Похоже, и ему вино в голову ударило. Никогда еще Аори не слышала от Лейта такого простого и искреннего признания, не скрытого за щитом иронии. От чего он вечно защищается? От кого?
Или — кого он защищает от себя?
Ей тоже страшно. И так легко спрятаться от этого страха за поворотом головы, за жестами джерлака, за дурацкими шутками. Отказать или просто никогда не дать шанса спросить.
— А я хочу быть с тобой. Всегда. И разлучаться, только чтобы вернуться.
Аори коснулась пальцем губ, вечно сжатых, как в ожидании удара. И он вздрогнул так, будто она ударила.
— Ну что ты делаешь?
— Пользуюсь тем, что ты все еще добрый.
Его губы горчили от вина, ее, конечно, тоже.
Разум шептал Лейту, что надо прекратить, остановить ее и себя, пока не поздно. Шептал и другие вещи, которые он, сжав гордость в кулак, обсуждал с Владыкой. Но кровь гремела в ушах, заглушая этот слабый голос, и оставались лишь отдельные, лишенные смысла слова.
— Лейт, пожалуйста, — попросила Аори. — Хватит думать.
Он услышал.
Как они оказались на террасе, куда выходили двери их комнат? Зачем? Память подсовывала лишь то, что Аори забыла туфельки на берегу, и он нес ее на руках. Точно, до террасы было недалеко, а в обход намного дольше.
Лейт осторожно опустил супругу на пол, напоминая себе, как должно, прилично и правильно поступить.
— Спасибо тебе за вечер.
Аори иронично приподняла бровь.
— Не забудь закрыть окно, а то простудишься.
Аори усмехнулась и сложила руки на груди, ожидая, что же еще он придумает. Чувствуя себя последним дураком, Лейт продолжил:
— Спокойной ночи.
Она взяла его за руку, не позволяя уйти.
— Я не хочу, чтобы этот вечер заканчивался.
— Я тоже. Но…
— Если бы у меня были длинные волосы, я бы просто изобразила… Как ты там рассказывал?
Аори провела рукой от головы и вниз, делая вид, что накручивает локон на палец. А вот ответный жест Лейта был вполне реальным, и это легкое касание бросило тело в жар.
Что-то в этом точно есть, в переполненном зале, скрываясь от чужих взглядов…
— Ты правда этого хочешь?
Сейчас ей хотелось, честно говоря, съязвить про то, что она не настолько пьяная, как ему кажется, и что незачем спрашивать одно и то же, и еще про что нибудь… но Аори взглянула в тревожные серые глаза и ничего не сказала.
Они оставили балконную дверь распахнутой, позволив ночному воздуху касаться разгоряченных тел. Между штор пролегла тонкая лунная дорожка, и этого серебряного света Лейту хватало, чтобы понимать, как прекрасна девушка в его руках.
Он целовал шею, спину, пока расстегивал крючки на платье. Застежки казались бесконечными, но Лейту нравилось смотреть, как понемногу расходится ткань, открывая новые места для поцелуев. Тугой корсет оставил продольные полоски на коже, и он коснулся губами каждого из этих шрамов, полученных ради него.
Ладони Аори жгли, словно огонь, когда она нетерпеливо обняла Лейта прямо под тонкой тканью рубашки, стоило расстегнуть пуговицы. Когда-нибудь она научится и такому фокусу, когда-нибудь вызовет реальное пламя одним желанием. Когда-нибудь.
Лейт опустился перед ней на колени, прижался лицом к плоскому животу. Аори легко, счастливо засмеялась.
— Ты прекрасна. Почему я не умею рисовать?
Она зарылась руками в его волосы, заставила поднять лицо к груди. Лейт коснулся губами небольшого полушария с вздернутым кончиком, встал рывком, подхватил Аори на руки, не переставая целовать. Тонкие ноги прижались к его бокам, а тепло бедер в ладонях сводило с ума.
Можно целовать ее вечно — хрупкое тело почти ничего не весит. Аори тихо стонет от наслаждения, прижимается к нему, и ее ладони вновь скользят по плечам, неумело, доверчиво, с такой затаенной страстью, словно внутри кипит вулкан. Хочется, чтобы эти мгновения не кончались, и одновременно — помочь ей освободить эту страсть, это чувство, дать понять, что нечего стыдиться, нечего бояться.
