========== Глава 67. Мечта о союзнике ==========
После всего, обрушившегося на Рейчел, подобно снежной лавине с высокой надорской горы, девушка не знала, что и думать. Казалось бы, Робер убедил ее никчемную сестрицу в том, что не стоит позорить «брата», память родителей и герб, но на душе остался неприятный осадок. Велев слугам снабжать молчаливую девицу Айрис всем, чего та захочет, в разумных пределах, и не выпускать из особняка, Рейчел написала кузену и уже на следующий день приняла его.
Ждать пришлось долго, а крутиться нервно перед зеркалом, кусая губы и оглядывая собственные исцарапанные щеки, казалось невыносимым. Смоченной в жгучей жидкости корпией Рейчел кое-как обработала исцарапанные щеки и кисти рук, потом немного припудрила лицо, чтобы вернулась северная бледность, но как забыть злые слова, услышанные от ненавидящей дуры? Если бы Айрис не сбежала, а сидела спокойно в Надоре, была бы жива матушка, и… Рейчел тяжело вздохнула, отвернулась от зеркала и подумала, что улыбаться в ближайшее время не сможет.
Продолжить ход верных мыслей про Айрис не удалось, потому что пришедший камердинер объявил о появлении в особняке Реджинальда.
— Пусть войдет, — обронила Рейчел.
Вид у кузена был взволнованный, и, торопливо поздоровавшись, он тут же стал оправдывать Айрис, объясняя Рейчел, что та видела мало хорошего в жизни. В чем-то Рейчел согласилась с ним, в чем-то нет, к тому же, в пользу Айрис говорило то, что она не устроила драку прямо во дворце, но от этого злость упорно не желала съеживаться и отступать.
— Она очень юна, Дикон…
— В конце прошлого Круга девятилетняя девочка из Высокого Дома заняла место погибшего брата, выдав себя за герцога, — отрезала Рейчел, — а Айрис семнадцать! И пока она не одумается, я не желаю ее знать.
Поняла, что проговорилась, девушка поздно, однако подавленный Реджинальд так тяжело охал и вздыхал, что вряд ли что-либо понял или запомнил. Ну и пусть, суть ее фразы он все равно понял, а остальное не имеет значения. В конце концов, она, Рейчел, ведет себя прилично и не бросается на людей, Айрис следует поучиться у нее хорошим манерам. Хоть Айрис и не демонстрировала больше дурной характер, Рейчел не знала, чего ждать.
— Можешь жениться на ней, если хочешь, — небрежно добавила она.
— Я? — удивился Наль.
— А кто еще? Если не принять меры, то она всей столице растрезвонит, что якобы является невестой Алвы! — Рейчел скривилась от злой жгучей ревности, и едва успевшие затянуться царапины снова заболели. — Впрочем, как знаешь, но имей в виду, что она — дикая кошка.
— Рейчел, то есть Дикон… Я люблю Айрис, но жениться вопреки ее воле… — нелепо промямлил кузен, пряча глаза.
— У каждой женщины из Высоких Домов на первом месте долг, а не воля, — отрезала Рейчел. — Мне нет дела до Законов Чести, потому что они расходятся с абвенианством, но если я сосватаю Дейдри и Эдит раньше, чем Айрис, все сочтут это грубейшим нарушением этикета. Ладно бы еще после коронации и Излома, но не могу же я оставить их старыми девами…
Все то время, что она говорила, Реджинальд обреченно смотрел на морисскую шпалеру в золотых, черных и багряных тонах, которую Рейчел недавно перенесла в кабинет. Единственная вещь окделльских гербовых цветов из всех, что здесь находились. И, вновь слушая бессмысленное бормотание кузена, девушка внезапно вспомнила, что ее ожидает разговор с Валентином. Надо его найти…
— Монсеньор, — в кабинет вошел быстрым шагом камердинер, — вы готовы?
— Договорим, когда вернусь, — вздохнула Рейчел. — Надо съездить во дворец… по делам Его Величества.
— Не боишься показываться после вчерашнего? — осторожно уточнил Реджинальд. — Вдруг кто-нибудь спросит…
— Я не боюсь. Скалы не бегают, — ответила она, направляясь к двери, — а дела не подождут.
