– Ну, там… Спокойствие, перерождение душ…
– А не в переводе гоблина?
От кухонного окна повеяло холодом, заставив плотнее запахнуть тёплый махровый халат. Чем ближе к Новому году, тем труднее настроиться на очередной зачёт. Осталось ещё три дня до праздничного застолья и боя курантов. Проглотив сырник, она уверено заявила:
– Его философия строится на базе нескольких основных учений.
– Заговорила как истинный студент: общими фразами и ни слова по делу.
– Я с тобой не дружу.
– И так до тех пор, пока в холодильнике не закончится еда.
– Дело не в холодильнике, а в моей отходчивости.
Ира искоса взглянула на часы. Хорошо бы через полчаса уже выйти из дома. Внезапно завибрировавший телефон, мгновенно переключил на себя внимание со скользкой и зыбкой темы буддизма.
«Срочно зайди в диалог нашей группы!»
Интригующе СМС от подруги. Ира послушно открыла вкладку.
«Все валите к 205, Измайлов зачёт перенёс на 12»
«Кто не успеет, ловите его потом сами»
«Что за подстава??»
«У меня нет телепорта, я не успею к 12»
«Да фигня, все успеем»
«Долго он там будет?»
«Пока здесь»
«Чего вы психуете? Преподы тоже люди, им тоже нафиг упало вас сидеть ждать? Потом придёте»
«Вообще-то о таких вещах заранее предупреждают»
«Он ещё полчаса будет ждать если что»
Часы немилосердно показывали сорок семь минут двенадцатого. Пять секунд потребовалось на составление плана действий, четыре, чтобы схватить первое, что подвернулось под руку в шкафу и накрасить глаза, и целая вечность, чтобы отыскать тетради по философии. Правда, последнее было продиктовано скорее отчаянием, чем здравым смыслом, потому как рисунков на полях там было больше, чем самих лекций.
От главного университетского корпуса веяло холодом и осуждением, хотя, возможно, дело было в морозе, обосновавшемся в городе уже дня три как. Эти белёные фасады, маленькие окна, словно бойницы, и строгая, казённая архитектура стойко вызывали ассоциации с фортом или в крайнем случае крепостью. На входе Ира столкнулась с подругой, раскрасневшейся от мороза и возмущения:
– Твари, хоть бы раз предупредили за час, а не за пятнадцать минут!
– Жень, как думаешь, будет нам Измайлов устраивать зачёт по полной программе?
– Да пошёл он! Он обещал «автоматы».
– Он вообще много чего обещал. Помнишь, как с тем семинаром?
На ходу снимая шапки и стягивая шарфы, они поднялись на второй этаж. Пусто.
– Вот посмотришь, эти уроды уже в аудитории, – мрачно предрекла Женя, стягивая пуховик с плеча. Ира возмущённо засопела в знак солидарности, силясь расстегнуть замёрзшими пальцами пуговицы на дублёнке, удержав при этом в свободной руке шапку, варежки и ремень сумки, ежеминутно норовящий соскользнуть с плеча.
Ожидания оправдались в полной мере: большинство уже сидело, склонившись над листками. «Наверное, только мы с Женей обделены способностью телепортироваться на дальние и близкие дистанции», – недовольно подумала Ирка, исподлобья окинув взглядом аудиторию. Взаимоотношения с группой не заладились у них с первых дней, на почве чего они с Женей, собственно, и сдружились. Холодная война длилась уже второй год, выражаясь в виде сообщения в последний момент даты зачёта, кражи зачётных книжек прямо перед экзаменом и прочих мелких, но от этого не менее неприятных пакостей.
Извинившись за опоздание перед Измайловым и выслушав короткую нотацию, девушки получили по листу со списком вопросов и уселись на свободные места.
Тест. Ира просмотрела текст заданий, убедившись, что в голове нет и тени воспоминаний о чём-то подобном. Впрочем, тест не так и плохо. Волю случая и правило «дуракам везёт» никто не отменял. Закусив колпачок оранжевой ручки, она снова опустила глаза на листок, прислушиваясь к вибрациям собственной интуиции. Ни намёка.
Порыв ветра со свистом кинул в стекло горсть снежинок, по аудитории скользнул холодок, заставив стянуть у горла вороты пуховиков и дублёнок. «Отметьте галочками основные формы бытия».
