— …А Феншо ничего не рассказывал?
— Он говорил что-то. Пожелание про коня, еще бумаги написал. Но с корнетом Понси слишком долго общался, тот еще весь возмущенный вышел из палатки…
— Ага… И пытался Проэмперадору что-то важное доложить, говорил, что связано с его оруженосцем.
— Поссорились, наверное, мальчишки. Но странно все это, Феншо ведь не переносил Понси.
— Ну, мало ли…
Рейчел какое-то время молчала, с бессильной яростью сжимая поводья, а потом резко пришпорила Сону. Возмущенно заржав, Сона прыгнула вперед и бросилась в степь, а роща с солдатами-сплетниками и проклятым болтуном Понси осталась позади. В лицо ударил раскаленный горький ветер — Рейчел Окделл надо было мчаться прочь от ненадежных мужчин, чтобы спастись.
========== Глава 28. Откровения Варасты ==========
Когда Рейчел, наконец, успокоилась и натянула поводья, чтобы остановить рвущуюся вперед Сону, в степи уже почти стемнело. И она осталась тут одна, задним умом понимая, что скорее всего Жиль не успел рассказать всем об истинной личине герцога Окделла. Впрочем, Рокэ Алва пообещал уладить это, но она, явно, забыла. Точно — забыла. И что теперь делать, было неясно.
Высокая башня, черневшая на алом фоне закатного неба, пугала своим величием. Сердце Рейчел забилось чаще от испуга, когда она вспомнила о том, что из Заката в такое время приходят выходцы и раттоны, да ещё какая-то нечисть. Здесь же ещё и ызарги кишат повсюду, отчего ей совсем не по себе. Интересно, имеет ли смысл попытаться дожить до утра, а потом рвануть в сторону Агариса, к жениху? Далековато будет, но всё-таки…
Не успела девушка додумать сию блестящую мысль, как в темноте кто-то громко гавкнул.
— Ой… Святой Алан… — обеспокоенно выдохнула она.
Но это был не гигантский ызарг, как поначалу решила испугавшаяся донельзя Рейчел, а всего лишь Лово, пес адуанов. Значит, все в порядке, и ей не придется никуда бежать. Судорожно вздохнув, она поспешно облизала пересохшие губы и снова взглянула на темный горизонт. Башня исчезла, словно ее и не было.
— Нашёлся, жабу его соловей, — с облегчением сказал Клаус. — Поехали обратно, барчук. Прымперадор беспокоился за вас.
Беспокоился он, как же… Рейчел лишь фыркнула, молча забираясь на лошадь. Хотелось высказать адуанам все, что она думает об Алве, но она боялась сорваться и перейти на женский визг, поэтому заставила себя стиснуть зубы и промолчать. Хотя, если подумать, сейчас Рокэ не был виноват в ее бедах, скорее наоборот, но невольная растерянность и жгучая обида требовали немедленного выплеска чувств.
— Ричард, ты совсем с ума сошел! — услышала она суровый и в то же время полный облегчения голос Эмиля Савиньяка. — За такое только расстрелять! Это же дезертирство в чистом виде!
— Я знаю, — с виноватым недовольством буркнула Рейчел. — Но на то были причины!
— Причины… — ворчливо передразнил Клаус. — Монсеньор волновался шибко, вон генерала с нами послал.
— Монсеньор?! — взвилась Рейчел. — Убийца и отродье предателя?! Да он вас за людей не считает!
Пусть он убил на линии ее отца, зато Джастин Придд и еще многие, о которых упоминал эр Август, погибли незаконно. И Рамиро Алва предал Кабитэлу, и много чего еще! Рейчел почувствовала, как горячий румянец залил щеки, как подступило к горлу болезненное удушье, знакомое с детства, но держать себя в руках было все сложнее.
— Тебя, барчук хренов, тоже, — отрезал Клаус Коннер, поворачивая коня. — Кончай беситься, хотя бы ради генерала не дури, он ведь твой. Талигоец…
Рейчел скрипнула зубами, дернула поводья, и повела лошадь следом за адуаном, а Эмиль и несколько других людей поехали позади нее. Своеобразный конвой ее не устраивал, но сейчас она была раздражена по иной причине. Почему Алва послал вместе с ними Савиньяка? В то, что он волновался, девушка не верила — люди его рода не умеют беспокоиться, страдать, любить, зато умеют воевать, убивать и насмехаться.