Лейт опустился на край кровати и медленно провел кончиками пальцев по спине Аори, снизу вверх. Она изогнулась, напряженные соски царапнули его собственную грудь. Губы пересохли, набухли, растеряли свою осторожную боязливость. В какой-то момент уже не он, а Аори целовала его все более жадно, все более торопливо.
Тонкое кружево на ее бедрах не давало покоя, но Лейт боялся двигаться дальше. Пытаясь хоть немного прийти в себя, он откинул край одеяла и помог Аори под него забраться. И, пока она устраивалась между подушек, встал, повернулся к ней спиной, чтобы не смущать, торопливо стянул брюки.
— Иди ко мне, — позвала она.
Боги, что происходит вообще, неужели это лишь из-за обряда? Лейт никогда такого не чувствовал, ни с одной из своих немногих женщин.
Он обнял Аори, задыхаясь от нежности, поцеловал. А она прижалась к нему, закинула ногу на бедро, ничуть не смущаясь, и, когда Лейт провел рукой по гладкой коже, то понял, что Аори полностью обнажена.
— Ну, я хотел их сам снять, — пробормотал он немного обиженно.
— Еще успеешь.
Снова поцелуи, снова касания, скорее из любопытства, чем понимания, что вообще делать, но он не променял бы эти неловкие ласки ни на какие иные. Лейт мог целовать каждую клеточку ее тела, ласкать самыми нежными движениями, и нагло пользовался этим, удивляясь, как сильно она отзывается на каждое его прикосновение.
Он оказался сверху, и не стал спрашивать глупо, готова ли Аори, хочет ли, уверена или нет… слился с ней, не переставая целовать, поймал своими губами ее вскрик, ощутил, как она вздрагивает от наслаждения.
Мир замер ненадолго, прислушиваясь к двоим, и даже звезды сорвались с орбит, чтобы осыпаться на них сияющими крошками.
Они лежали, опустошенные, и ласкать их продолжал только ветер. Лунная дорожка угасла, оставив после себя уютную темноту.
И все было просто, и не пришлось ждать несколько лет, как он собирался с самого начала. Ничего не нужно из того, что Лейт решил, что запланировал, хорошо обдумав. Ничего. Просто слушай сердце… он не умел это делать, но знал теперь, у кого научиться.
Он обнимал ее и тихо шептал всякие глупости. Все те слова, которые никогда не говорил, и которые больше не мог держать внутри.
Потом Лейт понял, что Аори уснула, прижавшись к его боку. Он дотянулся до упавшего на пол одеяла, укрыл их и сам тут же отключился, переполненный счастьем и чем-то еще, чему никто не смог придумать названия.
Nightwish. Slow, Love, Slow.
5. Amaranthe. Exhale
Аори проснулась перед рассветом, в тот самый тихий и холодный час, когда умолкают птицы и насекомые, когда даже облака на небе замирают в страхе, что нового дня не случится.
Пить хотелось просто ужасно. И кое-куда еще тоже хотелось, если честно.
Она выбралась из-под одеяла и поежилась. Луна уже зашла, но какие-то слабые отблески света помогали рассмотреть основные очертания и не влететь в, например, кресло на полном ходу. Влететь получится более-менее аккуратно и почти беззвучно. Аори потерла колено, тихо шипя от боли.
Кстати, о кресле. Если она знает Лейта хоть немного, то тут найдется пара брошенных футболок.
Аори и впрямь наткнулась на мягкую ткань, когда провела рукой по спинке. И, конечно, зарылась в футболку лицом. На губы сама собой выползла блаженная улыбка.
"Помнится, я обещала себе вспомнить об одиноких, лишенных всякой надежды ночах. Насладиться тем, что меня ласкают чужие руки и губы. И забыла, но почему-то мне совсем не жаль."
Ладно, все потом. Будем надеяться, у апартаментов Лейта планировка такая же, как и у ее. Кстати, можно и туда шмыгнуть тихонько.
Аори оглянулась в сторону кровати. Лейт спал, сбросив одеяло до пояса и закинув руку за голову. На его плече даже в темноте тускло светился серебристый ободок.
А можно и не.
Напившись и поплескав в лицо водой, Аори вернулась в комнату. Спать перехотелось от слова "вообще", так что она прошмыгнула между штор и ступила на холодное дерево террасы.
