Вслед за кансилльером она проскользнула в незаметную калитку, находившуюся в боковой стене, и вскоре встретились с полной женщиной в черном покрывале, которая впустила их.
— Будь радостен и спокоен, сын мой, ожидая возвращения Его, — произнесла она нараспев.
Что отвечать олларианке? Выручил эр Август.
— Я забыл тебе сказать, мать Моника — истинная аббатиса, тайно рукоположенная самим Эсперадором.
— От Создателя нашего нет, и не может быть тайн, ложь, изреченная пред лжецом и отступником, не является грехом в Его глазах. Герцог Окделл, следуйте вдоль стены до живой изгороди, в ней будет проход. Когда Ее Величество вас оставит, возвращайтесь тем же путем.
И Рейчел, не оборачиваясь, торопливо пошла по указанному пути, чувствуя, как сильно бьется сердце от необузданного волнения. Время от времени она смотрела с растерянностью то на высокую кирпичную ограду и дикий виноград, то зеленую стену, сплетенную из колючего кустарника. В старой кладке девушка заметила нишу — именно о ней говорила Моника, и быстро прошла в сад.
Аромат цветущих акаций и ровное гудение пчел успокоили Рейчел. Посмотрев вперед, она увидела королеву, сидевшую на скамье, молитвенник и четки, оставленные небрежно рядом. Держа в руках ветку акации, молодая женщина смотрела на кроны деревьев и о чем-то думала. Девушка решительно шагнула вперед и к ногам Катарины упала ее тень.
— Герцог Окделл! — воскликнула королева. Это было похоже на возглас юной девицы, но никак не замужней женщины.
— Ваше Величество желали меня видеть?
— Да, — с виноватой улыбкой ответила Катарина, — давайте присядем. Я слышала, вы были ранены.
— Это верно, но кэналлийские лекари знают свое дело.
— Герцог Алва мне так и сказал, но я… не очень ему поверила. Ваша рана была сильна и опасна?
— Да, Ваше Величество.
Королева слегка вздохнула и с легкой грустью посмотрела на синее небо. Она действительно была более похожа на юную девушку, чем на мать троих детей.
— Ричард Окделл, я знала вашего отца и всегда восхищалась им, я… Я желаю услышать правду от вас. Какие отношения связывают вас и Первого маршала Талига?
— Почти никакие, Ваше Величество, — честно ответила Рейчел, прекрасно понимая, что самую опасную правду нужно скрывать. — Мы мало видимся и почти не разговариваем.
— Я знаю про покушение на вас. Герцог, вы не лжете?
— Клянусь Честью, — неохотно ответила Рейчел, не слишком довольная тем, что не придумала менее значительной клятвы.
— Я боюсь за вас, Ричард, очень боюсь. Я всегда восхищалась Окделлами. Святой Алан был моим любимым героем, пока… Пока им не стал Эгмонт Окделл, а вы так на него похожи! Я не знаю, что герцог Алва задумал в отношении вас, но сына Эгмонта он просто так не отпустит. Я боялась, что Алва вас развратил. Так же, как Джастина Придда.
Предпоследняя фраза заставила девушку вздрогнуть, но последняя успокоила. Значит, королева еще ничего не знает.
— Брата Валентина, который погиб прошлой зимой на охоте?
— Не на охоте, — вздохнула Ее Величество. — Семья скрыла позор, но ложь и Люди Чести — несовместимые вещи. Почему вы дрожите, герцог? Вам холодно?
— Нет, — с трудом отозвалась Рейчел, через силу беззаботно улыбнувшись. — Все в порядке.
Несовместимые вещи… Эр Штанцлер и все трое Ариго еще не знают, как искусно и красноречиво лгут Окделлы! Только в будущем лучше просто бесстрастно молчать, не выдавая собственных чувств — это спасет ее. Поэтому молча и спокойно, иногда смотря на королеву с легким недоверием, Рейчел слушала историю про своего эра, Юстиниана Придда, и картину, на которой были нарисованы оба. Завершился короткий рассказ словами о том, что Алва в очередной раз пошутил. Интересно, а то, что он не стал выдавать ее кардиналу — шутка или, еще хуже, издевательская игра в благородство?
— Но зачем это понадобилось герцогу Алва?