До лагеря с ней никто не разговаривал, и Рейчел отчасти была рада тому. Вокруг раскинулась черная неуютная степь, пахло полынью, на горизонте зажигались синие искры, и, вспоминая прошлую ночь, Рейчел сравнивала свой побег с самовольным поступком Оскара. Алва тоже прикажет ее расстрелять или освободит от клятвы? Может быть, он давно искал повод, чтобы избавиться от девицы. Сердце неприятно и тревожно заныло при этой мысли, а глаза защипало, но девушка не подала виду, как ей тошно.
Когда остановились, Рейчел сухо извинилась перед адуаном, получила невнятное прощение, и, спрыгнув с Соны, пошла в сторону палатки Рокэ. Разговора с ним она не боялась, надеясь на то, что Ворон поймет ее ситуацию, но как объяснить правду о происках Феншо, если в палатке с ним будут люди? К тому же, неподалеку от нее с суровым видом шагал Эмиль, а это означало, что наедине они с Рокэ точно не останутся. Может, это и к лучшему?
— Господин генерал, — обратилась она к Эмилю, — вас послал монсеньор?
— Да. Но это не значит, что…
— Вам Жиль Понси ничего не рассказал? — невольно перебила девушка.
— Ничего, а в чем дело?
Вместо ответа Рейчел облегченно вздохнула и вошла в палатку, миновав стоявших у входа кэналлийцев, а растерявшийся Эмиль повременил пару минут и после этого последовал за ней. Волнение, страх, ожидание разоблачения и позора — все эти чувства смешались в душе девицы Окделл, но она старательно пыталась не обращать на них внимания.
— Монсеньор, — произнесла она, опустив голову, — я нарушил присягу и готов понести наказание.
— Да я бы на месте Алвы… — начал Савиньяк.
— Милле, тише, — у Рокэ, что сидел посреди освещенной палатки, был вполне мирный вид. — Все в порядке. Юноша, вам ызарги пальцы не пооткусывали? Нет? Вот и славно. Расскажите нам, как красивы варастийские закаты.
Робко пройдя к мужчинам, что сидели на полу, Рейчел села поближе к маршалу. От касеры и лепешек она отказалась — достаточно было тепла и света от свечей. Бонифаций, Шеманталь и Дьегаррон о чем-то вполголоса беседовали, но когда к ней обратился Рокэ, притихли. Савиньяк и Вейзель, что вошли вслед за ними, сели рядом и волнения почему-то сразу убавилось.
— Я видела башню, — тихо ответила Рейчел.
— Не слушайте его, монсеньор, — голос Шеманталя отчего-то дрогнул. — Это морок.
— Разбирайте стаканы, господа, и садитесь, — предложил Рокэ. — Ричард, вы не поделитесь своими вечерними впечатлениями? Что собой представляло запавшее вам в душу сооружение?
Рейчел рассказала, о том, что смогла запомнить. Темно-красное небо, черный столб, и над ними солнце, а на его фоне кружили зловеще-черные силуэты птиц. Пока все это не исчезло, она смотрела, не отрываясь, предполагая, что в этой башне можно будет укрыться на ночь. Но если это действительно морок, то повезло, что Савиньяка послали ее найти.
— Людская молва носит ложные слухи, как ветер пыль, — наконец Бонифаций говорил тихо и спокойно. — Я слышал другие рассказы. Ее видят в разных местах и часто, но всегда одинаковую. Черный столб посреди степи, а наверху — солнце, луна или звезда. И каждый раз словно в крови.
— В пустыне и степях часто возникают миражи, — вмешался Дьегаррон. — Я в Багряных землях видел призрачный город, а ведь варастийские степи похожи. Хотя…
— Хорхе, — покачал головой Вейзель, — вам нужен отдых. Ваша рана…
— Она пройдет, — досадливо отозвался маркиз, кривясь от боли. — Так вот, я говорил об обманчивых видениях, но забыл, что хотел сказать…
— Легенда об исчезающей башне могла попасть в Варасту из Придды или Эпинэ, — вмешался Вейзель. — Но это сказки, так что…
— Необязательно сказки, — Рокэ налил себе касеры. — Я видел такую башню в Гальтаре.
— Вы были в Гальтаре? — встрепенулась Рейчел.
— Да. Но об этом позже. Эмиль, помните, мы с вами читали про Кольца Гальтары, про башню Беньяска? Сначала я решил, что это ложь, потому что книга довольно скучна и стара, но, как оказалась, именно в таких книгах историки говорят правду. Я даже трогал ее. Ничего особенного не произошло. Юноша, что вы смотрите на меня так, словно я вам принес в дар детеныша багряноземельского бегемота?
Рейчел представила это милое, прежде невиданное, но известное по книгам, животное в Надоре, и тихонько рассмеялась. Все, что говорил ее эр, следовало тщательнейшим образом обдумать.
