— Я не понимаю тебя. Ведь сама — не дура, не уродина, и мужчинами не обижена, а даже наоборот. И Нушрок... Какой волк тебя дёрнул выйти замуж за Владыку?
— Иди и сдохни в обнимку с волком, Нарцизсом и Нушроком! Можешь даже за кого-то из них сам замуж выйти, — парировала королева, окончательно просыпаясь.
— Мелания, — чёрный гвардеец сел рядом с ней. Королева была явно не в восторге от того, что Онес назвал её по имени.
— Замолкни, — зашипела она, сжимая шею гвардейца. Тот и не пытался сопротивляться, отчего боевой настрой королевы куда-то делся. Она отпустила шею гвардейца и вздохнула.
— Между нами ничего не было?
— Конечно нет.
— И не будет! — завизжала вдруг девушка. — Как ты мне надоел, просто не представляешь! Когда-нибудь я прикончу тебя, понял?!
Онес спокойно кивнул. Своего звания главного гвардейца он добился путём шагания по военной карьерной лестнице, не пропустив ни одного звания, героически проливая кровь за королеву, несмотря на то, что она его сразу невзлюбила и не раз унижала перед всем полком и самим Владыкой. Он любил её, по-своему, по-черному, как умел, но любил. Конечно, от ненависти до любви один шаг, и в ненависти королевы Онес видел своеобразный шанс, однако...
Однако он понимал, что сердце королевы занято и закрыто от него. Навсегда.
====== Часть 4 ======
Дефсы истерично верили во Вселенную. Конечно, каждый народ имеет свою основную религию, но такой детской преданности Нушрок не видел нигде и ни у кого. Взять хотя бы гвардию владыки — Голубую гвардию. Почему гвардия голубая, вы спросите? Ну-у~ Потому что сама Вселенная состоит из синеватых частиц. А, поскольку дефсы — народ религиозный, то голубой стал считаться цветом Владыки, а его гвардия — называться Голубой. Также в Дефсии было разрешено носить одежду только холодных оттенков. Почему? Потому что Вселенная.
В Голубую гвардию берут красивых (не сильных, не здоровых, а только красивых!) мальчиков десяти лет и воспитывают в духе фанатичной преданности повелителю и Великим Галактикам (короче той же Вселенной). Растут солдаты, как ни странно, очень сговорчивыми. Что бы не случилось, так угодно Вселенной, а Вселенная желает им только хорошего. Следовательно — нечего унывать!
Все жители Вселенной делятся на два типа: те, кто любит Вселенную, и те, кто боится её. Они верят, что боящихся её Вселенная любит, а любящих — боится. И только попробуйте в присутствии дефса что-то плохое про их Вселенную сказать! Сразу начнётся:
— Молчи, а не то и себя, и нас погубишь!
— Вселенная терпелива, но она ответит!
— Ох, не миновать тебе проклятия Млечного Пути!
Когда министр слышит эти речи, ему хочется взять пистолет, приставить к виску и спустить курок. А ещё лучше — перестрелять к волковой матери всю старую гвардию и сформировать новую, без предрассудков. Ну это так, к слову, чтобы было ясно, из-за чего, собственно, Кларенс презирал Нушрока.
Нушрок с непониманием и лёгким изумлением смотрел на голубого гвардейца, когда тот в очередной раз произносил в споре своё любимое:
— Ох, покарает вас Вселенная!
— Опять? Если бы она карала меня каждый раз, как ты это говоришь, я бы уже семьдесят раз в муках умер! — министр усмехнулся.
Кларенс побелел от ужаса и потерял дар речи. Немного придя в себя, он произнёс дрогнувшим голосом:
— Это предел. Вселенная тебя покарает. Завтра же.
Нушрок с минуту сидел неподвижно, а потом (ох уж эти нарцизсовские наклонности, которые министр незаметно для себя перенял!), расхохотался.
— Да что мне сможет сделать это безвоздушное скопище огня, неонов, света и планет?!
Кларенс едва не лишился чувств, ноги его подкосились, а сам он задрожал, как осиновый лист. Нушрок явно был намерен продолжать.
— Итак, — сказал Владыка, незаметно появляясь за спиной Кларенса, — сейчас господин первый министр будет кастерить Вселенную! Нервных генералов просим свернуть уши трубочкой или покинуть помещение.
