Сев на кровати, девушка увидела на принесенный слугами синий колет. И не только… Ее обеспечили даже рубашкой, сапогами и ремнем, хотя у Рейчел и свои были неплохие. А вот перчатки как раз, кстати, поскольку в этой старой рука распухла так, что перчатка наверняка пришла в негодность. На руку Рейчел посмотрела с ужасом, после чего натянула свои перчатки и пошла искать лекаря. Черный с золотом колет остался в комнате — сил натягивать еще и его у девушки не оставалось. К сожалению, бальзам братьев Катершванц не помог. На глаза навернулись слезы от боли, когда Рейчел случайно задела распухшей рукой дверь, но необходимо было терпеть.
Выйдя в коридор, она прошла немного вперед, огляделась по сторонам, и, заметив лестницу, направилась к ней. Очень некстати — по ней поднимался ее эр. Несмотря на утро, Рокэ был одет в костюм для верховой езды, но Рейчел не хотелось предполагать, где он мог быть.
— Вы, юноша, видимо принадлежите к почтенному племени сов? — Алва отдал шляпу подбежавшемукэналлийцу. — Идемте со мной, нам надо поговорить.
— Я просто очень устал вчера, — честно сказала Рейчел, последовав за ним.
Насколько сильно рознились она и Катарина Оллар, попавшие в похожие жизненные ситуации, настолько же Рокэ отличался от всех мужчин, которых прежде ей доводилось встречать. Алва не стриг коротко волосы, пользовался морисскими благовониями, и в целом окружил себя роскошью. Это одновременно пугало и манило Рейчел, и сейчас, излишне впечатленная, она не могла понять, сильнее ее страх или заинтересованность? Вчера интереса не возникало, а сейчас исчезла вдруг вчерашняя досада. Только все равно Алва должен увидеть ее равнодушие, пусть и фальшивое.
Шагнув в богато обставленный кабинет Первого маршала, девушка тихо прикрыла за собой дверь и вспомнила некрасивую нищенскую обстановку ее родового замка. Здесь же ярко бросалось в глаза, слепя их то, что хозяин этого особняка никогда не бедствовал. Сначала столь резкий контраст мог показаться несправедливостью, но стоило вспомнить, что всю эту роскошь заслужил не сам Алва, а его предки, отдавшие свои жизни ради страны и королей. Впрочем, даже это не обеляло род Алва в глазах Рейчел.
— Садитесь, юноша, — с этими словами Рокэ быстро уселся в кресло, накрытое блестящей черной шкурой кресло. — Давайте поговорим о ваших обязанностях.
Рейчел молча села на краешек стула, больше всего на свете мечтая быть отпущенной восвояси и найти, наконец, лекаря. Можно спросить и у самого маршала, как это сделать, но только гордость тут превыше всего, поэтому она прикусила язык.
— У вас их нет, и не будет.
И Слава Создателю! Значит, они будут мало пересекаться между собой, а это в разы облегчает ее участь. Рейчел едва удержала себя от облегченного вздоха, понимая, что это будет невежливо.
— Меньше, чем оруженосец, мне нужен только духовник, — впрочем, сам Алва о вежливости явно не заботился. — Но все же три года вы проживете под моей крышей. Делать можете, что хотите, но одеваться будете соответственно моим родовым цветам. Не то чтобы черный и синий цвета вам идут, но выглядеть будете сносно, — Рокэ налил себе из кувшина темно-алого вина и посмотрел бокал на свет. — Что у вас с деньгами? Насколько мне известно, в Надоре с ними не очень хорошо.
— Мы справляемся, — заверила его Рейчел, стараясь отвлечься от боли. — И у меня есть деньги.
— Тогда дайте знать, когда закончатся. Глупости можете делать, сколько душе угодно, это не обошло еще ни одного юнца. У вас есть лошадь?
— Есть…
— Обращайтесь к Пако с ней, а со всем остальным к Хуану, — Рокэ отпил вино. — В ваши отношения с моими врагами я лезть не собираюсь, а что касается вашего ко мне отношения, надеюсь, мы с вами это переживем.
— И я надеюсь…
— Юноша, вы так корчитесь, словно у вас болит зуб, — проведя ладонями от переносицы к вискам, Алва посмотрел на нее. — Что с вами?
— Н-ничего, — она торопливо встала и подбежала к двери, схватилась за костяной шар, служивший дверной ручкой.
