— Ну что? — процедил Хайд, глядя на Хранительницу. — Не терпится снова засунуть меня в тело Джекила?! Чтобы окончательно добить, чтобы я сошел с ума?! Так давай, чего ждешь?
— Я никогда не хотела вас с доктором соединять снова. Поверь. Я видела, как отчаянно ты хотел и хочешь жить. Но тот случай с Мари…
При упоминании этого имени Хайда передернуло. Мари была актрисой в том самом театре, в котором Роза под видом Ингрид выступала. Именно она познакомила в ту роковую ночь Хайда с Мари. Рыжая, красивая, уверенная в себе молодая женщина сразу обратила внимание на этого странного, таинственного джентльмена. Они встречались не так часто, как Эдварду хотелось. Тем более после того, как доктор Джекил понял, что начал постепенно утрачивать контроль над превращениями. Хайд бунтовал все сильнее, его бесила ненависть Джекила к нему! Но в короткие моменты свободы Хайд проводил в театре, где украдкой наблюдал за репетициями, как влюбленный мальчишка. Но Мари оказалась не только красивой, но и очень ревнивой. Ей не нравилось то, какое воздействие оказывала Ингрид на Хайда своим голосом. И однажды она закатила ему скандал. Кричала, кричала, а Хайд впитывал все эти отрицательные чувства, пока чаша не переполнилась, и на Мари огромным бумерангом обрушилось безумие альтер-эго Джекила. Он наносил женщине удар за ударом, ликуя и упиваясь своей силой и злобой, что переполняли его изнутри. Лишь когда мужчиной начала овладевать усталость, он очнулся и в полной мере осознал, что только что наделал. Изуродованное лицо Мари было бледным, кровь была на полу, на одежде несчастной, на руках Хайда. Не выдержав этой картины, он бросился бежать с места своего разгула ликуя и трепеща одновременно.
— Я убил ее! Ты слышишь?! — орал Хайд, пытаясь вырваться из объятий заклинания Розы. — Нет во мне ничего человеческого! Я просто демон, спущенный с цепи!
Хранительница покачала головой.
— Демон не стал бы испытывать тех чувств, что испытал ты. Демон не стал бы спасать меня от насильника. Не стал бы советовать не петь больше песни о страсти. «Вам больше идут нежные образы» — вот что ты сказал мне. Помнишь? И ты не убил Мари. Я успела ее исцелить. Все, чем она тогда отделалась — психологическое потрясение. Когда в больнице я спросила ее о тебе, она захлопала глазами, не понимая о ком идет речь. Тогда я бросилась в дом доктора Джекила, но там было пусто. Я опоздала — папа уже отправил вас в Страну Нерассказанных Историй. — Роза замолчала, переводя дыхание и выпуская Хайда из объятий заклинания. — Прости меня, Эдвард… Я лишь хотела, чтобы ты стал человеком…, а не частью. Раз уж так случилось, и вы с доктором теперь живете порознь, так не лучше ли примириться? Хотя бы сейчас, когда вы видите друг друга.
Эдвард Хайд и Генри Джекил посмотрели друг на друга так, словно видели друг друга впервые.
— Вы — части одного целого. — Продолжала Роза, встав перед ними. — Даже разделившись, в вас остается частичка друг друга. И когда одна из сторон брала верх, я видела Хайда в Джекиле, а Джекила в Хайде. — Она посмотрела на мужчин с надеждой. Она чувствовала, что сила нарастает, кто-то шепчет ей что делать. — Что скажите, господа?
Джекил нервно переступал с ноги на ногу, потом все же подал голос, обращалась к темной половине.
— Эта женщина… Мари? Ты любил ее?
— Всей душой. — Признался Эдвард Хайд.
— И из-за нее ты так рвался наружу… Я должен был знать.
Мужчины посмотрели друг на друга снова, и тут Роза почувствовала как ее нутро переполняет сила. Эти двое больше не чувствовали друг к другу ни отвращения, ни страха, ни ненависти…
— Что происходит? — спросила Эмма у Реджины, увидев, как Хайд стал весь черный с белыми пятнами в области сердца, Джекил — белым с такими же черными пятнами. Добро и Зло… А Роза… Она соединяла в себе обе эти силы, став наполовину черной, наполовину белой. Потом магия превратила Хайда и Джекила в субстанции, которые перемешались друг с другом и снова расщепились на двое. Хранительница управляла этим процессом руками и что-то шептала себе под нос. Когда заклинание завершилось, перед героями снова стоял доктор Генри Джекил и… Эдвард Хайд. Последний удивленно, почти ошарашено изучал себя.
