Плечи юноши содрогаются. Он осторожно относит умершую к морю, кладет ее на волны и садится рядом с Китнисс. Когда челюсти планолета поднимают ее в небо, я понимаю, что мое тело сотрясает дрожь. Это так жутко! Цеп рядом со мной настораживается. Протягивает ладонь к моему лбу – черты его лица расплываются от слез. – Рита, у тебя жар! – паника Цепа накатывает на меня. – Как давно ты принимала лекарство? – Не сочиняй, – я пытаюсь встать, но ноги выдают, и я пошатываюсь. – Как давно ты принимала лекарство? – повторяет юноша, и в его голосе звенит металл. Как давно? Еще до Игр. – Все хорошо, правда, – возражаю я. Чтобы подтвердить свои слова, я даже не пытаюсь встать, лишь улыбаюсь. Но, похоже, с парнем этот способ не прокатит. – Я же просил тебя принимать лекарства, иначе это может вернуться! – воет юноша. Задирает голову к небу: – Рубака! Сидер! Нам бы тут лекарство не помешало! – Прекрати, – я кашляю и морщусь. Моя дурацкая болезнь просто загубила шикарный момент! Нет, я вовсе не думаю, что он хороший. Просто...романтичный, что ли.
Одно хорошо: с нами Мэгз. Горло дерет, а кожа чешется. Все-таки окончательно избавиться от последствий тумана не удалось. Может, во сне станет легче? Но мой организм отказывается меня слушаться, и я проваливаюсь в царство Морфея. Что я успеваю еще увидеть – как Китнисс обнимает Пита, и они оба засыпают.
Солнце касается моих щек, и я нехотя разлепляю глаза. – Цеп? – сдавленный хрип. Лучше вообще молчать. – Это тебе, – Китнисс опускает рядом со мной плетеную миску, наполненную раздробленными моллюсками. В другой миске – вода. – Вы хоть сами ели? – я бдительно смотрю на нее. Сойка не отводит взгляда. Встает: – Ешь давай. Вчера ты спасла нам жизни. Вы бы и без меня прекрасно справились. Вспоминаю Мэгз и поправляю себя: Ну, почти бы справились. Я налегаю на еду, но Китнисс поворачивается: – Кстати, это тебе, – на песок рядом со мной приземляется маленький тюбик.
- Что это? – не понимаю я. Словно напоминая о себе, зуд вновь атакует кожу. Я невольно вспоминаю ветрянку. Тогда чесалось все тело так, что я стонала и вертелась беспрерывно. Ничего не помогало. – Это от чесотки? – Китнисс кивает. – Где взяла? – Хеймитч достал, – по губам Сойки расползается улыбка. А вот о нас с Цепом так не заботятся. Зуд стихает сразу, едва я выдавливаю первую каплю. В Капитолии свое дело знают. Блаженно откидываюсь на песок, делаю глубокий вдох – и кашель сотрясает все тело. А я уже надеялась, что все прошло. – Где Цеп? – Они там, едят, – Сойка машет рукой в сторону полоски пляжа. – Слушай, извини, я опять забыла, – она смотрит виновато, и из кармана появляется кусок хлеба.
Выглядит он подозрительно. Зеленый, и пахнет солью и водорослями. Минутку, я что, проспала посылку Финнику? – Спасибо, – я киваю, а девушка продолжает: – Мы тут поняли, что с моллюсками вкуснее. Я слушаюсь ее и чуть не урчу от удовольствия. Кажется, что моллюски и этот хлеб созданы друг для друга. Китнисс смеется с выражения моего лица: – Лучше стало? – Конечно, – бодро произношу я.
Где-то грохочет пушка. Китнисс вздрагивает и вскидывает голову. Потом вскакивает на ноги. Я слежу за ее взглядом. На пляж выходят трое людей. Китнисс поспешно машет рукой, и Пит, Финник, Цеп и Мэгз укрываются в зарослях. Мы тоже прячемся, Сойка отодвигает лиану от своего лица. Кажется, я знаю, кого сейчас увижу.
