Не веря своим глазам, она снова повернулась к зеркалу над камином, и сердце забилось сильнее. Фигура осталась там! Но теперь гость повернулся к ней лицом, и Рейчел ахнула, увидев, что он стоит на фоне синего ковра, увешанного дорогим оружием, что одет он в серебристую одежду, и что у него перевязана голова. Ворон?!
— Рокэ! — вырвалось у нее хрипло и испуганно.
Протянув руку к стене, Алва собирался что-то снять, но Рейчел, поддавшись мучительной радости, рванулась вперед, забыв о том, что спит. Если это сон, то она разобьет зеркало об пол и ничего не произойдет наяву, но они должны объясниться сейчас! Вокруг взвилось, словно беснующееся пламя, лиловое марево, затмив все вокруг, где-то рядом, но в то же время вдалеке, словно звук донесся через толщу воды, раздался звон битого стекла, и руки Рейчел оказались на чьих-то плечах.
Лиловое наваждение растаяло быстрее, чем появилось, и девушка поняла, что обняла Рокэ Алву и крепко к нему прижалась, уткнувшись в плечо и с удивлением обнаружив намокшую кольчугу вместо скользкого от дождевой воды колета. Затем отстранилась, прежде чем он успел обнять ее, заглянула в бледное изможденное лицо с огромными провалившимися синими глазами, тихо охнула и снова обняла. Он устало, неторопливо и успокаивающе провел по ее спине одной рукой — вторая была занята чем-то. При скупом свете свечей тускло блеснул древний меч.
— Абвении! Меч Раканов… — выдохнула Рейчел. — Рокэ, как вы… ты…
— Я хотел передать его вам в обмен на трехгранный кинжал с клеймом-вепрем, Повелительница Скал, — в бархатном усталом голосе чуть слышно звенел смех, — под личиной Рамиро-Предателя, но теперь вижу, что застигнут врасплох.
— А я сплю? — растерялась Рейчел, оглядевшись по сторонам.
Гардеробная не изменилась, только рыжие огоньки опасно метались на свечах, грозя то ли в скором времени погаснуть, то ли перекинуться на деревянные поверхности, и Рейчел зачем-то протянула ладонь к одному из них. Руке стало тепло, почти жарко, значит, она все-таки не спит.
— Вам решать.
— Рокэ, — называть его монсеньором было бы сейчас очень нелепо, — останьтесь здесь. Тут тепло и безопасно, я спрячу вас от слуг…
— Я могу спрятаться лучше, это все-таки мой дом.
— Да, прошу прощения, я не хотела сюда селиться, но иных вариантов Альдо не предоставил.
— Не оправдывайтесь, эрэа, с вашим Альдо я поговорю сам и позже, если он доживет до этого момента, а пока есть разговор к вам. Недолгий. Мне лучше уйти до утра.
— Конечно…
Ожидать, что Рокэ согласится на ее помощь, было бы глупо, потому что они с ним могут посоперничать в гордости, и к тому же Алва никогда не станет отсиживаться в тепле и сытости, если где-то идет война и умирают люди. Перед Изломом всегда идут войны, Рейчел знала это и потому не могла побороть волнение о судьбе бывшего Первого маршала.
— Останься здесь, — попросила она, — хотя бы, пока не кончится дождь.
— Я просто сниму кольчугу, а кто захочет ловить меня под дождем? Вот возьми, — он протянул девушке меч, но она сделала шаг назад и помотала головой.
— Он не должен принадлежать Альдо Ракану, потому что ты — истинный Ракан. Ты из ветви Альбина, он — из ветви Эрнани, и не имеет права на трон.
— Это еще почему? — с подозрением осведомился Алва.
— Потому что последний талигойский король отрекся за себя и всех потомков. Пойдем — расскажу! — Рейчел, охваченная странным весельем, потянула его за руку, в спальню.
Пока Рокэ Алва снимал неудобную кольчугу и испачканную чем-то алым повязку с совершенно здоровой головы, Рейчел торопливо рассказывала про отречение Эрнани и завещание Франциска, усевшись на стул. Он внимал молча, изредка хмурясь и задумываясь, но ни разу не задал ни одного вопроса.
— Получается, — медленно спросил он, — истинным королем по всем законам являюсь я?
— Да! — радостно кивнула Рейчел, подчиняясь той странной шальной радости, которая охватывает Повелителя при общении со своим сюзереном.