— Что? Как… — он уставился на Хранительницу.
Роза просияла.
— Я исполнила твое желание — подарила тебе настоящую жизнь и возможность самому выбрать свой путь. Я не мой отец, Эдвард, я верна своему слову. Ну, как ощущения?
— Чувствую себя… живым. — Хайд посмотрел на свои ладони, потом на Хранительницу. Сладость момента опьяняла. — Спасибо, Роза.
Девушка покраснела до ушей.
— Эх, ты всегда умел вогнать меня в краску… — она замолчала на минуту, во все глаза уставившись на Джекила. Ей пришла идея. — Доктор! Я поняла! Я знаю, как нам скрутить Злую Королеву!
— Как? — хором спросили все.
— Нам нужно в лабораторию. Срочно!
***
До самых сумерек никого из героев не было видно в городе. Каждый из них готовился к поимке Злой Королевы. Роза, Джекил и Хайд хлопотали над сывороткой. Благо последний припрятал у себя остатки той, самой первой, которая выпустила его наружу. Из нее Роза приготовила обратную сыворотку. Она снова должна была соединить Королеву и ее темную половину в одном теле. Иного пути не было. Сама мэр с большой неохотой на это согласилась.
— Поймите, Ваше Величество, иного пути нет. Ваша половина, в отличии от Эдварда — полноценное зло. И ее нужно остановить. Когда она выпьет сыворотку, она вернется в то состояние, в каком была все время с тех пор, как вы стали героем. Но… есть одна сложность, — Роза достала нож и пустила себе кровь. Пара капель упали в голубую, кипящую жидкость. — Она должна добровольно выпить сыворотку. Иначе состав не подействует.
— Как же ее заставить это сделать? — спросил Крюк, поглаживая один их перстней.
— У нее тоже есть слабое место. У Королевы и Реджины не только одна память и привычки, одна сила, а так же и… одна любовь.
— Робин? — прошептала Реджина со слезами надежды. Она схватила Розу за руку. — Ты можешь его воскресить?
— Ненадолго… Да. Он найдет нужные слова. Но мне понадобится помощь. Папа?
— Я никогда не воскрешал мертвых. — Признался Темный. — Серьезно.
Но тут Роза так на него посмотрела, что мужчина понял: это просто предлог. Чтобы поговорить.
— Эрик… — девушка отвела Призрака в сторону. Мужчина все это время молчал, наблюдая за происходящим. — Понимаю, что все это сложно понять, но обещаю: как только все закончится, я тебе все подробно расскажу.
Молодой мужчина коснулся ее щеки.
— Я уже видел твою магию, помнишь? Мало что из происходящего мне понятно. Но одно я знаю точно: только у тебя есть силы покончить со злом. Не это меня беспокоит. Прошу, будь осторожна.
Девушка хотела было пошутить, сказать что вроде «я же бессмертна», но поймав встревоженный взгляд Эрика, решила промолчать. Она хотела поцеловать любимого, но Румпель громко кашлянул, и влюбленные только виновато посмотрели друг на друга. При выходе из лаборатории, Роза нарочно наткнулась на отца, больно толкнув его в плечо.
— Что? — наивно спросил Румпель у Реджины, которая разочарованно покачала головой и цокнула языком.
— Пап, ты идешь? — по тону было понятно, что дочь Темного в нетерпении и сильно раздражена.
Отец и дочь переместились на кладбище без приключений. Могила Робина Гуда была на новом участке в глубине поляны.
— Итак, о чем ты хотела поговорить?
— О твоем отношении к Эрику. Ты не можешь принять тот факт, что я люблю его? Почему? Он хороший человек.
— Ага, настолько хороший, что пытался…
— Не начинай снова! — грубо оборвала отца Роза. — Тебе бы стоило поучиться у него.
— И чему интересно? — фыркнул Темный.
Хранительница остановилась и серьезно посмотрела в карие глаза напротив.
— Хотя бы тому, что Чудовище должно после поцелуя любви превращаться в Принца.
Темный опешил от такого замечания. Дочь наступила на больное.
— Роза, я о тебе беспокоюсь. Да, он теперь красив и обходителен… Но его влияние на тебя… Его музыка. Может ты до сих пор в его власти?
