— Монсеньор хороший, — невпопад сообщила Рейчел.
— Юноша, не оскорбляйте меня, — попросил Алва и потянулся к колокольчику. — Я не люблю вдов, особенно слезливых, но разве могу пойти против воли гостей?
Хуан принес вино, Эмиль протянул один из наполненных до краев бокалов Рейчел. «Слез» ей еще не приходилось пробовать, потому что Рокэ предпочитал красные вина, и это вино пришлось ей по душе. Чтобы отвлечься от тревожных мыслей, она заговорила с близнецами о том, какое плохое вино в Надоре, и Рокэ посоветовал послать домой приличного вина. Но как это сделать? Матушка не примет ничего из дома кэналлийца — если о коне удалось солгать, то насчет вина это сделать вряд ли получится.
— Эр Савиньяк, — наконец решилась она обратиться к самому суровому из близнецов, — я могу пригласить мою сестру ко двору?
— Разумеется, но ей понадобится патронесса. Рокэ, это по твоей части. Ты просто обязан помочь родственнице.
— Что? — Рейчел вздрогнула. — Как родственнице? Это было при Раканах?
— Нет, — Эмиль довольно улыбнулся, — во время Двадцатилетней войны. Маршал Алонсо Алва женился в сорок лет на Раймонде Савиньяк, урожденной Карлион, у которой был сын от первого брака. Мы и Рокэ — прямые потомки этой примечательной особы.
— В Талиге все всем родственники, — растерянно пробормотала Рейчел.
Но, если подумать, то ничего страшного в этом чересчур далеком родстве Окделлов и Алва сейчас нет, родственная кровь смылась кровью шадов и Лараков, поэтому, если Рокэ придется женится на ней или, подумать страшно, на Айрис… Но нет, чтобы не вызывать у самой себя дурное настроение, лучше оставить эти мысли на потом. Слушая весьма занимательный рассказ о том, как на службе в Торке Рокэ убил родственника Савиньяков, Рафле, Рейчел сумела отвлечься от одолевающих ее беспокойства и сомнений.
— Между прочим, Лионель, — завершил рассказ Рокэ, — что вы и ваш протеже были весьма близки к смерти. Я поленился зарядить пистолеты — был слишком пьян.
— Эр Рокэ, — в голову Рейчел ударил хмель. — Зачем вы все время на себя наговариваете, ведь вы защитили справедливость!
— Нет, — покачал головой Алва, — я убил его вечером, чтобы не делать этого утром. Так гораздо удобнее, знаете ли.
— Чудовище, — подытожил Лионель.
— Сам знаю.
Они пили и разговаривали еще, но в сон, на удивление, не клонило. Когда Рейчел поручили позвать Хуана, девушка, пошатываясь, поднялась на ноги, теперь не чувствуя ни былого спокойствия, ни былой радости. Раздался тихий звон — Рокэ оттолкнул пустую бутылку и она, упав со стола, покатилась по полу.
— Алва, — услышала она голос Эмиля, открывая дверь, — тебе не кажется, что это только начало? Война, бунт…
— Нет, господа, — ответил Рокэ, — это конец. Конец лета… Нас ждет долгая осень, одна только осень, и ничего, кроме осени…
А ведь и правда… Прерывисто шагнув, Рейчел шагнула за порог, пол тут же пошатнулся и ее замутило. На пороге ее угораздило налететь на Хуана, который держал ивовую корзину — из нее торчали запыленные бутылки. Значит, ей можно вернуться обратно в кресло, но пол качался все сильнее. Пришлось опуститься на четвереньки, потому что иначе Рейчел рисковала потерять равновесие и бесславно упасть.
— Аааааа!
Этот вопль ужаса вырвался из ее горла?!
Кровавые отпечатки подковы без единого гвоздя алели на светлом ковре! Рейчел желала вскочить и броситься прочь, но Скалы не бегают, да и у нее бы не вышло даже подняться, опираясь на стены. Кладбищенская лошадь… Почему в особняке Алвы?! Почему… Она слышала, как Мишель Эпинэ однажды рассказывал ее отцу о Пегой кобыле…
Совсем рядом звучали встревоженные мужские голоса, в плечо вцепились чьи-то пальцы, но это оказалось лишь последним, что Рейчел Окделл услышала и почувствовала, прежде чем потерять сознание.