— Вы сговорились с покойным кардиналом Сильвестром, не иначе. Но теперь это неважно, — маршал положил на тумбочку меч. — Пусть он останется здесь, в моем доме, мне нет смысла путешествовать где-нибудь по Варасте с древней железкой, которая еще и совершенно бесполезна в бою. — Можешь отнести его на хранение в мой домовой храм или куда-нибудь спрятать, хотя прятать что-либо, будь то вещь, секреты или собственные замыслы, у Окделлов всегда выходило дурно…
— Рокэ, — она замялась, услышав, как тяжело звякнула кольчуга об пол, — прости меня за яд. Я хотела убить себя…
— Я и не собирался обижаться, но мне интересно, что ты устроила на суде. К чему были эти душеспасительные возгласы? — Рокэ пристально посмотрел ей в глаза, и Рейчел стало не по себе.
— Испугалась за тебя, — тихий ответ сорвался с ее губ, прежде чем девушка успела подумать.
— Бояться за меня — губительное и совершенно бессмысленное занятие, особенно если при этом ставить под удар себя. — Я не…
— Рокэ, — не перебить было невозможно, потому что ей хотелось узнать много и сразу, — это правда, что многие знали о том, кто я на самом деле?
— От вассалов скрыли, но Их Величествам был известен сей факт, о том, насколько был осведомлен покойный кардинал, нам уже узнать не суждено. А теперь ответь мне, что случилось с королем?
— Если ты казнишь меня за это, — Рейчел устало повела плечом, не собираясь ни скрывать правду, ни бояться его гнева.
Нахмурившись, Рокэ коротко кивнул — он понял все, потому что такие слова равносильны признанию, но никак не прокомментировал смерть ничтожного короля. Фердинанда Оллара не вернуть назад, жизнь продолжается, а Излом все ближе. По крайней мере, он мог ехать или плыть, куда вздумается, никто не остановит его и не укорит.
Ночное наслаждение присутствием любимого не могло длиться вечно, несмотря на жадные нетерпеливые поцелуи и объятия, потому что Рокэ не хотел оставаться. Не будь он так измотан после Багерлее и еще каких-то мистических, ему одному известных проблем, то нашел бы в себе силы оттолкнуть Рейчел Окделл, дабы сберечь ее от проклятия, и девушка это понимала. Только как поверить в то, что они прощаются не навсегда?
— Мне пора, — промолвил он, наконец, кинув быстрый взгляд на окно, за которым чуть-чуть посветлело, и резко встал на ноги.
— Нет, — она вскочила сразу же, слишком порывисто и взволнованно, не желая выпускать из ладоней прохладную руку Алвы. — Возьми меня с собой!
— Не могу себе позволить такой роскоши, — почти строго ответил он, прямо глядя ей в глаза. — Тогда я не оставил тебя, а сейчас не могу взять. Проклятие Ринальди не оставляет мне выбора.
— Мы развеем его по ветру! — держать в себе можно злость и боль, ярость и отчаяние, но любовь, разрывающую сердце своей безнадежностью, невозможно запереть в душе, и именно сейчас Рейчел поняла чувства Айрис как нельзя лучше. — Рокэ!
— Встретимся на Изломе, Рейчел Окделл, — глухо отозвался он, высвободившись, и шагнул оттуда в гардеробную, чтобы исчезнуть оттуда в темной ночной сырости.
Наверное стоило последовать за ним, заявить, что никуда от него не уйдет и они будут жить долго и счастливо, как герои детских сказок, и Рейчел даже метнулась к гардеробной, однако в последний момент ее взгляд упал на оставленный древний меч. Реликвию Раканов необходимо спрятать от Альдо, чтобы на его голову не обрушилась карающая древняя магия.
— И к кошкам любовь, — шепнула Рейчел, глотая слезы и с трудом поднимая неудобную железяку. — На Изломе счастья не бывает.
========== Глава 92. Убийство самозванца ==========
Ранним утром Рейчел велела открыть домовой храм, потом подождала, пока слуги разойдутся, отнесла туда меч, опустила возле ног статуи святой Октавии, но любоваться на нее не стало. Настроение девушки оставляло желать лучшего, поэтому на прекрасные украшения храма она даже не взглянула, хотя, если была бы юношей, то сияющая нежная красота впечатлила бы Ричарда Окделла.
После этого она велела запереть домовой храм и никого постороннего туда не впускать, и с облегчением почувствовала, что теперь, получив прощение Рокэ, стала свободна. Она не любит Альдо, можно смело ему в этом признаться и потом думать над тем, как жить дальше. Робер говорил, что скоро в столицу войдут люди Савиньяка, дабы сбросить Альдо с трона, но времени уже прошло немало, а никто их не тревожил. Страна не подчинилась Альдо полностью, впереди ждет война, но Кэртиана поможет Повелительнице Скал выжить снова.