— Как трогательно. — Съязвила девушка, не смотря в сторону отца. — Спасибо. А насчет его музыки… Повторю тебе тоже, что и ему: да, я впадаю в экстаз, когда слышу его голос. Но разум остается при мне. Его магия не действует на меня так, как на остальных. Так что, если я и осталась с ним в его подземном логове, то только потому что сама захотела.
Это должно было успокоить Румпеля, но…
— Хорошо, пусть так. Но вы же с ним… не ровесники в конце концов! — видимо вразумительные аргументы закончились, и мужчина переключился на абсурдные.
Роза громко прыснула, позабыв о соблюдении тишины на кладбище.
— Что? И это говоришь ты, папа? Напомнить про вашу с мамой разницу? Лет 200 если не больше.
— А что он сказал про то, что ты…? Ну, не родилась в этом времени еще. — Не успокаивался Темный.
— Сначала испугался, но потом сказал, что будет меня ждать… — щеки Розы покрылись румянцем. — Сколько бы не потребовалось. Да, папа, у меня есть кое-что для тебя.
Она вложила в руку Темному лист бумаги.
— Он пуст.
— Нет, заколдован. Прошу, всегда носи его с собой. В нужном месте, в нужный момент чернила появятся. А до этого обещай, обещай, что не станешь пытаться узнать, что там написано. Это очень важно. Пожалуйста.
— Я обещаю, Роза. — Голд положил листок во внутренний карман пиджака.
Девушка облегченно вздохнула. Остаток пути они прошли молча. И вот наконец впереди появилось свежее надгробие.
— Вот она. Что ж, — Хранительница посмотрела на луну, что только что выглянула из-за тучи, — пора. Я призову Робина с помощью темной магии. Потребуется его вещь, — из клуба бирюзового дыма на земле перед надгробием появилась стрела, — капля крови того, кто родился в этом городе, — она ножом проткнула палец и капнула на острие, — и на последок орудие убийства, то есть пепел олимпийского кристалла.
Луна бросила один из своих лучей на могилу. Роза начала сыпать пепел в луч. При этом он засветился, словно алмазная крошка и стал образовывать силуэт. И вот, перед Розой и Румпелем уже стоял как живой, одетый в кожаный камзол, со стрелами и луком Робин Гуд.
Мужчина улыбнулся.
— Я знаю, зачем ты призвала меня, Хранительница. Я готов помочь Реджине.
***
Когда луна оказалась в зените, операция «Черное/Белое» началась. Точнее продолжилась. Джекил довел сыворотку до ума, И Реджина уже выпила свою долю. Теперь настал черед Королевы. Робин появился перед ней неожиданно, Королева даже обомлела на секунду. Реджина смотрела на них издалека и плакала. Ей так хотелось верить, что ее любимый жив. Эмма утешительно коснулась ее плеча. О чем говорили Гуд и Королева неизвестно, но по лицу альтер-эго Реджины было видно, что она еле-еле сдерживает чувства. Роза на всякий случай была наготове. Но это не потребовалось: Королева, давясь слезами, но добровольно поднесла склянку к губам и выпила содержимое. Тогда их обеих: Реджину и Королеву пронзила боль. Королева начала искриться и терять форму, а в Реджине словно раскрылась воронка, которая затянула ее темную сторону туда, где ей и было место. Еще не успели стихнуть муки магии, как мэр города, тоже даваясь слезами, бросилась в объятья Робина. Кожа его была холодной, но улыбка… Они ничего не говорили, просто смотрели друг на друга не в силах насладиться радостью встречи. Когда мужчина начал исчезать, Реджина провожала его с улыбкой.
— Простите, — прохрипела Роза. Все только сейчас заметили, что Хранительница была бледна как смерть. Она магией удерживала возлюбленного Реджины в мире живых, и это выкачало из нее все силы. — Если бы у меня было больше сил, вы бы побыли вместе подольше… — она упала бы, если бы Эрик не поддержал ее.
— Она просто устала. — Сказал он Румпелю. — Ей нужно отдохнуть.
Темный с трудом подавлял неприязнь к этому человеку, но все же телепортировал в особняк, где их ждала Белль.
— Наконец-то! Я уж было… — она умолкла, увидев дочь на руках Эрика. — Что с ней?
— Тише-тише, родная. — Успокоил ее Голд. — С Розой все хорошо. Она просто устала.
— Как все прошло?
— Успешно. Она выполнила свою миссию.
Призрак понес Розу наверх, Румпель шел за ним след в след. Отец следил за каждым движение Эрика.
