Урфин ожидал чего угодно, только не этого!
- Как?! Тебя же сожгли семьсот лет назад! Как ты выжила?
- А я не выжила, - спокойно ответила колдунья.
Говорила она тихо, почти шепотом — но голос ее гулко разносился по пещере, отражаясь от стен странным двойным и тройным эхом.
- Просто вернулась. Я всегда возвращаюсь.
Лицо ее в призрачном сером свете расплывалось и преображалось: от прекрасной девы — к ребенку, от ребенка — к старухе, от старухи — к глумливому оскалу черепа. Лишь глаза оставались неизменными: огромные, бездонные, широко распахнутые. Глаза, от которых невозможно отвести взгляд. И — странное ощущение, что говорит она на чужом языке, торжественном и древнем, но он почему-то прекрасно ее понимает. Даже лучше, чем хотелось бы.
- Я — Келемринда Пожирательница Душ, королева Сумеречной страны, владычица Того, что Вверху, и Того, что Внизу… и сейчас мне нужна твоя душа, Урфин Джюс!
========== Глава 4: Меж двух огней (1) ==========
- Прошу прощения, что прерываю вашу беседу, - послышался от входа в пещеру скрипучий голос филина, - но, повелитель, тебе лучше вернуться в лагерь, и поскорее. У нас… э-э… некоторые проблемы.
«Проблемы? Вот это верно подмечено! И ты бы только знал, какие!»
- Ничего особенного, - светским тоном проговорила колдунья, мгновенно возвращаясь к облику и манерам благовоспитанной девицы. - Твои марраны взбунтовались. Иди, разберись с ними, я подожду.
Рядовые Харт и Клем, двоюродные братья из клана Перепелки, отправленные в долину за подводами, вернулись в лагерь без подвод и в весьма расстроенных чувствах. Причиной тому стал прием, оказанный им в деревне мигунов.
Услышав, что из деревни Урфин Джюс со своим отрядом направился прямиком в пещеру Келемринды, крестьяне сбежались на площадь у колодца. Лица их были суровы, и многие сжимали в руках топоры или вилы. Харт и Клем были ребята бравые, воинскую науку знали назубок — однако тут им стало не по себе: слишком уж велико было численное превосходство противника.
- Мы вам, ребятки, зла не желаем, - дипломатично начал староста. - Всё понимаем: вы люди служивые, выполняете, что прикажут. Да и нам попусту с властями ссориться не с руки. Однако тут не пустяки — тут дело сурьезнее некуда. Так что слушайте наш мирской приговор: никаких подвод не дадим, а идите-ка вы подобру-поздорову, откуда пришли — и этому… королю вашему скажите, чтобы ничего в этой проклятой пещере не трогал, ни единого камушка не брал и сам убирался оттуда, пока цел!
- Поздно, - проговорил стоящий рядом с ним коренастый мужик с осунувшимся, словно землей присыпанным лицом. - Глянь-ка на солнце — уж за полдень перевалило, а ушли они на рассвете.
Марраны растерянно оглядывались вокруг — и повсюду встречались с хмурыми, тревожными, испуганными или откровенно враждебными взглядами.
- Вам нечего бояться, - попытался успокоить «мирное население» рыжеволосый Харт. - Ведь наш повелитель — Огненный Бог! Он победит любое зло, какое встанет на нашем пути.
Люди начали переглядываться; на нескольких лицах появились кривые усмешки.
- Слыхал я, что прыгуны — простаки, но чтобы настолько… - проронил кто-то.
- Эй, ты что это хочешь сказать? - вскинулся Харт. Клем, более осторожный, дернул его за рукав, но молодой марран только отмахнулся.
- Вы что же, не верите в Огненного Бога? - проговорил он, кладя руку на рукоять меча и оглядываясь по сторонам.
Люди потупляли взгляд и молчали. И вдруг одного парня с острым, ехидным лицом словно прорвало:
- Да какого еще «бога»? Урфин Джюс вас дурит, а вы и уши развесили! У нас его все знают — он из жевунов, в Когиде столяром был! И самый был никчемный, пропащий человек — даже в собственной деревне никто не хотел с ним знаться! Не сиделось ему там, полез в короли. Один раз полез — скинули его, прогнали пинками. Да, видно, мало наваляли — вдругорядь решил попробовать! Только теперь он своей дурью может не только себя, а и всех нас, и всю Волшебную страну сгубить — понимаете вы это?!