Может быть так, что Катарина знает Слово Четверых? Когда кто-то невзначай упомянул о древней песне Молний, которую пел Робер на пиршестве в честь коронации, изрезав руки о струны, Рейчел сразу забыла о том, но теперь, когда она столько всего узнала, воспоминание молниеносно вернулось. Пусть Катарина общалась с кузеном редко, но все же может знать…
А поэтому было решено отправиться в Ноху сегодня же.
Рейчел Окделл рассчитывала, что Катарина чувствует себя хорошо и сможет принять ее, однако уже в аббатстве, подходя к каменному строению, в котором жила бывшая королева, девушка почувствовала странное непрошеное сомнение. Словно ей уже не стоило разговаривать о таких вещах с ней. Что, если Альдо Ракану станет известно о визите к Катарине и тогда снова кто-нибудь пострадает?
Замерев в седле, девушка перебирала поводья, хмурилась и думала, а Сона терпеливо стояла, ожидая, когда, наконец, хозяйка примет решение. Как поступить? Больше не было сил бояться, особенно теперь, после избавления Алвы от страшной участи, но называющий себя королем человек мог сильно навредить тем, кто от него не зависит, хотя Матильда и Мэллит уехали, а Катарина находится под защитой Левия. Беззащитных уже не осталось, а если Альдо поднимет руку на горожан, их защитит сама Рейчел.
— Значит, быть тому, — решила девушка, и направила лошадь вперед.
Находиться в аббатстве казалось неприятным из-за дурного эсператисткого душка, но Рейчел старалась не обращать внимания на это. Люди могут верить, во что угодно, а то, что считается ересью, не преследуется законом, если только из-за этого не убивают людей.
— Госпожа Оллар сможет принять вас не менее, чем через час, — строго произнесла пожилая служанка, одарив «герцога Окделла» злым взглядом.
— Хорошо, — ссориться со вздорной старухой не хотелось, а потому Рейчел решила прогуляться. — Я подожду.
Над Нохой бледно голубело весеннее небо, изредка кричали населявшие это место воробьи, и все, казалось, было наполнено тишиной и спокойствием, однако Рейчел все еще не нравилось тут. Наполненное ложной и слащавой безопасностью аббатство не могло защищать духом Создателя. Защищают и наказывают лишь люди и древние Боги, а не тихие святоши и рисованные картинки на досках.
И все-таки ей предстояло подождать. Рейчел то проезжала по широкой вымощенной дороге, то пересекала пустой двор, то бродила по густому саду аббатства, старательно оглядывая едва ли не каждую голую ветку, чтобы убить время, но каждый раз неизменно возвращалась под окно, выходившее из комнаты Катарины. Скоро она сможет принимать гостей и они поговорят — тогда Рейчел расскажет ей о настоящем Ракане и попросит рассказать Слово Четверых, а потом найдет Рокэ и уговорит искать реликвии, чтобы принять свое наследие в Гальтаре. Тогда все будет чудесно!
Охваченная мечтами о счастье девушка не сразу услышала торопливые шаги, а потом, оглянувшись, увидела к своему неудовольствию подходящего Альдо Ракана. Хорошее настроение мгновенно испарилось, но она постаралась выдавить из себя сдержанную улыбку и коротко кивнула, приветствуя того, кого уже не считала сюзереном.
— Здравствуй, Окделл, — хмуро поздоровался Альдо, остановившись. — Давай прогуляемся.
— Давай, — обреченно согласилась девушка и слезла с Соны. — Я ждал Робера, хотел сказать ему, что ему стоит побольше спать.
— Да кого он слушает, — Альдо взял ее под руку, и ей отчего-то стало противно. — А почему приехал один, без свиты?
— Хотел прогуляться в тишине и подумать…
— Ммм… Хорошо, если это будет так. Нам нужно поговорить, Окделл… — они медленно побрели по пустому двору, и Рейчел огляделась, нет ли поблизости дотошных монахов или слуг, — о том, почему ты защитила Алву на суде.
— Суд давно прошел, разве это еще имеет значение?
— Имеет, — зло сверкнул холодными глазами Альдо. — Мне не нужно, чтобы моя эория и невеста якшалась с кэналлийским отродьем.
— Это мой Круг и он еще не закончился. Я решаю, что делать в нем, — помедлив, ответила Рейчел.
