как капкан и, размахнувшись, хотел ударить ещё раз на этот раз
сильней, но острая сталь была остановлена ладонью, отклонив
катану в сторону так, что она вошла в плечо Хикари. Только
сейчас он разжал хватку, и Мичиру смог освободиться, разорвав
ладонь когтями. Отскочив, Лис вновь бросился на противника.
Хикари ожидал это. Защитившись от когтей катаной, он врезал
сверху кулаком, вбив в пол соперника и пробив несколько
этажей. Прыгнув следом, ударив обеими ногами, ускорил
недолгое падение. От сильного, будто метеоритного, удара
дворец пошатнулся, поврежденная огнём конструкция начала
падать, увлекая на головы смертельных врагов тонны камня и
древесины.
Акено тащил Лиру сколько мог, но частые толчки и
разрушения быстро выматывали парня. От очередного удара
балки рухнули, чуть не придавив их, вовремя подоспели Кори
и Гин, своими способностями приморозив перегородки. Ни
слова не говоря, парень подхватил Лиру, помогая Акено идти
дальше за ними, следом бежали оставшиеся в живых люди.
Дворец трясло, и это видела вся столица. Такой пожар был
виден, наверное, даже богам верхней ступени. Лира, Акено
и остальные благополучно выбрались на просторный двор
замка, наблюдая, как величественный дворец Сёгуна полыхает
огнём, и языки доходят до самых небес, затмевая заходящее за
горизонт солнце.
Придя в себя и только открыв глаза, Лира, не раздумывая,
бросилась к учителю, но была схвачена Кори и Акено, девушка
билась в истерике, вопя, что не может бросить учителя, что хочет
ему помочь, вскоре силы покинули её, и она горько зарыдала,
уткнувшись в плечо Акено, ему оставалось только обнять её…
Лис схватился за ногу противника. Разодрав ему икру, он
смог вывернуться и теперь занял его место. Пнув его в бок,
отправил в полёт в ближайшую стену. Оправившись от удара,
Лис-зверь, выставив меч, понёсся на врага. Так, схлестнувшись,
противники начали падать вниз, пока оба не ударились о
каменный пол тюрьмы, переломав прутья и орудия для пыток.
Удача была на стороне Мичиру, так как Хикари налетел на
острые обломки стальных прутьев, пробивших его насквозь.
Поднявшись, Лис вырвал один из прутьев решётки с остатками
стены — получилось подобие палицы. Размахнувшись, хранитель
врезал трепыхавшемуся, как в сетях птица, властелину, а затем
ещё раз. Разбив об огромную голову лиса кусок камня, Мичиру
вырвал из его рук меч и отпрыгнул от рассвирепевшего врага.
Прутья расплавились, и Лис-зверь высвободился, напав на
хранителя, не обращая внимания даже на пропоротое брюхо. Он
вцепился в шею и спину, распарывая горящую кожу до костей.
Мичиру завопил от невыносимой боли. Проворачивая меч,
Лис пытался поскорей убить противника, чтобы не дать тому
вернуть силы. Зарычав, Мичиру бросился спиной на торчащий
из стены сломанный дубовый стул. Получилось так, что спинка
стула пробила и хранителя равновесия, и властелина огня.
Теперь, находясь при смерти, Мичиру освободил истинного
девятихвостого. Даже если Хикари при этом был ещё жив, то от
воплощения огня ему было не уйти…
Дворец сотрясла ещё одна волна, прокатившаяся по
коридорам и залам здания и окончательно разрушила его до
основания. Видя это, Лира бросилась к пепелищу, и уже никто
не мог удержать её, да и не было надобности — всё было кончено.
Духи прошлого решили свои споры и теперь были погребены
под толщей камня и дерева.
Прошло много месяцев, дворец после кропотливой работы
был разобран и даже расчистили подземелья, но тела ёкаев так
и не были найдены. Посчитав, что они отправились на дальний
берег, Сёгун распорядился на этом месте воздвигнуть храм в
честь великого хранителя равновесия.