— Чтобы посмеяться над семьей юноши, разумеется, — Катарина испуганно дернула хрупким плечом. — Он сам мне все рассказал. Позже. Спросите его об отце и он расскажет вам правду, со всеми подробностями. Я спрашивала про Эгмонта Окделла и он рассказал мне, мерзко улыбаясь, совсем как когда говорил про Джастина. Наверное, он не думал, что юноша погибнет от рук своих родственников, — молвила Катарина и, слишком крепко сжав пальцы, сломала ветку.
А ведь Алва уже сказал ей про отца! И про линию… Но Рейчел сочла нужным не докладывать об этом Катарине — как можно делиться такими сведениями с женщиной, в которой видишь, такую же притворщицу, как и ты сама?
— Дикон, можно я буду вас так называть? Штанцлер говорил, что вас так называют друзья. Мы ведь можем стать друзьями?
— Можем, — не стала спорить Рейчел.
— А вы меня называйте Катари — разумеется, когда мы одни. Я всегда мечтала о младшем брате.
«Или о младшей сестре», — отстраненно подумала Рейчел. Ситуация понемногу принимала смешной и абсурдный характер. Хотя, что скрывать от себя, она тоже мечтала о младшем брате, отчаянно надеясь, первые несколько месяцев после смерти отца, что матушка беременна. Однако, надежды не оправдались и место герцога Окделла пришлось занять ей.
— Чем ты занимался, пока находился в доме маршала?
— Лежал в постели, иногда читал. Герцог велел слуге, чтобы тот принес мне книгу о Гальтаре. Это было интересно.
— Про старую столицу? — удивилась Катарина. — А что там было, в Гальтаре? Я люблю сказки, Дикон, — она смущенно улыбнулась, — а то, что случилось так давно, стало сказкой.
Вздохнув, Рейчел начала рассказывать королеве историю о похоти, беззащитности и суровом возмездии, а также о последствиях тех далеких событий. Конечно, она сильно смущалась, повествуя о некоторых деталях, но ради того, чтобы и дальше оставаться Ричардом Окделлом в глазах королевы, была готова пойти на многое.
========== Глава 21. Кровавая схватка ==========
Таверна «Весенний цветок» обещала Рейчел и Реджинальду одним видом уютного зала неплохой вечер, и, вспомнив последние жизненные неурядицы, что ее постигли, девушка расслабилась. Слишком рано — едва заказ был сделан, как открылась дверь и в таверну вошли Эстебан Колиньяр и его компания.
— Проклятый «навозник»! — выругался Наль. — Они и правда следят за тобой. Давай уйдем?
— Я уже не рискую уходить, как в прошлый раз, — покачала головой Рейчел. — Но ты не бойся, в игру они меня не втянут, а драться с ними я не хочу.
— А если он… — начал был Реджинальд и, поймав суровый взгляд кузины, очень напоминающий взгляд Мирабеллы Окделльской, замолк и потупился.
— Прятаться от «навозников» я не собираюсь, — отозвалась Рейчел. — Давай закажем кэналлийского?
— Дикон, ты что? — охнул кузен, вытаращив глаза. — Это же очень дорого, давай возьмем…
— Ничего, пусть видят, что герцог Окделл не считает гроши, — отмахнулась девушка. — Хозяин, кэналлийского!
— Но откуда у тебя деньги?
— Не твое дело, — она звякнула монетой, бросив ее на стол. — Пару самого лучшего.
— Монсеньору угодно «слезы» или «кровь»?
— «Черную кровь».
Взяв золото, довольный трактирщик ушел, а Реджинальд с некоторым подозрением покосился на Рейчел. Та продолжала сидеть с преспокойным видом.
— Только не говори, что ты берешь деньги у Ворона…
— Ничего, — отмахнулась девушка, — по его милости из Надора забрали все, что можно и нельзя, так что он мне должен, и…
— Про тебя говорят, что ты берешь его подачки.
— Что?..
— Ничего. Давай выпьем. Я раньше не пил «Черной Крови».
Рейчел промолчала: она тоже не пила этого прекрасного, столь любимого кэналлийцами и дорогого вина, и к тому же была к нему равнодушна. Для женщин нет значения, какое вино пить, лишь бы оно было не слишком кислым, а потому она со спокойным и уверенным видом, словно пила его каждый день, пригубила разлитую слугой по стаканам «Кровь».
Последовав ее примеру, кузен посмотрел на нее с испуганным восторгом.
— И впрямь прекрасно…
— Вот именно, — улыбнувшись, Рейчел с довольным видом откинулась на спинку стула. — Никогда не поздно начать.