Больная рука! С губ немедленно сорвался приглушенный стон, и Рейчел скрипнула зубами от собственного бессилия. Следовало немедленно уйти, но что-то заставило ее остаться в кабинете: то ли опасение разгневать Ворона в первый же день службы, то ли надежда на то, что он позовет лекаря. Унизительно, конечно, но пока она не знает ни города, ни людей, живущих в нем, потерпеть придется.
— Понятно, — изрек Рокэ, поднявшись с кресла. — А ну-ка идите сюда.
— Я пойду к лекарю! — выпалила Рейчел, взявшись за шар здоровой рукой. — Он…
— Идите сюда, — нечто новое в голосе маршала заставило ее тут же повиноваться. — Снимите перчатку.
Да что же такое! Пока Рейчел возилась с куском плотной ткани, из ее глаз брызнули слезы и она мысленно выругала себя за недостаток терпения. Только к такой сильной боли ей еще не приходилось привыкать. Рокэ, вздохнув, взял оруженосца за плечо и силой усадил в кресло. Затем он что-то негромко сказал, Рейчел не расслышала, и маршал, взяв ее больную руку, положил на стол. Сверкнуло лезвие небольшого стилета, затем, после того, как он резко сорвал перчатку, Рейчел снова всхлипнула от новой порции боли, и они оба принялись рассматривать ее руку, как нечто очень интересное. Особенно — Алва. Девушка же просто удивлялась: ну какая крыса так страшно кусается?
— Вы, юноша, заткнули за пояс даже своего отца в упрямстве и глупости, — заключил Ворон и снова крепко стиснул ее плечо после очередной попытки вскочить. — Сидеть! Давно это?
— Со вчерашней ночи, — выдохнула она, глядя в бледное ненавистное лицо.
— Какая тварь укусила и где?
— В Лаик. Крыса… Но мне дали торский бальзам…
— Значит и у Арамоны крысы ядовитые, — непонятно заключил Ворон, а потом встал, открыл шкаф черного дерева и что-то налил в кубок. — Вот, держи. Пей и до дна.
Выпитая жидкость, мгновенно бьющая остротой в горло и безумно пьянящая, лишила Рейчел сил и возможности нормально соображать. Ее охватил жар, кабаньи головы на стене напротив задрожали, зато боль слегка отступила.
— Закрой глаза, — говорил между тем Алва. — Хочешь кричать — кричи.
Рейчел боялась кричать, не желая случайно сорваться на женские визг и слезы, поэтому стиснула зубы и молча терпела происходящее. Но глаза держала закрытыми до того, как Рокэ закончил обрабатывать ее загноившуюся рану, а потом смахнула здоровой рукой слезы. Голова шла кругом, но в нос ударил резкий неприятный запах, и стены с веприными головами перестали ходить ходуном. Рейчел подняла перевязанную руку и оглядела: в ней остались только стремительно проходящие отголоски боли.
— Завтра врач сменит повязку, а сейчас иди к себе и ложись, — велел Алва, а потом обратился к вошедшему дежурному пажу. — Проводите господина оруженосца в его комнату, ему нездоровится.
— Спасибо, сударь, — почти искренно сказала Рейчел, покидая кабинет.
========== Глава 15. Во дворце ==========
Следующим утром Рейчел навестил лекарь, и, слава Создателю, она была одета в тот момент. Еще в Лаик она привыкла ложиться спать в рубашке, поэтому здесь сохранять свою тайну оказалось очень удобно. Пожилой человек, державшийся с большим достоинством, осмотрел ее рану, снова обработал и наложил перевязку, а Рейчел снова держалась изо всех сил, чтобы не стонать. Будь она мужчиной, можно было бы реагировать как угодно, но в ее положении лучше всего тихо скрипеть зубами. Ведь впереди ее ждут раны и похуже, но о дуэлях и войнах думать не хотелось.
— Ваше счастье, молодой человек, что вами занялся лично монсеньор, иначе бы вы лишились руки, — заключил он спокойно. — Заражение пошло далеко. Вы уверены, что это была крыса?
— Крыса, — подтвердила Рейчел, — но я намазал рану бальзамом из Торки.
— Из Торки… — с пренебрежением вздохнул лекарь. Видимо, как и все кэналлийцы, он недолюбливал северян, но что взять с дикарей. — Эти бальзамы и все прочее лишено целебной силы, молодой человек, запомните. Они могут вылечить только легкие ссадины. Что же отдыхайте, завтра я зайду к вам.
