"Га-га-га", - закричала на них лебедь.
- А тебя никто и не спрашивает, гадюка ты шипучая, - Любояр опять цыкнул на птицу.
- Ну, почто невинное создание так ругаешь? Она же не понимает ничего. Страшно ей.
- А мне больно от её щипков, я же молчу, - насупился Любояр.
- А раз молчишь, так и не жалуйся, - засмеялся Агний, натягивая рубаху на лебедя, крылья к телу её прижимая да рукава на спине узлом связывая. - Пусть пока так походит. Будешь мне потом помогать рану её перевязывать, да крыльям давать потягиваться? Один не управлюсь, - спросил Агний.
- Буду, я же твой помощник. Так мы завтра в кузню пойдём? - с надеждой спросил Любояр.
- От чего ж завтра? Ещё утро только. Давай ей тут гнездо из сена сделаем да в кузню пойдём. Ты в сарай сбегай, сена принеси, а я подумаю, где ей место отвести, - ставя птицу на пол, сказал Агний.
- Это я мигом, - крикнул Любояр и умчался за порог.
Лебедь пошла по горнице круги наматывать, пытаясь научиться ходить в рубахе. То на пол припадёт, то погогочет, то пошипит на рубаху, пощипывая её. Но сорвать не получалось. Агний в клеть [7] сходил да сито старое достал. Огромное то сито было. Он и сам не понимал, почто такое нужно было, да выкинуть из дому вещь хорошую, рука не поднималась. Он в углу горницы сито возле самой печки поставил. Любояр сено с соломой туда уложил. Агний лебедя в гнездо такое и посадил. Лебедь пошипела на людей, а потом начала солому да сено поправлять.
"Га-га-га", - мол, не умеете вы люди гнёзда вить, смотрите как надобно.
Агний миску с водой принёс, в другую кашу постную положил.
- Она что, как человек кушает? - удивился Любояр.
- Она как гуси наши с курами ест. Птица же. Надо будет у твоей матушки мешанину [8] попросить на вечер. А к завтраму я уже и сам управлюсь. Ну что, подмастерье, пошли работу разгребать. Я твоему отцу слово дал, а слово держать надобно.
- Ура! Работать начнём, - радостно по горнице заскакал Любояр.
Они отправились к выходу, а гусыня за ними как припустится да под ноги бросится.
"Га-га-га", - как закричит на двоих.
- Что это с ней? - удивился Любояр.
- Видать дома одна сидеть не хочет. С нами что ли пойдёшь? - удивлённо на птицу уставился Агний.
Лебедь только головой помотала да к двери направилась.
- Намучаешься ты с ней до весны, Агний. Своевольная птица какая, - звонко засмеялся Любояр.
- Бери с собой гнездо её. Да пошли в кузницу, - подхватывая лебедя на руки, сказал Агний.
В кузне дело спорилось. Ведагор к ним наведался, птице удивился, рассказу посмеялся. Вечером за ужином в его доме только и разговору было, что про птицу-лебедя. Шутки да смех за столом звучали. Давно такого в их доме не было. А лебедь рядом со столом в сите сидела, словно всю жизнь там провела, да людям в разговоре поддакивали. Она Агния из дому не выпустила без себя. В дверь биться стала. Кричала и шипела на неё, пока Агний птицу на руки не взял. Так с тех пор с собой её всюду и носил. В селе над ним подшучивали. Да не по злобе, а по-хорошему, по-доброму. Он от этих шуток только отмахивался да отшучивался. Так время и летело.
***
Снег укрыл землю плотным одеялом. Метель намела сугробы. Морозы трещали. Лёд искрился. В каждой поре года своя красота есть. Неповторимая. Мальчишки снежные крепости настроили, в воинов играя да деревянными мечами махая. Девчушки с горки катались. Люди друг к другу в гости ходили. Любояру двенадцатое лето стукнуло. Праздник справили. Всё село тому радовалось. Ещё один паренёк повзрослел. К жизни взрослой готовиться начал. Подрастал из него мастер знатный. Агний ему в кузне нарадоваться не мог. Всё хвалил его перед отцом да старшими рода. Лада с Ведагором дитё уже на свет приняли. Сына своего третьего.
- Отдай рубаху, ах ты ж, шипучая змеюка, - пытаясь из-под птицы вытащить рубаху, злился Агний. - Я тебе и тряпицу мягкую постелил, а ты всё рубаху эту в гнездо тащишь. То не для тебя она шита была. Для меня её мастерица делала. Отдай, кому говорю, - и опять за рубаху ухватиться попытался.
"Га-га-га", - закричала на него лебедь да зашипела, над рубахой крылья распустила, да всем телом на неё уселась.