Но во дворце, под прицелами внимательных глаз, ей стало неловко, счастье, что не встретилась с Альдо. Зато пристал с ехидными расспросами дядюшка Ангерран Карлион, приехавший вчера из Пуэна и сразу поспешивший выказать соболезнование по поводу смерти Мирабеллы, а потом влез не в свое дело Уолтер Айнсмеллер, при виде слащавой рожи которого Рейчел обычно тошнило. Как бы приветливо не улыбался из-под черных усов цивильный комендант, было в этом человеке нечто омерзительное, а потому девушка старалась обходить его стороной.
— Я спешу, — быстро и грубовато сказала она и поспешила удалиться, пока Айнсмеллер не вздумал предложить ей объехать улицы, по которым пройдет коронационная процессия.
Но где же Валентин Придд, может, ждет аудиенции Катарины? Решив, что искать следует возле ее апартаментов, Рейчел направилась в Малую приемную, но, увидев столпившихся стражников и придворных, поняла, насколько сильно ошиблась. Не стоило появляться там, где много народу, однако… Чего бояться сейчас, когда она уже вошла? Оставалось только расправить плечи, задрать подбородок и шагать вперед.
В толпе она заметила капитана Карваля, молча кивнула ему, потому что нельзя не приветствовать человека, который не пустил ехать за Пегой и с которым сражалась плечом к плечу, но сказать друг другу им явно было нечего. В любом случае маленький капитан ответил ей тем же жестом, а потом оба отвернулись и каждый продолжил свое занятие. Никола и его люди, несомненно, проявили себя с лучшей стороны в Эпинэ, но слишком высока была вероятность, что эта южная солдатня разоблачит Рейчел. Робер, конечно, наведет порядок и велит им всем молчать, но позора все равно не оберешься. Хорошо, все-таки, что она покинула его дом.
Шагнув на Голубиную лестницу, Рейчел вдруг остановилась и замялась, глядя на блестящие носки начищенных сапог. А что, если она сейчас случайно встретится с бывшей королевой и та решит, что гостья хочет аудиенции? О чем говорить двум обреченным женщинам?
Она прислушалась к звукам — тихо. Словно в Голубиной гостиной не было даже фрейлин. Странно… Отворилась бесшумно дверь и так же тихо вышел из гостиной высокий человек в сером. Придд! Слава Абвениям, она наконец-то его нашла! Но, желая, подобно уважающему себя Повелителю, держать чувства под контролем, Рейчел лишь вежливо наклонила голову, и Валентин ответил тем же приветствием.
— Добрый день, герцог, — остановился Повелитель Волн, но в ее исцарапанное лицо, как прежние недалекие собеседники, вглядываться не стал. — Вы хотели меня видеть? Извините, я ждал от вас записки.
— Это вы извините, сударь, — отозвалась Рейчел со сдержанной радостью. — У меня возникли некоторые проблемы, и я забыл об этикете.
— Ничего страшного. Будем говорить здесь или пройдем в более подходящее для отсутствия чужих ушей место?
— А вы уверены? Мне показалось, вы рассчитываете на аудиенцию с госпожой Оллар.
— Вам показалось верно, но мы с ней разминулись. Ее Величество, — Валентин сделал неприятное ударение на последних словах, будто наставляя собеседника, как следует называть Катарину, — вернется не раньше, чем к вечеру.
Надо было осадить его и сказать, что проклятый Фердинанд Оллар никогда не был королем, но Рейчел не хотела сейчас ни спорить, ни злиться, тем более, что ее выручило воспоминание об Агарисских Протоколах и о том, что святой град не признал олларианскую церковь, но признал династию Оллар. Хоть и под угрозой оружия. Рамиро-Вешатель надавил на бедных агариссцев, и те не смогли не подчиниться. Но судьба сестер сейчас важнее, чем чужое и мертвое прошлое.
Задумчиво посмотрев на Валентина, поправлявшего и без того аккуратный воротник серого колета, Рейчел заметила на его руке одинокое кольцо с черным карасом. Мысль о том, что Придды носят аметисты, заставила девушку вздрогнуть, но еще сильнее шокировало предположение о том, что именно этот карас выпал из меча Раканов.
— Все хорошо? — холодно и учтиво уточнил Валентин.
— Да…
— В таком случае, предлагаю прогуляться в Старом парке. Это не так далеко, и там достаточно безлюдно. К тому же сегодня отменная погода.
Валентин взял ее под руку, ничего против Рейчел не имела, но кольцо привлекало ее внимание, и куда лучше, чем глупо таращиться на карас, было спросить о том, где он нашел его. А и правда, где? И она задала волнующий вопрос дрожавшим голосом.