========== Глава 44. Вторая ревность ==========
Чтобы разобраться со всем происходящим в Олларии в свое отсутствие, касаемо Людей Чести, Рейчел Окделл следовало пойти к кансилльеру, тем более он прислал письмо, однако девушка не спешила разговаривать со старым обманщиком. Наверняка захочет снова говорить про Алву гадости, слушать которые теперь будет невмоготу. Поэтому, немного придя в себя с похмелья и отпросившись, девушка отправила два письма.
Первое — Валентину Придду, с искренней надеждой, что он найдет время для встречи с бывшим однокорытником. Второе — Августу Штанцлеру, с искренними извинениями за то, что Рейчел Окделл не сможет прийти к нему из-за скопившихся дел. Она знала, что братья Ариго и комендант заперты в Багерлее, но не собиралась бороться за их свободу, потому что по найденным в особняке Ариго письмам было доказано: это они устроили Октавианскую ночь. А сами уехали в Тарнику, вместе с сестрой и королем. Меньше всего сейчас Рейчел хотелось слушать красивую ложь кансилльера.
О чем ей надо поговорить с Валентином: о том, что творилось в городе? Или о его младших братьях? Рейчел слышала, что Питер и Клаус немного старше Эдит и Дейдре, а может, даже, ровесники, почему бы не просватать их? Конечно же, матушка будет против, помня, что Придды отказались идти с Эгмонтом в Ренкваху, но кого интересует мнение герцогини? Точно не Рейчел, измотанную этим бесконечным давлением.
Но Валентин прислал ей вежливое письмо, в котором говорилось, что он слишком занят поручениями эра Генри и поэтому не сможет встретиться с ней. И это было печально, однако ближайшие несколько дней девушка имела возможность отдыхать в особняке, читать в библиотеке книги и фехтовать с Рокэ по утрам. В Олларии расцветала весна, растаял снег, и жизнь казалась прекрасной, а о Надоре вспоминать хотелось все реже и реже. Когда придет ответ от Ее Величество, когда Рокэ найдет для Айрис патронессу, то можно будет написать сестре письмо.
Очередная тренировка, на которой Рокэ пытался научить ее отбиваться и уворачиваться, не имея при этом оружия в руках, закончилась ничьей: к эру пришли.
— Кто? — недовольно спросил Алва.
— Просили передать, что долги платят даже тени. Он в привратницкой, — сказал Хуан, подавая Рокэ полотенце.
— Хорошо, — тот вытер полотенцем пот, струящийся по лицу, — идемте, юноша. Я вам говорил, что нанял одного из висельников узнать о том, кто покушался на вас?
— Нет…
— Теперь сказал. Его зовут Джанис.
Рейчел слушала дальнейший разговор с бывшим моряком Джанисом и с приведенным им смуглым коротышкой, вежливо кивала, только не вмешивался. Просторечные слова и выражения она не любила и тем более не читала Дидериха, хотя именно его произведение «Плясунья-монахиня» цитировал Рокэ Алва.
Стало понятным, что пытавшимся убить ее человеком или одним из них, являлся некий Выдра, что был уже мертв, и что Рокэ теперь нанял Тень для вычисления нанимателя Выдры. Прознатчик пообещал перерыть всю Олларию, но найти его.
— Рейчел, когда у вас появятся наследники, объясните им, что тот, кто чистит чужие карманы и отбирает куски у слабого, называется мародером и грабителем. Чести и красоты у него примерно столько же, сколько у ызарга. Мой вам совет, никогда не принимайте ызаргов за иноходцев, это неправильно.
— Хорошо, монсеньор, — кратко ответила девушка.
Ей хотелось поговорить с Алвой об их совместном будущем, но, судя по его упорному молчанию на эту тему, поднимать разговор не собирался. А она не собиралась на него давить, потому что это тоже неправильно. Скалы упрямы и однажды она добьется счастья — для себя или для своих детей, если это будет возможным.
— Юноша, — спокойный голос Рокэ вырвал ее из раздумий, — я вернусь завтра, а вы поезжайте в Нижний город, разыщите Герарда Арамону и пригласите на послезавтра. И не стоит делать такое лицо, вспомните о нашем разговоре.
Ехать не хотелось — хотя бы потому, что вывести отродье «Свина» в люди задумали близнецы Савиньяк, а звать придется ей. Может, стоит послать Герарду письмо? Да. Именно так она и поступит. Смыв с себя пот и переодевшись, девушка села за письмо, но оно получалось неудачно и пришлось переписывать раза четыре, прежде чем складываемые на бумаге строки стали напоминать что-то приличное.
