Звездолёт, мягко шурша двигателями, стал подниматься вверх.
Эйлерт хотел было вставить в уши наушники и уплыть далеко в собственный мир. Он терпеть не мог бездействия — особенно такого бестолкового, как многочасовой полёт по свободному космосу, когда под боком находится прямая линия Ветров.
Вот уже пятнадцать лет — с тех пор, как власть Консула достаточно окрепла, чтобы принимать решения самостоятельно — движение по линиям Ветров было официально запрещено техникой безопасности.
Эйлерт, впрочем, всё равно по ним летал. Консул то ли не догадывался об этом, то ли предпочитал смотреть сквозь пальцы. Эйлерт подозревал второе — потому что плохо представлял, чтобы Хайдрек Олдер чего-нибудь не знал.
— Простите, сэр, мобильные устройства придётся выключить, — услышал однако он.
Эйлерт с удивлением посмотрел на стоящую напротив стюардессу.
— Зачем? — непонимающе спросил он.
— Таков порядок, сэр.
Эйлерт огляделся по сторонам. Все, кроме него, давно уже выполнили сказанное, весьма дурацкое на его взгляд, распоряжение.
— Сигналы коммуникаторов и посадочные лучи транслируются на разных волнах.
— Таков порядок, сэр. Иначе вам придётся покинуть звездолёт.
Эйлерт закатил глаза. Демонстративно вынул из кармана планшет и отключил.
Отвернувшись от стюардессы, он прильнул лбом к окну и стал наблюдать, как медленно отодвигается вниз чёрная громада ночного города, изрезанная золотыми цепочками огней и оранжевыми извилистыми оврагами горящих окон.
«Преисподняя», — подумал он. Эйлерт любил города, любил стекло и бетон и никогда не понимал тех, кто строил свои усадьбы как дань обычаям или почему-либо ещё вдали от больших городов. Но именно сейчас фантасмагорическая картина, раскрывавшаяся за плотным стеклом иллюминатора, напомнила ему легенды об адской пасти, что разверзнется когда-нибудь, чтобы обитатели забытого мира собрали с жителей Мидгарда обещанную им дань.
Потом на несколько мгновений обзор закрыли облака. Эйлерту показалось, что его окунули в густую вату головой, но уже через несколько мгновений звездолёт набрал высоту, и это ощущение прошло. Исчез город, исчезли огни, и Эйлерт с удивлением увидел перед собой звёзды.
С того дня, когда Консул отправил его в академию, он не видел их ни разу. Даже корвет Ролана был слишком новым и потому не имел настоящих иллюминаторов — а только лишь мониторы.
«Мы покорили море звёзд, — подумал Эйлерт. — Мы оседлали Звёздные Ветры. И всё лишь для того, чтобы забыть, как выглядит свет звёзд».
В конце концов Эйлерт так и уснул, глядя в окно. А глаза открыл только почувствовав, что стюардесса трясёт его за плечо.
Поблагодарив и покинув звездолёт, он поймал такси и, оказавшись на заднем сидении аэрокара, глядя, как проносятся мимо стальные шпили небоскрёбов, наконец ощутил себя дома.
Впрочем, Консул, как и многие в его кругу, предпочитал загородную усадьбу, которая позволяла ему чувствовать себя защищённым тремя слоями кордонов охраны — ни одна городская квартира не могла позволить такой простор в организации защиты.
Покушения на Олдера совершались уже шесть раз — по большей части сразу после окончания войны, но один раз и два года назад. Тогда стрелок пробрался на кухню под видом прислуги и, скрывшись на чердаке, дал три выстрела, один из которых зацепил Олдера в ногу. Именно Эйлерту повезло снять снайпера, и он надолго запомнил тот день, когда впервые пролил настоящую кровь.
В поместье ждал его Олдер и сейчас.
Аэрокар стремительно выбрался из паутины центральных улиц, солнце над которыми закрывала легендарная махина парящего замка, миновал бизнес кварталы, пересёк русло реки и ещё какое-то время скользил над зелёными полями дорогих парков — здесь располагались пять усадеб великих родов, лучами солнца окружившие одну-единственную, принадлежавшую безродному Хайдреку Олдеру.
Расплатившись с таксистом, Эйлерт ступил на песчаную дорожку, серпантином убегавшую к любимой террасе Олдера — одной из шести, каскадом спускавшихся к океану.
Как и ожидал Эйлерт, Консул сидел за стеклянным столиком на витой ножке и, несмотря на жару закатной Тинакуры, потягивал из фарфоровой чашечки чай.
— Ты быстро добрался, — Олдер улыбнулся, наблюдая, как его воспитанник садится в плетёное кресло с другой стороны.
— Отслеживал регистрацию на рейсы?
Олдер кивнул. Конечно, он делал это не сам. За передвижениями Эйлерта следил специально назначенный человек — и Эйлерт прекрасно об этом знал, но предпочитал делать вид, что не замечал.
— Как прошла поездка? — спросил Олдер и подал знак стюарду, чтобы тот поставил ещё один прибор. Эйлерт с благодарностью кивнул, когда чашка опустилась на стол перед ним.
— Краузы планируют династический союз, — прямо сказал он, — с Мелбергами. Это может нам помешать?
Олдер задумался и снова пригубил чай.
— Посмотрим, — сказал он и прищурился, наслаждаясь последними лучиками закатного солнца, ласкавшими его опущенные веки. — Не говори Волфгангу ничего. Полагаю, он на тебя зол.
Эйлерт пожал плечами.
— Переживёт.
Он взял с хрустального блюда, стоявшего между ними, помадку и прикусил. А затем тоже сделал глоток.