====== Джоанна. Бити. Вайрес. И неизменное “тик-так”. ======
Я невольно отшатываюсь назад. Вид у этой троицы ужасный. За ними тянется густой след, а от формы остались одни лохмотья. Кто-то из троицы висит на соседе, а последний бродит кругами и то и дело садится на песок. Как страшно-то. Оглядываюсь на Китнисс. Девушка прижала ладонь ко рту, силясь узнать. – Джоанна! – радостно орет Финник, вылетая из-за кустов. Вся напряженность позы Китнисс пропадает, девушка облегченно расслабляет плечи, и ее рука опускается от плеча с колчаном. – Джоанна, значит, – эхом повторяет она. – Финник! – восклицает Джоанна и радостно обнимает друга.
Пит и Цеп тоже подходят к трибутке. Китнисс вздыхает и нехотя выбирается из укрытия. Я же радостно оказываюсь возле Джоанны. Эта женщина всегда меня привлекала. Я люблю Мейсон, что и говорить. Вблизи трибутка выглядит еще ужасней. Все ее лицо залито кровью, которая уже начала сворачиваться. Я не могу оторвать взгляд от этого зрелища. Бити лежит на песке, а Вайресс рядом с ним описывает петли, ее ноги заплетаются. – Посмотрите-ка, кто с ней! – изумляется Китнисс. – Долбанутый и Тронутая? – вторит ей Пит. Сразу три гневных взгляда: мой, Китнисс и Цепа – летят в него. Сам ты Долбанутый, это же Бити! Бити!
Джоанна тяжело дышит и тараторит, показывая на джунгли. Китнисс слушает ее, широко распахнув глаза, а я улавливаю лишь обрывки: – ...кровь. Густая, горячая. Глаза ничего не видят, рот не откроешь – тут же полный и наберется. Какой кошмар! – Тяжелее всего с ними, – Джоанна пренебрежительно кивает на изобретателей. – Ему нож в спину засадили, а эта вообще... Нож в спину? Бити?! Почему я этого не помню?
Взгляды всей компании невольно перемещаются на Вайресс. Она ходит по кругу, и за ботинками остается четкий след крови: – Тик-так. Тик-так, – слова вновь и вновь срываются с ее губ. – Тик-так, с нашей Тронутой что-то не так, – отзывается Джоанна и грубо толкает женщину на песок. – Лежи спокойно! Когда ж ты угомонишься? Бедная Вайресс, она так старается! Мне становится невыносимо жалко эту трибутку. – Отстань от нее! – вступается Китнисс. Джоанна резко разворачивается к ней, и ее огромные карие глаза вспыхивают ненавистью. В секунду женщина подскакивает к Сойке и ударяет ее по щеке. Я вздрагиваю, Пит глухо охает. – Отстать? А кто их протащил через кровавые джунгли ради тебя? – взвизгивает она.
Финник мгновеннно оказывается рядом с ней, перебрасывает тело через плечо и направляется к воде. Мейсон верещит, взвизгивает и молотит его по спине кулаками. По движениям ее губ я догадываюсь, что она осыпает Китнисс ругательствами. Одейр с трудом окунает голову женщины в воду, и спустя несколько секунд Джоанна затихает. – Ради меня? – переспрашивает Китнисс и поворачивается к напарнику. – Причем здесь я? – Не знаю. Но ты сама хотела быть с ними,- напоминает Пит. – Еще вначале. Сойка кидает на меня виноватый взгляд и поворачивается к изобретателям. Губы девушки искажаются в улыбке, но Бити только постанывает на земле, а Вайрес смотрит в пустоту. Тик-так, – трибутка не произносит громко эти слова, но ее губы шевелятся, и звуки оживают в моей голове.
