— Занятно. Система могла не выдержать, — она рассмеялась, — а я могла превратиться в обугленный скелет! И если бы не ты… я бы не стояла сейчас на этом леднике. Ты забросил меня обратно в мою вселенную!
— Тут ещё можно поспорить, кто кого забросил, — ответил капитан.
— Если бы не ты, — сказала она, — я бы точно погибла.
— Ты слишком накручиваешь себя, — ответил он, — представляешь наперёд то, чего возможно никогда не случилось бы. Вселенная многогранна. Порой она дарит шанс каждому. Но ты любишь заранее предполагать плохой исход. Однако, это не значит, что это сбудется.
не могу с этим поделать, — ответила Никитина, — ты прав, мне нравится додумывать ситуации… к тому же, осознанный, осмысленный страх перестаёт казаться ужасным. Предпочитаю сразу представить самый худший вариант и тогда реальная картина кажется менее опасной. Вот как с тобой.
— Боялась, что очнувшийся Зимородков превратится в зомби и убьёт тебя? — спросил капитан.
— Конечно! — ответила Тана, — мы все люди устроены так. Всегда ждём нападения. И ещё пытаемся всё объяснить логически, хотя где-то внутри верим в необъяснимое. Я вот до сих пор ломаю голову…
— Как бы ты её не ломала, моё присутствие не перестанет быть правдой. Хочешь ты или нет.
— А что если нет? Если ты иллюзия? Исчезни!
— Ты больше не властна надо мной, — сказал капитан, — я приобрёл плоть. И я не уйду.
— Поверь, я хочу знать правду, я не хочу прятаться в скорлупе самообмана, — произнесла Тана, — Ты мерещишься мне? Ты создал себя в моём воображении?
— Не совсем так, — уклончиво ответил капитан.
— Ты пугаешь меня! Мне страшно, — сказала Никитина, — ты создал себя и меня в моём воображении? Что если на самом деле я доживаю последние секунды после аварии, лежу в луже крови…
— С чего ты взяла? — произнёс капитан в микрофон, смеясь.
— Фрег, ты не ответил! — сказала Тана, — что если я нахожусь в коме? Что если я так и не смогла очнуться? И всё, что сейчас происходит, лишь в моём воображении? Например, мне всего лишь кажется, что мы давно вместе, а на самом деле не прошло и минуты!
— Есть лёгкий способ проверить истину, — сказал капитан, — ущипни себя.
— Знаю, — ответила Тана, — но боль тоже не показатель… бывает и во сне испытываешь импульсы… но проверю.
— По-твоему, — произнёс капитан, — было бы лучше лежать в луже крови?
— Лужа крови более реальна, чем мы с тобой!
— Не знаю как ты, но я реальный и очень уставший… и голодный, — ответил капитан, — и если ты не остановишься сомневаться во мне, я тоже перестану верить в то, что я есть… и умру с голода!
— Прости, — Тана подняла руки вверх, — сдаюсь! Ты победил! Ты самый настоящий.
Некоторое время Никитина налаживала сеть внутри ангара. Робот-техник помогал ей, укрепляя стены. Ангар они использовали для хранения всяческой аппаратуры, которую извлекли из обломков. Это была их мастерская.
— Фрег? — позвала Никитина через час.
Она видела, что мужчина уже задремал, насытившись энергетиком, но ей не терпелось задать свой вопрос. И она вообще никак не могла с ним наговориться.
— Да…
— Расскажи, как там… в другой вселенной? Там, откуда ты пришёл, — спросила Тана.
— В моей вселенной, — ответил капитан, не открывая глаз, — в ней хорошо… но, боюсь, что не смогу поведать тебе о ней. Не смогу описать свой мир. Невозможно описать мою вселенную человеческим языком! Сложно отыскать подходящие ассоциации. Мы рождаемся из нечто, из энергии, потока света, а затем странствуем в поисках познания. Мы совершенствуемся, накапливая опыт, чтобы передать его будущим поколениям. Это непередаваемо, это надо прочувствовать… тоесть, увидеть всё своими глазами.
— Знаешь, что интересно? — сказала задумчиво Никитина, вкручивая болт, — перед тем как потерять сознание, мне почудилось… нечто белое, белый свет, яркий белый свет. Я вращалась с дикой скоростью внутри странной сферы. Вся она состояла из белого ослепительного света. Подобное состояние можно сравнить с нахождением в тренажёре. Есть такие центрифуги в учебном центре для проверки вестибулярного аппарата. Мне даже чудилось, что за мной наблюдают сверху… я приняла их за бригаду врачей в белых халатах. Я решила, что они хотят меня спасти. И я ощутила единение со вселенной…
— То, что ты описываешь, — сказал мужчина, — похоже на телепортацию.