- Вот замотаю тебя обратно, будешь на меня крылья свои размахивать. Отдай, говорю. Я тебе старую дам. Та́ тебе чем не угодила? - опять попытался вырвать из под птицы свою рубаху Агний. - Вот взял же тебя глупую на свою голову.
В печке потрескивал огонь. Агний плюнул себе под ноги да потирая ногу к скамье резной пошёл. На нём одни подштанники надеты были. Он ко сну уже готовился. Присел тяжело на скамью да стал ногу массировать. Лебедь с рубахи сошла и к нему подошла.
- Что глядишь, птица глупая. Думаешь, у тебя одной рана на теле есть, - потирая ногу, вздохнул Агний.
"Га-га-га", - загоготала лебедь, на рану глядя, словно понимая что своё.
- На мороз крутит. Нужно мазью намазать, - тяжело встал из-за стола Агний да к сундуку, прихрамывая, пошёл, достал мазь и начал в рану старую втирать. - Пора уже и отдохнуть, - обходя рубаху стороной, подошёл к печке, головешки разбрасывая.
Потом он пошёл в комнату к кровати, а лебедь следом за ним отправилась, на ходу крылья расправляя да гогоча.
- Опять со мной спать будешь? Сидела бы уже в своём гнезде. Вон и рубаху хорошую по полу извозгала. Тащила бы к себе в гнездо да там и спала на ней.
"Га-га-га", - то ли поддакнула, то ли поругалась птица.
- Ну, иди на руки, змеюка шипучая. И только заори мне ночью под ухо. Я тебя быстро в светёлке запру, хоть закричись там. Поняла? - сказал Агний, подхватывая птицу на руки.
Он улёгся под одеяло, гусыню рядом с собой на подушке устроил да и заснул.
"Га-га-га", - посреди ночи заорала лебедь ему на ухо.
Тот спросонья вскочил да попытался сообразить, что происходит, а гусыня к выходу подбежала да на дверь шипеть начала. Словно за ней зверь лютый спрятался да сейчас в дом ворвётся. Агний к окну подбежал, во двор вглядываясь. На улице небо было светлое, звёздное. Луна как солнце светило. Всё вокруг видать было. А возле сарая словно тень промелькнула. Агний внимательно всматривался в неё. Лебедь рядом с ним на полу стояла тихо, ожидая, что тот ей скажет.
- Ты, видать, лихих людей учуяла. Ай, молодец, лебёдушка ты моя. Ай, умница. Дома сиди. С собой не возьму, - натягивая штаны с рубахой, сказал Агний. - И не кричи.
Сапоги обул, меч со стены взял, тесёмки за долгие годы развязал, на пояс кинжал с ножнами прикрепил и из дому тихо вышел. Лебедь за ним было кинулась, но тот так на неё глянул, что птица остановилась и в ответ даже не зашипела. Агний пошёл к сараю, в тени дома скрываясь. Подходя к хозяйственной постройке, шум внутри услыхал да два голоса. Двери распахнул да на людей пришлых кинулся, меч доставая. Тати за свои мечи взялись, фонарь на землю уронив. Лихие то люди были, видно, что не раз они на мечах бились. Да и Агний не лыком шит был. Накинулся на них без разговоров. У одного меч из рук выбил да в нос кулаком заехал. А рука у кузнеца тяжёлая была. Силища огромная. Тот тать и свалился без памяти на землю. Потом уходя от замаха меча второго татя, по ноге ему рубанул. Тот на землю коленом опустился. Агний его за грудки взял и также нос сломал. Потом он взял верёвку, что на стене висела, да обоих связал. Да узлами таким, что не вырваться, а ноги так, чтобы и не встать. Мечи татей с земли поднял да в избу вернулся. Гусыня ему под ноги кинулась, гогоча что-то.
- Хорошо всё. Без сознания они. Я к Ведегору сбегаю. Тут сиди. Некогда мне с тобой на руках носиться да по морозу, - сказал он через плечо лебедю, надевая кожух на ходу да не застёгивая, чтобы в случае чего меч достать можно было.
Ведагор Агния выслушал да Любояра к старшинам по домам отправил, чтобы те к сараю пришли. Да чтобы остальных мужчин села на ноги подняли. А сам с Агнием к сараю отправился. Мужики по деревне с факелами да фонарями бегать стали, сараи да клети проверяя. Но других татей не нашли. Одинокая цепочка следов по снегу в их село вело. Видно других рядом и не было вовсе. Старшие со жрецом возле татей собрались. Те пока так и не очухались. Видать сильна рука была у кузнеца. Было решено их в общинном доме в подклете [9] запереть да поутру на суд людской позвать. Агний носы им вправил, чтобы кровь остановить, да рану на ноге одному перевязал. Сказал, что угрозы их жизням нет. В общинный дом их на телеге увезли. Рядом с ними четверо мужчин остались караул вести, остальные по домам разошлись, а Ведагор с Агнием к нему в дом пошли.
