— Прекрати меня так называть.
— Это твое второе имя, не прячь его, как происхождение, которого ты так по-глупому стесняешься! Что ты хочешь? Я показал два варианта. Ты мчишься к ним с упорством ледокола! Увидев Пепельную пустошь и «Раскол», не передумал? В первом случае ты потеряешь все, во втором — большинство, и в обоих — себя.
— Я готов рискнуть.
— В таком случае ты дурак. Хочется выбирать между смертью и смертью? Хорошо, я не буду мешать. Уговор есть уговор, даже если он пропитан идиотизмом. Я сам ничего не потеряю, друг. А теперь давай пойдем наверх. Не будем мешать любопытной девушке спать. Завтра у нее трудный день. Насчет «Реки» я не солгал. Спокойной ночи, принцесса.
Китти оскорбленно откинулась на подушку.
Наверху мерно поскрипывал такелаж: тросы, канаты, крепления; тревожили слух редкие тяжелые хлопки парусов, слышалось бормотание спавших по соседству моряков, свободных от вахты. Она не сразу привыкла к качке и жестким постелям, и первые дни Китти долго не могла заснуть, но это было уже в прошлом. Ей нравилась жизнь на галеоне. До этого вечера. Пришлось выпить снотворное, чтобы изгнать лишние мысли из головы.
Что будет, если команда корабля узнает о ее происхождении? Бабушке, по слухам, пустили кровь, чтобы собрать целительную жидкость. А дядю с тетей просто сожгли во время одной из последних войн. Жители города почему-то решили, что Огненный клинок идет именно за выходцами из императорской семьи. Так глупо…
Проснулась Китти от холода. Пальцы на всех конечностях застыли, плохо слушаясь хозяйку. Коснувшись кончика носа, Китти почувствовала, что он заледенел. Плед перестал греть: она выбралась из него и сразу же накинула на плечи плащ. Мех подкладки давал тепло и чувство уюта. Китти пару раз потерла ладони и выдохнула, чтобы увидеть пар, что шел от ее дыхания.
— Бессмысленные чары, как вы мне надоели, — пробурчала она.
Призрачное пламя — вот ее сила. Голубое, оттенка восходящего солнца и, по слухам, цвета глаз Короля. Оно сжигало даже души и оказывалось смертельно холодно для всех, кто не владел даром. Вилариас слабо управляла способностями, особенно в весенние дни, но в минуту опасности могла постоять за себя. По крайней мере, в это хотелось верить. Бессмертная жизнь, созданная руками целительниц и отголосками силы крови прародителей, все же имеет свои границы.
Почему стало так холодно, может, они уже вошли в воды севера? Китти встала. Она внезапно осознала, что потерялась во времени. Крохотное оконце почти не давало света. Был ли сейчас день? Если да, то почему так темно?
Ощутив смутное беспокойство, нараставшее с каждой секундой, Китти открыла дверь и, кутаясь в плащ, вышла на палубу корабля. Она с трудом держала равновесие под усилившуюся качку. Шторм в Риорре? Нет… корабль оставался в тумане. Они еще не покинули пролив.
По палубе в молочной пелене двигались призрачные фигуры матросов. Из тумана то и дело показывались их тени: мелькала то голова в странной высокой вязаной шапке, то половина туловища, чтобы тут же исчезнуть в мгле. Последний раз такую активность Китти видела во время шторма.
— Что случилось? — спросила она, выловив из тумана первого попавшегося матроса.
— Тяжелый переход выдался, леди, — ответил тот, хмуря кустистые брови, на которых застыли капли осевшего тумана. — Такого «молока» даже капитан не видел. А он ходит этими водами столько, сколько носит свои нашивки. Шкипер не покидает штурвал пять часов.
Китти, подойдя ближе, подняла голову к мостику. Там, у штурвала, стояли все: капитан судна, сам рулевой, боцман и старый штурман. Мужчины тоже накинули утепленные плащи и обсуждали между собой последние измерения маршрута. Со своего места она слышала голос Мидната, поднявшегося на мостик с картой в руках. Расстелив карту прямо на штурвале, он сосредоточенно тыкал пальцем в линию пролива.