На несколько мгновений Харт потерял дар речи.
- Брат, не надо! - тихо сказал ему Клем — но солдат уже выхватил меч из ножен.
- Я тебе покажу, как хулить нашего Бога!..
- А ну, спокойнее, парень! - Здоровяк с землистым лицом шагнул ему наперерез, выставив перед собой вилы.
- Стойте! - послышался вдруг женский крик.
Сквозь толпу продиралась женщина с исплаканным лицом, в черном платке, небрежно наброшенном на плечи.
- Что тебе здесь, Энья, - пробормотал староста, - шла бы к дочери…
- Стойте! Не проливайте крови! И без того у нас довольно смертей! - Она остановилась перед молодыми солдатами. - Прошу вас, не принимайте слова Керли за обиду — не злость, страх в нем говорит. Идемте со мной. Словам не верите — может, поверите собственным глазам.
Клем положил руку Харту на плечо, призывая успокоиться. Тот неохотно вложил меч в ножны. Смущенные и недоумевающие, солдаты двинулись вслед за крестьянкой; несколько человек из толпы шли вместе с ними.
Женщина ввела марранов во двор за высоким тыном. Взошла на крыльцо, жестом пригласила их подняться следом.
«А вдруг это ловушка?» - на миг подумалось Клему. Брат его сохранил природное марранское простодушие; но Клем, исходив походами едва ли не всю Волшебную страну, давно уже понял, что не все на свете так ясно и просто, как представлялось ему и его соплеменникам в отрезанной от мира родной долине.
Однако никакой ловушки не оказалось. Марраны вошли в небольшую чистую горенку, жарко натопленную и пахнущую какими-то лечебными травами. Но ближе к деревянной кровати травяной запах сменился другим — тяжелой едкой вонью, знакомой воинам по походному лазарету.
На кровати лежала… старуха — так показалось им сперва. Маленькая, словно высохшая старушонка. Грязно-седые космы разметаны по подушке, из уголка ввалившегося рта по морщинистой щеке стекает струйка слюны. Иссохшие руки судорожно комкают край одеяла. Один широко раскрытый глаз уставился в потолок, другой неестественно скошен к переносице.
При приближении женщины старуха на кровати застонала, замычала что-то неразборчивое, неуклюже потянулась к ней…
- Все хорошо, золотко мое, - прошептала женщина, гладя ее по голове. - Все хорошо, это я. Я с тобой.
- Кто она? - робко спросил Клем. В бою он не испугался бы целого полчища врагов — но сейчас ему стало страшно.
- Дочка моя. Моя маленькая Эни. В прошлом месяце тринадцать годков ей исполнилось.
Женщина сжала губы, отчаянно затрясла головой, пытаясь сдержать слезы — но они снова потекли по щекам.
- Ведьма подстерегла ее в сумерках, - проговорил один из крестьян у них за спиной. - Украла у нее лицо и выпила душу.
- Недели с две назад это началось, - продолжил здоровяк с землистым лицом. - Сперва она только по ночам приходила, во сне. Мы стали орехи нух-нух есть, чтобы не спать. Но ребята малые — им ведь не спать нельзя… вот она и начала с младенцев. Трое за неделю. Один из них был мой сын. - Он тяжело сглотнул. - А потом… сами видите.
- Почему же вы Повелителю ничего не рассказали? - тихо, растерянно спросил Харт.
- Ха, «почему не рассказали»! Пытались рассказать — да он разве стал нас слушать? - И здоровяк, скрипнув зубами, пробормотал себе под нос какое-то крепкое ругательство.
На этот раз Харт его не остановил.
========== Глава 4: Меж двух огней (2) ==========
Из пещеры Урфин Джюс вылетел на такой скорости, словно за ним гналась стая разъяренных саблезубов. Зацепившись плащом за колючий куст у входа, не удержался на ногах, кубарем скатился по склону до самого моста. Сейчас им владела одна мысль, одно желание: бежать отсюда как можно быстрее и как можно дальше.
На другой стороне ущелья возле моста столпились марраны, все с оружием в руках. Между ними бестолково метался Топотун. Вид у марранов был хмурый и решительный; черт знает, что они там затеяли — но очевидно было, что мчаться к ним с криком: «Караул, спасите!» (или как-нибудь в этом роде) — очень плохая идея.
