– Да? – спросила стюардесса лет сорока, всем своим видом показывающая, что является главной. – Что же, пусть сама отгоняют самолёт, если им так хочется. Но как же бортовой журнал?
Пилот покачал головой и не ответил. Ему дали чёткий приказ оставить самолёт на месте и ехать на пассажирском автобусе.
– Что это за рухлядь они прислали? – пилот начинал терять терпение, но понимал, что раз сказали уехать, значит, на это есть причины.
–Он не развалится, когда мы в него сядем? – рассмеялась молоденькая стюардесса, а с ней и пол самолета, но в транспорт сели и поехали.
Они вышли из автобуса, и подошли к дверям аэропорта. Возле входа никого из персонала не было. Не заметив этого, люди зашли, разговаривая между собой.
Экипаж ушёл наверх. А пассажиры двинулись вперёд по первому этажу вдоль пустующих металлических сидений.
Не сразу они поняли, в чем дело. Сначала аэропорт показался им пустым и мрачным. Всё было как обычно, только…
– В чем дело? – сказал коренастый мужичок, озираясь по сторонам.
– А где люди? Людей-то нет! – сказала старушка, прижимая к себе большую сумку.
Ничего не понимающие пассажиры подошли к багажной ленте.
– И правда, где все? – повторила за старушкой женщина, державшая за руку ребёнка.
– Да здесь ни единой души!
– Никого нет!
– Никого, – на удивление спокойным голосом повторила за ними Вика.
Люди в изумлении подходили к стойкам регистрации, к ларькам, где продавали сувениры. Вика прижала к себе Макса. Мальчик совсем не испугался, не понимая, что случилось. Да и взрослые этого не понимали. Вика посадила его на сиденье рядом с другими пассажирами, решившими сидеть и ждать. Сама же выпрямилась и огляделась.
Никого. Ни людей, ожидающих рейс или провожающих родных, ни даже персонала. Только пассажиры с этого самолёта. Если бы это был не аэропорт, то можно подумать, что рабочий день окончен и здание закрыли на ночь. Все недоуменно оглядывались.
– А как же наш багаж? – выкрикнула женщина. – Моя бедная кошка хочет пить!
– У них что сегодня, забастовка? – спросил кто-то.
– Постойте, нас же кто-то привёз сюда! – сказал другой.
– Точно и экипаж был, – согласился кто-то из толпы.
Все побежали к выходу, но двери были заперты. Автобус, привезший их в аэропорт, уехал.
– Это розыгрыш? Че за приколы? Как так? – кричали там и тут.
Люди волновались, кто-то в злобе выкрикивал угрозы пустому аэропорту. Некоторые пассажиры догадались достать телефоны и позвонить родственникам.
– Нет сигнала, что за ерунда! – возмутилась женщина с ребёнком.
– Нет связи! – подтвердил её слова мужчина справа от нее.
– И у меня! – сказал другой.
– Кто-нибудь может позвонить? – спросил высокий шатен, тот самый, что поднял игрушку Макса в самолёте. От напряжения у него двигались скулы.
Но телефоны не работали. Люди встревожено смотрели друг на друга, переживая всё больше.
Несколько человек решили осмотреть аэропорт. Трое из них пошли наверх, остальные разбрелись кто куда. Не прошло и десяти минут, как сверху послышалось шаги. Вниз спускалась троица, а с ними экипаж самолёта. Они тоже не знали, что происходит.
– Аэропорт выходил на связь до последней минуты, – сказал пилот. – Это же бред какой-то!
– Да какого черта! – воскликнул вдруг молодой крепкий собеседник высокого шатена, впрочем, не уступавший ему в росте.
Он схватился за ряд из четырёх металлических сидений.
– Далибор! – прикрикнул на него шатен, но Далибор сделал вид, что не услышал.
Люди с интересом оглянулись на Далибора. Странное имя, вызвавшее усмешки и шепот, что “как сейчас только не называют детей”. Его действия, как имя, тоже вызывали любопытство. Выбор одежды был у него также странный. Одет он был в синие джинсы и чёрный кардиган до середины бедра с широким капюшоном. Вика улыбнулась, подумав, что кардиган похож на короткую рясу или мантию. И на руке его красовался такой же браслет, как у шатена, только он был потоньше и чёрного цвета.