- Пит, помоги, – отрывисто бросает Китнисс. Повинуясь ее молчаливым приказам, Пит подхватывает Бити на руки. Изобретатель стонет. Китнисс же протягивает руку и бережно поднимает с песка Вайресс. Я помогаю Сойке поддерживать трибутку, и мы вместе доводим ее до импровизированного лагеря. Китнисс осторожно садит ее на узкую кромку берега и возвращается к Бити. Глаза мужчины закрыты, он полностью залит кровью, и выглядит это довольно жутко. Пит вносит изобретателя в воду и крепко держит его, а Китнисс аккуратно отрывает кусочки одежды с его тела. Мокрые клочки с бурыми пятнами падают в воду. Я не успеваю опомниться, а Бити уже даже без нижнего белья. Глаза мгновенно закрываются. Ну не могу я спокойно смотреть на такое! Цеп косится на меня и усмехается. Ну да, знаю. Надо мной по этому поводу даже Лерка смеется!
В восемь рук мы вытаскиваем Бити из воды. Я очень стараюсь не касаться тела изобретателя, но словно назло, пальцы неизменно скользят по его мокрой коже. Мальчишки опускают Бити на циновку, Китнисс поворачивает его на живот. Вопль рвется к горлу. Я закусываю губу. Через всю спину изобретателя тянется длинный рубец, и из него сочится кровь. Китнисс ахает и садится на корточки возле него. Отводит взгляд в сторону: – Сейчас вернусь, – обещает девушка и уходит. Мы переглядываемся. Я невольно думаю, что при всем современном образовании, при уроках ОБЖ и медицины, в конце концов, я все равно не знаю, чем можно помочь изобретателю.
К счастью, Сойка возвращается довольно быстро. В руках девушка держит большую горсть пушистого моха и охапку лиан. Торопливо запихивает в рану мох, а потом обвязывает лианами. Мы перетаскиваем Пита в тень под густые деревья. Китнисс выпрямляется: – Это все, что в моих силах, – виновато произносит она. Сразу видно, что родственники медики.
Мы с парнями стоим над Бити, Китнисс отходит к Вайресс. Издалека я вижу, как она аккуратно омывает ее. Мэгз вдали что-то успокаивающе бормочет, Джоанна прислонилась к ее плечу. Это так трогательно!
За всеми хлопотами незаметно пролетает день. Я подхожу к Вайресс, беру ее за руку. – Тик – так, – шепчет несчастная. Меня прямо подмывает сказать ей, что я понимаю трибутку, но это-то точно должна сделать Китнисс. – Вайресс, – на этом я замолкаю. Трибутка вскидывает голову и смотрит на меня. Что я могу сказать? Я виновато и смущенно улыбаюсь, Вайресс обхватывает колени руками и вновь начинает раскачиваться взад-вперед.
Я отхожу от нее и чуть не падаю в очередном приступе кашля. Только тут понимаю, что просто валюсь с ног от усталости. Вроде бы ничего особенного не произошло. Цеп ловит мой взгляд и мгновенно хмурится. О, нет! – Ну что, отбой? – вскрикивает Китнисс. Финник передергивает плечами. Мэгз и Джоанна по-прежнему обнимаются. Я и не знала, что они так близки. – Можно я покараулю? – вызывается Финник. – Нет, я! – вскидывается Пит. В ответ на это предложение Одейр окидывает его любопытным взглядом. По лицу трибута видно, что он еле сдерживает смех. Мэгз с надеждой смотрит на нас, но уж ее единогласным решением принято не пускать в ночной караул. – Ну, я могу! – гулко басит Цеп. – И я, – подхватываю я.
Китнисс передергивает плечами: – Я все равно уже отдохнула. – А я не буду ложиться, – вторит ей Джоанна. Вид у обеих упрямый, и тут уж мы все вынуждены отступить.