— Дор Рикардо, — заглянул к ней молодой кэналлиец, — принял гонец из Гаунау. Срочно нужен соберано.
Пришлось шагать в приемную, но то, что понадобилось оставить недописанное письмо, совсем не огорчило Рейчел. Ее ждал уставший молодой офицер с перевязью Северо-Западной армии, в запыленной одежде.
— Добрый день, сударь.
— Разрешите представиться, Ганс Корш, теньент при особе маршала фок Варзова. Срочная депеша Первому маршалу. В собственные руки. Промедление смерти подобно.
— Но монсеньора нет дома.
— Я загнал трех лошадей. Это война, — выдохнул Ганс, внимательно и умоляюще глядя на нее. — У вас есть пропуск во дворец?
— Да, есть. Поехали? Если вы, конечно, можете… Возьмите другую лошадь, если ваша устала.
— Благодарю, сударь. Это будет не лишним.
— Вы хорошо себя чувствуете?
— Думаю, сойдет.
Чтобы доставить донесение, они дружно понеслись по шумным улицам, рискуя сбить зазевавшихся прохожих. На одном перекрестке Ганс вдруг перехватил поводья, завалился набок, его нога застряла в стремени, и он повис вниз головой. Сообразительная лошадь остановилась, а Рейчел, спрыгнув с Соны, подбежала к Гансу. Кто-то помог ей высвободить несчастного из стремени, а потом девушка догадалась распорядиться, чтобы бергера отнесли в ближайший дом. Так и поступили, кто-то помчался искать лекаря.
— Как вы себя чувствуете? — спросила она, когда Ганса внесли в спальню, уложили на покрытую стеганым одеялом кровать, и когда он открыл глаза.
— Ерунда… — прошептал северянин. — Письмо, оно за пазухой… Передайте немедленно…
Как только Рейчел вытянула из-под его одежды зашитый в кожу пакет, Ганс вновь потерял сознание. Щедрой рукой отсыпав дюжину таллов лекарю и хозяину дома, дав указания насчет больного, чтобы ему передали, что поручение будет исполнено, она выскочила и торопливо забралась на Сону. Похоже, у Ганса началась лихорадка.
Сона радостно побежала вниз по улице, а Рейчел размышляла, о какой войне говорил гонец. Гаунау напал на Бергмарк? Скорее всего… Гаунау и Дриксен постоянно желают отхватить кусок от Талига. И, подъезжая к дворцу, Рейчел размышляла, не придется ли ехать с эром в Торку. Это было бы нехорошо для нее, но, после того, как прочитала откровения Рейчел Горик, девушка уже ничего не боялась. Она ничуть не хуже дальней прабабки. Интересно, кто подложил эти бумаги в ее кабинет?
Во дворец Рейчел пошла через Малый вход — так было быстрее. И первым, кто встретился ей, был Август Штанцлер, разговаривающий с богато одетым человеком, не самым счастливым обладателем большого утиного носа.
— Здравствуй, Ричард, — кансилльер не сердился на нее, и это было хорошим знаком. — Граф, разрешите представить вам Ричарда Окделла.
— Польщен. Такой молодой и уже рыцарь Талигойской Розы!
— Ричард — сын Эгмонта, — тепло сказал кансилльер, — этим все сказано. У вас дело? — повернулся он к девушке.
— Да, господин кансильер, — сбивчиво отозвалась девушка. — Я ищу Первого маршала Талига.
— Насколько это срочно? — вздохнул Штанцлер.
— Гонец привез послание от маршала фок Варзова и просил срочно передать. Сам он свалился с лихорадкой по пути сюда, — объяснять все запыхавшейся Рейчел не хотелось, тем более Штанцлеру, но иного выбора не было. — Я оставил его в одной мастерской.
— Маршал у Ее Величества. Она хотела его видеть… — эр Август покачал головой, показывая невозможность задуманного.
— Мне надо передать письмо, — объяснила Рейчел, — и я сразу же уйду.
Она не переживала ни за Катарину, ни за ее братьев. Возможно, последних скоро выпустят, если королева очень сильно попросит Первого маршала о милосердии, и, если Рокэ Алва имеет право вмешиваться в ход дознания, то он справится. Рейчел не знала, хорошо это или плохо, но и спросить было не у кого.
— Я должна передать письмо немедленно, эр Август, — четко произнесла девушка.
— Разумеется. Граф, мы вынуждены вас покинуть, — Штанцлер взял Рейчел под руку, и ей от чего-то стало противно.