"Они выглядят, будто служащие языческой церкви", – пришли мысли Вике в голову.
– Эй, ну помогите же мне! – крикнул он четырём приятелям, включая того шатена.
Двое его друзей повернулись. Один был полной противоположностью боевого Далибора: худой, весь какой-то щуплый, но с добрым и мягким лицом, которое обрамляли квадратные очки, скрывающие умные и печальные глаза. Второй был больше похож на Далибора: крепкий и сильный, с чёрными волосами и глазами. Ростом он был почти с шатена. Вика вдруг заметила, что они все одеты в эти специфические кардиганы. На шатене был чёрный, как и на Далиборе, на худом в очках был зелёный, а на черноволосом – фиолетовый.
Особенные взгляды притягивал шестой их спутник. Белокурый, высокий и стройный молодой человек носил такое же одеяние, как и его друзья, тёплого солнечного цвета. Он ходил в капюшоне, и снял его впервые. В это мгновение увидевший его, мужчина или женщина, не могли отвести взгляд. Он завораживал своей неземной красотой, и словно сошёл с небес. Золотые кудри спадали на плечи, волевые черты лица оттеняли глаза цвета океана, в которых искрились бриллианты. От него исходило сияние и энергетика. Он не пошёл помогать ребятам и стоял возле шатена. Они были настолько необычные и настолько разные, насколько это возможно.
Парни, которых позвал Далибор, смущённо переглянулись, но пошли помочь. Они взялись за кресла сзади, а Далибор спереди. Пятый их спутник был совсем мальчишка. На нём был такая же ряса с капюшоном коричневого цвета. Он был полноват, но его задумчивые светлые глаза говорили, что он совсем не избалован и за свои лет пятнадцать жизни повидал уже горя. Волосы его были соломенного цвета, и лежали они точно как солома. Он испуганно оглянулся на шатена, будто ожидая, что тот будет ругать их за проступок. Но шатен сложил руки на груди и смотрел на первый взгляд безразлично. Но глаза его светились интересом: он, как и все, хотел как можно скорее выбраться с этой ловушки.
– Что вы творите, изверги? – возмутилась старушка, у которой в обеих руках были такие огромные сумки, что было удивительно, как её с ними пустили в самолёт.
– Вас могут за это арестовать, – предупредил пилот.
– Отлично! – сказал Далибор. – Пусть арестуют, тогда хоть кто-нибудь к нам, наконец, придёт в этом чёртовом аэропорту!
Они разогнались и со всей силы врезали стулья в стекло. Ряд со стульями отскочил от стекла, так что мужчины едва успели убежать.
– Какого… – сказал Далибор.
Он подбежал к креслам.
– Давайте попробуем ещё раз! – он махнул рукой друзьям.
Они попробовали. Кресла пружиной отлетели с грохотом, который отозвался эхом на весь пустой аэропорт. Далибор подошёл к стеклу, потрогал его рукой. Ни единой царапины или трещины! Затем повернулся к остальным. Все ошарашено уставились на него, кроме Вики. Она перестала смотреть на них и оглядывалась на лестницу. Холод пробежал по её телу, а сердце забилось быстрее. Вика не понимала, почему вдруг страх стал внезапно нарастать.
– Может пуленепробиваемое? – неуверенно отозвался Далибор.
– С каких это пор? – пилот был удивлён больше всех. Он встревожено посмотрел на экипаж самолёта.
Его слова прервал шум многочисленных шагов. Троица, ушедшая исследовать аэропорт, шла впереди с испуганным видом. И шли они не одни. За ними следовали суровые мужчины в чёрной военной форме с поднятым оружием. Их было человек тридцать.
Пассажиры зашумели. Явственная угроза исходила от военных, и несколько человек уже приготовились бежать, поглядывая за спину в поиске пути для отступления. Поднялся ещё больший шум. Вокруг только и слышны были гневные и испуганные вопросы.
– Кто это? Зачем им оружие? Господи, спаси! Мне страшно!
Военный, который шёл первым, остановился. Жесткое выражение лица говорило о полном и бездумном подчинении приказам. На голове у него красовался чёрный шерстяной берет с вышитой на нем серебряной звездой. Он выстрелил вверх, чем пресёк попытки к бегству пассажиров. Они замерли с ужасом в глазах. Дети громко плакали, и матери обняв, пытались их успокоить. Макс не плакал, но вжался в объятия Вики, словно пытался там спрятаться.