— Камень я нашел на улице, — пояснил Валентин все тем же равнодушным тоном, однако в его голосе что-то неуловимо изменилось. Судя по тому, как легко он рассказывал ей это, никакой тайны в истории не было. — Исполнял поручение покойного эра Генри, и, решив прогуляться, увидел — совсем недалеко от вашего, — он снова сделал ударение на последнем слове, — особняка. И счел, что разумнее хранить камень в кольце, поэтому сходил к ювелиру. Если герцог Алва потребует карас обратно, я, без всякого сомнения, верну ему. Но, между нами говоря, мне не нравится этот камень.
— Потому что он старый, а Придды предпочитают новое? — невольно вырвалось у Рейчел. Ведь пока Придды отсиживались у себя, Окделлы умирали за них!
— Нет, по иной причине, довольно неприятной, — ровно ответил юноша. — Я рассчитываю на то, что найдется повод объяснить вам ее.
Рейчел вспомнила о том, что если завести неуместный сейчас разговор о губительной медлительности семейства Придд, то и Валентину будет, что сказать ей — про маршала Ричарда-Рейчел, кансилльера Джеральда и генерала Льюиса, которые верно служили Талигу — куда вернее, чем она. А потому оставалось держать свою руку под рукой Валентина, идти вперед, со сдержанной улыбкой, и, самое главное — держать язык за зубами.
========== Глава 68. Разговор в тихой обстановке ==========
Прежде бывать в Старом парке Рейчел Окделл не приходилось, но едва она прошла через услужливо распахнутую стражником узорчатую решетку боковой калитки, тут же поняла, что ей здесь нравится. Под ногами хрустел черный гравий, впереди виднелись темные ветки деревьев на фоне синего неба, лицо приятно покалывал ясный холод.
— Капрал, сегодня прохладно, — заметил Валентин караульному, и щедро дал блеснувшую на солнце монету. — Угостите своих друзей, когда сменитесь.
— Премного благодарен, монсеньор.
Они шагали вперед, пока не стало ясно, что солдаты остались далеко позади и что теперь их ничего не удерживает от беседы. У каждого имелись свои планы: Рейчел желала поговорить о сестрах, а Валентин, наверное, объяснить поподробнее про кольцо. Но не стоило делать чересчур поспешных выводов. Остановившись, Рейчел оглядела пологий склон, посреди которого возвышался мраморный бык с человеческой головой, и вспомнила, что где-то читала о подобном. Зверь с человеческой головой… где же она встречала эти слова…
— Вы желаете поговорить здесь? — спросила она.
— Нет, думаю, по пути в Верхний парк будет удобнее. Здесь все так же могут находиться посторонние уши.
— Вы похвально предусмотрительны, — лучшая почва для переговоров — это комплимент.
— Меня этому научили определенные события, — уклончиво ответил Валентин и пошел вперед.
Впереди расстилалась широкой лентой траурного шелка аллея, каблуки врезались в мерзлую листву и твердую землю, и звук казался таким громким, что, несомненно, будь здесь лишние уши, их бы уже заметили и подслушивали. Впрочем, страха Рейчел не испытывала — пока она не собирается признаваться Валентину в своем обмане, бояться абсолютно нечего. Еще немного и они неспешно свернули к голому кустарнику и Драконьему источнику, в который люди бросают монетки на счастье.
— О чем вы хотели поговорить?
— О сестрах. У меня есть две младшие сестры, за исключением Айрис, а у вас, как я наслышана, два брата.
— Это верно, — кивнул Валентин, прохладно глядя перед собой. — Клаусу тринадцать лет и он мой наследник.
— Он мог бы обручиться с Дейдри. Великие Дома должны держаться вместе, и я слышала, что на Излом часто сходятся в браках люди из них. Мой предок Алан и родственница Шарля Эпинэ, Женевьев…
— Насколько ваша сестра хорошая партия?
— Она скромна и спокойна, умеет вышивать, но не поддержать разговор, — оценивать Дейдри приходилось трезво, к тому же все понимают, что девица, воспитанная в строгой вере и скромности, неспособна расточать любезности и находить лучшие слова для поддержки. — Но характер у нее золотой.
