«Неужели монстр, вроде меня, может испытывать столь нежные и трепетные, как первый цветок весной, чувства? Боги, Роза, ты воскресила мою душу! Ты так много мне дала, а что я могу дать взамен? Сплошные страдания и вечную темноту…»
В одно теплое майское утро, когда Роза с песней и букетом цветов впорхнула в логово учителя, по подземелью бродили только ветер и тишина… Удушающая тишина!
***
«Прости меня… — Призрак еще никогда так не радовался темноте, как сейчас, ибо слезы уже ручьем текли по его лицу, когда он опустил на ноги завороженную Розу и посмотрел в эти красивые, полные обожания и восхищения глаза. — Прости…»
Рука в перчатке ворвалась в грудь девушки, словно нож в масло. Призрак ощутил трепещущее сердце любимой в своей руке, но что-то вдруг привлекло его внимание: Роза лишь слегка поморщилась от боли в груди и грустно улыбнулась. Пелена пропала. Тут мужчину отбросило в сторону. От удара о дерево он потерял сознание.
— Отойди от моей дочери! — ревел Темный. Он проснулся от странного ощущения и сразу бросился в комнату Розы. Не обнаружив ее там, бросился на поиски, кое-как упросив Белль остаться дома. Он увидел дочь и Призрака как раз в тот самый миг, когда мужчина запустил руку в грудь Розы, чтобы вырвать сердце.
— Папа, нет! — девушка встала между Румпелем и Призраком, закрывая собой последнего. — Не надо, прошу!
Темный остановился, но огненный шар продолжал гореть в его руке. Он в ярости посмотрел на дочь.
— Он тебя чуть не убил! Наверняка он подослан Хайдом!
— Я знаю. Но все равно, не смей! — в глазах Хранительницы вспыхнул огонь, и Темный понял, что она будет защищать своего убийцу до последнего.
— Ты… — слова застряли у мужчины в горле. — Ты любишь его?
— Всем сердцем. — Прошептала Роза, глотая слезы. — Прошу, папа… Не делай ему больно. Он и так настрадался.
— Кто он, Роза?
Девушка обернулась на своего Маэстро и увидела, что от удара маска слетела с его лица. Покрасневшая, бугристая кожа, шрамы… Но для нее он все равно остался Маэстро. Тем, кто указал ее душе и сердцу дорогу к спокойствию, помог примириться со своей судьбой окончательно, научил петь, научил любить по-настоящему, с полной самотдачей! Тут мужчина зашевелился.
— Папа, уходи. Пожалуйста! Дай нам поговорить. — Умоляла Роза Румпеля. — Не волнуйся, все со мной будет хорошо. Вернись домой и успокой маму. Она поди тоже испугалась за меня.
Темный помедлил минуту, но все же испарился. Роза наклонилась к Мастеру, нежно гладя по обезображенной щеке.
— Роза? — мужчина с трудом сфорусировал взгляд на девушке и тут обнаружил, что на нем нет маски. — Нет! Не надо… — он отчаянно прикрыл правую сторону лица ладонью, но понял, что это уже бесполезно.
— Тебе не нужно прятать это от меня. — Заверила его Хранительница, стараясь убрать ладонь. — Открой лицо. Пожалуйста, Эрик…
Мужчина удивленно посмотел на нее.
— Ты знаешь мое имя?
— Я все о тебе знаю! — с жаром произнесла Роза, помогая Призраку подняться. — Я знала, что скрывается за этой маской, поэтому особо не настаивала на том, чтобы ты снял ее. Тебе было так удобнее, но…
Повисла пауза. Ветер играл тканью платья Розы и ее волосами. Эрик изучал ее, словно видел впервые. Она увидела его лицо и не испугалась, не убежала, не было в ее взгляде отвращения или жалости. Она словно… не замечала его уродства!
— Эрик, я столько времени думала, но так и не смогла найти ответа. Скажи, почему ты ушел? Почему бросил меня?
Композитор глубоко вздохнул. Он ждал этого вопроса, но не мог найти сил ответить честно.
— Прошу, скажи мне правду. Какой бы горькой она не была! — настаивала девушка. — Дело ведь в моей магии, верно?
— Нет, ни в коем случае. Не скрою, сначала я испугался, но лишь потому, что никогда прежде подобного не видел… — Эрик посмотрлел куда-то вдаль и вздохнул. — Я ушел в Страну Нерассказанных Историй потому что… начал испытывать к тебе нежные чувства, Роза. Ты мне стала очень дорога, я словно встретил родственную душу! Хотя… как можно роднить монстра и ангела?