***
После сражения в замке Сёгуна и пропажи Лиса, Лира
долгое время грустила взаперти. Девушка несколько дней
самостоятельно разбирала завалы, но вскоре её отправили
домой, и там она закрылась ото всех, не отвечала на письма и
не принимала гостей. Так прошло много месяцев, и об ученице
хранителя равновесия все забыли.
Но как-то рано утром в дверь домика постучались, сначала
тихо, затем сильней и настойчивей, наставляя девушку, что
образ жизни отшельника не идёт ей на пользу. Полусонная
кошка, опираясь на бамбуковую трость Лиса, подошла к двери
и замерла, шевеля кошачьими ушками, определяя, кто стоит
за дверью. Узнав, кто посмел её побеспокоить, Лира нехотя
открыла дверь. На пороге стоял Акено в дорожной куртке, с
мешком за спиной и длинным гладко выструганным деревянным
посохом в руке. Убранные в хвост волосы, так же как и лицо,
были испачканы грязью и пылью, правда, его глаза светились
хорошим настроением. Парень почтительно поприветствовал
ученицу Лиса и свою подругу, попросив впустить внутрь.
Кошка протяжно зевнула, запахнула мятое кимоно и пропустила
незваного гостя в дом.
Хотя Лира и выглядела сонной растрёпанной неряхой,
в доме было чисто, будто недавно прибирались. Пока Акено
осматривался, Лира занялась чаем для гостя. Сёгун предался
воспоминаниям, как давно он тут не был, с его последнего
визита здесь ничего не изменилось. Воспоминания парня
прервала теплая ладонь девушки. Поглаживая макушку, она
пригласила его умыться и присесть за стол выпить чая. Акено
с удовольствием проследовал на совсем крохотную кухню, где
могли с трудом поместиться двое.
Сёгун начал из далека. Он рассказывал о мирных
переговорах с жителями дальнего берега и то, что войны
удалось избежать. Он старался менять тему, когда речь заходила
о хранителе равновесия. Так продолжалась до тех пор, пока
Лира не гаркнула на парнишку, чтобы тот говорил по существу
— хождение вокруг да около сильно раздражало девушку, как
заметил вслух Акено, она унаследовала часть характера Лиса
и стала на него очень похожа. А затем под пристальным,
почти хищным, взглядом кошки парень поведал о раскопках
подвалов и о том, что тел не нашли, также как и меча, и как
он распорядился построить храм. Девушка лишь грустно
улыбнулась, вспоминая, что учитель любил находиться в центре
событий, но неузнанным.
Выслушав рассказ Сёгуна, кошка хотела уже выпроводить
гостя за порог, но тот упрямо пил чай и не собирался уходить,
будто ждал ещё вопроса. Лире ничего не оставалось, как задать
этот вопрос. На что Акено с улыбкой протянул ей свёрнутый в
рулон пергамент. С прищуром глядя на парня, девушка взяла
свиток и, развернув его, быстро пробежалась глазами и отдала
обратно, заявив, что никуда не поедет, особенно в качестве
преемницы хранителя равновесия. После этого отказа Акено
несколько дней уговаривал Лиру помочь ему в этом вопросе,
так как другим он не может доверить такую работу. Ежедневное
нытьё мальчишки заставило девушку сломаться и начать
собираться в дорогу…
Лира и Акено отправились в путь. В путь неблизкий,
идущий до самого берега моря, в более тёплые места. Путники
хоть и шли к одной цели, но с разным настроением и скоростью.
Акено шагал бодро, играючи вертя лакированный посох в руках;
следом брела Лира, будто пожилая старушка, возвращаясь после
базара. Акено пытался хоть как-то подбодрить свою спутницу,
но та оставалась безучастной к беседе.
Так прошёл день. Осеннее солнце клонилось к закату,
нужно было готовиться к привалу. Ходить по ночам даже
компанией было опасно, да и луна не хотела помогать
путникам, спрятавшись за тяжёлые чёрные тучи, скоро должен
был разразиться дождь. На этот случай путешественники
взяли небольшой свёрток плотной промасленной ткани, чтобы
можно было натянуть её между деревьями. Так и сделали.