— Значит ли это, что я могла видеть тебя? Может быть, ты чего то недоговариваешь? — спросила Никитина, но не услышала ответа.
Никитина перевела удивлённый взгляд с помощника робота, который удерживал железный блок, на свой экран, где отображался капитан. Фрег тоже смотрел на неё.
— Почему ты всячески отговаривал меня, чтобы я не ходила в шестой квадрат? — неожиданно спросила Тана, — ты знал, что там находится тело Зимородкова и знал, что я найду его. Ты желал, чтобы я осталась здесь навсегда? Совершенно одна?
— Почему одна…
— Потому что я осталась бы одна во вселенной! Если бы не успела поднять ракету до момента столкновения метеорита с Землёй. Вот ты сказал, — продолжила Тана, — что когда существовал вне этого тела… то мог перемещаться где угодно. Получается, ты мог внедрится в любую оболочку!? И вот я всё думала, почему ты не вселился в зародыш, который ещё не родился, если хотел познать наши чувства и стать человеком?
— Стать? — удивился капитан, — разве я не…
— Ну объясни тогда, почему? — крикнула Тана, — ты не хотел помогать мне, а теперь в этом теле…
— Я не оставил бы тебя… я мог спроектировать схему двигателя линиями света, например на обшивке корабля, ты смогла бы улететь на экзопланету. И со мной ты бы не была одинока.
— С тобой? Ты шутишь? — воскликнула Никитина, — с призраком?
— Почему нет, — ответил он.
— Ты знал мои мысли, ты видел, что я испытываю к Зимородкову, — Тана погрозила указательным пальцем, — ты не желал, чтобы я его нашла, потому что… это была ревность?
— Ревность? Думаешь, я мог…
— Неважно! — Никитина не дала ему договорить, отключив связь.
Через несколько часов Никитина вернулась в ракету. Она холодно пожелала капитану добрых снов и забралась в капсулу сна.
Когда она проснулась Фрег с самым сосредоточенным видом тестировал новые двигатели ракеты. Затем он принялся работать со связью. Никитина зависла подле его плеча и пристально уставилась на него, желая разгадать мысли.
— О чём ты думаешь? — поинтересовалась Тана, когда капитан более получаса задумчиво, не обращая на неё внимания, изучал проекционные схемы.
— Сейчас я думаю, как усилить мощность передатчика для сигнала, — Фрег почесал заросший рыжей бородой подбородок и стряхнул с одежды клок выпавших волос, — а о чём ты думаешь?
— За этим тонким слоем металла пустота, пронизанная смертельными лучами радиации, — Тана провела рукой по обшивке, — ведь страшно подумать, если случится разгерметизация! Мы задохнёмся как рыбы, выброшенные на сушу.
— Мы оба по собственной воле вошли сюда, — ответил спокойно он.
Никитина кивнула. Поймала рыжие волосы, которые реже стали выпадать, почти оголив череп капитана, закрывая лишь виски и нижнюю часть лица, покрутила пальцами.
— Да, ты прав. Мы добровольно сделали свой выбор. Но я всё таки не понимаю, почему ты решился мне помочь. Я помню твои слова про невозможность остановить процесс! Не хочу обманывать тебя надеждой на светлое будущее! Ты ведь всё про себя понимаешь.
— А ты? Чего хочешь ты?
— Я имею звание капитана и мой долг спасать экипаж, — отрезала Никитина, — сейчас мой экипаж — корабль под названием Земля! Но, боюсь, все не спасутся! Не найдётся столько политов, чтобы забрать всех людей.
— Знаешь, — произнёс капитан, — у Демона ночи интересная пористая структура внутри. Я размышлял и пришёл к выводу, что если мощный заряд взорвётся близко к его центру…
— Он разрушится?! Но как определить, где находится сердцевина? — спросила Никитина, — для этого нужны громадные расчёты! Кто на Земле это сможет сделать? Если они даже не видят, что к ним летит?! Даже если нам удастся вывести ракету из поля планеты и сообщить про метеорит…
— Расчёты не нужны, я знаю, — сказал капитан, — где бьётся его сердце…
— Я полечу с тобой, — произнесла Никитина, — я землянка и это моя раса!