Владыка принадлежал к «любящим», к тому же был повелителем этой самой Вселенной и мог говорить о ней что угодно, оставаясь для народа чуть ли не святым. Нушрок встал и вопросительно посмотрел на Нарцизса. Тот кивнул. Кларенс, едва оправившись от шока, на ватных ногах вышел из тронного зала.
Министр уже собирался продолжить атеистические рассуждения, но, поймав взгляд повелителя, вздохнул и приготовился слушать…
Вчера вечером Нарцизс долго не мог заснуть. Утром, вскочив от чего-то очень рано и чувствуя себя совершенно неотдохнувшим, он начал судорожно придумывать министру изощренную казнь. Жизнь ничему не научила этого долбоящера, и королева снова не ночевала в своих покоях. Владыка прекрасно знал, что это значит. Этот носатый развратник снова взялся за своё. Ну уж если у них действительно любовь, то могли бы они хоть его смерти дождаться?! Срамота. Они же прекрасно знают, что повелителя в любой момент может «шибануть» инфаркт или приступ, что прогнозы врачей неутешительны...
Нужно заметить, что Нарцизс не пожалел остатка сил на то, чтобы превратить Нушроку этот день в ад. Для начала он пошёл в ванную комнату и вместо зубного порошка насыпал министру стирального. Затем пробрался в его покои (королева спит в его обьятиях, какой ужас!) и налил Нушроку вместо одеколона нашатырного спирта (королева его терпеть не может), а духи, недолго думая, вылил в заранее приготовленный господину министру кофе. На том физическая часть мести была закончена.
Психическую же Нарцизс придумал уже после, лёжа в постели. Пара сотен идиотских вопросов и несколько унижений, прямо перед Олей и Яло. Они сейчас, кстати, стоят за ним. Едва сдерживая улыбку, Владыка начал:
— Ты знаешь, Нушрок, что министр должен быть верен своему повелителю?
Нушрок сильно, до крови прикусил губу. Что Нарцизс хочет этим сказать?
— Значит знаешь. Знаешь, что министр обязан выполнять любое приказание повелителя — убить, например, кого-нибудь или нарушить традицию?
Нушрок выдохнул. Наверное, разговор шёл о каком-то деле.
— Да, Владыка.
— И ты готов к полному послушанию своему повелителю?
— Да, Владыка, — министр слегка склонил голову в знак покорности.
— Ты выполнишь то, что я сейчас скажу?
— Да, повелитель.
Нарцизс помолчал несколько секунд, затем усмехнулся и приказал:
— Пляши и пой песню бесовскую!
Несколько мгновений Нушрок стоял неподвижно, затем натреннированный в дворцовых интригах мозг подсказал ему решение этой проблемы.
— Я не знаю такой песни, повелитель.
— Как не знаешь? — неподдельно удивился тот. — Бесовская песня — это значит матерная неприличная песня. Ты что, ни одной матерной неприличной песни не знаешь?
— Нет.
— Хорошо, сейчас я тебя научу. Слушай и запоминай, а ещё лучше — записывай, — энергично кивнул Нарцизс. — Слушаешь? Ну вот: «Дед, поднявшись среди ночи, к внучкам в комнату спешит...».
— Владыка! У вас совесть есть?! — завизжал Нушрок.
— А у тебя она есть? — повелитель приблизился к нему и заглянул в глаза.
Глаза Нушрока наводили ужас, глаза же Нарцизса были способны проникнуть в голову и прочитать все мысли. Это было ещё страшнее: знать, что он знает, что ты думаешь, и знать, что он знает, что ты знаешь, и все равно смотрит и узнает про тебя всё. Такие-то огромные светлые глазищи имел Владыка, и сейчас Нушрок ещё острее ощутил схожесть его глаз с Олиными.
...Никто, кроме Нарцизса, не узнает, что он искал в сознании министра и что нашёл.
====== Часть 5 ======
Не прошло и года, Голубая гвардия собралась в поход! Естественно, не вся. Тут-то Кларенса и удивила беспечность Владыки. По-хорошему надо было взять взводов шесть, если не семь, Нарцизс же ограничился всего тремя, которые выбрал по одному ему известному принципу. Будь Кларенс понаблюдательнее к своим солдатам, он бы увидел, что все взводы сформированы по схожести их характеров.