Они направились к Весеннему садику, там, по словам кансилльера, была калитка, которой пользовались камеристки. Занудный старик говорил какие-то увещевания, но Рейчел скорее думала о Торке, нежели о безопасности Катарины. Но последние слова не могли пройти мимо ее слуха незамеченными.
— Увы, в семье Ариго есть только один настоящий мужчина — Катарина. А вот Иораму больше пристали бы юбки, чем шпага и плащ…
Неужели Штанцлер догадался о том, кто она, Рейчел, есть? Но нет, это невозможно, ведь они не встречались уже давно, к тому же, юная герцогиня вела себя очень аккуратно и осторожно до поездки домой. Просто показалось… Тем временем они прошли в небольшой сад, где цвели сирень и гиацинты, кансилльер трижды стукнул в низкую дверцу светлого дерева, и к ним вышла темноглазая испуганная женщина.
— Клариче, Ричард Окделл — оруженосец маршала Алва. У него срочные известия для господина.
— Ее Величество и монсеньор в будуаре Ее Величества. Просили не беспокоить…
— Это очень важно! — твердо и звонко сказала Рейчел, опережая эра Августа.
— Тогда пусть молодой господин доложит о себе сам.
Прихожая, куда она вошла, пахла гиацинтами. Камеристка шагала следом и девушка чувствовала себя неловко, однако, очень скоро женщина ушла, указав перед этим на дверь, обитую голубым шелком. Сначала ей пришлось пересечь торопливыми шагами приемную, войти в единственную распахнутую дверь, и Рейчел, чувствуя себя отчего-то крадущейся воровкой, вошла. Одетая в нижнее голубое платье Катарина сидела на коленях у Рокэ. Услышав звук шагов, она вздрогнула и еще крепче прижалась к Алве.
Рейчел застыла на пороге, не зная, что сказать или что сделать. Ее ноги приросли к полу, а внутри словно все перевернулось, и, казалось, нет ничего невыносимее, чем видеть узел светлых волос и тонких рук, лежавших на плечах Алвы герцога тонких рук.
— Заходите, Ричард. Вы по делу? — задал Рокэ вопрос, как ни в чем не бывало.
Она сглотнула и промолчала. Хотелось бросить пакет ему в лицо и убежать, однако девушка отчего-то продолжала медлить. В это время Рокэ ловко снял с колен бледную королеву и повернулся к ней спиной. Катарина же, казалось, вот-вот упадет, корсаж ее был расшнурован, небольшая грудь почти полностью обнажена.
— Отвернитесь, оруженосец, — в голосе Рокэ звучала непонятная досада. –Уверяю вас, это не самые роскошные яблоки в Талиге и не самые сладкие. Прошу прощения, эрэа.
Значит вот, как он думает про Катарину, про нее, и про всех женщин, которые имели несчастье становиться его любовницами! Рейчел смотрела на эра с молчаливой яростью, а когда Рокэ, повернувшись лицом к ней, соизволил уточнить, что и где горит, ноги внезапно обрели способность двигаться. И она сделала первый шаг. Затем — еще несколько — прямо в сторону Рокэ.
Хлоп! Ладонь северянки со всей силой врезалась в гладкую белую щеку маршала.
Он не успел перехватить ее руку или уклониться, потому что не ожидал нападения и был занят собственными мыслями — это помогло Рейчел выиграть пару секунд, чтобы взять другой рукой пакет. Ладонь слегка ныла, но вторая пока была абсолютно здорова.
Хлоп! Второй ладонью по второй щеке.
В будуаре повисла страшная, давящая на уши тишина. Никто не сказал ни единого слова, пока на это не решилась Рейчел Окделл. Глубоко вздохнув, она сунула в бессильно опущенные руки Алвы письмо и, буркнув «Это от фок-Варзова», развернулась и бросилась бежать прочь из королевских покоев.
========== Глава 45. Гиацинтовое аббатство ==========
Так премерзко сложились события, что после случившегося в будуаре королевы безобразия Рокэ Алва не появлялся дома. И хоть Рейчел понимала, что тот не скрывается от нее, как муж от смертельно ревнующей жены, а занят исключительно делами, злость в ней угасла далеко не сразу. Однако вскоре Рейчел пришлось забыть о праведном гневе, потому что пришло письмо от Валентина Придда, графа Васспарда. Они не виделись с Лаик, и тут выдался отличный повод поговорить о сестрах и братьях. Конечно, обсуждать последнее следовало скорее с Вальтером Приддом, но намекнуть о возможности породниться определенно стоило.