Урфин глубоко вдохнул, стараясь успокоиться. Поправил плащ на плечах, решительно сжал челюсти и зашагал через мост, подавляя желание перейти на бег.
Он не понимал, почему ведьма его отпустила. Решила поиграть, как кошка с мышью? Или не готова сожрать его прямо сейчас? Похоже, что так — иначе давно бы это сделала. Быть может, ей нужны какие-то особые условия, какая-то подготовка… так или иначе, облегчать ей задачу он не собирался.
Чем ближе к той стороне — тем очевиднее становилось, что марраны ему вовсе не рады. И ладно бы они орали и потрясали оружием! С шумным недовольством своих подчиненных король уже сталкивался — и знал, как легко отвлечь простодушных прыгунов, переключив их гнев на что-нибудь другое. Но солдаты мрачно молчали, не сводя с него хмурых взглядов, в которых читалось… недоумение? Презрение?
Проклятье, что еще взбрело в их дубовые головы — и почему именно сейчас?
- Тебе помочь? - послышался вдруг медовый голосок Келемринды.
- В обмен на душу, что ли? Сам справлюсь! - рявкнул Урфин… и лишь секундой позже сообразил, что слышит ее вовсе не ушами, да и отвечает без помощи языка и губ.
Что за чертовщина! Эта… эта тварь из пещеры забралась к нему в голову?! И, может быть, уже сейчас…
Нет. Не может быть. Если бы она уже аппетитно хрустела его душой — он бы наверняка это заметил.
Или…
Что такое вообще «душа»? До сих пор ему как-то не случалось задаваться этим вопросом - поводов не было. Сердце, мозги — это все понятно; а душа? Где она у человека располагается, за что отвечает — и что чувствуешь, когда ее едят?
Ответная реплика Келемринды уже совсем не походила на человеческую речь, но звучала однозначно и ядовито:
- Что ж, посмотрим, как ты выкрутишься, фальшивый бог!
Едва Урфин ступил на твердую землю, Топотун бросился к нему и встал рядом, оскалив клыки и всем своим видом показывая, что любому, у кого есть претензии к его хозяину, сперва придется иметь дело с ним.
С верным телохранителем рядом король почувствовал себя немного увереннее.
- Марраны! Слушайте меня! - начал он зычным командирским голосом. - Мы сворачиваем лагерь и уходим отсюда. Бегом. Взвод Бойса идет со мной. Взвод Венка рубит мост, затем догоняет нас. Все вопросы и обсуждения — потом.
Солдаты как-то непонятно переглядывались, мрачно молчали — и не трогались с места. Наконец слово взял десятник Венк:
- В этой пещере, - проговорил он, указывая копьем на ту сторону ущелья, - обитает чудовище.
Урфин посмотрел на него, как на сумасшедшего.
- Вот именно! - ответил он, едва удержавшись, чтобы не добавить к этому крепкое словцо.
- Повелитель, и ты не собираешься вызвать его на бой и сразиться с ним?
Великий Гуррикап, что за болваны!
- Сейчас у нас недостаточно сил для сражения, - торопливо начал объяснять Урфин. - Поэтому мы временно отступаем. Вернемся сюда с несколькими сотнями воинов, с пушками, огнеметными машинами — и расправимся с чудовищем. Обязательно. Очень скоро. Обещаю. А теперь пошли. Так, Топотун здесь… Гуам! Где эта треклятая птица?
Десятник Венк покрутил головой, скорчив такую гримасу, как будто откусил от незрелого плода траа. Примерно такие же лица были и у остальных. «Я же говорил!» - проворчал кто-то в заднем ряду.
- Разве богам нужны войска, чтобы побеждать чудовищ? - шагнув вперед, заговорил Лакс из клана Бурундука. - Когда отец наш Солнце, странствуя между небом и землей, встретил семиглавого змея Ашшура, он не стал возвращаться на небо за воинами и пушками. Просто вызвал его на поединок на Радужном мосту — и срубил ему все семь голов!
- Точно! - наперебой поддержали его другие. - От начала времен так повелось: боги защищают людей, а не люди богов!