На подоконник уселась ворона, выбрав себе место прямиком за плечом Измайлова. Ира едва улыбнулась птице, которая, казалось, посмотрела прямо на неё. Тут стоит уточнить, что именно из-за вороны она выбрала тот факультет, на котором училась. Точнее даже из-за сороки, но тут уж детали. Ира без запинки могла назвать тот момент, когда её дальнейшая судьба определилась. Это было ещё в школе, когда надо было готовить доклад по биологии. Всё началось с прочитанного факта, что сороки и вороны, то есть семейство «врановые», стоят на третьем месте в списке наиболее интеллектуальных животных. Далее приводились примеры, что эти птицы способны делать логические выводы и понимают простейшие физические законы. Ира, с детства предпочитающая сказкам энциклопедии, жадно впитывала в себя новые знания. В тот день она прочитала описание семейства «врановые», затем незаметно переключилась на разведение и особенности содержания сорок и ворон в домашних условиях, потом сама того не осознавая, заучила строение их скелета. «Мир никогда уже не будет прежним», – это фраза очень точно описывает тот день. После этого Ира стала читать и о других птицах, надолго застывая у окна своей комнаты и с любопытством изучая их повадки. Родные и близкие вскоре уже боялись упоминать слово «птицы», опасаясь спровоцировать немедленную лекцию часа эдак на два-три. Впрочем, семейство «врановые» оставалось у неё в фаворитах даже сейчас, спустя столько лет.
Отведя глаза от вороны, Ира опустила руку к карману джинсов.
– Не думайте, что я не вижу ваши попытки списать. – Препод явно был не духе. Молодой, от силы лет двадцать пять, но сегодня особенно агрессивный, как осенняя муха. Она должна была предвидеть, что он не станет соблюдать обещаний насчёт «автомата».
Убрав руку от кармана со смартфоном, Ирка рефлекторно вновь перевела взгляд на тёмное пятно за окном. Ворона взглянула прямо на неё. Тест, надо ответить хоть на пару пунктов.
Поморщившись, Ира коснулась виска, ощутив под холодными пальцами пульсирующую вену. Голова неприятно закружилась, словно она встала с карусели.
– Ещё двадцать минут и сдавайте листочки.
«Никогда не замечала, что у бумаги такая текстура. Очертания букв, полосы по краям от принтера, да и сам лист, всё словно увеличили на экране в несколько раз», – отметила она. Ира закрыла глаза, стараясь зафиксироваться на дыхании. Выдох, медленный вдох…
Как же холодно. Ира распахнула глаза. Стекло, много людей за партами… Стоп, там ведь и она! Измайлов со спины, стопки бумаг на его столе, она способна разглядеть даже лица людей в самом дальнем краю аудитории. Снова головокружение. Так, стоп, листы на его столе. Ответы. Вариант первый, второй… а вот и её, третий! Ирка попыталась запомнить очерёдность, стараясь не задумываться на тему «какого чёрта я тут вообще забыла?».
Темнота. Снова парта и листок с ручкой. И жуткая тошнота, словно пришлось заново прокатиться на карусели, да ещё и на запредельной скорости. Что это было? Кратковременный обморок? Она быстро вывела по памяти очередность букв и цифр. Всё равно ничего не знает, так что придётся прислушаться к предобморочному бреду.
– Так, всё, время вышло, сдаём листочки мне на парту по вариантам.
Ира взглянула на подоконник. Уже никакой вороны. Хорошо, что это последний зачёт, иначе бы у неё точно съехала крыша. Студентам пришлось просидеть в тягостном ожидании ещё почти час, сверяя ответы и ожесточённо споря, станет ли Измайлов морочиться с пересдачей или же не глядя расставит всем оценки в зависимости от общей успеваемости за семестр.
– Ермолова, пять.
Объявление оценок всегда волнительный процесс, сравнимый по накалу едва ли не с просмотром списка поступивших для абитуриента. Лично Иру в этот момент не покидает навязчивый страх, что она прослушает свою фамилию. Поэтому и сейчас, услышав про пятёрку, она в первые секунды засомневалась, точно ли это её фамилия.
«Я что, в самом деле подглядела ответы, поменявшись на это время телами с вороной? Или я просто уснула и увидела ответы во сне? Даже не знаю, какая версия более бредовая», – ошарашенно подумала она, сама не заметив, как судорожно вцепилась в рукав дублёнки.
– Ну и чего ты, философ старый, прибеднялась?