========== Глава 13 ==========
Эйлерт провёл ночь в доме Олдера, но уже на утро взял катер и отправился назад в Академию. На сей раз он тщательно проверил, нету ли объектов в точке выхода из прыжка, и только удостоверившись, что всё хорошо, нажал на панели гипердрайв старт.
Как и ожидали они с Хайдреком, Волфганг уже ждал его. Он стоял на веранде, как будто бы знал о прилёте соседа и жениха. Руки его были скрещены на груди. Чёрные волосы привычной ухоженной волной лежали на плечах, вызвав у Эйлерта нестерпимое желание подойти вплотную и дёрнуть за один из локонов, чтобы выяснить, не парик ли у него на голове.
Он, конечно же, сдержал себя и с улыбкой произнёс:
— Сэр Волфганг. Удивлён увидеть вас здесь. Не думал, что встаёте в такую рань.
Волфганг пристально следил за Эйлертом, отмечая про себя каждый его шаг и каждый жест.
— А я не ожидал от вас такого… легкомыслия.
— Легкомыслия? — Эйлерт приподнял бровь, демонстрируя удивление.
— Да. Вы припарковали катер на траве.
Эйлерт с опаской оглянулся через плечо.
— И правда… — растерянно произнёс он.
— Не волнуйтесь, — поспешил успокоить его Волфганг, — если вы дадите ключ, Юки его уберёт. Вы ведь достаточно доверяете мне.
— Само собой, — лёгкая улыбка отразилась у Эйлерта на губах. Корабль всё равно был не его, и служба безопасности Консула по возвращении в любом случае проверила бы его на жучки.
— Юки! — крикнул Волфганг, и тот выскользнул из сумрака коридора, взял ключи из рук Эйлерта и тут же направился к кораблю. — Как вы провели выходные? — спросил тем временем Волфганг, делая вид, что наблюдает за процессом перегона корабля.
— Достаточно продуктивно, — сказал Эйлерт и присел в кресло напротив него.
— Я очень за вас рад, — Волфганг резко повернул голову и пристально посмотрел на него, — скажите, Эйлерт, знаете ли вы, зачем Консул послал вас сюда?
Эйлерт повёл плечом. Начинался не самый приятный разговор, но он давно уже его ждал.
— Передо мной была сформулирована задача «наладить с вами контакт».
— Надеюсь, вы понимаете, о чём шла речь?
Эйлерт недовольно поёжился. Взял стоявший на столе фарфоровый чайник и, слегка нарушив этикет, наполнил пустую чашку. Сделал глоток. Поморщился — чай был горьким и слишком крепким для него.
— Я всё понимаю, сэр Рейнхардт. Я не собираюсь препятствовать тому, что должно произойти.
— Я рад… Что у нас с вами есть хоть что-то общее. Потому что я так же не испытываю энтузиазма по поводу задумки моего отца и так же не собираюсь ей мешать. Полагаю, лучшее, что мы можем сделать с вами, это в самом деле «найти общий язык».
Эйлерт кивнул.
— Но это невозможно, — с нажимом продолжил Волфганг, — будет сделать, если вы станете публично позорить меня и мою семью.
— Не понимаю вас.
— Если вы и ваш покровитель хотите заключить этот союз, любые контакты с семейством Краузов на публике для вас исключены. Тем более дружеские контакты с молодыми мужчинами из их дома.
— О! — Эйлерт насмешливо приподнял брови. — Спасибо, что оставляете мне стариков. Да будет вам известно, герцог фон Крауз ещё вполне ничего!
Волфганг молча буравил его взглядом, видимо намереваясь просверлить насквозь.
— Я понял вас, — со вздохом сказал Эйлерт наконец, — вы хотите говорить начистоту, и я уважаю ваш порыв. Признаться, мне тоже проще говорить напрямик. И я скажу так.
Он сделал паузу, чтобы удостовериться, что Волфганг слушает его.
— Я не эмоциональный человек. И кроме того, не любитель интриг. От меня вы можете не ждать обмана и предательства. Мой единственный интерес — единство Гесории.
— И Консулу вы всегда будете верны более, чем мне.
— Консул воспитал меня. А вы пока что не сделали для меня ничего. Но дело не в этом. Я не привык, чтобы кто-либо ограничивал меня в делах, которые касаются только меня и больше никого. Ваше требование не выставлять напоказ мою симпатию к Краузам — резонно. Но не более того. Я не собираюсь подчиняться вашим приказам, как это делает наш дорогой господин Симидзу, я не собираюсь отчитываться перед вами в том, когда и куда я иду. И, в качестве ответной благодарности — не собираюсь требовать подобного отчёта от вас. Понимаете меня?
Волфганг молчал. Он стиснул зубы, и в глазах его пылала злость.
— Давайте будем чётко разделять, идёт ли речь о политике или о нас с вами, — продолжил Эйлерт, — в первом можете видеть во мне союзника — как и обещал Хайдрек вашему отцу. Во втором давайте не будем изображать то, чего нет. Не трогайте меня — и я не буду трогать вас.
С этими словами он встал и, не оглядываясь, направился к дому. Поднялся на второй этаж и закрыл за собой дверь.
Привалился к ней спиной и распустил шейный платок.
Эйлерт не помнил, когда ему было так паршиво от себя самого. На мгновение его посетило чувство, что за эти два дня он потерял всё.
Некоторое время в корпусе, где обитали все трое, царило затишье.
Ролан вернулся из поместья, но не спешил приближаться к Эйлерту, не зная толком, как повести с ним разговор.
Волфганг был уязвлён и не желал показывать свою заинтересованность в том, чтобы Эйлерт его простил.