— А ты сказала ему все, что о нем думаешь? — нахмурился Альдо.
— Да.
— И была убедительна. Фердинанд Оллар ночью повесился, — коротко сказал Альдо. — Теперь Ноймаринен коронует мальчишку Карла, а из Фердинанда сделает мученика. А я вчера как раз отправил курьера в Ургот — распинался перед Фомой, , что на наши с ним отношения не влияет придурь Савиньяка.
— Я схожу в Багерлее, — встал Робер, — и все засвидетельствую.
— Сядь, — отрезал Альдо, — ты не супрем, а Первый маршал. Проиграешь сражение — будешь наказан, а сегодня будет наказана Окделл. Герцог, надеюсь, что ты все еще достойна этого титула, Окделл, перед короной и законом равны все узники, а что творишь ты? С одними чуть ли не обнимаешься и гуляешь под ручку, других доводишь до самоубийства. О чем говорили вы с Штанцлером?
— Граф Штанцлер выразил мне сочувствие в связи со смертью матушки, а потом мы говорили о причинах того, почему Алва оставил меня в живых, — честно ответила девушка. Ей нечего было скрывать.
— Отлично. Штанцлера ты навещать больше не будешь, а по каким-либо вопросам я стану посылать к нему Карваля, — выдохнул Альдо. — Истинные Создатели, что вы оба творите? Повелитель Молний оправдывает Алву, боясь, что про него плохо подумают! Маршал Великой Талигойи не в состоянии пристрелить свихнувшегося убийцу, который, между прочим, явился умирать… Повелитель Скал отказывается за себя и вассалов от приговора, цивильный комендант бездействует, когда должен делать, и мы имеем Дору. Потом супрем делает, когда его не просят, и мы имеем мертвого Оллара…
— Предотвратить Дору мог только ты, как и заговор Придда, — вскочил Иноходец.
— Уймись и иди спать, — повысил голос сюзерен, — а в Багерлее лезть не смей. Даю тебе восемь часов на отдых.
Робер хотел что-то сказать, но Рейчел упрямо сжала губы, и он вышел, напоследок бессильно махнув рукой. Он устал, они все устали, утопая в кровавом болоте, но, все еще пытаясь идти вперед, с трудом передвигая ноги.
— Ты сместишь меня со службы? — вопрос следовало задать прямо, глядя в глаза, и у Рейчел получилось.
— Нет, — сюзерен и жених грустно усмехнулся. — Чего бы вы с Эпинэ не натворили, у меня нет других Повелителей и другой любимой женщины. А у вас нет другого государя.
В ответ полагалось сказать что-то меткое и точное, чтобы поддержать Альдо своей верностью, но пойти на это не мог даже глупый неопытный юнец, за которого Рейчел себя выдавала. Она любит Алву, а верна Альдо, как королю, и пусть будет так.
В Багерлее отправили Карлиона, и, наконец, оказавшись в особняке, Рейчел Окделл почувствовала себя уставшей и измученной, но в безопасности ли? Наверное, сейчас, незадолго до Излома, в опасности они все, исключений нет. Что с Рокэ? Несомненно, получив известие о смерти короля, он смог бежать из Нохи, сам или с чьей-нибудь помощью, и девушка не хотела знать, кто стал его спасителем в этот раз. Их с Алвой жизненные пути больше никогда не сойдутся, ей надо его забыть.
Пришедшее из Надора письмо уведомляло грустными фразами Наля о том, что Айрис серьезно расхворалась, но опасности для жизни нет. Роберу не следует знать об этом. Велев слуге принести ей бутылку Черной Крови, Рейчел села в кабинете в мягкое кресло, посмотрела на другое, возле окна, раньше прикрытое блестящей черной шкурой. Когда-то давно, кажется, целую вечность назад, там сидел Рокэ Алва.
Как быстро течет время — почти так же, как вино из бутылок, а злая судьба жадно пьет его, забирая самое лучшее из жизни… Наполнив первый бокал, Рейчел сделала несколько мелких глотков и поставила его обратно на стол, наслаждаясь послевкусием. Она не кэналлийка и не умеет пить это вино как следует, но оно великолепно. Даже не уступает Девичьим Слезам по вкусу… Сняв сапоги, Рейчел забралась с ногами в кресло. Уютно потрескивали поленья в камине, полыхая рыжим огнем, а ей было бесконечно одиноко и тоскливо, несмотря на домашнее тепло.
— Ты так ничего и не поняла, Надорэа.
