к Олегу, — Сейчас тебе фруктов пришлю.
«Господи! — застонал про себя Олег, — как позорно развели… Хотя, — подумал он, слегка успокоившись и надкусывая присланную благодарным Полит-задэ сочную грушу, — У них есть только номер. Определить по нему местоположение без специальной программы затруднительно. А у доктора Зло на любую их программу найдётся две своих. Главное, что они предупреждены…».
Сообщение о пленении Столбова застало основные силы отряда уже в дороге. Большой чёрный «Ниссан» полковника Зорина притормозил у автобусной остановки, и Князь молча скользнул на переднее сиденье. В зеркало он старался не смотреть, боясь натолкнуться на обжигающий взгляд Хельги. Бабай за рулём, Тайсон и Хельга были в камуфляже, в заднем отделении на ухабах позвякивало захваченное впопыхах тяжелое вооружение. Только Индига, вся в чёрной коже и тёмных очках, тонкой змейкой забилась в угол салона и как будто дремала. Остальные пристально молча глядели вперёд, на серую ленту асфальта, убегавшую под колёса. За квартал до Ленинского райотдела милиции Бабай сбавил скорость и нырнул во дворы. Было восемь часов вечера, моросил дождь и улица перед РОВД была пуста, если не считать нескольких припаркованных машин.
Индига выскользнула из салона первой и, подойдя к двери райотдела, надавила кнопку звонка.
По какому вопросу? — спросил недовольный голос из зарешёченного динамика.
Впустите, пожалуйста! У меня срочное заявление. По поводу террористов.
Девушка, утром приходите. Сейчас всё равно начальства нет.
Не могу. Они за мной гонятся. Ай! Вон они, на джипе! Да впусти же ты! — крикнула она.
Видимо, вышло убедительно, потому что замок тяжёлой двери звякнул и кто-то сквозь узкую щель пропустил её вовнутрь. Там несколько милиционеров в вальяжных позах отдыхали, прихлёбывая водку из разнокалиберных чашек. Ночное дежурство протекало своим чередом, за решётками обезьянника непримиримо копошились пьяные, дежурный лейтенант кого-то лениво допрашивал за стойкой.
Все уставились на вошедшую девушку, и она от двери, ни слова не говоря, выкинула вверх и вперёд руку в жесте, похожем на нацистское приветствие. Кое-кто хотел было хихикнуть, но тут же подавился смешком. Все замерли, как были — кто с чашкой в руке, кто с так и незажжённой сигаретой. Индига опустила руку к поясу и рывком распахнула входную дверь. Увешанные оружием партизаны тут же ворвались в помещение, и через минуту все менты уже были в наручниках.
Хельга с Тайсоном бросились осматривать камеры обезьянника, но Каролины нигде не было.
Разморозь мне одного, вот этого! — Хельга указала Индиге на лопоухого сержантика с розовым поросячьим лицом.
Жить хочешь? — спросила она, глядя ему в испуганно моргавшие глазёнки-пуговки.
Я всё скажу! Только не надо… убивать…
Днём дежурил?
Д-да…
К вам привозили женщину. Баракову Каролину Оттовну. Где она?
Г-генерал забрал.
Какой генерал?
Не наш. Чекист. Её только допросили, он приехал на джипе со своей охраной и увёз. Я правду говорю!
Чёрт! Опоздали… А мужик с ней был, здоровый такой?
Его сюда не привозили. Сбежал по дороге.
Ладно, живи. Где ключи от камер?
Всего несколько минут понадобилось на то, чтобы выпустить всех задержанных, а на их место в обезьяннике водворить ментов.
На сегодня все свободны, — объявил Тайсон узникам.
А вещи?