— Тут все изменилось, — Миднат простуженно гундосил. — Вода на западе слишком низкая, с нашей осадкой мы не пройдем мимо рифов, если не найдем более глубокий фарватер. В пяти милях выше сильное течение Селирьеры, нас просто размажет о скалы, если пройдем хоть немного восточнее привычного курса, или утянет на юг, если попадем в течение пролива. Я бы на вашем месте, капитан, повернул бы назад. Стоит отстояться на якоре в безопасном месте, пока не пройдет туман. После чего мы проложим новый путь. Не будет же он здесь вечно!
— Что за вздор, я хожу на «Восходе» в этом проливе семьсот лет, — прорычал капитан, происходящий из расы эльфов, барабаня пальцами по ребрам штурвала. — А ты предлагаешь мне повернуть назад из-за тумана?!
— Видимость не нулевая, нужно быть просто осторожными, ─ поддержал штурман.
─ Можно пустить шлюпку впереди, — предложил боцман. — И идти, ориентируясь на ее сигналы.
Ничего не понимая в их разговоре, Китти отошла к фок-мачте. Туман был настолько плотен, что поверхность моря за кормой оставалась невидимой. Галеон «Восход» плыл словно в гигантском густом облаке, скрывавшем и берега, и небо, и очертания самого корабля. Китти подумала, что или они сбились с курса, или погода решила кардинально изменить своим привычкам. Матросы, кряхтя, спустили на воду шлюпку. Миниатюрный туз был практически невидим с борта галеона, только фонарь, укрепленный на высоком носу шлюпки в медной петле, с трудом разгонявший мглу желтоватым кругом света, показывал, где находится мелкое суденышко, казавшееся щепкой по сравнению с галеоном. Править им вызвался один из незнакомых Китти матросов: щуплый, сухопарый парень с изрытым оспинами лицом и ярко-голубыми глазами. Несмотря на шестидневное пребывание на судне, его она видела впервые. Уж не Молчаливый ли это Джей? Подмигнув ей, матрос спустился на веревке к жемчужной мгле и исчез.
Китти свесилась с борта. Тишину прорезал методичный шелест волн и скрип весел в железных уключинах. Желтое светящееся пятно, покачиваясь впереди, поплыло на северо-запад, от залива. По палубе задвигались все прибывавшие тени матросов, они шустро убирали паруса, лазая по мачтам, как сосредоточенные муравьи, с поясами из парусины и веревочных тросов вокруг талии. Последние должны были уберечь их от падения с влажной древесины перекладин.
— Не нравится мне это… — пробурчала Китти. Такая погода, особенно в Сирмэне, в непосредственной близости от королевства, не внушала ей доверия. Все дни, что корабль шел от родного порта, в их маленьком мире погода была ясной, солнечной, только у одного мыса их ненадолго затянуло в шторм.
— Мне тоже не по себе, — просипел Миднат, неожиданно оказываясь рядом. Он, как и Китти, кутался в просторный плащ на подкладке из волчьего меха, скрывавший под собой темный камзол из замши и короткие бриджи, заправленные в сапоги.
— Вы хотя бы понимаете, где мы находимся? — не выдержав, спросила Китти, не отрывая глаз от слабых очертаний туза. Фонарь шлюпки колебался под движением волн, не приближаясь и не отдаляясь, сигнализируя о том, что на шлюпке больше не правили веслами. Со стороны суденышка послышался громкий всплеск.
— В паре миль от дельты, — неохотно ответил Миднат, поправляя воротник. Теперь были видны лишь его глаза. Холод шел волнами, словно от порывов ветра, которых не было. — Полчаса назад прошли Гифтгард.
— Это хорошо… — пробормотала Китти.
Гифтгардом называли громадный черный замок, стоящий на берегу пролива в окружении скал. Равнина между горами и рекой, была покрыта пеплом, летевшим с северо-востока на протяжении вечности. Говорили, что пепел вулканов в королевстве заменяет снег. Иногда, когда менялся ветер, черный снег шел и в долине земель империи: зима в такой год обязательно была ужасающе морозной. Именно войско Гифтгарда представляло собой наиболее грозную, многочисленную и, главное, мобильную часть армии Синааны. Во время войны их войско переправлялось на другую сторону пролива за одну ночь, сея хаос и разрушения; в мирное же время жители Гифтгарда грабили корабли, но никто так и не смог это доказать. Воды северного океана вполне могли затянуть в себя целый флот.
Пройдя Гифтгард, можно было с уверенностью сказать, что самое опасное место в путешествии пройдено, но у Китти не возникло ощущения безопасности. Тревога упорно продолжала держать ее в своих цепких пальцах.