Я падаю на циновку и невольно вспоминаю свою семью. Обычно Соня залазила ко мне в кровать, прижималась ко мне, и мы засыпали. Последнее, что я вижу перед тем, как закрываю глаза – как Мейсон грустно улыбается Китнисс. Видимо, уже завтра связь между этими двумя будет налажена.
====== Лучше бы я прослыла сумасшедшей ======
– Прощай, Рита! – по щекам Цепа катятся слезы, когда он целует меня. В груди парня торчит копье, и он грустно улыбается. – Нет, Цеп! Я найду тебя! – шепчу я. Юноша закрывает глаза. – Обещаю, – тихо произношу я.
А вдруг в своем мире я встречу Стаса, а не Цепа?
Я вскрикиваю и просыпаюсь. Да что же это такое! Я когда-нибудь посплю нормально?
Джоанна и Китнисс сидят недалеко. Интересно, сколько я была в царстве Морфея? – Тик-так, – монотонно шепчет Вайресс, раскачиваясь взад-вперед. Мейсон смотрит на женщину с нескрываемым презрением. – Боже, опять она. Все, я пошла отсыпаться. Вы вдвоем чудесно покараулите. Это отношение Джоанны к несчастным изобретателям меня всегда бесило. Седьмая ложится рядом с Финником и Мэгз.
Китнисс вздыхает и берет женщину за руку. Доводит ее до травяной циновки, помогает лечь. Садится рядом и берет ее за руку. Тело трибутки трясется мелкой дрожью, она мотает головой: – Тик-так. Тик-так. Тик-так. – хрипло вырывается изо рта женщины. – Засыпай, – шепчет Китнисс.
Словно желая помочь Сойке сообразить, небо разрывает молния. Девушка еще некоторое время смотрит вдаль, но потом ее зрачки расширяются: – Да, тик-так, – восклицает она. Догадалась наконец! Китнисс вздрагивает и переводит взгляд на меня: – Ты знала? Я что, сказала это вслух? Я молчу, избегая смотреть девушке в глаза. Что я ей отвечу? Что хотела сделать ее героиней? – Знала и ничего не сказала, – лицо Китнисс мрачнеет. Она отворачивается, не желая смотреть на меня, закусывает губу и резко вскакивает.
Торопливо наклоняется над Питом и будит его поцелуем. Толкает в бок Финника. Теребит за плечи Джоанну и Бити. – Китнисс, – я пытаюсь объяснить. Сойка поворачивается и окатывает меня презрительным взглядом: – Может, разбудишь своего парня? – шипит она.
Сердце падает. Я только что умудрилась потерять дружбу с Китнисс Эвердин! Наши союзники недоуменно моргают и сонно смотрят на девушку. – Это часы. Каждый час в каждом секторе что-то происходит, – в двух словах объясняет Китнисс. – Может добраться до нас. Нужно уходить. Как ни странно, но ее понимают. Финник подхватывает на плечи Мэгз.Пит торопливо собирает вещи. Мэйсон хмурится, явно не одобряя все связанное с Китнисс.
Я спохватываюсь и кидаюсь к Цепу. – Вставай! Вставай, мы уходим! – может быть, Китнисс обиделась, и они бросят меня? Цеп приподнимается на локтях, за пару секунд оценивает обстановку и поспешно вскакивает. Наши союзники собирают свои пожитки, ругающаяся Джоанна и Финник надевают на Бити комбинезон.
Китнисс наклоняется над Вайресс. Сейчас из всех нас женщина единственная сладко спит. Сойка касается ее, и трибутка сразу открывает глаза: – Тик-так, – это первое, что она произносит. Бедняжка! – Верно, тик-так, арена — это часы. Часы, Вайресс, ты была права, – улыбается Китнисс. – Все верно. Губы женщины расползаются в улыбке, и она облегченно выдыхает. Сойка берет ее за руку. Дальнейшей беседы я не слышу. С каждой секундой трибутка улыбается все шире.