Сами разбирайтесь, — он швырнул на стол связку ключей. И уже из дверей, обернувшись, добавил:
— Оружейная, между прочим, по коридору налево…
Что и говорить, возвращавшиеся с ночного патрулирования наряды ожидала в РОВД весёлая встреча…
ГЛАВА 14
Дядя Наташа сдал генералу Каролину под одним условием: Потопаев разрешил ему беспрепятственно встречаться с ней и представлять её интересы по имущественным делам. Собственно говоря, предъявить ей генералу было нечего, и он содержал её во внутренней тюрьме ФСБ, следуя доброй, ещё с железного Феликса, чекистской традиции захвата заложников. После разгрома Ленинского РОВД стало ясно, что партизаны своих не бросают, и можно теперь ловить их на Каролину, как на живца. Олег Столбов, содержавшийся бандитами в подвале Прохоровского казино, совершил один звонок, но зафиксировать удалось только номер — слишком короткой была связь. Ну, ничего, теперь прохорята сами будут пытаться выходить на партизан — осталось только крепче держать их за хвост. А вот что мутит в городе Наташа — это генералу было интересно, хотя пока, вроде, и не касалось его впрямую. Вмешиваться во властную грызню указаний из Москвы пока не поступало. Павел Карлович сдал на сигнализацию кабинет и вышел наружу, вдохнув полные лёгкие вечернего июньского воздуха. Любимая «Ауди» пискнула для порядка сигналкой и завелась — как Аллочка, с пол-оборота. Секретарша бухнулась тугой попой на заднее сиденье.
Впереди два выходных — служба службой, а любовь, извиняюсь, по расписанию. Он вырулил со служебной стоянки, и через несколько минут машина запрыгала по колдоёбинам федеральной трассы — на дачу, туда, где купание, и грибы, и курочка-гриль… И много ещё чего. Вот только свет фар большого грузовика сзади — раздражал. И не оторвёшься — на этом разбитом участке, даже съехав на ровную обочину, больше, чем на 30 км в час не разгонишься. Каждый год ремонтируют — и с каждым летом дорога всё хуже.
— Тьфу, дебилы, ворьё! — ругнулся под нос генерал. Аллочка, ласкаясь, поцеловала его в плечико, в незримо наличествующий виртуальный погон.
Засада дала свои плоды. Домкрата спасла в этот раз случайность — он не успел ворваться в райотдел. Потопаев, опередив его, увёз Каролину под охраной в здание областного ФСБ — во внутреннюю тюрьму. Домкрат сперва залёг в новостройке напротив и с полчаса держал выход на прыгающей мушке отобранного у мента АКСУ. От этого ожидания мысли его слегка успокоились и он, не теряя из виду выхода из здания, принялся тормозить проезжающие по улице Ленина большегрузы. Первым остановился военный «Урал» с тентом. «То, что нужно», — решил партизан, взбираясь в кабину по крутым ступенькам.
Прости, брат. Так вышло. У меня женщина в беде, — услышал напоследок водитель-сверхсрочник, уплывая в глубокий нокаут от удара громадным кулаком в висок. Домкрат, скрутив ему руки ремнём, водрузился на водительском кресле, и принялся ждать. Он выкурил весь свой «Беломор», потом всё «Золотое руно» водителя. Время словно остановилось…
К счастью, всё в этом мире имеет свой конец — в том числе ожидание. В двадцать один тридцать из краснокирпичного особняка, придерживая дверь перед длинноногой шатенкой в форме, вышел генерал Потопаев. Фотография его была в досье отряда.
Домкрат, втопив педаль газа, устремился следом за генеральской «Ауди» по растресканному асфальту федеральной трассы. Небо заволокло облаками и не по-летнему быстро стемнело. Красные огоньки «Ауди» в полосе дальнего света фар быстро приближались.
Это только в дебрях народного сознания олигархи плохие. На самом деле они всякие. Просто люди, и ничего с собой на тот свет не заберут. Как и мы с вами. Были молоды, влюблялись, и даже свиристело им на опушке то, что они по наивности своей принимали за соловья. И нагишом купались, и мечтали под луной. Отличие лишь в том, что некоторые их мечты сбылись, не при детях будь сказано. Вот… Не завидуйте, не надо.