— Не называй себя так! — Роза схватила Эрика за руку и посмотрела в глаза.— Ты никакой не монстр! Просто не такой, как все. Но у тебя прекрасная душа! — Хранительница ухмыльнулась. — Вот наверное причина, по которой нас так тянет друг к другу: мы одни такие на всем белом свете. Нас никто не понимает.
— Но в этом городе живет столько тех, кто как и ты владеет магией. — Напомнил Эрик.
— Да, но что толку-то? Они не понимают в полной мере моего положения. Никто не мог мне помочь примириться с моими демонами. Кроме тебя. Только твоя музыка указала мне путь к спокойствию и балансу души. Я наконец приняла свой дар не только как данность, но и как большую ответственность. Ты — мой Ангел, моя… — девушка потянулась было к лицу мужчины, но он отошел от нее. Каждое движение причиняло ему страшную боль. Сердце кричало не отпускать любовь всей жизни, но разум велел бежать прочь и не портить такой замечательной девушке жизнь. Какое будущее может быть у Красавицы с Чудовищем?
Роза снова сократила дистанцию между ними и посмотрела мужчине в лицо.
— Эрик, ты думаешь, нам нельзя быть вместе. Но, прошу, прояви ко мне хоть каплю уважения и позволь мне самой решать. — Она запела, влагая в слова всю нежность: «Мой бедный Ангел, потерявшийся в ночи… Этот мир был так к тебе жесток. Бог дал мне сил, чтобы показать как сильно я люблю тебя!»
И их губы слились в поцелуе. Эрик замер на секунду от прикосновения нежного бутона к его, высохшему и безжизненному. Но Роза не отстранялась, наоборот, обняла за шею, ласково провела по обезображенной щеке. И Эрик сдался, ответив на эти ласки, признав то нежное и высокое чувство, что грело его душу и сердце. Внутри взорвался фейерверк эмоций. И еще маэстро почувствовал, как что-то отпускает его. Что-то незримое до селе, что-то вроде бы бывшее частью его, но мешавшее жить полноценно. А Роза улыбнулась сквозь поцелуй: ей столько предстояло рассказать Маэстро про силу поцелуя любви, и что отныне маска ему больше не потребуется (которая, к слову сказать, треснула по полам в руках Призрака). Но это после. Сейчас ей было важно только то, что ее любимый рядом.
Комментарий к Ангел в аду. Часть 2
* - Мануал — это клавиатура органа для игры руками
** - мой перевод песни из мюзикла “Призрак Оперы (The Phantom of the Opera) – Music of the night (Музыка ночи)”
========== Черноре и Белое ==========
— Роза… — мужчина, все еще находящийся в объятьях теплой и обволакивающей неги, прошептал полюбившееся имя. Он не верил, что все происходящее — не сон. Но девушка, которая стояла перед ним, вся румяная и смущенная от нахлынувших чувств, была действительно реальной и никуда исчезать не собиралась. Так близко, что Эрик чувствовал аромат ее волос. Он даже забыл, что на нем нет маски. Роза минуту рассматривала его, потом прошептала радостно и ликующе:
— Я знала… Эрик, я знала!
— Что?
— Посмотри. — У Розы в руках появилось зеркальце.
Лицо мужчины исказилось гримасой боли и немыслимой пытки. Он рассеяно посмотрел на остатки маски, что были у него в руке. Теперь нечем было скрыть его уродство.
— Что я там не видел?
Хранительница не дала ему отвести глаза.
— Тогда хотя бы прикоснись. — Ее лицо буквально светилось от счастья, но Эрик не мог понять причины. — Ты мне веришь?
Композитор кивнул и медленно поднес руку к правой щеке. Но ощущение шершавости под пальцами так и не пришли. Он вопросительно посмотрел на Розу. Девушка лишь молча раскрыла зеркальце. Мужчина во все глаза уставился на свое отражение: ни покрасневшей кожи, ни шрамов, ни волдырей… Сейчас Эрик выглядел, как нормальный человек. Он невольно даже залюбовался своим отражением — впервые в жизни.
— Как… Как это? Роза, как?
Девушка умиленно опустила голову, но потом встала на носочки и прошептала Маэстро на ухо:
— Поцелуй любви снимает любые заклятья.