Но радость ее была недолгой — за спиной заговорили «навозники», причем так нагло, словно ее здесь не было.
— Смотрите, это же Окделл.
— Он самый. Наверное, Ворон снова заскучал.
— Долг перед короной необходимо выполнять, Рин. Я слышал, Ее Величество была очень недовольна, когда Алва учил жить Джастина Придда. Не без последствий…
Слушая их дальнейшие скабрезные шутки и сальные намеки, Рейчел краснела и прижимала ладони к разгоряченным щекам, а Наль глупо таращился на «навозников», не зная, что делать или говорить. Да он бы и не посмел даже попытаться заставить замолчать этот сброд, потому что слишком труслив…
— Сударь, вы уже позируете для новой картины?
— Вы должны выйти не хуже Джастина.
— Лучше! — пьяно оскалился Эстебан. — Сам Повелитель Скал!
Дрожа всем телом от негодования и ярости, Рейчел посмотрела на тарелку с остывающим супом, которая стояла перед Реджинальдом, медленно встала, взяла ее и направилась в сторону компании «навозников». В сторону Эстебана Колиньяра. Все замерли, не зная, что произойдет в следующий момент, и в зале трактира повисла убийственная тишина. Только кузен бестолково топтался и пыхтел, но Рейчел не обращала на него внимания. Приблизившись к Эстебану, она перевернула тарелку и суп медленно полился ему на голову. Шляпа, лицо, плечи — все оказалось залито жирным бульоном с кусочками овощей.
После этого тишина продолжалась лишь мгновение. Рейчел учтиво, совсем как Алва, поклонилась, а потом молчание сменилось громким взрывом шестерного хохота. Смеялись все товарищи Эстебана — над своим поверженным приятелем, а тот пытался вытереться платком и яростно сверкал темными глазами, но это не спасало его от продолжения насмешек.
— Воды! — кинул Колиньяр слуге. — И полотенце!
Тот, до этого бестолково топтавшийся неподалеку, кивнул и суетливо убежал прочь, на поиски требуемого, а друзья Колиньяра, теперь уже бывшие, стали расходиться. Умывшись, утеревшись и сняв шляпу, Эстебан окинул Рейчел взглядом, полным ледяной ненависти.
— Где и как вам будет угодно, герцог?
— Ричард… — ошеломленно прошептал Наль.
Все складывалось гораздо хуже, чем она себе представляла, но отказываться от дуэли настоящему Ричарду Окделлу негоже, значит придется, гордо расправив плечи, принять вызов. И все равно, что бормочет себе под нос кузен!
— Завтра, в шесть утра, — ответила девушка, стараясь не смотреть в сторону Реджинальда. — В Нохе.
Но когда они покинули таверну, посмотреть на кузена, чье лицо исказил ужас, все-таки пришлось, и Рейчел досадливо поморщилась. Как можно быть таким трусом? Если бы Наль был девицей и родился единственным в семье, если бы этой девице пришлось вести себя как мужчина, разоблачение произошло бы в первые дни! Кузен шел рядом с ней и бормотал, что с ее смертью умрет последняя надежда семьи Окделл на выживание. Нужно бежать к Штанцлеру или бежать в Агарис, к Альдо Ракану — мол, там она будет в безопасности. Еще можно попробовать вернуться в Надор, но, скорее всего, этот поступок не поймет и осудит герцогиня.
— Наль, молчи! — наконец зло сказала Рейчел, прибавив шагу. — Хватит всего бояться!
— Я просто обладаю здравым смыслом! Подумай про Надор…
— Со мной ничего не случится! Одно дело, если бы их было семеро, но там один Эстебан! Один жалкий «навозник»! — теперь она уже готова была кричать на всю улицу. — Если же я погибну, то ты женишься на Айрис или Дейдри, и станешь новым хозяином Надора.
— Но мы же родственники! — задохнулся толстяк. — И я люблю другую…
— Подумай о Надоре, — передразнила его Рейчел, — и женись.
— Хорошо, но…
— Отстань уже!
Реджинальд посмотрел на нее с вселенской скорбью в глазах и ушел, а Рейчел стало тоскливо. Если она завтра и одержит победу, то дружки Эстебана продолжат болтать направо и налево, что, тогда и их вызывать? Но нет, сперва она сразится с ним, а потом, если переживет дуэль, то решит, как быть дальше. А если умрет, то можно утешать себя мыслью, что Окделлы предпочитают смерть бесчестию.