— В книге написано, что сначала башен было четыре, по одной в каждой из земель Золотой Империи. Затем три из них куда-то делись, а одна уцелела, — сказал Савиньяк.
— В Варасте, Эпинэ и Придде, — пояснил Рокэ, — скорее всего видят именно миражи. Сам предмет может исчезнуть, но память о нем остается, и когда возникают благоприятные условия, чаще всего это бывает в вечерние и утренние часы, мы видим отблески того, что некогда существовало. Эфир текуч, поэтому видения возникают то здесь, то там, но всегда в относительной близости от места, где некогда находились реальные предметы.
— Никогда не думал, Рокэ, что вас интересуют подобные вещи, — удивился Курт Вейзель.
— Мне было скучно без войны, — отмахнулся Алва, сверкнув синими глазами. — Теперь же нам есть, что обсудить. Наша тактика, господа, должна измениться. Теперь мстить будут не бириссцы, а бириссцам. И я даже знаю, кто.
========== Глава 29. Первая ревность ==========
Поглядывая на скалы, что возвышались по обе стороны дороги, возле которых сиротливо жались ползучие растения с белыми цветами, Рейчел вспомнила, как вспомнила с дядей в Лаик. Но там на чахлых кустах белели ягоды, однако разница не так уж и велика. Еще она невольно залюбовалась деревьями с серебристой корой и маленькими круглыми зелеными листочками. Горы были прекрасны в своем величии, и, растерянно сжимая поводья, девушка слушала тихий и ровный одобрительный гул. Получается, что не только надорские скалы признали в ней Повелительницу? Улыбнувшись своим мыслям, девушка посмотрела на шумевший внизу поток, навстречу которому рвалась маленькая речка.
Они находились в Сагранне, в поясе Золотых земель. Рейчел задумывалась, зачем Рокэ понадобились бакраны, но он сначала послал к ним Клауса с десятью адуанами, а потом отправился сам, взяв с собой оруженосца. И Рейчел не пожалела об этом, потому что Сагранна была прекрасной, а любоваться на ее живописные пейзажи — одно удовольствие. Она то и дело вертела головой, рассматривая рвущиеся к небу, покрытые снегами горы, которые, если верить мэтру Шабли, раньше дышали огнем.
Потом отряд Проэмеперадора вступил в Полвару, и их окутало мелкой серой пылью, что лезла в глаза и нос, оседала на волосах, даже Рокэ через полчаса поседел. Должно быть, забавно они выглядели со стороны. А сам Рокэ взялся рассуждать о ненадежном строении породы местного камня — на его взгляд, лучше гранита ничего не найти.
— Монсеньор, — с достоинством заметила Рейчел, — но ведь в камнях лучше разбираюсь я.
— Прошу прощения, юноша, — у Алвы всегда кривились губы, когда он произносил «юноша», но в этот раз обошлось без этого. — Скажите, Клаус, наши бедные бакраны вынуждены жить здесь?
— А куда им деваться, если супротив седунов не выдержать. Те велели им жить здесь. Уж баб с детьми всяко держат тут… Вы бы видели, что здесь во время дождей творится, — таможенник отчего-то развеселился. — Болото настоящее. И люди и козлы тонут. Каждую весну кости находят… А вон за той скалой есть небольшая дорога, но проехать можно. Там нас и встретят козлятники.
— Хм. Юноша, вы не желали бы прокатиться на козле? — пугающе-синие глаза Алвы сверкнули.
— Я… — растерялась Рейчел. — Я не знаю…
— Посмотрите же, на этих животных, разве они не прекрасны?
Последовав его совету, девушка поняла, что Ворон прав — на скалах застыли всадники, оседлавшие могучих рогатых животных. Видимо, о местных козлах здесь действительно хорошо заботились, потому что на тощих деревенских козлов они мало походили. Заметив то, как Рейчел впечатлилась, Рокэ усмехнулся, выехал вперед и в знак приветствия поднял над головой сцепленные руки. Ответом ему стал странный жест левой рукой, очерченный каждым из всадников.
— Нас ждут, — сказал Клаус, — сначала заночуем в нижней деревне, доберемся к закату, а завтра поднимемся в главное село. Там Бакна обещал собрать всех старейшин. А эти будут провожать нас поверху и отгонять каменных духов. Но, монсеньор… Если седуны узнают, что бакраны нас привечали, то вырежут их подчистую.
— Они это понимают?
— Еще бы.
— И все-таки идут нам навстречу. Это хорошо.
— А они нас не выдадут? — голос у Рейчел слегка дрогнул и она отчего-то смутилась.