Она вздрогнула, резко вскинулась и чуть не выронила опустевший наполовину бокал. В кресле напротив сидела русоволосая надорка в рубахе и штанах грубого покроя, задумчиво глядя на хмурое небо ранней весны за окном. Растерянно рассматривая профиль дальней прабабки, Рейчел не знала, что сказать.
— Прежде чем пить кэналлийское, нужно налить его в кувшин. Плохо забывать кэналлийскую науку, — знакомый голос звучал глухо и надтреснуто.
— Рейчел Горик?
— Толстяк ошибался в отношении тебя. Фердинанд…
— Но это же правда? — удивляться и злиться не имело смысла, а внимать здравому смыслу Рейчел уже и не пыталась. — Я не рыцарь и не невеста, я осталась никем.
— Ты — убийца. И не ты виновата в этом, но вчера проложила свой путь к смерти и одиночеству. Я сказала — ты слышала.
— Маршал Ричард… — выдохнула девушка, наливая себе еще вина. — Предатель Талигойи и памяти Алана.
— Талигойя умерла навсегда, ты узнаешь все, когда будешь мертва, хотя Паоло и Герман считают, что лучше тебе не быть. Прощай, Надорэа, — Горик легко встала с кресла, — я все еще надеюсь, что мы уже не увидимся.
Рейчел моргнула, и неожиданной гостьи больше в кресле не было, но и удивляться ей не хотелось. Слишком ленивое состояние для недоумения или паники, поэтому она продолжала пить вино, ожидая, пока зашумит в голове, пока не перестанут слушаться ноги. Но потом стало лень просто встать из кресла, и она задремала, уронив голову на грудь. Разжались пальцы, бокал бесшумно упал на забытый кэналлийцами ковер.
Ей приснилась свадьба, которая проходила в Гальтарском дворце. Рейчел Окделл, или уже Рейчел Алва, одетая в роскошное, но неудобное платье стояла рука об руку с черноволосым красавцем в черно-синей одежде, и искренне радовалась. Сегодняшний день обещал быть на редкость счастливым, потому что она снова будет рядом с любимым человеком, сумевшим ее простить.
Среди собравшихся гостей были Катарина, Робер и Айрис Эпинэ, кровные вассалы Скал, и еще множество приглашенных дворян, тех, что верны Талигойе. Сияя от радости, которой не испытывала уже давно, Рейчел нежно поглаживала бледную ладонь своего жениха, пока они направлялись к накрытым столам.
— Подождите, — неожиданно остановившись, Рокэ рвано выдохнул и прижал руку к сердцу, в синих глазах очень быстро и коротко мелькнула боль. — Отправляйтесь без меня, эрэа. Я вас догоню.
— Нет! — звонко отозвалась она, оглядывая испуганным взглядом собравшихся. — Помогите королю!
Король. Рокэ Ракан достоин этого титула, как человек, много лет боровшийся за эту несчастную, раздавленную войнами и мятежами страну… Но он только зло усмехнулся, продолжая молча и медленно умирать, и опустился на пол. Именно умирать — слабую резь в сердце Рокэ бы вытерпел!
— Я помогу, — донесся знакомый голос, и белокурый красавец Альдо подошел к ним, держа в руках кубок с чем-то прозрачным. — Выпей, Алва, это поможет.
Не глядя ни на Альдо, ни на невесту, Рокэ взял сосуд и опустошил его несколькими глотками, а потом бросил его и кубок с глухим стуком покатился по мраморному полу. Затем поднялся и посмотрел прямо и гордо на заливавшие зал из широких окон яркие солнечные лучи. Рейчел знала, что прямо на солнце смотрят лишь орлы и слепые, но Рокэ Алва не был орлом. Ее эр, сюзерен, любовник вмиг стал слепым.
— Благодарю, — глухо произнес он, — но лучше мне уже не станет.
Его тихий надтреснутый смех показался девушке чужим и страшным.
========== Глава 90. Женский разговор ==========
«Герцог Окделл, мне сообщили, что Вы, не считая тюремщиков, были последним, кто говорил с моим супругом. Если Вы найдете возможным посетить вдову Фердинанда Оллара, я приму Вас в любое удобное для Вас время, неважно, днем или ночью. Я должна знать правду, какой бы печальной и унизительной та ни была.
Катарина-Леони Оллар, урожденная Ариго».
Рейчел не стала медлить и сразу направилась в Ноху, хотя увидеть Рокэ Алву она то ли не хотела, то ли не надеялась вовсе. Разговор предстоял слишком серьезным, чтобы во время него думать о несбывшейся и потерянной любви, и осознание этого останавливало. Удостоверившись у монахов, что госпожа Оллар чувствует себя не очень хорошо и высказав свои соболезнования, хотя так и хотелось поздравить несчастную женщину с избавлением от никчемного мужа, Рейчел рискнула пройти в комнаты королевы.