— Что? — композитор сощурил глаза. Когда до него дошел смысл сказанных девушкой слов, мужчина недоверчиво покачал головой. — Нет, этого быть не может… Роза, зачем? Я отвык мечтать о счастье. Это только в сказках…
— Но наша жизнь та же самая сказка, Эрик. Что нам мешает сделать ее счастливой? — Хранительница сверкнула глазами. — А… ты думаешь, что все мои чувства к тебе вызваны твоим голосом и музыкой? Маэстро, а можно так, чтобы вы не сомневались, а просто доверись? Хотя бы раз в жизни. К тому же, — Роза лукаво улыбнулась, — даже если бы вы попытались выставить меня из своего логова силой, у вас бы ничего неполучилось бы.
И прежде чем снова поцеловать Эрика, Роза прошептала:
— Я осталась с тобой, потому что сама этого захотела…
***
В каком же шоке были герои, когда на следующее утро Роза познакомила их всех с Призраком Оперы. Особенно шокирована была Белль. Не таким она представляла героя романа Гастона Леру.
— Вы… не такой, как в книге.
— Книге? — нахмурился Призрак.
— Понимаешь, Эрик, — поспешила объяснить Роза, — все жители этого города, в том числе и те, кто пришел из Страны Нерассказанных Историй, для всего этого мира — герои сказок, историй легенд. Папа, — девушка посмотрела Румпеля, который сидел мрачнее тучи, — может хватит так смотреть?
— Нет, не хватит. — Отрезал Темный, бросив на Призрака еще один испепеляющий взгляд. Любой бы на месте мужчины затрясся от страха, но Эрик был явно не из пугливых. Сам когда-то держал в страхе если не весь Париж, то всю Оперу точно. — Как я могу спокойно реагировать на человека, который буквально прошлой ночью пытался вырвать сердце моей дочери?! По приказу Хайда!
— Папа! Мы же уже обсудили это! — Хранительница виновато посмотрела на Призрака, и черты мужчины смягчились. — Давайте вернемся к нашей насущной проблеме: Хайд и Королева. Я слишком долго медлила. Пора серьезно приниматься за дело. И на этот раз я заставлю его меня выслушать!
— Роза, как мы можем помощь? — спросила Белоснежка.
Хранительница улыбнулась принцессе.
— Нужно заманить Эд… Хайда в город. Если моя песня на него подействовала, значит пора приступать ко второй части плана. Пора ему вспомнить время с того момента, когда мы впервые встретились на приеме доктора Лидгейта. С которого я унесла его подарок — голубую розу. Кстати, не забудьте привести доктора Джекила. Ведь это отчасти «его частное дело».
Лондон. Много лет назад
С тех пор, как Генри Джекил стал академиком, его образ жизни не очень-то изменился. Разве что… темная сторона его натуры теперь вела свой образ жизни, когда ученому наскучивали его кабинет или… кто-то из академиков вставал на пути к открытию. Тут на сцену выходил Эдвард Хайд. Этот странный, внушающий ужас мужчина всякий раз, когда выбирался наружу, буквально упивался этими минутами. Доктор Джекил всегда с содроганием потом подсушивал разговоры коллег о прохождениях своего второго «я». Но один факт успокаивал совесть: стоило только прекратить принимать сыворотку, и Хайд исчезнет навсегда. Этот факт не понравился альтер-эго, поэтому он начал, еще будучи в теле Джекила злобно бунтовать и требовать выхода. Он успел уже достаточно вкусить радости жизни, чтобы лишиться их навсегда. И вот однажды, когда доктор Джекил был в театре, прямо во время представления он почувствовал знакомые спазмы, какие были сразу после приема сыворотки. На сцене пела какая-то молодая девушка, и Хайд, стоило ему услышать этот звонкий голосок, потребовалось немедленно выбраться из темницы и занять место Джекила. Генри только-только достало времени выбраться из зала и укрыться за углом первого этажа. Эдвард Хайд, с трудом хватая воздух, поднялся на ноги и торжествуя простер руки вверх.
«Да… Наконец-то! Теперь мой черед веселиться, доктор».