— Они прилетят за тобой, — ответил капитан, подняв на неё яркие синие глаза.
Никитина отвернулась от слишком пронзительного взгляда, слегка качнула головой, волна тёмных волос поплыла в его сторону.
— Они никогда не прилетят за мной! Потому что меня здесь не будет, — возразила женщина.
— Ты не станешь сообщать об аварии. И они прилетят! — сказал Фрег, — отправишь сигнал, что достигла планеты RY. Когда метеорит будет достаточно близко, он ослабит силовое поле планеты. Ракета поднимет часть полита. Я хочу, чтобы ты позаботилась не только о Земле, но и о себе.
— Не поверят! — снова Тана отрицательно покачала головой.
— Прилетят, — уверенно сказал капитан.
— Мы оба заварили эту кашу и оба должны расхлёбывать! — сказала Никитина, — и потом, что сейчас значит моя жизнь, когда на кону всё человечество? Я не боюсь и готова…
— Потому что мне ценна твоя жизнь, — сказал мужчина, — ты одна услышала меня в этой вселенной. Я был одинок. Ты научила меня мечтать, чувствовать, ценить время, если бы не эта встреча, я долго бы ещё бесцельно маялся в темноте.
— Так зачем разговоры о спасении? Меня не пугает смерть, я встречалась с ней не раз, — воскликнула Тана, — я не хочу оставаться…
— Разве жизнь не важна? — спросил капитан, — что может быть важнее?
— Мне важнее, чтобы меня не считали предателем! — ответила Никитина.
— Я знаю, — сказал мужчина, — но разве твоя вина в том, что случилось?
Никитина помедлила, но чувствуя необходимость высказаться, продолжила.
— Знаешь, когда я спускалась на Землю, — сказала она, — в той… экзаменационной ракете, я совершила ошибку. Я была слишком самоуверенна. Я перешла на ручное управление и решила показать высший пилотаж. Но моя самоуверенность меня подвела. Система вышла из строя, а я потеряла сознание. Ракета загорелась, а я ничего не могла поделать. Вот, что было!
— Но ты выбралась.
— Да. Мне повезло. Но я наврала, что ничего не помню! Если бы они узнали, что было на самом деле, никогда, — сказала Никитина, — никогда бы мне не доверили этот проект! Я мечтала отправится в далёкий космос. Не знаю как и почему, но я заболела мечтой, последовать за своим кумиром. Глупо повторять это! Но это правда! Я выросла в обычной семье. У меня не было многих возможностей, как у других. Но во мне горела мечта! Поэтому, когда я очнулась… то первым делом постаралась сделать так, чтобы не осталось записей моей ошибки… а потом уже стала выбираться. А теперь я разрушила полит и должна сообщить, что достигла экзопланеты!
Женщина закрыла руками пылающее лицо и долго не решалась говорить.
— А потом? Не пыталась рассказать правду кому-то? — спросил капитан.
— Ни за что! — взволнованно воскликнула Никитина, — иначе меня бы отчислили!
— И всё же…
— Да. Одному человеку я всё же рассказала. Рону я открыла тайну, — кивнула Тана, — моему другу. Он всегда поддерживал меня. Мы познакомились на курсе. Он был почти выпускником, а я только поступила. Но мы сохранили наши отношения.
— Он прибудет за тобой, — сказал капитан.
— Рон? — удивилась Тана и испуганно взглянула на мужчину.
— Ты ведь понимаешь, о чём я, — кивнул капитан.
— Но, почему? — уточнила она, — на Земле прекрасно осведомлены, сколько мне ещё лететь, прежде чем я должна достичь экзопланеты! С чего вдруг он полетит на мой сигнал?! Столько лет прошло! Не хочу играть на чувствах! Да и чувств возможно не осталось.
— Если он твой друг, он поймёт, зачем ты подала сигнал, — сказал капитан, — неважно, во что поверят люди и что подумают. Если не испугаются метеорита, то поверят в твоё удачное завершение миссии. Главное, чтобы они отправились на экзопланету и спаслись.
— Мы полетим вместе! — сказала Тана.
— У меня будет мало времени, сигнал с ракеты может быть утерян, — ответил капитан, — я настроил систему полита. Ты сама отправишь сигнал на Землю! Что если я не одолею монстра? И метеорит продолжит путь? Я ведь человек. Могу ошибаться.