Борис Бодунов был примерный семьянин, и на супруге своей Полине женился не оттого, что она представляла известный клан Говзманов, а по любви. Если точнее — по залёту. Как все. Поленька была некрасива и отдалась ему после студенческой вечеринки в телефонной будке — назло папе. Борис разыграл джентльмена. Папа Говзман посерчал и оттаял. Потом выяснилось, что Боря не по годам деловит. Плюс время — не воровал тогда лишь ленивый. Вот так и срослось — семья начала иметь место быть. Дальше — больше. Если при дедушке Ельцине хапали все, то следующее правление сумело грамотно выстроить шкалу приоритетов. Воровать стали больше в разы — но только те, кто допущен. Клан Говзманов-Бодуновых сделал отчаянный рывок по головам конкурентов — и выбился в областные акулы. Акцент был сделан на развитие региональной торговой сети — и через пару лет буквально все гастрономы города сменили вывеску на «Полюс». Не без активной помощи губернатора Шукляева, само собой. Теперь, когда светлой памяти Николай Иваныч выпал в осадок, Бодунова слегка потрясывало. От Кузякина, кроме пакостей за спиной, ждать нечего — это он давно понял. Надо отчаянно бороться — но с кем? Власти как таковой в области не было. Мухрявый, представлявший московский финансовый клан, мёртв. С ним уже не договоришься. Чтобы не лишиться своих позиций — нужно, чтобы новая губернаторская команда продолжала изоляционистский курс, делая область непривлекательной для инвестиций извне. А то стоит хлынуть всяким там — в год сомнут. А ещё, не дай бог, начнут копать — тут уже и Колымой дыхнёт в спину. Нужен срочно свой человек во власть. Но кто?
Этой озабоченностью Борис Николаевич и поделился осторожно со всепроникающим дядей Наташей. Тот покивал сокрушённо головой — мол, уж вас-то с Кузякиным точно народ никуда не изберёт, даже сортиры чистить не доверит…
Однако есть у меня на примете один достойный человек — хоть к нам в Серый дом, хоть от нас в Москву, в Думу. Только вы сразу не плюйтесь, а то можно и проплевать всё на свете…
И кто же?
А наш народный герой. Газеты-то почитываете? — дядя Наташа ткнул в нос Бодунову пачку вырезок. Тот пролистал и брезгливо сощурился сквозь очки:
«Православный богатырь Прохор»… Шутите? Это же беглый уголовник!
А вы на досуге подумайте! Народ за него, батюшки. Пресса… Если мы с вами его сейчас поддержим — поверьте, он в долгу не останется. И устроим так, что мышь в область не пронырнёт со своими инвестициями!
Ладно, я подумаю. Подумаю…
А на душе после этого разговора легче как-то не стало. Стало наоборот. Ох, и мутный же тип этот Комаринский! Но дома, в обьятиях своей верной Полины, Борис Николаевич расслабился и раскрыл ей свои сомнения.
А что тут думать, Боря? Комаринский плохого не присоветует. Прохор этот по уши в дерьме — и если будет шепериться, туда же обратно и попадёт. Что нам его бояться-то? У тебя ум, связи, деньги — а у него ничего, кроме корявой распальцовки… Действуй, Боря!
Это в эпоху исторического материализма скрывавшиеся от милиции преступники наклеивали себе фальшивые усы и бороды, искали прибежища на воровских малинах у марух, порой ранили неопытного инспектора МУРа в спину ножом из-за угла. Наше время все эти углы срезало. Если ты авторитетный бизнесмен и случайно оказался в розыске — твоему комфорту, в принципе, ничего не угрожает — понятно, до той поры, пока с самого верху не раздалась команда: «Фас!» Достаточно соблюдать элементарные условности — не появляться на пафосных мероприятиях, не скандалить в общественно значимых местах — и все эти неписанные правила «православный богатырь» Прохор знал и блюл. Так что выйти на него референту Бодунова труда не составило.
