Льеф с лёгким недоумением смотрел на него и не знал, поддаваться или нет.
— Доверься мне, — шепнул Кадан и коснулся поцелуем его губ, — я сделаю только то, чего ты сам бы хотел.
Льеф приподнялся, позволяя себя раздеть, но в теле воина по-прежнему сквозило напряжение — пока Кадан изучал его грудь. Он обводил языком одну впадинку за другой, отстранялся, разглядывая мускулистый рельеф, и снова принимался целовать. Поиграв с одним соском Льефа, он принялся за другой, пока тот вконец не сомлел.
Тогда Кадан чуть приспустил его штаны, уселся верхом и, так же освободив бёдра от своих, приставил к своему входу давно напряжённый член Льефа.
Льеф завороженно смотрел на него. Ладони его легли на ягодицы Кадана, оглаживали и изучали их, придерживая Кадана над собой.
Тот поднёс два пальца к губам и смочил слюной. Сначала обвёл ими свой вход, а потом и член Льефа. Это действие он повторил несколько раз, так что Льеф уже дрожал от нетерпения, когда головки его наконец коснулся тугой вход.
Кадан опускался медленно, то ли от страха, то ли потому, что ему мешала боль. И всё это время Льеф придерживал его, пока Кадан не опустился на член целиком. Они внимательно смотрели в глаза друг другу, и Льеф видел, как расширились зрачки Кадана. Он принялся гладить его бёдра и бока и чуть поддал бёдрами. Кадан испустил невнятный всхлип и, прикрыв глаза, задвигался на нём.
— Смотри на меня, — Льеф сам не знал, просьба это или приказ, только слышал, как голос хрипел.
— Я вижу тебя, — так же хрипло ответил Кадан и коснулся щеки Льефа рукой. — Вижу тебя всегда, даже когда закрываю глаза. Теперь я вижу тебя и во сне. Льеф… — он негромко вскрикнул, когда Льеф подбросил бёдра, пронзая его насквозь. Движения становились всё быстрей, и Льеф не знал, что доставляет ему большее наслаждение — анус Кадана, ласкающий его член, или то, что он видел перед собой: стройное, гибкое тело, которого можно было касаться и которое можно было ласкать, исполненное нездешними чувствами лицо. Удерживая Кадана за бока, он уже изо всех сил, насаживал его на себя, и Кадан стонал и гнулся в его руках. Он так и не коснулся своего члена — только шарил по груди и лицу Льефа руками, зарывал пальцы в его волосы, так что в конце концов Льеф поймал его сам. Обвёл большим пальцем приоткрывшуюся головку, и тут же семя Кадана выплеснулось на живот.
Льеф рыкнул и, рывком уронив Кадана на спину, накрыл собой. Уже не сдерживаясь, он вбивался в тело галла, судорожно сжимавшего его плечи, пока семя не заполнило извивавшееся под ним тело.
— Ка-дан… — прошептал он.
Кадан уткнулся носом Льефу в плечо. Так они и уснули — обнаружив силы только на то, чтобы укрыться плащом.
* вид ткани
** мера веса, ~ 216 грамм
*** ворсистое одеяло из шерсти, бравшееся в поход.Технология производства была такая, что оно грело даже в мокром виде
========== Глава 10. Друг ==========
Льеф проснулся первым. Кадан всё ещё лежал в его объятиях, и, приподнявшись на локте, Льеф какое-то время разглядывал галла и думал о том, как хорошо было бы просыпаться так, удерживая его в руках, каждый день.
Он шевельнул рукой под плащом. Забрался под рубашку и огладил тело Кадана — тёплое и нежное.
Кадан пошевелился, но глаз не открыл. Льеф провёл пальцами дальше, изучая его. Затем наклонился и поцеловал пониже подбородка.
Кадан едва заметно запрокинул голову назад.
— Ты не спишь, — прошептал Льеф и прикусил тонкую кожицу у него на шее.