– Молчать! – сказал военный. – Без лишних движений постройтесь по двое и идите за мной.
– Кто вы и что хотите? – спросил белокурый парень. – Деньги? Или вы террористы?
– Ты, болтливый – вперёд, – подошёл ещё один военный и ткнул блондина ружьём.
Блондин от неожиданности вскрикнул и пошёл, куда ему показали. Все боялись, а потому пошли следом. Их оцепили военные, пресекая возможность побега. Вика взяла на руки Макса.
– Всё будет хорошо, малыш, – попыталась она успокоить, но Макс испуганно смотрел на вооружённых мужчин.
Глава 3. Лестница страха
Они подошли к лестнице, которая вела вниз к туалетам. Двое военных повели блондина и другого мужчину вниз. Затем вернулись за следующей парой. Это была самая жуткая лестница в жизни Вики. Она не знала, что ждало их внизу, и неизвестность эта пугала её сильней всего.
Выстрелов не было, и это помогало остальным не впасть в истерику. Но некоторые всё же пытались бежать. Одного мужчину ударили прикладом ружья в лицо. Женщины закричали, дети плакали, а неудавшихся беглецов вернули назад.
Так, по нескольку человек за раз, их почти всех спустили вниз. Почти последними были Вика с сыном. Она пошла, крепко обнимая Макса. Её била дрожь, и она хотела кричать, но, чтобы не пугать сына, держалась. Они спустились по лестнице, прошли метров сто, и подошли к огромной стальной двери, закрытой на засов.
Пока один военный открывал засов, другой вырвал из рук ребёнка.
– Нет! Нет! Макс! – её вопль слился с криком Макса.
Вика со всех сил ударила чёрного кулаком в подбородок. Она хотела ударить в нос, но не достала, и удар был не такой сильный, как она хотела – военный поморщился, но Макса не отпустил. Солдат держал мальчика, а Вика тянула его за ноги к себе. Она понимала, что перетягивая его как канат, ничего не добиться, но не могла стоять и смотреть, как его уводят. Макс все кричал "мама, мама". А солдат сзади уже открыл замок и схватил её за плечи в охапку.
– Вот чертовка! – сказал он, даже не ударив Вику.
Они были удивлены неожиданно яростному сопротивлению, ведь даже мужчины после наглядной демонстрации силы чёрных и вида оружия, не пытались драться. Вика тоже не ожидала от себя такой ярости. Руки, державшие её сзади, с силой толкнули за дверь, которая тут же закрылась снаружи.
– Нет, нет! Макс! – Вика заколотила руками и ногами по двери. Истерика, страх и ярость смешались в ней одновременно невыносимым для сердца коктейлем. Она рыдала, била по двери, кричала. Но без толку, дверь не шелохнулась.
Она открылась чуть позже и так резко, что сбила её с ног. Следом закинули ещё людей. И закрыли снова. Вика встала с пола. Всё тело ныло, но сильнее всего была боль за ребёнка, она была внутри и ослепила её разум.
Она прислонилась к двери, закрыла глаза и схватилась за голову, которая взрывалась от боли душевной и ощущалась физически. "Мама, мама" – звучал в голове голос сына.
– Нет, нет! – её мозг отказывался воспринимать происходящее за правду. – Этого не может быть!
Последнего затащили мужчину, который получил прикладом по голове. Он уже очнулся и озирался по сторонам. Их завели в огромную комнату, похожую на бункер, с высоченным потолком, полностью пустую, не считая жёстких скамеек возле стен. Всех пассажиров заперли здесь. Мужчины, женщины, подростки. Не было только детей. Так что горевала по сыну не только Вика. Крики слышались всюду.
– Зачем нас здесь заперли? – вопросы посыпались с новой силой.
– Они террористы, – предположил один.
– Нас всех убьют! – закричала бледная женщина.
Почти все женщины были в слезах, и, что уж тут, некоторые мужчины тоже. Старушка молилась вслух и крестилась. Шатен осматривался, пока его друзья шёпотом переговаривались, пока не услышал голос пилота. Пилот настороженным взглядом озирался по сторонам.
– Этого не может быть… – он глядел на потолок, потом снова на стены, и опять на потолок. – Нет, не может быть…
– Что не может быть, капитан? – спросил его шатен.