- Это всё её благодарить нужно, - разжигая огонь в печи да воду ставя на огонь, сказал Агний. - Лебёдушка их учуяла. В постели меня напугала. Как заорёт на ухо. Я сразу и не понял сон то был али нет.
- Жизней их не лишил, это хорошо. Людям пусть поутру в глаза глянут. Гонцов в ту сторону уже отправили, мало ли ещё кто с ними хаживал. Так что не одни мы на суд придём. Молодец, Агний. Хороший ты человек, храбрый. На тебя не боязно и село оставить для присмотра, - сказал Ведагор, за стол присаживаясь.
- Не хороший я человек, Ведагор. Плохой. Понимаешь? Плохой, - развернулся от печки к нему Агний. - Я дочку твою сгубил. Сам сгубил.
- Что ты такое на себя несёшь? Али и тебе по голове сегодня досталось? - остановил его властным голосом Ведагор.
- Я не несу. Она меня выбрала. Дочь твоя, Светозарушка. Меня выбрала. А я ей отказал. Понимаешь? Ежели бы не тот разговор меж нами да слово ею даденое, не сбежала бы она в тот день. Не ушла. Я её сгубил, - в грудь себя кулаком стукнул Агний. - Смотри, что в лесу нашёл. Думаешь, что просто так месяц туда хаживал. Думаешь что по глупости, - Агний подошёл к полке, где ларец кованный стоял, взял его в руки, крышку открыл и на стол перед Ведагором поставил.
Тот в ларь заглянул да и онемел. В ларе лежала голубая ленточка, что на руку Агнию Светозара повязала, а тот ей в ладонь назад вложил. Ведагор ошарашено в глаза Агнию посмотрел, а сло́ва так вымолвить и не смог.
- Я когда по лесу её искал, в берёзовой роще ту ленточку нашёл, - сам заговорил Агний. - Я потом вдоль и поперёк то место на несколько километров исходил да ногами истоптал. Каждый куст проверил. Каждую норку. Я теперь знаю и где барсук на зиму в норе забился, где белки живут да орехи прячут. Да только ни её волоска, ни куска платья, ни следа от раны не нашёл. Ничего. Только ленточку эту. Зачем я тогда её в руки к ней вложил? Зачем? Видно Боги мне ленточку эту и подкинули, чтобы простить себя до конца дней не смог, - Агний кулаком по столу ударил да так, что ларец подпрыгнул.
"Га-га-га", - закричала на него лебедь.
- А ты молчи, - глянул на неё Агний. - Птица глупая, что ты в людях понимаешь? Злой я человек. Не мог я твою дочь своей назвать. Не нужен тебе такой зять был. Не нужен. Ты меня в своё село пустил. В жизнь вашу. Разве я мог тебе злом за добро ответить? Разве мог, Ведагор? - Агний в глаза его зелёные глянул, в отцовские.
- И чем же ты мне как зять не подходил? Я бы своё благословение на свадьбу дал. И без раздумий руку дочери в твою вложил бы. Так почему ко мне с тем не пришёл? Если не как к отцу то, как к Голове. Почему?
- Не нужен тебе такой зять. Пятна такого на твою семью не нужно. Я тебе не всё про себя рассказал. Не всё поведал, - Агний без сил на скамью опустился и лицо в руках спрятал. - Не всё.
- Так сейчас скажи, почто медлишь? Всё скажи, без утайки, чтобы я потом с чистой совестью людям сказать мог, что всё про тебя мне ведомо. И что все остальные разговоры про тебя пустые. Говори, - властно приказал Ведагор, напротив Агния сидя да в упор на него глядя.
- Я брата убил. Понимаешь? Родного. Кровью родной свои руки замарал. Вот эти, - Агний в глаза Ведагора глянул да руки к нему протянул. - Тот тать, которому я голову снёс, братом моим младшим был. Это он мне про невесту мою несостоявшуюся со смехом поведал. Да с подробностями, да с издёвкой. И что они с ней сделали при жизни, и что с телом после смерти сотворили. Я не выдержал тогда, Ведагор. Мне бы остановиться. Мне бы его на суд людской привести, чтобы не я за его жизнь решал, а люди бы так постановили. Но я его смех до сих пор забыть не могу. Лицо его да глаза бешеные передо мной до сих пор стоят. Я его малого на коленях своих нянчил. Я сам ему меч выковал да первый раз в руки вложил. А он этот меч на людей честных поднял. Зла на эту землю принёс столько, что не отмыться моему роду за все дела его до скончания времён. Имя отца нашего опозорил. И я сам брата убил. Так скажи мне сейчас, Ведагор. Вложил бы ты руку дочери в мою? Вот в эту, что брату голову снесла? Вложил бы? - Агний в глаза Ведагора открыто смотрел, а из глаз его слёзы лились.