— В отличие от ваших кумиров, Ричард Окделл, нет. Им нужно выбраться отсюда и насолить бириссцам. Наших врагов они ненавидят больше, чем мы сами, и это отличная причина, чтобы доверять им.
Наконец, когда побагровевшее солнце начало садиться за горизонт, окрашивая снежные вершины алым, показалась деревня. Пыли стало меньше, но окружающая их природа продолжала оставаться столь же унылой. Вокруг селения была возведена невысокая и толстая стена из валунов, но без башен. Зато торчали шесты, украшенные козьими черепами — по словам Клауса, алтарь Бакры. А возле ворот их ожидали три фигуры.
— Тот, что с длинной бородой, — пояснил Клаус, — Лаква, старейшина. С ним его сын Илха и премудрая Гарра. Надо спешиться.
Рокэ спрыгнул с Моро первым, следом за ним — Клаус и Ричард, после чего таможенник сообщил талигойцам, переведя с бакранского, что их ждут еда и сон, а утром Лаква и Илха проводят их в дом Бакны. Рокэ в ответ велел поблагодарить встречающих, как положено. Вскоре они направились в деревню, и Рейчел пришлось вести в поводу трех лошадей — благо Моро вел себя прилично.
Гостей встретили громкий лай множества собак, запах пыли и навоза, вид убогих и нищих домишек, называющихся хаблами. Обитатели поселка смотрели на них молча, но не заговаривали и к процессии не присоединялись. И вот, наконец, все шестеро приблизились к одной из лачуг, а она принадлежала самому Лакве, но, видимо, даже старейшины здесь не могли похвастаться богатством.
При виде предложенной еды проголодавшейся Рейчел резко расхотелось есть, поскольку вид набитых чем-то кишок и желудков совсем не улучшал аппетит. А чаша с чьей-то кровью! А чьи-то, специально вырезанные для такого случая, глаза на глиняном блюде! Рейчел с ужасом уставилась на своего эра, но тот решил проблему просто, велев оруженосцу встать сзади него и прислуживать.
Вздохнув с облегчением, Рейчел на миг подумала, что матушка, увидев это безобразие, заявила бы, что девице из древнего рода не подобает прислуживать потомку предателя. Но лучше уж так, чем… Наблюдая за тем, с каким спокойным мужеством Рокэ ест глаза и запивает кровью, Рейчел окончательно поняла, что спасена.
— Передайте хозяевам, что я никогда не забуду их гостеприимства, — поручил Рокэ Коннеру.
— Еще бы, — пробормотала тихонько, — разве такой ужас забудешь?
И Клаус, усмехнувшись, посмотрел на девушку с явным одобрением.
Но мясо, испеченное на углях, оказалось весьма неплохим, особенно, если не есть странную траву, поданную, вместе с ним, и непонятно что, заменяющее хлеб. Казалось весьма неплохим, если не смотреть на грязные руки бакранок. Но вот, понимающий хозяин отпустил гостей спать задолго до полуночи. Благодаря ловкой сообразительности Алвы, ночевать предстояло на крыше, а не в душной лачуге — именно туда притащили туго набитые мешки и козьи шкуры.
Казалось, все совсем наладилось, но когда к Рокэ подошли три женщины, одна из которых была чуть старше Рейчел, и стали что-то говорить на бакранском. Клаус перевел, немного смущаясь, что это молодая вдова, которая просит у него ребенка.
Глядя, как ее эр удаляется в обществе молодой и красивой бакранки, Рейчел чувствовала себя беспомощной и обманутой, но пришлось лишь досадливо скрипнуть зубами и сделать вид, будто ее происходящее не волнует совсем.
— Ричард, отправляйтесь на крышу и ложитесь спать, — обернувшись, сказал ей Рокэ.
Вряд ли он издевался, вряд ли вообще понимал то, что сейчас происходит у нее в душе, а потому девушка ничего не сказала поперек. Но на крыше она не смогла уснуть — в голову лезли странные, неподобающие для молодой девицы мысли. Хоть она и несет на своих плечах каменную тяжесть, что должна была принадлежать настоящему герцогу, но все-таки оставалась женщиной. И сейчас ей отчего-то сильно захотелось оказаться на месте бакранки. Это было стыдно и дико, но Рейчел ничего не могла с собой поделать — дурное и воспаленное воображение рисовало ей то, как Рокэ Алва, находясь здесь, рядом, ласкает и целует ее, а она, не сдерживаясь, готова ему отдаться. И от этих мыслей Рейчел ворочалась с боку на бок, не в силах уснуть.