- Рита! Рит, что происходит? – оказывается, Цеп уже некоторое время машет перед моим лицом ладонью. – Книги надо было читать! – огрызаюсь я. Особенно, когда их тебе советует любимая девушка! Я знаю, что не должна так вести себя с парнем, но плохое настроение внутри так и бурлит. Я всего лишь хотела, чтобы Китнисс была героем! А теперь она меня знать не желает. Цеп обиженно смотрит на меня: – Ты же знаешь, – в его голосе одновременно вина и упрек.
Я вздрагиваю, вспоминая свой сон. Это ведь для него не книга. Для Цепа это жизнь. – Прости, – я задыхаюсь от боли и обиды. Цеп отворачивается. Безжизненно отходит в сторону, подхватывает с пола свою сумку. – Цеп! – нет, этого я точно не переживу. Он не может от меня отвернуться! Только не Цеп!
- Эй! Вы идете? – звонкий голос Китнисс разрушает мою попытку все вернуть. – Веревка! – звонко выкрикивает Бити. Вайресс, сидя на полу, уплетает за обе щеки зеленоватый хлеб. Я сажусь на корточки рядом с ней. От корки тянет запахом соли и водорослей. Желудок сжимается. Я опускаю руку в сумку на поясе и аккуратно достаю сверток. В зеленый лист завернуты моллюски. Когда-то я приберегла их для Цепа. Ну, на самом деле, потому, что хлеб нравится мне гораздо больше, чем морепродукты.
Вайресс с жадностью смотрит на моллюсков. – Будешь? – я протягиваю ей листок. Желудок жалобно протестует. Все равно Вайресс еда гораздо нужнее. Трибутка робко улыбается мне. Протягивает руку и сгребает с зеленого листка морепродукты. Подкрепилась, нечего сказать. Встаю, но Третья хватает меня за запястье. С силой тянет, и я вынуждена упасть на землю рядом с ней. Вайресс протягивает мне кусок зеленого хлеба. Я изо всех сил мотаю головой, но трибутка хмурится, и я покорно беру зеленый кусочек.
Скрыть удовольствие мне не удается. Соленый хлеб касается моего языка, и я чуть ли не мурчу от удовольствия. Вайресс улыбается. Я понятия не имела, что она такая проницательная. – Какая трогательная картина! – едко произносит Джоанна. – Кажется, Тронутая нашла себе нового дружка! – Мейсон! Прекрати! – шипит Китнисс. Я с надеждой вскидываю голову, но Эвердин даже не смотрит на меня. Вместо этого она поворачивается к Бити. Изобретатель вырывается из рук Пита, выкрикивая: – Веревка!
Трибуты переглядываются, а Джоанна закатывает глаза: – Ой, знаю я, что ему нужно, – она торопливо несется по песку и подхватывает кусок провода, покрытый густой кровью. Бити мгновенно выхватывает его из рук Мейсон и сжимает в кулаке. – Бесполезная штука. Провод, что ли? Долбанутый за ним и бежал к Рогу изобилия, тогда и нож в спину получил. Даже не знаю, что это за оружие. Если только отрезать кусок и использовать как удавку? Ну вот скажите, вы себе представляете, чтобы Бити кого-нибудь удавил? – пожимает плечами Джоанна. Ты хоть понимаешь, что это наш шанс на спасение?
Пит что-то возражает Мейсон. Я же наблюдаю за Цепом. Мне кажется, или он то и дело косится на меня? – Предлагаю отправиться к Рогу и понаблюдать, права Китнисс или нет, – негромко произносит Финник. Мы следуем его совету. Я пристраиваюсь к Цепу: – Что случилось? Я просто слегка расстроилась. Прости меня. – шепчу я. Но он молчит. Молчит, и мне становится невыносимо больно. – Цеп! Лучше бы я не “берегла геройство Китнисс”.Если бы я рассказала обо всем, сколько всего я смогла бы исправить... Лучше бы я прослыла сумасшедшей. Я просто не могу его потерять.