— Зря капитан решил идти дальше, — заявил Миднат, пользуясь тем, что его никто не слышит, кроме Китти. — Застрянем в рифах или сядем на мель.
— Неужели нет другого пути?
— Его бы найти в тумане.
Их разговор прервал новый всплеск, слишком громкий для падения в воду лота. Китти, развернувшись, нагнулась над бортом, вглядываясь во мглу, где все еще плясал на волнах фонарь шлюпки. Над силуэтом шлюпки больше не виднелась тень матроса.
— Миднат… — начала Китти, обернулась, но помощника штурмана за ее спиной уже не было. Девушка заметила веревку. Закрепив ее, Китти сбросила конец в воду в надежде, что матрос, очевидно, выпавший со шлюпки, ухватится за нее, и начала ждать. Корабль скрипел, стонал, по палубе стучали десятки каблуков. А потом вдруг снова наступила тишина. Китти обернулась. Туман, казалось, стал еще гуще. Вытянув руку, Китти не увидела кончиков собственных пальцев. На фоне мглы слабым размытым пятном пробежала крупная тень.
— Капитан! — попыталась крикнуть Китти, но призыв почему-то вышло лишь прошептать. Что-то ударило о бок галеона. Китти наклонилась над бортом, вглядываясь в воду. Нижний из фонарей осветил пустую шлюпку. От неожиданности девушка отстранилась от борта. Левая рука нащупала рукоять кортика.
Новый удар снес ее с ног: Китти упала, тело безвольно дернулось влево и сразу же ударилось о правый борт. Ее придавило бочкой; откуда-то сверху упал край свернутого паруса и пара обломков деревянных брусьев. Ругаясь, Китти попыталась было выбраться, но обрушившийся откуда-то сверху протяжный крик заставил ее остановиться.
Плотную пелену тумана разодрал новый вопль. Раздались выстрелы, которые перекрыла новая волна криков. Галеон снова толкнуло: Китти ударилась плечом о борт, и ен потянуло в противоположный конец кормы. Корабль затрясло; Китти выбралась из-под паруса.
Она поняла, что на них напали.
«Восход» атаковали с двух сторон: два судна взяли его в клещи, подойдя к галеону, воспользовавшись туманом. Китти увидела, как с левого борта по широким мосткам из досок на галеон лезут фигуры с факелами, и, поняв, что скоро подойдёт волна захватчиков с правого борта, лихорадочно огляделась. Где спрятаться? Под капитанским мостиком стояли большие бочки, Китти бросилась к ним. Как только она спряталась, палубу затрясло с новой силой. Дерево заскрипело — нападавшие перелезали через борта на галеон.
По всей палубе завязались бои, дрались один против другого и группами. Звенела сталь и раздавались крики вперемешку с криками боли. На деревянном настиле палубы расползались пятна крови.
Китти слышала, как где-то совсем рядом раздался предсмертный хрип одного из матросов, и тело грузно осело на палубу. Выстрелы, звон металла, неизбежное падение. Где капитан? Где Миднат? Она не защитила бы себя от пуль. В руках был кортик, которым глупо пытаться обороняться. Нет, нужно сидеть. Когда наступит подходящий момент, Китти найдет способ спастись.
Бочку затрясло. Принцесса-беглянка взвизгнула и сразу же зажала рот ладонью; на пол рядом упали двое. Китти почувствовала, как на ее щеку обрушилась огненная полоса. Кровь. Синаанец грыз шею матроса остервенело, не замечая ничего вокруг. Китти, не раздумываясь, вонзила ему кинжал в спину. Кровь пропиталась сквозь ткань и покрыла пальцы ядовитой зеленью. Вместе с кровью, казалось, внутрь проникла и паника.
Дрожа, Китти отпихнула тело. Вдруг матрос жив? «С такими ранами не живут», — подумала она и брезгливо поморщилась. В кости черепа матроса зияла такая рана, что можно было коснуться мозга. Китти отвернулась. Ее внимание приковала игральная карта, упавшая в лужу крови. Пальцы задрожали сильнее. Китти выхватила карту, точно бриллиант из чужого кошелька, и обмерла. Это была «Река», но течение в ней стало бурым, под цвет творящегося вокруг безумия.