По словам Пьетро королева уже знала о причине смерти своего мужа, потому что Левий посчитал, что горькая правда лучше сладкой лжи. Может это и к лучшему, в конце концов, Катарина никогда не любила мужа, как Рейчел не любит Альдо. Но женщине легче, когда избравший ее мужчина велик хоть в чем-нибудь, покойный Фердинанд же был слабым и трусливым ничтожеством. Считая что избавила от этой гадости Катарину, Рейчел не винила себя, ведь женщины должны помогать друг другу.
Она не станет говорить правды или дурного про Фердинанда, но упомянет, что все произошло после их разговора — тогда Катарина будет благодарна. Ведь Рейчел отчаянно хотелось сделать хоть что-нибудь хорошее после всего, что уже случилось, а в убийстве толстяка нельзя признаваться. Алан убил человека, названного по страшной ошибке предателем, но не Эрнани, у нее же нет и этого оправдания.
Полная раздумий и сомнений, она шагнула в покои Катарины.
— Благодарю, герцог, что вы пришли, — сказала женщина в бесформенном сером балахоне, кутаясь в черно-белую шаль. Она бросала вызов Альдо и абвенианству, она не сдалась! — Я ждала вас.
— Рад вас видеть, — что можно сказать жене убитого тобой же человека.
Катарина молча кивнула, сжимая янтарные четки, опустила голову, но Рейчел заметила, что у нее такие же темные круги под глазами, что и у Робера с Альдо.
— Сожалею, если отвлекла вас от дел. Его Высокопреосвященство упомянул, что вы заняли должность супрема. В семье Окделлов еще не было судейских чиновников.
— Государь счел, что для меня это подходящее занятие, — объяснила Рейчел, стараясь не делать акцент на том, что женщину из военных перевели в чиновники. — Эрэа, вы хотите, чтобы я рассказал вам о моей последней встрече с вашим супругом?
— Да. Простите, герцог, я должна сесть.
Рейчел отступила назад, наблюдая, как бывшая королева медленно опускается в кресло и кутается в свою шаль. На руке блеснул обручальный браслет, почему Катарина до сих пор его не сняла? Неожиданно девушка почувствовала себя виноватой за то что она, будущая королева Талигойи, пришла разговаривать с бывшей королевой Талига и бередить ее раны. Бедняжке и так немало досталось от жизни…
— Я навестил Фердианда Оллара, как супрем, — проговорила она с трудом. — Инспекция Багерлее — моя обязанность. Ваш супруг, эрэа, без сомнения, уже принял решение и держался с самым безразличным видом. Он не жаловался, не просил, ничего не хотел и не боялся.
— Понятно, — почти мертвым голосом проговорила Катарина и перевела взгляд, полный обреченной печали, на слепое окно. — Зато я жива. И буду жить… Если твой король и жених меня не убьет, я расскажу правду. Обо всем.
— Альдо не воюет с женщинами! — резко и порывисто сказала Рейчел. — Воюют карвали и манрики, но не Ракан…
— Конечно, — уголки бледных губ приподнялись в попытке слабо улыбнуться, — ты и должна так думать. Окделлы не служат убийцам, не обручаются с лжецами. Но вам следует знать одно: мой муж предал своего маршала после угроз и пыток, — она снова перешла на официальный тон, — Альдо Ракан поднял руку не просто на слабого — на узника. Вынудил лжесвидетельствовать, погубив тем самым душу. Хвала Создателю, клятва, вырванная принуждением, недействительна, а грех падает на того, кто принуждал…
— Альдо не знал о пытках, — упрямо мотнула головой Рейчел. — Он не мог…
Катарина вдруг порывисто повернулась к ней и прямо посмотрела в лицо широко распахнутыми глазами, а Рейчел не смогла ни отвернуться, ни отвести взгляд. Испытание было не из легких, но она смогла его выдержать.
— Вы убили его, — выдохнула женщина. — Вы и ваш король. Альдо Ракан — страшный человек и втянул вас в эту кровавую трясину… Он жесток, Рейчел, и думает только о себе. У него холодные глаза, даже когда улыбаются губы, и он… Я боюсь, что он не верит в Создателя…
— Катарина, послушай… — необходимо было срочно сменить тему разговора, чтобы собеседница не поняла ненароком, насколько права. — Герцог Алва…
— Он не любит вас, если вы хотите поговорить об этом, как женщина с женщиной, — тихо отозвалась Катарина, снова взглянув в окно. — Мы с вами для него — забава, а любовь — ругательство.