Но попасть обратно в зал ему никто конечно не позволили, потому что у него в кармане был только пригласительный билет на имя Джекила. Но голос Ингрид, а пела именно она, раздавался на весь театр. Хайд просто стоял в стороне и слушал. От той нежной и невинной девушки и ее небесного голоса не осталось и следа. Теперь звучали только страсть и огонь. Эти чувства были знакомы Хайду, но сейчас он слушал об этом безо всякого удовольствия. Первая встреча с Ингрид все еще грела тайные, маленькие уголки той части его души, которые до этого спали. Это не был след Джекила. Нет, это были собственные добрые чувства Эдварда Хайда. Которые делали его вполне состоявшейся личностью. Когда спектакль кончился, Хайд вышел из театра и обошел его в поисках черного хода, чтобы подкараулить певицу, но как только мужчина завернул за угол театра, тишину разорвали крики. Хайд увидел пару, все еще одетую в костюмы спектакля. Мужчина держал за руку девушку и пытался поцеловать ее. Хайд мог бы спокойно, даже с наслаждением наблюдать эту сцену, если девушка не подала голос:
— Отпусти, Чарли! Мы уже не на сцене, остынь!
— Отпущу, когда надоешь. А теперь будь хорошей девочкой и не… — артист не договорил: Ингрид что есть сил влепила ему пощечину. — Ах ты дрянь!
Эдвард хотел было броситься девушке на помощь, но что-то его остановило. Голос загадочного знакомца, который нашел ключ от его темницы.
«Что, намерен сам повеселиться? Понимаю… — он рассмеялся. — Она прелесть. Я бы не стал отдавать ее такому…»
Но Хайд не слышал его, потому что в следующую секунду Ингрид закричала так громко, что даже воздух задрожал. Чарли, шипя, зажал ей рот и сильнее прижал к стене своим телом. Хайд не мог больше этого сносить.
— Отпустите девушку! — холодно потребовал он. На самом деле ему стоило больших трудов себя сдерживать, чтобы не вцепиться этому человеку в горло. Только присутствие Ингрид его останавливало. Актер только рассмеялся. Он был очень пьян.
— Иди куда шел, интелентишка! А то я и тебя… — он снова повернулся к девушке.
Но руки его не дотянулись до певицы: два шага альтер-эго доктора Джекила оказался рядом с Чарли, развернул его к себе и ударил в лицо так, что у актера хрустнула челюсть. Крича проклятья и воя от боли, он бросился бежать. Ингрид даже не пискнула, просто стояла, вся сжавшись, и дрожала. Ночь была холодная и сырая, а на ней было только легкое сценическое платье.
— Он успел сделать вам больно? — спросил Хайд, тоже дрожа. То ли от сладости удара, то ли от неожиданности поступка.
Ингрид покачала головой. Хайд скинул свой теплый пиджак и накинул ей на плечи.
— Спасибо, мистер Хайд. — Актриса улыбнулась своему спасителю. — Это было благородно с вашей стороны.
— Не мог же я позволить этому… навредить обладательнице самого прекрасного на Земле голоса.
Ингрид совсем смутилась, получше кутаясь в его пиджак.
— Другой бы на вашем месте не стал бы даже останавливаться, не то что помогать. К сожалению, на актрис смотрят так, как… Чарли… — она нервно сглотнула, — многие. Не хотите выпить со мною чаю?
Эдвард Хайд удивленно поднял брови:
— А вы не боитесь? Вдруг я тоже…
Ингрид энергично покачала головой, заглянула налитые кровью глаза, а может даже глубже и улыбнулась так широко и ласково… В эту секунду Эдвард Хайд пожелал больше никогда не лишаться статуса личности. Нет, он больше никогда не вернется в темницу, где раньше томился в ожидании пока его тюремщик пожелает дать ему амнистию, но только для того, что напугать очередного оппонента или напиться в кабаке.
Герои заманили Хайда в город, как и просила Роза. Альтер-эго Джекила был вне себя от ярости, когда услышал, что Хранительница до сих пор жива.
«Призрак не смог. Дочка Темного приняла его уродство. Если хочешь что-то сделать, то делай это сам!»
Реджина и Эмма с помощью магии удерживали Хайда столько, сколько могли. И вот им на помощь подоспела Роза.
— Эдвард! Хватит, слышишь? Давай все нормально обсудим.
— Нормально? — лицо Хайда от злости почернело и так страшно исказилось, что Роза забеспокоилась за его состояние. — Ты — исчадие АДА! Из-за тебя все! Ты вселила мне надежду, что я смогу жить по-человечески! Демон под ангельской внешностью! Пела мне слащавые песенки, говорила о доброте души! А что в результате? — Хайд увернулся от магической атаки Реджины и с ревом накинулся на Розу. Девушка лишь взглядом остановила его и подошла достаточно близко. Румпель, Белль и Эрик наблюдали за ней со стороны.