Подруга, заработавшая тройку в виде огромного подарка судьбы, сейчас была зла на весь мир. Женя втайне страшно завидовала подруге, крайне неумело скрывая свои чувства. Её раздражала феноменальная память Иры, благодаря которой она могла выучить огромный текст по английскому за пятиминутную перемену, раздражала её скромность, когда ту в очередной раз хвалили преподаватели. Женю доводило до белого каления, когда всякий раз из них двоих ребята в первую очередь засматривались именно на Иру. У неё сводило скулы при виде этого милого лица, а в кротком, задумчивом взгляде ей мерещилась скрытая хитрость и умелая актёрская игра.
Ире оставалось только неловко пожать плечами на вопрос подруги. Не говорить же ей, как она узнала об ответах. Она и сама-то себе не верит. Женя же, мгновенно решив, что Ирка просто не хочет признаваться, что зубрила всю ночь, продолжила, уже более миролюбиво:
– На завтра всё в силе? Определилась, какие подарки будешь покупать?
– В силе, а вот в плане идей… импровизация.
– Ты и импровизация? Это страшно.
– Даже смотреть на тебя укоризненно не стану, потому что это правда.
Тут настал момент пуститься в более подробное описание того, кто же такая эта Ира Ермолова. Итак, девятнадцать лет, второй курс биологического факультета. Карие глаза и каштановые длинные волосы от мамы, любовь к изучению биологии от папы, застенчивость и замкнутость вообще ни пойми откуда. От последних качеств она каждодневно страдала, проезжая свою остановку, лишь потому, что боялась громко сказать «остановите, пожалуйста», чьи-то попытки завязать с ней разговор неизменно вызывали внутренний стон «ну зачем?», а друзей у неё не было по схожей формулировке «а зачем?». Женя Жданова – её сокурсница, общающаяся с ней больше для доступа к конспектам, чем из-за сходства интересов. Ещё бы, ведь успеваемость Иры одна из лучших в группе. Сегодняшняя её подготовка к философии не в счёт, у каждого в жизни случаются фиаско. Хотя, в итоге она получила пять, поэтому технически это и поражением-то не считается. Вот только, если всё же задуматься, откуда Ира взяла эти ответы? Не менялась же она в самом деле с вороной телами на пару минут!
Ухватившись за поручень в маршрутке, Ира закрыла глаза, пытаясь погрузиться в то же состояние. Головокружение, тошнота, а потом вдруг взгляд на саму себя со стороны. Цветовое восприятие не нарушено, но всё было в разы более отчетливым, чем обычно. Прямо, как и положено у ворон.
«Стоп, я что, серьёзно рассматриваю этот вариант? Так, Ира, пора тебе к психотерапевту», – с мрачной усмешкой подумала она, тут же погрузившись в привычный и уютный мир собственных размышлений. Вопреки огромной удаче с зачётом, стрелка её барометра настроения не желала сходить с отметки «тревога».
Глава 3
Прижавшись спиной к мраморной колонне, Руна размышляла о своих дальнейших действиях. Primo надо освободить Брэма. Он в курсе плана местности. Secondo особняк большой и дьявол его знает, за какой из дверей напарник, а за какой стража, так что не мешало бы узнать координаты поточнее. «Уединённые и скрытые от посторонних глаз апартаменты», что под этим имел ввиду аристократ-чернокнижник?
Девушка, прислушавшись к гробовой тишине вокруг себя, опустилась на колени, со щелчком раскрыв висящий на шее серебряный медальон с ажурной гравировкой. С тихим утробным бульканьем из него повалил дым, мгновенно сформировавшись в какой-то чёрный сгусток.
– Только подчиняясь мне, ты способна обрести истинное могущество, – прошелестело «облако» детским голоском, раскрыв красные глаза-угольки.
Девушка искривила губы в снисходительной ухмылке. Элементаль по имени Уголь, он же Уголёк, он же Красноглазый Прохвост был вручён в виде оплаты за услуги одним скользким типом, именовавшим себя коллекционером редкостей. Перекупщик краденого, одним словом. Уголёк оказался одержим желанием подчинить себе чью-нибудь психику, внушить мысли об убийстве просто ради развлечения и насытиться чувством страха и отчаяния. Воровка швырнула бы в морду этому коллекционеру такую «оплату», вывернув ему карманы в поисках чего-то более стоящего, но у Уголька открылись и плюсы. Он был совершенно бесплотным, видимым только своему хозяину, поэтому мог проникнуть куда угодно, что в работе вора на вес золота.