Придя домой, она написала два письма: матери и монсеньору. Второе — исключительно из чувства долга, во всяком случае, постаралась себя в этом убедить. Остаток вечера и ночь прошли в полузабытье и каком-то тревожном ожидании, но потом девушка все-таки ненадолго уснула. Одевшись в вещи гербовых цветов Окделлов, она тихо спустилась вниз. Пока она направлялась к заброшенному аббатству, вернулись решимость и уверенность в себе. Если сегодня она победит, то Эстебан умрет, либо же случится наоборот — значит, надо постараться.
Умирать старшей дочери Эгмонта не хотелось, но лучше так, чем клеймо любовницы Алвы и постепенное разоблачение. Задумчиво глядя на спокойных и сытых голубей, громких и мечущихся туда-сюда воробьев, Рейчел прошла в аббатство. Ее уже ожидал Эстебан, и выглядел он весьма уверенно в себе. Секунданта у «навозника» не имелось, видимо, по причине того, как вчера обошлись с ним приятели.
— Здравствуйте, — вид у Колиньяра был непривычно-хмурым, он больше не скалился и не пытался язвить. — Я уже думал, что вы не придете.
— Думали или надеялись? — хмыкнула Рейчел. Не стоило подражать издевательским интонациям эра, но с врагами по-другому нельзя, особенно перед смертью. — Приходить раньше столь же неприлично, как и опаздывать.
— На свидания с дамами следует приходить первыми, а смерть — тоже дама.
Вести пустые светские беседы с этой тварью не имело смысла — надо с ним поквитаться за все! И, обнажив шпагу, Рейчел сделала первый выпад. Эстебан легко парировал нацеленный в грудь удар, но, когда девушка сделала нехитрый отвлекающий маневр, дернулся в сторону. Это его и погубило. С какой яростной радостью вонзила Рейчел Окделл шпагу в грудь «навозника»! Загудели оживленно камни, счастливые от возможности напиться горячей крови, разлился по серой тверди красный цвет. Стихия Повелительницы Скал ликовала.
— Герцог Окделл… — Эстебан хрипел, зажимая смертельную рану на шее, красное просачивалось сквозь тонкие пальцы.
— Что вам угодно? — небрежно спросила она. — Ваши недавние друзья слишком много говорили о шпагах, они и натолкнули меня на мысль.
— Горите в Закате! — горячо пожелал ее враг, вложив в эти слова последние силы.
А потом тяжело упал на камни Нохи и затих. Ликование камней продолжалось, но Рейчел уже не чувствовала себя столь же уверенно, особенно, когда услышала за спиной цокот копыт и торопливые шаги. Стоило обернуться, и красный цвет перед глазами сменился синим. Эр Рокэ?!
========== Глава 22. Подведение итогов ==========
— Монсеньор?! — воскликнула она недоуменно.
Вместо ответа Рокэ спрыгнул с Моро, подошел и скользнул равнодушным взглядом по безжизненному телу, по алым пятнам на серых камнях, по самой Рейчел. Потом выражение его лица изменилось, став более заинтересованным. Рейчел же не могла смотреть на него прямо, чувствуя, как ее колотит крупная дрожь. Приехал сюда Алва не один — за его спиной темнели две высокие фигуры кэналлийцев.
— Неплохо, юноша, — произнес он, сделав ударение на последнем слове. Нарочно. — Отнесите тело к цивильному коменданту, надеюсь, следующим летом он подберет себе более достойного оруженосца, — небрежно обратился Рокэ к солдатам, и те сразу поспешили выполнять приказ. — Можете даже доставить его в особняк Колиньяров. Окделл, забирайтесь, вы мне нужны.
Но Рейчел смогла залезть в седло только тогда, когда сам Рокэ вскочил обратно на коня и протянул ей руку в черной перчатке. В другой ситуации она стала бы возражать и убеждать, что пойдет пешком, однако теперь просто обязана была сохранять преспокойный вид. Моро пошел рысью, и скоро серые окровавленные плиты остались позади, Рейчел же тщетно пыталась унять дрожь.
— А теперь расскажите, как вам удалось опередить меня в убийстве этого щенка? — любезным тоном, но, не поворачиваясь, спросил Рокэ. — Видите ли, он меня раздражал. Из него обещала вырасти препротивная псина.
— Шпагой в шею, — растерянно пробормотала девушка. — Я просто… подумала, что «навозник» не заслуживает достойной смерти, как Человек Чести…