— Тогда ты погибнешь напрасно, — сказала Тана.
— Нет, не напрасно, — ответил капитан, — он должен остаться в твоей памяти героем, я так хочу!
Тана задумалась. Возражать, казалось, бессмысленно, ей нужно было согласиться с его доводами.
— Я буду надеяться, что всё получиться, — ответила Никитина, — а что будет потом, уже не важно. Ты пришёл из ниоткуда и уйдёшь в никуда.
Капитан поднял на неё глаза, он поймал её взгляд, удержал. В его синих глазах читалось волнение. Она на миг задохнулась, ощутила дрожь во всём теле. Она ждала, что он заверит её в обратном, даст надежду на будущее. Но он промолчал.
— Наверное, — неуверенно сказала Никитина, — тяжело находиться внутри чужого тела… когда понимаешь, что ему недолго осталось? Знаешь, в природе животные в таком случае сами бросаются на охотника, чтобы не мучиться.
Никитина с укором посмотрела на мужчину. Он спокойно слушал её, не возражая. Тогда она продолжила, не желая таить дальше свои мысли. Ей показалось что пришло время для правды и давно назревающего разговора.
— Ты говорил, что мы по собственной воле вошли в эту ракету, — продолжила Никитина, — но, возможно, ты и не предполагал, что с тобой случиться. Ты желал получить эмоции? А получил взамен боль. И я не могу просто сказать спасибо! Это была бы ложь. Я чувствую иначе. Я хочу, чтобы между нами не оставалось недомолвок. Но главное, что я хочу, это чтобы ты понял кое-что. Ты умираешь! И это бессмысленно отрицать! Признайся, ты не думал об этом, когда внедрялся в это тело! Быть может, получив познания вы умираете и это естественный ваш путь? И ты готов к этому! Но ты не подумал обо мне! И я поясню, о чём я. Ты украл его личность! Ты думаешь, мне приятно видеть Зимородкова таким? Нет, этого мало сказать! Ты должен знать, как он для меня был значим! Ты скоро уйдёшь во тьму и поэтому слушай! Он уникален! Даже несмотря на то, что вы сделаете для человечества! Вам не удастся его заменить…
Пока Никитина говорила, капитан медленно передвигался вдоль стены, касаясь пальцами разных предметов. Он изредка поглядывал на неё. Слегка покачивая головой, будто не одобряя.
— Знаешь, ведь на самом деле, — собравшись с духом, продолжила Никитина, — мне было всё равно, как бы ко мне отнёсся настоящий Зимородков! Даже если бы он и не захотел со мной общаться ни на какую тему! А наверное, так бы оно и было! Его бы занимала одна мысль о спасении Земли! В этом я уверена! Поэтому я делаю это за него! Но не в этом суть. Я имею ввиду, что он всё равно другой! А ведь я могу сильно ошибаться! Мог ли он поступить иначе? Например, бросить меня, забрать ракету и улететь на экзопланету и… вытворить такое, о чём я даже не подозреваю! Я никогда не узнаю этого! Я не знала лично Зимородкова, ты сделал его таким, каким представляла его я! И я приняла его таким. И я хочу верить, что он такой! Каким сделал его ты, Фрег! Я никогда… да ты слушаешь меня?
Капитан, казалось, рассеяно слушал её. Сейчас он рассматривал фотоснимки экипажа первой экспедиции. Вдруг он коснулся кончиками пальцев центрального фото на стене. Где была отображена семья Зимородкова. Он смотрел на фото и даже не заметил, что Никитина уже целую минуту, молча, наблюдает за ним.
— Удивительно, ведь даже в космосе Новый год самый долгожданный праздник, — сказал капитан, — и Мишка очень любит этот праздник. Он ведь никогда не видел нашей родной Земли, поэтому для него этот праздник особенный. Всегда жутко расстраивался, если первую игрушку вешал не сам. Как-то раз он попросил меня построить макет дома. Там где я и Маша жили до полёта. Мы восстановили все детали. Окна, двери, мебель. Придумали и для него комнату… и для Лизы и для Макса, для Энни. Ему очень хотелось, чтобы на Муране у нас был большой общий дом. Мураной мы назвали новую планету, когда поймали первое изображение от сигнализаторов. Мы нашли, что экзопланета словно выдута из голубого муранского стекла. У нас была из такого стекла статуэтка, она до сих пор хранится…