Да, наверное, плавать еще рановато. Не так страшно, если она одна заболеет, всегда можно руководствоваться правилом "у кого сопли, тот и снизу", а если оба? Хотелось бы продолжить… изучение материала.
Она тихонько фыркнула и облокотилась на перила.
На аллеях парка и на улицах Фаита горели фонари, а в небе — звезды. Может, и в прибое светились последние медузы.
Если подняться на перевал, море станет единственным темным пятном. Как будто космическая пустота накатила на сияющий золотом человеческий мир и замерла на мгновение прежде, чем поглотить его целиком. Еще немного, и останется лишь мрак. Вечное ничего там, где раньше жили, мечтали, встречались и расставались. Где танцевали, пели и пили под лунным светом, где губы находили другие губы, где вздрагивали в экстазе тела. Где два дыхания становились одним, и счастье светило настолько ярко, что ни единой капли горя или тьмы не оставалось на всей земле.
Как же хорошо. Теперь и умереть, если что, не так жалко.
И, конечно, мироздание молодцевато щелкнуло каблуками и гаркнуло: "Выполняю!"
Еще б закурить. Никогда не любила дым, но само действо завораживало. И что бы сказали по этому поводу умные дяди психологи?
Да что б ни сказали. Об изменяющих все равно никто ничего хорошего не скажет, и, в целом, будет прав. Так что можно было бы спокойно затянуться и выпустить клуб дыма в темное небо. Оно уже начинает сереть на горизонте, но все вокруг лишено своих теней, кажется зыбким и слегка нереальным. Только по дальней аллее катится крупное перекати-поле, черное, кустистое…
Она вздрогнула и выпрямилась.
— Котенок, ты чего не спишь?
Голос из-за спины заставил Аори подпрыгнуть и обернуться.
— Там что-то есть, — севшим голосом прошептала она.
Лейт не стал спорить. Одной рукой он прижал Аори к себе, вторую поднес к виску.
— Постой так, пожалуйста.
Она кивнула, уткнувшись ему в плечо.
Прибор за ухом стал теперь таким же привычным для Главы Ори, как и часы на руке. Даже привычнее — его он не снимал даже ночью. Лейт коснулся сенсора, и перед глазами развернулось тонкое светящееся поле. И через этот фильтр, он различил крупные сгустки мрака, движущиеся от моря к резиденции.
— Ты права.
— Разве здесь не должна стоять защита?
Он выругался, сообразив, чего не хватало в инфополе, и подтолкнул Аори обратно в спальню.
— Должна. Но она не работает.
Стоило Лейту задернуть шторы, и в комнате сам собой вспыхнул тусклый свет. Первым делом Глава Ори схватился за смартфон.
— Связи тоже нет. Вот дерьмо! Так… проверь свой. Он работает на других частотах.
Аори бросилась к платью, развалившемуся на полу, как куча тряпья. Ей стало плохо от мысли, что сумочку она могла забыть на берегу, или уронить по пути, или… но серебристый бок блеснул под ворохом ткани, и она выудила тонкий аппарат.
— Да, работает!
— Хорошо, — Лейт успел натянуть брюки, и теперь бросился к секретеру. — Набирай Лану.
Он приложил ладонь к известной одному ему точке деревянной обшивки. Потайной ящик открылся, и Лейт один за другим достал оттуда два пистолета. Рифленых, с длинными широкими рукоятками; Аори таких никогда не видела. Один он засунул в кобуру и прикрепил к поясу, второй положил на стол перед собой.
— Лейт, а как же Реодор?
Он оперся двумя руками на столешницу, пытаясь сообразить, сколько у них времени.
— У него тоже смартфон не работает! Быстрее!
Пальцы дрожали, но попасть в несколько кнопок все же удалось. Лана ответила спустя секунду, без малейших следов сна в голосе.
— Да!
— Дай сюда, — Лейт вырвал смартфон у Аори и махнул ей рукой, в которой снова сжимал пистолет. — Лана, это Лейт. В Фаитской резиденции отключена защита и связь. Ты что-то знаешь об этом?
Они выскочили за дверь и бросились по коридору вперед. Вопросов Ланы Аори не слышала — только короткие, рубленые ответы супруга.