Расположились в тёплых футонах. Лира сразу сделала вид, что
уснула, а Акено не спалось, он долго ворочался, ведь ему очень
хотелось извиниться за то, что он так плохо отнёсся к девушке
и всё не мог подобрать время и слова. Поздно ночью Акено всё-
таки смог утихомирить себя и уснуть, однако, не надолго. Он
услышал тихий звук. Сначала подумал, что это осенний ветер,
прислушавшись, даже привстал. Тихо играла флейта. Где-то
вдали одиноко играла флейта. Это было странно — по близости
не было деревень или постоялых домов. И главный вопрос:
почему чуткие уши Лиры не слышат грустную мелодию?
Выбравшись из футона и взяв в руки посох, он насторожено
стал всматриваться в темноту, пытаясь найти хоть намёк
на пришельца из ночи. Выставив оружие, он тихо стоял, но
ничего не происходило, и даже флейта стихла, теперь только
желтые сухие листья шуршали в лесостепи, где расположились
путники. Только стоило Акено лечь обратно, как он снова
услышал флейту, на этот раз он попытался разбудить Лиру, но
она стукнула его по голове и отвернулась. Ничего не оставалось
как пойти на звук мелодии. Прикрепив бумажный фонарик к
древку палки, парень отправился на разведку.
Оранжевый свет разливался по пожелтевшей траве, как
солнечный зонтик. Этот островок света могли легко увидеть и
любой бродящий ёма, и зверь. Зная это, Акено крепко сжимал
древко посоха и был наготове. Сухая трава неприятно царапала
голые икры, и холодный ветер всякий раз пытался погасить
огонёк свечки. Мелодия становилась сильней, и вскоре парень
увидел несколько тусклых огоньков. Что было там — трудно
было сказать и воображение уже рисовало ему жутких ём,
скрывающихся в темноте и приманивающих свою жертву
огоньками и звуком флейты. Однако Акено шагал вперёд будто
заворожённый. Приблизившись достаточно близко, Сёгун
невольно отступил, огоньками были фонарики на небольшом
домике с треугольной крышей, на которой росли пожухлые
кустарники. Насторожившись, парень всё равно решил подойти
ближе. Полуразрушенный дом чем-то привлекал его, и, не
удержавшись, он открыл висящую на одной петле дверь. Внутри
было темно и не было ни намека на чьё-нибудь присутствие,
фонарик осветил только пустую комнату со старой утварью,
которой давно не пользовались. Найдя в себе храбрость,
Акено вошёл внутрь, и его взор тут же привлёк продолговатый
блестящий предмет, лежащий сверху на каменной печке.
Любопытство взяло своё, и молодой Сёгун поднял не тронутый
пылью предмет. Им оказалась флейта, причём начищенная до
блеска воском. Он раньше видел, как музыканты ухаживали за
своими инструментами странным грязно-белым веществом,
которое он даже попробовал на язык, когда стащил одну из
баночек. Однако воспоминания Акено были прерваны резким
сильным ветром, погасившим свечу и захлопнувшим дверь,
погружая парня в темноту…
Лира проснулась с первыми лучами солнца, ночью дождя
не было, но тучи по-прежнему заволакивали небо, свинцовым
потолком нависая над головой девушки. Обнаружив рядом с
собой пустой футон, Кошка сильно забеспокоилась и вспомнила,
что Акено будил её ночью. Вскочив как ужаленная, девушка
начала оглядываться по сторонам и вслушиваться в каждый
шорох, но вокруг не было ни души. Схватив трость, девушка
припала к земле в поисках хоть каких-нибудь следов парнишки.
Ползая на коленях, она наконец смогла найти примятую траву.
Сухие стебли хорошо сохраняли след беглеца, по нему и пошла
Кошка. Вскоре она увидела большую зелёную кочку с желтыми
кустами, следы вели туда. Несколько раз обойдя вокруг горки,
Лира ничего не нашла, однако ощущение, что тут опасно, не
покидало её. Ничего не оставалось, как попробовать копать там,
где кончались следы парня. Кунай хорошо подходил для этого.