– Не может быть здесь такого высокого потолка, на этом этаже, – воскликнул пилот. – Не может быть такой большой комнаты!
– Этой комнаты вообще не может здесь, – всхлипывая, закричала молоденькая стюардесса. – Я знаю этот аэропорт, как свои пять пальцев, я была здесь миллион раз. Этой комнаты просто не было.
От этих слов лицо шатена помрачнело, и он многозначительно посмотрел на своих друзей. Этим взглядом он словно подтверждал их опасения. Вика же впала в ступор. Обычно она лила слезы с начальных титров “Хатико” и ещё час после фильма. Но сейчас перестала кричать и плакать. Она подошла к скамейке, села и уставилась на стену, слегка при этом раскачиваясь. Она знала, что её сын жив. Чувствовала. Ей казалось, будто она видит его…
– Я рядом, я рядом, – шептала она. – Не бойся, мама рядом.
Вика закрыла глаза. На лбу вена пульсировала так, что Вике показалось, что она выпрыгнет на пол. Потрясенное состояние сковало ее руки и ноги. Мысли поплыли, и она их уже не контролировала. Она видит ноги двоих мужчин, которые идут вперёд. Она повернула голову влево и увидела несколько детей, идущих рядом с ней. Они плакали. Вике устала и была напугана.
– Мама, я хочу к маме, – сказала она, и другие дети вторили её словам.
Хотя постойте, это не ее голос. Это говорит не она, а Макс!
– Малыш, я рядом, – сказала Вика.
– Мама? – услышала она голос сына.
– Да, это я! – сказала Вика и открыла глаза.
Она всё ещё сидит на скамейке, но слышит сына. Слезы высохли, оставив морской соленый привкус во рту. Вике показалось, что биение ее сердца слышно сквозь шум толпы. У нее не возникла мысль, что она спятила. В голове не было ничего, кроме разговора с сыном. Бункер и люди были размыты, будто она видела их сквозь пелену. Уняв дрожь и подозрения, что это был сон, Вика снова закрыла глаза.
– Малыш, иди вперед и делай вид, что ничего не слышишь, – сказала она про себя. – Не говори вслух, что хочешь ответить. Просто подумай об этом, и я услышу.
– Мама, я тебя не вижу где ты? – сказал Макс. – Кто эти люди? Мне страшно.
Солдат в чёрном вёл детей по широкому коридору, окруженному бетонной стеной. Иногда в стене были огромные дыры, в которых было темно и сыро. Это было странное тёмное место. Вика понимала, что в аэропорту нет таких коридоров с огромными колоннами. Стены сыпались от старости и воды, которая капала с трещин в потолке. Кап, кап сопровождали мрачную симфонию отзывавшихся эхом шагов и рыдания детей, приглушенного от страха. На секунду чёрный замер, оглянулся и прислушался. Его и без того страшное лицо уродовал огромный шрам, доходивший от подбородка до самого глаза. Решив, что все в порядке и дети просто плачут, он отвернулся.
– Тихо там! – сказал он. – Почти пришли.
Вика похолодела, и механизм в её голове лихорадочно завертел шестеренками, пытаясь найти хоть какой-то выход из ужасной ситуации.
– Тише, малыш, тише, не говори вслух. Я у тебя в мыслях, понимаешь? Мы так любим друг друга, что говорим на расстоянии.
– Мама, я хочу к тебе, мне страшно, – плакал Макс.
– Я знаю, что тебе страшно, малыш, – ответила Вика. – Я заберу тебя, обещаю. Но ты должен делать то, что я тебе говорю. И не говори вслух, думай про себя, хорошо?
– Нет, я хочу домой, я хочу к тебе, – его голос дрожал.
– Послушай меня. Это плохие люди. Но не бойся, мама рядом. Ты должен тихо, очень тихо себя вести, ты понял малыш? Оглянись назад.
Макс кивнул, вытер тыльной стороной руки слезы, впрочем, без толку, потому что они полились снова, и повернулся. Сзади двигались около двадцати детей. И сзади за ними никто не смотрел, видимо не ожидая таких решительных действий, как побег, от маленьких детей.
Впереди через пятьсот метров наверх вела лестница. А чуть ближе в стене был разлом, настолько широкий, что плечом к плечу могли пройти двое взрослых мужчин. Действовать надо было быстро.