Кадан не ответил, только обнял его одной рукой, и Льеф понял это как приглашение продолжать.
Он чуть отодвинул в сторону плащ и стянул с Кадана штаны. Тут же на свет показался полувставший член, но Льефа интересовало кое-что ещё.
Он до конца освободил Кадана от одежды и развёл ему ноги. Теперь Льеф полулежал, высоко поднявшись на локте, а Кадан раскинулся на спине — доступный и открытый перед ним.
Льеф провёл рукой по внутренней стороне бедра — прикосновение шершавой ладони ещё больше возбудило Кадана, и он уже с трудом удерживался, чтобы не выдать себя.
Льеф сгрёб его яички и задумчиво покатал между пальцев. В первый раз Кадан оказался настолько доступен для него, что Льеф смог рассмотреть его целиком.
Кадан закусил губу и тяжело задышал.
Льеф поймал себя на мысли, что хочет попробовать его член — нежный, с розовой головкой, едва показавшейся из-под белой кожи — на вкус. Мысль эту он тут же отмёл, как свидетельство своего полного безумия, и вместо этого запустил руку дальше, между сладких булочек. Его пальцы проникли в ещё не до конца закрывшийся от вчерашнего соития вход, и Кадан выгнулся дугой, шумно выдохнул, разоблачая свое желание целиком.
— Что ты чувствуешь, когда я вхожу в тебя? — спросил Льеф, вынимая пальцы и тут же вставляя опять.
— Тебя…
— Это не ответ, — Льеф провернул пальцы, изнутри оглаживая шелковистые стенки, и дыхание Кадана стало ещё тяжелей.
— Льеф…
Секунду Льеф всматривался в его лицо — сейчас похожее на лицо альва, духа нездешних миров. Затем сел, чтобы рассмотреть Кадана с другой стороны.
— Это тоже не ответ.
Теперь Льеф внимательно разглядывал, как раскрывается под его напором порозовевший вход — и снова смыкается, когда пальцы покидают его.
— Тебе больно или хорошо?
— Хорошо, — Кадан скользнул пальцами по каменистой земле, силясь дотянуться до любовника, но Льеф перехватил его запястье и положил руку Кадана на его же член.
— Поласкай себя. Только медленно.
Кадан приподнял веки с лёгким удивлением, сквозь щёлочки глаз наблюдая за северянином.
Льеф вынул пальцы и очертил вокруг сомкнувшегося отверстия круг, оставив Кадана с чувством недостаточности и пустоты внутри.
— Войди в меня, — попросил Кадан. Рука его медленно двинулась вдоль члена.
— Не понимаю тебя.
— Льеф…
Льеф резко вставил в анус Кадана три пальца, заставляя того охнуть. Сам не понимая собственных чувств, он с наслаждением смотрел, как вздымается грудь раба. Потом перевёл взгляд на розовую дырочку, которая теперь немного набухла. Кадан подтянул ноги, предоставляя Льефу лучший доступ к себе, и Льеф никак не мог избавиться от картинки, стоявшей в голове: как в эту же дырочку входит его собственный член.
Он придвинулся ближе, приспустил штаны и приставил член ко входу.
Кадан замер, тяжело дыша и во все глаза глядя на Льефа. А Льеф очертил своим членом края дырочки, наслаждаясь тем, что видит перед собой. Кадан, хрупкий и неземной, сейчас был полностью доступен для него.
Кадан дёрнулся, пытаясь насадиться на член, но Льеф одной рукой прижал его бёдра к земле и головкой надавил на вход. Краешки дырочки медленно размыкались, и он видел, как головка исчезает в теле Кадана. Льеф медленно продвигался внутрь. Он сместил руку Кадану на живот, всё ещё прижимая его к земле.
— Ласкай себя, — повторил он, и ладонь Кадана задвигалась по члену. Льеф внимательно наблюдал, как скользят тонкие пальцы по затвердевшей плоти.