«Пусть только попробует снова…»
Но Призрак лишь положил уставшую девушку на постель, поправил рукой прядь волос и… замер, любуясь ее умиротворенностью. Век бы глаз не отвел. Но присутствие отца Розы вынудило его прервать созерцание.
Героиня города проспала почти два дня. Кошмары ее не беспокоили. За эти дни ее родители поближе узнали ее избранника. Белль вообще была очарованна Эриком: он был интеллигентен, умен, столько историй рассказал о своих путешествиях. К тому же был невероятно скромен. Без маски ему было не привычно, хотя теперь выглядел он совершенно нормально. Еще Эрик старался часто не задерживать взгляд на животе Белль. Он до сих пор не мог свыкнуться с мыслью, что его любимая находится в двух местах одновременно.
— Понимаю. — Улыбнулась Красавица, поймав таки взгляд мужчины. — У меня тоже все это в голове не укладывается. Нет-нет, не извиняйтесь. Все хорошо.
Эрик повернулся к Голду.
— Мистер Голд, я… Я хочу кое-что лично вам сказать, ибо чувствую, что вы едва сдерживаетесь, чтобы меня не прикончить. Во-первых, вы можете избавиться от этого. — Композитор снял заколдованную перчатку и бросил на журнальный столик. — А во-вторых, джентльмен всегда стремится избежать скандала. Я люблю вашу дочь всем сердцем и душой. Теперь я знаю, что и она меня любит. Да, я ушел от нее, не отрицаю. Но не потому что испугался или не принял ее магию, а потому что не хотел портить ей жизнь. Я столько всего совершил в своей жизни, не стану перечислять. Так что поверьте, у меня были причины так поступить. Я и представить не мог, что Роза полюбит меня таким, какой я есть… — мужчина немного смутился. Сделав глубокий вздох, он продолжил: — Теперь я не оставлю ее, пока она сама мне об этом не скажет.
Темный внимательней присмотрелся к молодому человеку. Призрак явно нервничал, но не боялся. Обычно люди, даже никогда не имевшие дел с Темным, трепетали от ужаса. Но Эрик был спокоен.
— А… — Белль осеклась, но все же решилась спросить, — Роза знает о Кристине?
Эрик напрягся и кивнул.
— Думаю, что да. Пока мы были в моем логове, она сразу рассказала, что знает о том, кто я. — Мужчина поднял глаза на Красавицу. — А откуда вы знаете о Кристине?
Белль сунула руку за спину и вытащила книгу.
— «Гастон Леру. «Призрак Оперы». — Прочел Маэстро. — Занятно. Надо будет ознакомиться.
— Возьмите. — Белль устроилась поудобнее в кресле. Весь ее вид показывал плохо скрытое любопытство. — Расскажите что-нибудь еще, Эрик. Ваши рассказы поражают воображение. Ой! — женщина скривилась и зашипела от боли. Раньше дочь не толкалась так сильно. Комнату, объятую тишиной, наполнил тихий голос. Бархатный, ласковый по мере своей возможности. Супруги оцепенели от голоса Призрака. Даже Румпелю было приятно его слушать. А Белль… с ней начали происходить странные вещи: ее тело стало излучать нежное голубое сияние. Словно кожа ее светилась изнутри. Дочь больше не пиналась, видимо ей очень понравился голос Эрика. Призрак улыбнулся, увидев сияние.
— Когда мы однажды выбрались из моего логова, чтобы прогуляться по сгоревшей Опере, я пел для Розы… Я тогда впервые увидел это сияние. Как же это было красиво…
POV Эрик
Париж. Опера Популлер, 1872 год
Моя новая ученица горазда на сюрпризы. С тех пор, как я увидел ее… магию, она превратилась в… призрака. Ха! Ирония… Она уже два дня не показывается мне на глаза. Как сейчас помню весь тот ужас, неописуемый ужас, в который она пришла, когда я спросил, как она излечила меня. Кажется до нее только тогда дошло, что она сделала, и почему-то это ее напугало. Напугало? Да она взвизгнула! Ее голос эхом, со скоростью ветра пронесся по логову и, я увечен, что по туннелям тоже. Злость, безумие, боль и отчаяние… О, как же мне были знакомы эти чувства. Я испытал их, когда Кристина впервые сорвала с меня маску и увидела все мое уродство… Тогда в Розе я видел самого себя. До чего странно смотреть на себя со стороны.