Рейчел хотела сказать что-то в защиту севера, но вспомнила, что Надору ничем похвастаться, а близнецы Катершванц далеко, и прикусила язык. Ближайшие четыре дня ей пришлось оставаться в своей комнате — отсыпаться, есть, набираться сил для дальнейшего выживания в особняке Алвы. Читать книги ей бы хотелось, но покидать комнату не было сил и желания, а потому Рейчел развлекала себя тем, что смотрела в окно. Несколько раз она видела выезжающего со двора Рокэ Алву. Его черный жеребец был прекрасен, в Надоре и даже в Роксли о таких не могли и мечтать.
Без Реджинальда ей было скучно, как и без Арно с Катершванцами, ведь, если подумать глубже, Рейчел Окделл осталась одна в доме врага, без малейшей поддержки. И страшно подумать, что случится, если ее разоблачат. Нет, думать об этом не хотелось совсем… Прильнув лбом к холодному оконному стеклу, девушка внимательно наблюдала за улицей.
На пятый день, когда праздность и отсутствие каких-либо занятий совсем наскучили Рейчел, к ней пришел кэналлийский паж, мальчик лет тринадцати, и сообщил, что монсеньор велел оруженосцу одеваться и спускаться вниз.
— Подано придворное платье. Вам помочь?
— Нет! — в ее голове прозвучал испуг, но Рейчел сумела быстро взять себя в руки. — Идите.
Только этого не хватало! Когда стихли шаги за дверью, Рейчел судорожно выдохнула, поборов очередной подступающий приступ вернувшейся детской болезни, а потом надела черно-синий костюм, путаясь в застежках. Этот наряд был удобен, но надевать его было все-таки непривычно. После получаса страданий пришел тот же мальчик, чтобы ее поторопить, и быстро помог справиться с тугими петлями.
Выйдя во двор, Рейчел встретила своего эра, который красиво взлетел в седло. Уныло посмотрев на это зрелище, девушка забралась на Баловника и принялась его успокаивать. Надорский жеребчик занервничал, затоптался на месте, и натянутые поводья не могли его усмирить. Вздохнув, Рейчел погладила своего коня между ушей, он фыркнул и на всякий случай отошел подальше от вороного мориска. Место оруженосца слева от эра, поэтому Рейчел, запоздало об этом вспомнив, заставила Баловника объехать коня Алвы с другой стороны; тот же остался недоволен.
— Вам бы, юноша, еще посидеть пару дней дома… — начал Рокэ.
— Мне бы не хотелось, — запротестовала Рейчел.
— А я и не настаиваю. Сегодня день рождения королевы. По этикету Лучшие Люди являются во дворец с семействами, оруженосцами и пажами. От первого я с помощью Леворукого отделался, а вы потерпите пару часов. После церемонии можете идти гулять. Только не заблудитесь.
— Да, эр Рокэ.
— Ричард Окделл, называйте меня монсеньором или господином Первым маршалом. Считайте это добрым советом.
— Добрым?..
— Как сочтете нужным. Я знаю, что по вашему мнению ничто услышанное из моих уст нельзя назвать добрым, но вы уж постарайтесь.
— Слушаюсь, монсеньор, — тоскливо ответила она, понимая, что спорить смысла нет.
— Годится, — Алва тронул поводья и замолчал.
Скоро они подъехали к дворцу, спешились, и Рейчел поспешила следом за Алвой, боясь отстать. Ей хотелось получше рассмотреть изящную роскошь дворцового убранства, но времени совсем не хватало. В глазах зарябило от ярких и красивых одежд большинства находившихся здесь людей. Они фальшиво приветствовали ее эра, а тот относился к ним с равнодушием. Люди Чести, как отметила Рейчел, к Ворону не подходили; ни братья королевы, ни Придды… А когда какой-то пожилой и полный маркиз завел с Рокэ разговор, у Рейчел хватило времени отдышаться и осмотреться.
— …Все были просто поражены…
— И я был поражен. Единодушием Людей Чести и их уважением к мнению Его Высокопреосвященства, — цинично сказал Рокэ.
Это они о ней! Рейчел сжала кулаки, не обращая внимания на боль.
— Но зачем вам оруженосец? Дело в его фамилии или…
Рейчел прошиб холодный пот. Что толстяк имеет в виду? Конечно, она строжайше соблюдала все меры предосторожности, но вдруг кардиналу стало известно, что у Эгмонта Окделла никогда не было сына?! Впрочем, в лице Рокэ ничего не изменилось, и это ее успокоило.