— Не понимаю…. — повторил он. Кадан был мужчиной. Каким бы хрупким он ни был. И Льеф видел его именно таким. Ему нравилось наблюдать, как Кадан ласкает собственный член, как тяжело дышит… и нравилось слышать, как Кадан умоляет его.
— Пожалуйста, Льеф…
Льеф сжалился наконец и одним рывком вошёл до конца, так что Кадан издал новый шумный «Ох». Жёсткими рывками Льеф вбивался в него, каждый раз заставляя тело трелля сдвигаться немного под его напором.
— Продолжай, — приказал он, когда заметил, что рука Кадана перестала двигаться, а сам галл вконец разомлел.
Кадан выполнил приказ, и струя белёсой жидкости тут же ударила ему в пупок.
Льеф толкнулся ещё несколько раз и осел на него, тяжело дыша.
Кадан обнял его. Ладони галла скользили по широкой спине северянина.
— Льеф, я люблю тебя… — прошептал Кадан.
Льеф не нашёл сил ни подняться, ни ответить. Только прошептал едва слышно:
— Сердечко моё…
Немного придя в себя, они доели остатки ужина, собрали вещи и снова взобрались на коня.
Кадану, сидевшему спереди, казалось, что он тонет в окружившем его, исходящем от Льефа тепле. В мягком мехе его куртки и твёрдой уверенности державших поводья рук.
Он снова задремал и большую часть пути провёл так, в полусне. Ещё дважды они останавливались на ночной привал, а на третий день добрались до королевского двора.
— Льеф! — Сигрун стала первой, кто увидел их и узнал, потому что изба её стояла на самом краю.
Она хотела было обнять северянина, но замерла, с удивлением глядя на закутанного в волчий плащ раба. Не укрылись от взгляда её и волосы, подобно волосам благородных мужей сбегавшие по плечам.
— Я вижу, что заклятие не прошло, — спокойно сказала она.
— Что с того? — Льеф только крепче прижал Кадана к себе.
— Ничего, — Сигрун пожала плечами и чуть отступила назад.
— Как у вас здесь дела? Какие-то новости есть?
— Дочь кузнеца, говорят, от Феагунда, сына Эрика, понесла. Да только отец не станет сына признавать. Эрл из Ларвика прислал своих людей — говорили с конунгом, чтобы торговать у нас шерсть. Да ещё Иблан на зимнем пиру встал да и дал обет, что походом до самой земли султанов дойдёт. Все бегают, собирают корабли… Спорят, одумается или нет. А ты езжай к Руну, он тебя ждёт.
— Сначала Эрику покажусь. Пусть знает, что я уже здесь.
Сигрун не стала спорить. Они распрощались и разошлись. Льеф пустил коня в рысь, но чувство покоя, всю дорогу сопровождавшее Кадана, теперь развеялось. Да и тело Льефа напряглось за его спиной.
В доме Эрика — похожем на тот, что принадлежал Хальроду, но только превышавшем его в размерах в несколько раз — каждый из сыновей имел собственную спальню, в которой стояла довольно широкая, укрытая пологом и застеленная пуховой периной кровать. И хотя Льеф не был одним из сыновей и должен был спать в пристройке, предназначенной для его корабельной дружины, конунг с почётом принял пасынка и приказал тотчас же приготовить для него покой.
— Что нового, мой господин? — спросил Льеф. — Слышал я, Иблан собрался в страну султанов войной? Как бы не натворил он дел, с кем тогда будем торговать?
Конунг поморщился.
— Пусть плывёт, — сказал он, — он бы ещё в Винланд корабль снарядил. Дураков закон не берёт. А я вот, Льеф, хотел поговорить с тобой.
Он поманил Льефа к себе, и тот подошёл.
— Нужно бы к горцам Британским снарядить поход. Эрлы Ларвика хотят покупать у нас шерсть. А столько шерсти, чтоб с ними торговать… нет. Я пообещал им, что осенью мы привезём шерсть в Ларвик, но нужно ее достать, а у скоттов этого добра полно.