— Неправда. Я…
Она хотела рассказать о странном сне про свадьбу, но внезапно подумала, что этот сон, эти воспоминания и чувства принадлежат ей и только ей. Катарина поняла, что у них с Алвой любовные отношения, когда Рейчел ударила его два раза в будуаре, все слишком просто. Старшая дочь Эгмонта всегда была неосмотрительна, но со временем научится скрывать свою ярость.
— Вы встретите свое счастье с Дэвидом Рокслеем или кем-нибудь еще, — теперь голос Катарины звучал мягко и спокойно, похоже, ее действительно удалось отвлечь от дурной темы. — Идите… и будьте счастливы.
— Вы тоже будете счастливы, эрэа, — зачем-то пообещала девушка, направляясь к двери.
— Нет, мне этого не дано. Слишком во многом я виновата, — вздохнула Катарина ей вслед, но оборачиваться Рейчел не стала. — Ты видела эра Августа? Он здоров?
— Да, — теперь Рейчел заставила себя обернуться, потому что не могла разговаривать, стоя к собеседнику спиной. — Он гуляет и ходит в церковь. К узникам относятся хорошо, по крайней мере к дворянам…
— Но Багерлее — это не собственный дом.
— Да, — невольно согласилась Рейчел, вспомнив о том, как ее схватили и втолкнули в дворянскую камеру. — Эр Август слишком стар и болен, ему нужна свобода. Поговори с Робером Эпинэ, он твой кузен и должен тебя послушать… Он ненавидит эра Августа из-за кольца.
— Из-за кольца?..
— Неважно, — снова резко мотнула головой Рейчел, и на миг помутнело перед глазами. Эсператистке не стоит знать, что дочь Эгмонта собиралась убить себя, а вместо этого едва не убила другого человека. — Эр Август ошибся, а Робер не хочет его прощать.
— Я поговорю с ним, — кивнула Катарина, глядя на свои руки. — Но я должна тебя предупредить: держись подальше от Альдо Ракана. Бедный Эгмонт даже не знает, что погиб за страшного человека, но поберегись ты, прошу…
— Хорошо. С вашего позволения, госпожа Оллар, я пойду. Мне надо подумать…
— Конечно. Когда будете писать в Надор, засвидетельствуйте мое уважение вашей матушке и передайте вашей сестре и госпоже Арамоне, что я по ним очень скучаю.
А ведь и правда, сестра в Надоре не одна, а это значит, что патронесса поможет ей справиться с болезнью! Рейчел едва не улыбнулась, но улыбаться скорбящему человеку — как минимум невежливо, поэтому она лишь кивнула. Про смерть матушки она не станет говорить, сейчас Катарине и без того плохо…
— Конечно, — с горечью сказала она, прежде чем открыть дверь. — Я все передам.
========== Глава 91. Надежное хранилище ==========
Рейчел не видела снов уже довольно долгое время, но этот сон мешался с явью, как в ту ночь, когда пришли Арамона и мать. А может, и вовсе было не сном, об этом уже девушка судить не бралась. Все ее враги умерли, и опасаться ей нечего, но привыкшие пугаться боятся всегда, об этом стоило помнить, однако Рейчел Окделл — не Реджинальд и не станет шарахаться от выходцев и тварей с испуганными возгласами. Но что делать, когда несколько ночей подряд снится, что кто-то ходит по дому тяжелыми шагами?
Мэтр Шабли говорил, что сны, как правило, не несут опасности, но призрачных врагов лучше встречать с оружием, и в эту ночь Повелительница Скал заставила себя соскочить с кровати и отдернуть тяжелые занавески. За окном шел проливной дождь, и холодно блестела ночь, дом охраняли надорские гвардейцы, поэтому опасаться было нечего. Рейчел вышла на лестницу, но там на площадке горели лампы и мирно дремал слуга, который тут же проснулся и торопливо вскочил, стыдясь своей оплошности. Махнув рукой, девушка вернулась обратно и зажгла свечи на каминной полке, но шаги снова зазвучали — легкие, уверенные, неторопливые! Арамона и матушка так не ходили, а как ходит Рейчел Горик, она не видела.
Но, прислушавшись повнимательнее, она сделала удивительный вывод, что шаги звучат из смежной со спальней гардеробной, в которой наяву не было дверей. Пришлось, подавив в себе нехорошее предчувствие, заглянуть в гардеробную, однако там ничего не изменилось: те же сундуки, два кресла, портновский стул и два зеркала. Во втором, что висело над камином, между двух подсвечников, спиной к Рейчел застыла темная фигура. Но большое зеркало отражало в полный рост только растрепанную девушку с широко раскрытыми глазами.