- Да провалитесь вы вместе с вашей мифологией! - потеряв самообладание, заорал Урфин. - Вы не в сказку попали, бестолочи! В этой пещере живет чудовище, и оно сожрет сначала меня, а потом вас, если мы не уберемся отсюда БЫСТРО! Все религиозные дискуссии — потом, когда выберемся из этого проклятого леса!..
И осекся, вдруг сообразив, какую совершил ошибку.
Эта пламенная речь, несомненно, произвела на солдат сильное впечатление — вот только совсем не то, какого хотел их предводитель.
Беззаветная отвага сочеталась в марранах с непосредственностью; увидеть своими глазами для этих простодушных людей было куда важнее, чем услышать. О страшной ведьме, таящейся в пещере и пожирающей людей, они покамест только слышали — и не слишком ее боялись. А видели они сейчас своего прославленного Огненного Бога — всклокоченного, в порванном и перепачканном грязью алом плаще, с посеревшим лицом и блуждающими глазами. Снедаемого страхом, которого он не в силах скрыть. Разве Бог может быть таким?
До сих пор кланы Бурундука и Перепелки были одними из самых твердых в вере. С самыми странными, даже недостойными на вид поступками Огненного Бога они готовы были мириться и находить им объяснения. Все слухи о том, что их обожаемое божество родилось, как все люди, от отца и матери, имеет вполне человеческую биографию, что у него есть родная деревня и даже дальние родственники (которые, впрочем, давно от него отреклись и даже сменили фамилию) — решительно отметали как вражескую пропаганду. Дворец, чудесно возведенный Богом в их родной долине, выглядит точь-в-точь как обычные деревенские дома в покоренных странах? Совпадение. Все народы за пределами Страны Марранов с незапамятных времен пользуются огнем, готовят на огне пищу и ничего удивительного в этом не видят? Значит, к ним их огненные боги явились раньше, только и всего. После реформ, проведенных Джюсом, богатые марраны стали еще богаче, а бедные — еще беднее? Ну, не все же сразу — когда-нибудь и у бедняков настанет праздник, сам Бог не раз повторял, что этого не долго ждать…
Но всему есть предел! Даже маленькому ребенку известно, как поступают боги, столкнувшись где-нибудь на узкой тропинке с чудовищем. Бог не знает страха: он узнает чудовище сразу, как только его видит, грозит ему копьем и вызывает на бой. А еще любому — и ребенку, и взрослому — известно, что вождь (или, как здесь говорят, «король» - это ведь почти одно и то же) должен защищать свой народ. Например, от ведьм, которые едят детей. Если вождь не защищает своих — его прогоняют из племени, швыряя ему вслед палки и камни. А если он к тому же обманщик…
Марраны были в ярости. Они вопили и потрясали мечами, осознав, как жестоко их обманули. От кровавой расправы их сейчас удерживало только присутствие Топотуна — никому не хотелось первым столкнуться с его убийственными клыками и когтями.
Урфин уже не пытался с ними спорить — только затравленно озирался, ища выход. Отступать некуда. Прорываться? Топотун сможет расшвырять пять-семь человек — но не двадцать. У самого Урфина из оружия только нож на поясе, и владеет он им… ну, на уровне среднего солдата. Откровенно говоря, очень среднего. Гораздо хуже, чем рубанком.
И даже если они прорвутся, что дальше? Если верно то, что кричат марраны, то в деревню возвращаться нельзя — там его сразу поднимут на вилы. Он не знает здешней местности — а вот Келемринда ее прекрасно знает…
- Точно помощь не нужна? - ехидно поинтересовался голос у него в голове. - Может, покажем им какое-нибудь чудо?
Колдунья сидела в глубине пещеры, полуприкрыв глаза, словно прислушиваясь к чему-то далекому, и на бескровных губах ее играла легкая улыбка. Гуамоко откашлялся, чтобы привлечь ее внимание.
- Прошу прощения, госпожа, я еще не имел чести вам представиться. Гуамоколатокинт, филин. Служил у покойной госпожи Гингемы, имею отличные рекомендации. Общий стаж работы — восемьдесят три года. Имею квалификацию фамильяра, консультанта, секретаря и библиотекаря, читаю по-древнеарахнидски со словарем. - И, поколебавшись, добавил: - Кажется, уже имел честь способствовать вам в осуществлении ваших планов… надеюсь, моим скромным вкладом вы остались довольны.
Келемринда медленно повернула голову в его сторону — и филин невольно поежился под ее взглядом.