Бой стихал. Матросы забаррикадировались внизу. Никто не замечал Китти. Она вжалась в пространство за бочками и была готова сорваться с места в любой момент. Знать бы куда бежать! Она видела только тела. Древесина блестела от крови. Забавно: облака, вызвавшие беду, расступались, и на сцену медленно выходила луна. Ее свечение, будто насмехаясь, показывало распоротые животы и перерезанные горла.
Наверное, так выглядела преисподняя.
Взгляд Китти выловил в рядах нападавших фигуру молодой женщины, одетой в короткое темное платье, едва прикрывавшее бедра. Броня на женщине отсутствовала, что могло бы показаться странным любому, кто не встречался ранее с этим Клинком Короля. Металлом повелевала она и потому не нуждалась в защите от мечей и копий.
Шесть проклятых душ служили Синаане. Мужчины и женщины, когда-то сошедшие во тьму по разным причинам, получившие чудовищные силы и вечную жизнь. На палубе стояла самая жестокая из слуг королевства.
«Ситри Танойтиш», — беззвучно произнесла Китти.
Дыхание перехватило, как морозной зимой. Этот Клинок и, по совместительству, вампиресса не будет утруждать себя происхождением жертвы. Продолжая смотреть на женщину, но уже не видя ее, Китти начала активно искать выход. Что ей делать? Паника подступала. С нижних палуб доносились стрельба и крики ─ Синаана уничтожала последних свидетелей нападения. Борт наполнялся мертвецами, которых быстро сбрасывали за борт. Вскоре на залитой кровью палубе остался стоять только Стальной клинок с двумя помощниками: двумя высокими фигурами в глухих плащах, с лицами, укрытыми за масками.
— Все? — раздался прохладный, чуть хрипловатый голос.
— Корабль наш, миледи.
Клинок шагнул вперед. В нос Китти ударил тяжелый запах железа. Она прижалась спиной к бочке, пытаясь стать как можно меньше. Звон битвы прекратился, сменившись могильной тишиной. Только слабые волны продолжали накатывать на галеон, разбиваясь со всплеском о борт. Каблуки Клинка тоже перестали стучать.
— Правый фланг Оссатуры готов, — ответил все тот же ускользающий голос. — Суть людей никогда не изменится. Отблагодари нашего рыжего предателя от моего имени и имени Короля.
«Миднат!» — поняла Вилариас. Злость сплелась со страхом, заставляя кипеть кровь.
Голос доносился прямо из-за спины Китти. Пальцы лихорадочно сжали кинжал, вновь висевший на поясе. Он пропитал кровью платье, но это было неважно. Стараясь не дышать, Китти вслушивалась в происходящее. Вновь зазвучали каблуки, заскрипели доски: помощники Клинка возвращались на свои корабли. Китти выглянула из-за бочки. Палуба уже была пуста. Она не хотела думать, что происходит под палубой, где прятались матросы и пассажиры, но уроженка Хайленда не понаслышке знала о каннибализме, процветавшем в королевстве.
В сознании мелькнула мысль о качавшейся у левого борта шлюпке пропавшего матроса. Нужно бежать с корабля.
Решившись, она метнулась к корме. Попавший на пути труп Китти перепрыгнула, стараясь не испачкать плащ в набежавшей луже крови.
Глянув через борт, она увидела, что шлюпка по-прежнему качалась у галеона. Китти зарыскала глазами в поисках веревки — ту, что она привязывала прежде, унесло вместе с отломившимся крюком. Бухта плотного пенькового каната нашлась в руках поверженного пулей матроса. Мышцы не успели застыть — Китти вырвала добычу, подумав, что, как ни забавно, от мертвых во время нападения пользы оказалось больше, чем от живых. Ухватив конец, она принялась привязывать веревку к резным перилам борта.
— Тьма, — выругалась Китти.
Застывшие от холода пальцы едва справились с узлом. Примерив необходимое количество веревки на глаз, она принялась резать ее кинжалом и, перекинув веревку, уже взялась за нее, готовясь спускаться, когда почувствовала на себе чей-то взгляд. Китти обернулась. В тумане, в паре шагов от нее, стояла тень.
— Стреляй, — произнес дрожащий от ненависти голос Ситри Танойтиш.
Времени думать не оказалось. Китти, поняв, что сейчас попадет под пули, схватилась за борт, перемахнула через него и исчезла. Раздался всплеск и, одновременно с ним, треск дерева: пуля расколола одно из резных перил борта в щепки, как раз в том месте, где она держалась. Клинок подбежал к краю борта. Именно воля Ситри Танойтиш управляла полетом заряда.