Встреча в верхах состоялась на нейтральной территории — в особнячке дяди Наташи. Результатом Прохор остался весьма доволен, и, вернувшись, вызвал Полит-задэ.
Дожили, Абдулла! Идём в большую политику. Будешь ещё у меня в Госдуме заседать!
Я не хочу в Госдуму, Прохор, — серьёзно ответил киллер.
Что так?
Грязно там. Я хочу жить в красивом и чистом месте, где-нибудь на Кипре. Чтобы меня никто не трогал, и я пил кофе на террасе своего дома у моря.
Будет тебе и кофе, и какава с чаем, дорогой! — Прохор был как-то судорожно взвинчен. — Только для этого надо ещё поработать. Что там наши партизаны?
Ментовку вечером разгромили.
Ай, молодцы! — беззвучно поаплодировал Прохор. — Слушай, пора на них выходить. Они мне сейчас очень пригодятся.
Что с ними делать хочешь?
Дружить, Абдулла, дружить я их буду. Эти люди уже сделали за нас половину работы. Пора знакомиться. Какой там у них номер? — Прохор потянулся к аппарату.
ГЛАВА 15
Все знают, что в России две беды. Одну из них можно ещё решать с помощью катка и асфальтоукладчика. А вот что делать с дорогами?
В администрации Шукляева за дорожное строительство отвечал некто Понтилей Шурпо, родственник жены, имевший обыкновение по цене гранитного щебня мостить дороги меловым. Каждую весну поэтому асфальт проседал и трескался, что позволяло Понтилею регулярно клянчить себе из бюджета. Вот эта дурацкая история и сгубила генерала Потопаева. На нормальной трассе его «Ауди» оторвалась бы от преследователя мухой, только в ушах свистнуло бы. Но тут, на колдобинах, тяжелый «Урал» имел перед ней все преимущества. Следя боковым зрением за обочиной, Домкрат дождался, когда дорожная насыпь заметно возвысилась перед въездом на мост. Тут он пошёл как будто бы на обгон, но поравнявшись с «Ауди», резко крутанул руль вправо. Многотонная армейская громадина смахнула немецкое чудо техники цвета «серый металлик» с обочины, как негодное ведро, и генеральская тачка закувыркалась с откоса. Домкрат, затормозив, утёр со лба пот, выглянул вниз с высоты своей кабины: всё как надо, иномарка под насыпью вращала в воздухе колёсами беспомощно, словно жук-навозник, перевёрнутый на спину. Он прихватил с сиденья «калаш» и, спрыгнув с подножки, устремился к ней.
Обойдя справа, осторожно заглянул в окошко — в перевёрнутом салоне никто не подавал признаков жизни. Подёргал дверцу — не поддалась. То же самое и со стороны водителя. «Незадача», — наморщил лоб гигант и, оглядевшись по сторонам, направился в перелесок — искать рычаг. Вернувшись с двухметровым бревном, вогнал его под крышу машины, присел и крякнул. Сырое бревно на его плече заскрипело, но выдюжило. Машина поддалась и, замерев на секунду на боку, тяжко рухнула на колёса, приняв своё привычное положение. Тут он снял с плеча АКСУ и, прицелившись аккуратно, чтобы не задеть никого внутри, выстрелил в замок. Выволок бесчувственного генерала на мокрую травку, пощупал на шее пульс — живой! — и принялся привычно крутить у него за спиной руки. Потом заглянул в салон, увидал там отключившуюся Аллочку в не по форме задранной форменной юбке и пробормотал, качая большой головой:
Ишь, девка — как спелая репка! Ничего, сиди пока. Сейчас помоложе кавалера тебе справлю.
Потом взвалил на плечо генерала и понёс к «Уралу». Из кабины выволок незадачливого водилу-сверхсрочника, перетащил на руках, как ребёнка, вниз и аккуратно усадил в кабину «Ауди». Не пришедший в чувство сержантик доверчиво привалился головой на грудь своей соседки. Аллочка застонала тихонько в отключке.