— Хотите полететь с лестницы? — вежливо уточнил он.
Вместо ответа маркиз пробормотал себе под нос что-то про друзей и врагов, а потом трусливо побежал прочь, скрываться в толпе разряженных «навозников». Рокэ и Рейчел же пошли дальше. Избавиться от пугающих навязчивых мыслей казалось невозможным, лишь, когда они оказались в будуаре Ее Величества, Рейчел смогла взять себя в руки. Если в Лаик она хранила осторожность, то теперь нужно соблюдать ее еще тщательнее, потому что Алвы и Окделлы враждуют четыреста лет и в случае разоблачения ей точно не придется ждать милосердия.
— Господа, — от тяжелых мыслей Рейчел отвлек юный и мелодичный голос Катарины, — мы всегда рады видеть Первого маршала Талига и его оруженосца.
— Прошу прощения, — без какого-либо раскаяния ответил Рокэ, оглянувшись на Рейчел, — я забыл сказать ему, чтобы он остался в приемной.
— Монсеньор, мне выйти? — отчего-то Рейчел стало неловко, словно она прервала интимное свидание.
— Останьтесь, раз зашли, — пожал плечами Ворон.
— Я рада этому юноше, — проговорила королева, глядя в зеркало. — Прошу меня извинить, я еще не закончила свой туалет.
— Но я надеялся на то, что Ее Величество еще не выбрала драгоценности.
Рейчел молча наблюдала за тем, как Рокэ вручает королеве алую звезду, называемую ройей. Из дальнейшего краткого диалога ей стало известно, что ройи это дар Кэналлоа, стоящий очень немало, и о баснословном богатстве Ворона можно было лишь догадываться. А догадавшись — дивиться и слегка завидовать.
Вскоре вошел кансилльер, затем кардинал, король, и Рейчел предпочла удалиться в приемную с негласного разрешения эра, потому что ей стало страшно находиться под пристальным вниманием стольких мужчин сразу. Особенно — под холодным и изучающим взглядом Дорака; возможно, он даже что-то знает, но молчит, не желая открывать правду. Интересно, что потребует взамен и потребует ли? Король девушке, как она и ожидала, не понравился, королева показалась наигранно-милой, а кансилльер, немного поспорив с Рокэ, решил свести зарождающуюся ссору на нет и перевел все в шутку.
Наконец, они вышли — по очереди, продолжая вести тихие разговоры. Оллар шел под руку с женой, а та, выпрямив голову, смотрела перед собой и молчала. Рейчел, догнав эра, вновь мысленно посочувствовала молодой женщине, ведь ей пришлось перенести куда больше… Сколько еще женщин пострадают за умершую четыреста лет назад Талигойю? Однако ей стоит отбросить прочь ненужные мысли и вспомнить, что она — Ричард Окделл.
А если так, то невольно приходится ловить на себе любопытные взгляды камеристок и фрейлин, смущаться и молча шагать рядом с Рокэ. Ричарду Окделлу нечего бояться и ему не придется принимать дары от врагов, как пришлось это недавно сделать королеве. Но как сдержать волнение? От него пылали щеки и Рейчел даже не разглядела роскоши места, куда они вскоре пришли. Король и королева сели в золоченые, обитые белым бархатом, кресла, Дорак — в черное, а эр Август и Алва встали за спиной Фердинанда. Рейчел же встала возле Рокэ, не вполне полагая, что ее место там. Впереди замелькали лица столичной знати, среди них девушка различила строгие и спокойные лица Приддов, вот только отец и сын находились порознь. Она слышала, что у герцога Вальтера есть еще дети, но те, вероятно, жили в родовом поместье.
Молча глядя на монотонно читающего приветственное обращение к собравшимся Фердинанда, Рейчел вскользь подумала, что пока все складывается как нельзя лучше.
========== Глава 16. Полезный разговор ==========
Ехать к эру Августу Штанцлеру Рейчел не испытывала огромного желания, но понимала, что кроме него ей не к кому обратиться за правдой. Эр слишком злой и насмешливый, а Реджинальд слишком всего боится, поэтому на их честность полагаться нельзя. Она с некоторой опаской велела оседлать Баловника и открыть ворота, выехала за пределы особняка и с облегчением вздохнула.