— Да. Они уже в пределах километра, так что поторопись. Около дюжины или двух. Да. Уже. Хорошо.
Остановившись перед входом в королевские апартаменты, Лейт забарабанил кулаком по толстым доскам.
— Держи, — протянул он смартфон Аори. — Но не отключайся.
— Оставь, у меня карманов нет. И это тоже.
Маленькая черная сережка оказалась в ладони Лейта вслед за смартфоном.
— Драные демоны, Ваше величество, подъем!!! — заорал он, продолжая барабанить по двери.
Безрезультатно.
— Думаешь, его уже убили?
— Нет! Но, похоже, не слышит.
— Или его там нет.
Лейт бросил на супругу короткий напряженный взгляд и приложил руку к замку. Спустя несколько секунд тот щелкнул и открылся.
Камин уже не горел. Лейт зажмурился на мгновение, и тут же вспыхнул свет.
— Я проверю спальню, а ты — кабинет. Если его действительно тут нет, то уходим.
И когда он научился командовать? Наверное, тогда же, когда и управлять особенностью Ори. Холод на запястье напомнил о королевском подарке, и Аори стряхнула браслет на пальцы.
Поначалу ей показалось, что в кабинете пусто. Длинные ряды полок с книгами скрывали за собой стены, массивный стол посередине высился монолитной глыбой, сквозь стеклянный купол потолка таинственно подмигивали звезды. Тонкие металлические переплеты едва угадывались в полумраке, и казалось, что над головой — одно только небо.
Потом Аори рассмотрела тусклое пятно света в дальнем углу. Маленькая лампа со стеклянным абажуром прилепилась на краю старинной тумбы, почти скрывшей за собой кресло. И тот, кто проводил в нем ночь, резко вскочил на ноги.
Аори почувствовала, как готовится ударить королевская сила. Пространство кабинета оказалось высушенным, мертвым. Ни одного свободного потока изменения, можно рассчитывать только на себя.
— Ваше величество, не надо!
— Что ты тут делаешь?!
Она не ответила. Медленно, осторожно подняла глаза на скрежет, раздавшийся со стороны потолка.
У самого края стеклянного купола не сияла ни одна звезда. Их закрыло нечто темное, и теперь оно принялось медленно взбираться наверх, дав себя рассмотреть. Тонкие коготки демона скользили по гладкой поверхности, но он все равно упорно цеплялся за металлические рейки. Восемь длинных, согнутых лап работали, как поршни, подбрасывая бесформенный курдюк волосатого тела.
Аори и Реодор, не шевелясь, следили за тварью. Она, наконец, добралась до верхней точки, собрала вместе лапы и вскинула вытянутую крокодилью башку.
Глухой вой разорвал тишину, и лапы принялись отбивать на стекле нетерпеливую чечетку.
— Ваше величество, — прошептала изменяющая.
Реодор медленно отступил к книжным полкам. Прижимаясь к ним и не отводя взгляда от пляшущего на крыше демона, он осторожно двинулся к выходу, к кусающей губы Аори.
Она считала секции, которые оставалось преодолеть королю.
Восемь.
Восемь книжных шкафов от пола до потолка. Мужчина в черном костюме почти сливается с ними.
Шесть.
Демон все так же нетерпеливо прыгает на куполе, и рейки понемногу начинают прогибаться.
Три.
Реодор поравнялся со столом. Совсем немного осталось.
Король покосился на Аори и поднял руку, чтобы вытереть пот со лба.
Задетый его локтем, на пол грохнулся гипсовый бюст какого-то знаменитого полководца прошлого. Вытянутая вперед треуголка врезалась в паркет, и статуэтка с треском раскололась на куски.
Они замерли. Замер и демон, а потом медленно опустил башку. Взвизгнув, тварь сгорбилась и принялась рыть лапами стекло.
— Сюда! — крикнула Аори, и Реодор бросился к ней, уже не пытаясь прятаться.
Демон оценил ситуацию еще быстрее. Бросив бесполезное занятие, он подпрыгнул и всей массой обрушился на переплет.
Стекло взорвалось праздничным салютом, и верещащая тварь рухнула между Аори и королем. Стол полетел в одну сторону, Реодор — в другую, изменяющая успела отпрыгнуть. Демон тут же вскочил, растопырил лапы и завертел башкой, пытаясь понять, кого рвать первым.