Разрезая корни острыми гранями и захватывая землю широким
лезвием, девушка потратила много времени, но добралась
до мягкой жирной земли. Вдруг нож пробил почву, увлекая
девушку за собой, земля поглотила руку почти до локтя. Кошка
не на шутку испугалась, пытаясь вырвать руку из ловушки. Но
чем больше она тянула, тем сильней её затягивало. Уперевшись
ногой в, как ей казалось, твёрдую почву, начала с силой тянуть
и не заметила, как нога тоже оказалась по щиколотку затянута
в кочку. В панике Лира начала колоть её, и наконец получилось.
Капкан ослабил хватку, и девушка смогла вырваться. Отпрыгнув
на почтительное расстояние, Лира приготовилась к схватке,
но ничего не происходило, только в месте, где затянуло руку,
образовалась большая дыра, похожая на пасть беззубого демона,
чёрная и бездонная. Ушки Лиры уловили тихий звук флейты, и
он исходил из дыры. Осторожно подойдя к проёму, девушка с
опаской заглянула внутрь, держа голову на поверхности. Теперь
грустная мелодия стала сильней. Обругав себя за беспечность
по отношению к Акено, Кошка дала себе зарок привязывать его
к себе, хотя бы на ночь. Глубоко вздохнув, Лира покрепче сжала
трость и прыгнула в дыру…
Кошка, кувыркаясь, падала по склону в полной темноте. Это
падение казалось бесконечным. Запутавшись в корнях, девушка
наконец остановилась. До дна оставалось уже недалеко. Виден
был свет от горящих факелов, тихо потрескивающих в земляной
пещере. Из двух невысоких туннелей, так же освещённых
светом огня, пришлось наугад выбрать один и ползти на
коленках. Треск огня нарушал только звук капающей воды, и
с каждым шагом он становился сильней. Земля стала влажной,
липла к рукам, забивалась под ногти и пачкала светло-зеленую
юкату. Лезть было неприятно, но девушку больше волновало,
как бы её не затопило тут. Такие мысли хорошо подгоняли Лиру
вперёд, и вот она снова различила знакомую мелодию, флейта
была совсем близко, буквально за следующим поворотом…
Но поворот оказался неожиданным обрывом. Соскользнув по
грязи, Лира устремилась вниз, но полёт оказался коротким.
Девушка ударилась во что-то твёрдое, на ощупь это было
шершавое дерево, а ещё через него пробивался свет. Через
щель девушка увидела двухэтажные постройки, тянувшиеся
вдоль заполненной людьми улицы. Лира без раздумий
выбила деревянный щит и оказалась в большой пещере со
сталактитами. Эти огромные сосульки Кошка сразу заметила,
так как свалилась в воду подземного озер и от неожиданности
задрала голову, хватая воздух ртом. Девушка недолюбливала
воду, особенно, когда не чувствовала под ногами твёрдую почву.
Вплавь Лира добралась до берега, повязала платок на голову и,
спрятав хвосты, пошла в городок.
Люди бродили по улочке в ярких праздничных кимоно,
будто сейчас был август, а не середина осени. Двухэтажные
домики имели балконы, с которых молоденькие девушки
призывали погостить у них. Чередуясь, стояли лавки со
сладостями и азартными играми. Люди веселились, пили саке
и заедали вкусностями. Лира сторонилась толпы, скрываясь в
тени, благо на ярмарке, так посчитала Кошка, светом были только
бумажные фонарики и тусклые свечи на перилах балконов.
Поиски сухой одежды увенчались успехом, правда, девушке
пришлось проявить талант профессионального воришки,
чтобы позаимствовать бледно-розовую юкату. Переодевшись,
Лира начала вслушиваться в звуки, ища флейтиста или хотя
бы намёк на голос Акено. Тут было не всё так удачно как с
одеждой, но отголоски флейты чуткие кошачьи ушки уловили.
Лира, продолжая скрываться, пошла на дуновение мелодии,
как вдруг заметила в лицах людей грусть и печаль, даже те, кто