Кровь прилила к щекам, Альдо крепче стиснул ее локоть, но страха она уже не почувствовала. Если сейчас он ее убьет, то Кэртиана многое не потеряет, кровь Лита отыщется в каком-нибудь бастарде, и он точно не станет драться за лживого короля… Но лучше прикусить язык и молчать, лучше держаться за свою слабую сдержанность, тогда она сможет пройти через то, чего боится, через разрыв с нелюбимым.
Однажды отец сказал, что лучшая защита это нападение, а что, если это и правда, так?
— Я так и знал, — глухо промолвил Альдо, опустив голову, — что по-настоящему верными могут быть лишь собаки и иноходцы.
— Верными? — Рейчел сама не зная, почему, засмеялась. — Верными?
— Что с тобой? — он внимательно посмотрел и отпустил ее руку.
Они оба остановились под раскидистыми деревьями, и Рейчел прикусила губу, не желая верить в то, что пришло ей сейчас в голову. Альдо боялся ее измены настолько, что грозился уничтожить все, связанное с Вороном, однако сам он… Вздрогнув от неожиданной догадки, девушка решительно тряхнула головой и посмотрела в спокойные голубые глаза жениха.
— Почему уехала Мэллица?
— Откуда я знаю? — он дернул плечом. — Разве я в ответе за вздор в ее голове?
— Ты был с ней, а в Сакаци с Вицей, а теперь хочешь верности? — смотреть на бледное хмурое лицо не хотелось, и Рейчел отвела взгляд. Даже если она ошиблась насчет бедной Мэллицы, Альдо этим не оправдать.
— Ты никогда не поймешь мужчин, потому что сама мужчиной не была, сколько бы ни притворялась! — вспыхнул Альдо. — Твоя мать-эсператистка…
— Не смей! — она зачем-то подняла руку.
— Хорошо, — уголок губ Альдо досадливо дернулся вверх, — но объясни, почему ты считаешь Алву лучше?
— Потому что, — голос снова сорвался на крик, — Рокэ Алва — настоящий король этой страны, ему подчиняются все — кони, люди, даже сны! Франциск Оллар, хоть и был той еще дрянью, но он знал! Знал, что Алвы лучше во всем, и сын марагонского ублюдка удержал власть лишь благодаря Алве! На Алвах всегда держался Талиг! Все в его власти! Не в вашей, Альдо Ракан!
Слушая, Альдо потемнел лицом, но не перебивал, не метал яростных взглядов, не пытался ударить, ведь он действительно не воюет с женщинами…
— Кони, говоришь? — выдохнул он. — Ну что же, Окделл… Вели Мевену доставить эту черную клячу, на которой с осени ездит Эпинэ. Я докажу тебе, кто тут Ракан, а кто рвань кэналлийская…
Рейчел могла бы попросить его остановиться и взять свои слова назад, но не стала этого делать, потому что после ее слов в душе осталась лишь пустота. Как ни крути, Альдо — наследник Рокэ, если вдруг Ворон погибнет на Изломе, то последним Раканом останется Альдо. Тогда можно будет ему все рассказать… Как же она была неправа, выкрикивая сюзерену в лицо оскорбления…
Надтреснутым глухим голосом Рейчел отдала Мевену приказ и вернулась. Лицо горело от волнения, сердце колотилось от тревоги, и она совсем не знала, что делать. Абвении, как же тяжело постоянно заблуждаться и жить в сплошных сомнениях!
— Ричард… — пока ждали коня, покинувшая свои покои Катарина успела узнать, в чем дело. — Могу я вас попросить…
— Да… — отрывисто выдавила из себя Рейчел, — конечно, госпожа Оллар.
— Ричард, пожалуйста, отговорите его… Ноха — святое место, здесь грешно проливать кровь… я не знаю, почему он решил прокатиться на Моро… Скажите ему…
— Я скажу, — отозвалась девушка, — только он вряд ли послушает.
Закрыв глаза, Катарина стала молиться, а Рейчел опустила голову. Ну почему она всегда все портит?! Говорить с хмурым Альдо о безопасности не предоставлялось возможным, но они обсудят все потом, когда оба успокоятся. И все-таки она не простила бы себя, если бы не попыталась исправить свою ошибку.
— Альдо, послушай.
— Еще одно слово, и тебя уведут отсюда под конвоем, — зло отозвался он, не оборачиваясь. — Я услышал от тебя достаточно. Следует объездить эту тварь, а то мои подданные окончательно спятили.