Да уж, получше, чем у бешеной Айрис… Тяжело вздохнув, Рейчел вдохнула полной грудью свежий осенний воздух и дурные тревожные мысли отступили прочь. Они неспешно направились по левому ответвлению аллеи, засаженную облетевшими дикими розами и высокими тополями. Нечто похожее девушка видела в Лаик, но там природа уродливая и заросшая, а здесь хоть иногда следят за тем, чтобы красота парка не увядала.
— Что вы думаете о моих словах? — нетерпеливо спросила она, когда молчание стало утомлять.
— Я думаю, что Клаус должен встретиться с будущей невестой, кроме того, им следует хоть немного понравиться друг другу, — заметил Валентин.
— Хорошо. А что насчет более младшего брата?
— Питер слишком молод, ему всего десять лет.
А Эдит двенадцать… Рейчел нахмурилась, напряженно раздумывая над создавшейся непростой ситуацией. В конце концов, разве есть кому-то дело до возрастов жениха и невесты? Неравных браков в Талиге и Талигойе было полным-полно еще от Абвениев, даже матушка была старше отца, так в чем дело?
— Вы правы, — согласилась она, наконец, и поскользнулась вдруг на чем-то мягком, — для начала нам надо сосватать старших.
— Ничего не имею против, — бывший однокорытник оказался на удивление сговорчивым.
Молча переглянувшись, Валентин и Рейчел пожали друг другу руки, и в этот момент, когда взгляд девушки предательски метнулся вниз, ей захотелось закричать или просто ужаснуться: на дороге лежали голубиное крыло и несколько окровавленных перьев.
— Тут есть кошки? Я раньше не приходила сюда, а вы неплохо знакомы с дворцовыми парками.
— Не замечал, — пожал плечами Придд. — Странно, ведь у меня хорошая память, но я не имею понятия, кто бы это мог быть. Иногда память помогает.
— А иногда мешает? — рассеянно уточнила Рейчел.
— Скорее всего. Глядя на ваше счастливое лицо, осознаешь всю прелесть забывчивости.
— Зато моя память хороша на фехтование, — вывернулась Рейчел, прекрасно понимая, что он имеет в виду и абсолютно не горя желанием поддерживать злой и бесполезный разговор.
— Но вот помните ли вы, кем вам приходится тот, кто вас этому обучил?
Рейчел помнила это так ясно, словно последний урок фехтования с Алвой произошел вчера. Его неторопливые, блестяще выученные движения, бархатный голос, язвительные, но не обидные слова. Можно было бы ответить что-нибудь резкое, меткое и лживое, но девушка не любила лгать другим и самой себе. Она — бывший оруженосец Рокэ Алвы и его же любовница, но об этом никто никогда не узнает.
— А кто охотится за голубями, я не знаю… — начал было Валентин с прежней учтивостью, но в следующую секунду осекся и, схватив Рейчел за локоть, толкнул в сторону ближайшего дерева. — Прячьтесь или бегите. Или смотрите на причину, по которой мне очень не нравится интересующий вас камень.
Скалы не бегают! Рейчел упрямо вывернулась из хватки Придда и встала рядом с ним, плечом к плечу, а потом услышала глухое цоканье копыт неподкованной кобылы по мерзлой тверди дороги. Страх не посетил ее ни на минуту, даже когда из-за чернеющих голых деревьев, с другой стороны Верхнего парка выехала Пегая с сидевшей на ней лицом к хвосту маленькой девочкой. Что эта девочка одета в ночную сорочку, уродлива и корчит рожи, делающие ее еще более неказистой, Рейчел заметила не сразу. А когда заметила, немедленно отвернулась.
— Девочка-выходец, — вполголоса заметил Валентин, сохраняя ровный голос и спокойное поведение. — В Октавианскую ночь мы с эром Генри и Первым маршалом Талига встретили ее семью и я случайно упомянул, что среди обездоленных погорельцев ходит девочка… Ее мать, та, что сейчас является дуэньей вашей сестры, рассказала мне, что она ушла следом за отцом-выходцем.
— И ей нужен карас?
— Да. Держитесь тише.
Придды всегда боялись! Рейчел вздрогнула, почувствовав, как повеяло мертвым холодом, и тут уже стало не до праведного гнева. Выходцы могут увести за собой, если собьют с толку и позволят назвать себя по имени или дотронуться, но ее никакая сила не заставит коснуться хотя бы пальцем маленькой уродины. А имени ее Рейчел не знает.