Надвинув поглубже капюшон, Руна отчеканила:
– На могущество не жалуюсь, а вот отыщи ты мне Брэма, была бы признательна.
– «Была бы признательна», – передразнил Уголёк, описав в воздухе дугу, что означало крайнюю форму раздражения. Его обычное состояние. – Я похож на крёстную-фею?
– Ты похож на зазнавшееся облако дыма, и я выкину медальон в фонтан за этим окном, если ты мне не поможешь, – спокойно, но в то же время с нажимом проговорила Руна.
Уголёк радостно захихикал, обернувшись вокруг своей оси:
– Ты всё время слишком серьёзная, тебе надо отдыхать, вон, какие круги под глазами.
Воровка, задумчиво подбросив медальон в руке, взглянула на фонтан:
– Особняк принадлежит одному чёрному магу с извращённой фантазией. Интересно, как он решит воспользоваться твоими талантами?
– Чёрный маг?! Тьфу, я презираю этих мерзких чернокнижников! Они обрели силу, но не мозги!
– Это уже не мои проблемы.
– Стой!
Уголёк с возмущённым фырканьем растворился в воздухе, проявившись буквально через пару секунд, встряхнувшись, словно собачонка, только что вынырнувшая из воды.
– Он в лаборатории, это через бальный зал, там есть дополнительный этаж, потом направо и вниз по лестнице. Охраны нет, но в библиотеку лучше не соваться, там повсюду омерзительные головы.
– Головы? Как те, что были в камере пыток?
– Я не знаю, что там у вас было в камере пыток, мне в медальоне не видно, но эти головы развешаны на каждом углу, как камеры!
– Камеры… Да, я что-то слышала про эти новшества и чудеса техники. Стражи, неспособные покинуть свой пост, умно. Пора тебе обратно в медальон.
– Эй, я рисковал своей жизнью, ради твоих заскоков! Можно было бы и «спасибо» сказать!
– Ты бессмертен.
– Если бы я мог, то презрительно плюнул тебе под ноги!
– С меня причитается.
Защёлкнув медальон, девушка тенью проскользнула дальше по коридору. Вот и бальный зал внизу, значит дальше…
– Что за отвратительное зрелище?
Чей-то скрипучий голос звонко разнёсся по залу, оттолкнулся от стен и истаял где-то под потолком. Руна мгновенно пригнулась к полу, взглянув вниз. Девчушка лет восьми и дама в пышном платье, такая худощавая, что едва проглядывалась во всём этом ворохе складок. Между тем этот кипарис в юбке проскрипел:
– Я разве разрешала тебе выходить из комнаты?
– Но maman! Я лишь хотела немного потанцевать. Я так люблю танцевать!
Мертвенно-бледная кожа, впалые глаза, зловеще фосфоресцирующие в полумраке бального зала – достойная наследница вампирской династии.
– Сколько можно повторять, моя ядовитая? Ты не умеешь танцевать! Ты неловкая, несуразная, у тебя нет слуха и чувства ритма.
– Но я хочу пойти на бал!
– Чтобы нас опозорить? И думать забудь! Запрись в своей комнате и не показывайся до завтрашнего утра.
– Я ненавижу вас! Ненавижу! Я желаю вашей смерти, слышите?!
– Детка, я знаю, что мы достойно тебя воспитали и горжусь тобой, ключик нашего сердца, – умилилась родительница, проведя тонкими костистыми пальцами по массивной цепочке на шее дочери. – Теперь ступай в свою комнату.
Воспользовавшись накалом семейной драмы, воровка быстро прошмыгнула вперёд, оказавшись в очередном просторном коридоре, с обилием горгулий у стен и огромных окон, плотно занавешенных тяжёлой портьерой. В тонких полосках света, ручейком скользивших с подоконников на уже порядком поцарапанный паркет, витала пыль, плавно оседая вниз. Руне вдруг вспомнился её Город, закрашенные краской, зашторенные, а то и просто заколоченные окна, смоляной дым из фабричных труб и чёрные хлопья пыли в смрадном, тяжёлом воздухе. Но сейчас не до сантиментов. Последовав наставлениям Уголька, девушка прильнула к замочной скважине. Стол с какими-то разноцветными склянками и несколько колб, тут же высоченные книжные шкафы, стенды с оружием… Библиотека? Нет, никаких голов на горизонте не видно… Брэм!