В этот поход Нарцизс решил взять взвод подлиз, пофигистов (как такие появились, неизвестно) и шутников. Довольно странный выбор. Слишком многим казалось, что Нарцизс — сумасшедший, но кому как не Нушроку знать, сколько ума, хитрости, понимания и внутренней силы таится за этой маской.
Эта маска была выбрана неслучайно. Весёлый характер и чудачества как нельзя лучше располагали к своему обладателю, острый язык помогал защищаться от насмешников, показная несерьезность ко всему не позволяла воспринимать Владыку как соперника или преграду. А хитрому созданию только того и надо. Нацепив на лицо легкую милую улыбку, Нарцизс вершил свои отнюдь не простые делишки и из любой интриги выходил победителем.
Королеву-девчонку стали всё чаще упрекать в жестокости, а кто научил её держать в руках меч? Кто рассказал ей те ужасные тайны, что хранила в своем сердце Вселенная? Кто научил её быть властной и не упускать своего? Он, повелитель Дефсии и всей Вселенной. Только кто об этом догадывается?
Таким образом, семья и государство стали потихоньку распадаться на две части: положительную Владыки и отрицательную Чёрной королевы — и их неумолимо тянуло друг к другу. Что же касается нашего любимого господина первого министра, то он старался сохранять нейтралитет.
Конечно, он снова «заимел» отношения с королевой, но Владыку предавать не собирался. И тут речь шла не о банальной привязанности. Во-первых, Нушрок слышал слишком много легенд о здоровом прошлом повелителя, когда слабое сердце не мешало ему вершить свои подленькие делишки, интриги, убийства и прочее, а, во-вторых... Стыдно признаться, но Нушрок боялся юной королевы... до дрожи любил и боялся. Он знал, что девчонке не составит труда превратить его в свою марионетку, безвольную игрушку, которую она умертвит в конце своей игры, но (возрадуйся, Кларенс!) Вселенной было угодно совместить в любви кризис среднего и переходный возраст.
И сейчас Нушрок направлялся к ней.
— Ну что? Ты так и не ответил мне: где ты пропадал?
Нушрок молча провёл ладонью по свежей упругой груди молодой королевы. Та прищурилась и посмотрела ему в глаза. Они были почти пустыми, личность была почти убита. Почти. Она не спешила играть новой куклой, она вообще не собиралась делать из любовника марионетку. Как-то так само получилось...
Но и упускать случайную добычу ей было жалко, хотя любила она его не только за то удовольствие, которое он доставлял ей в физическом плане (что касается Нарцизса, то его в этом плане нельзя было назвать стариком), а и за личность... «Нет, — решила она сегодня, — я отпущу его».
— Ты сегодня какой-то дохлый, как жук в банке... Владыка?
Нушрок кивнул и закрыл глаза. В последнее время он стал не очень хорошо себя чувствовать. Он даже не хотел задумываться, насколько всё серьёзно и станет ли это недомогание началом другой, более тяжёлой болезни? Нушрока называли железным, ибо каждый день в любой ситуации он упорно демонстрировал свою несгибаемость, но, видимо, силы и здоровье не были безграничными. Господин министр прерывисто вздохнул и провалился в забытье.
Нарцизс бесился. Почему он не мог предугадать этого раньше, он, мудрейший и прекраснейший (что называется, совместил несовместимое) во всех Галактиках?! Мог он предугадать, что сигналы из ККЗ станут появляться всё чаще, а потом, в вихре событий, таки занести его — сына принца Цяаза на родину? Мог. Мог он предугадать, что его правнучка все равно унаследует его таланты и попадёт в те миры, куда обычным землянам хода нет? Мог. Так и смысл был отправлять дочь, внучку и её новорожденную девочку Олю в это поганое место? Хотя не важно. Мог он предугадать то, что не сможет изменить то, что было начертано в древних пророчествах? Был обязан предугадать.
Владыка вздохнул и прилег. О, Вселенная, как ему не хотелось об этом думать! Когда Диана родила одиннадцатого ребёнка, и он оказался девочкой, Нарцизс содрогнулся. Ужасное пророчество о том, что он полюбит свою одиннадцатую дочь как женщину, не давало ему покоя. В пророчестве говорилось, что Диана должна была погибнуть после её рождения... Она и погибла через две недели: поехала в горы и сорвалась с обрыва. Потом умер его любимый сын — умер, когда темному отродью не было и трёх. Двухстороннее воспаление лёгких. Было слишком поздно. Всё это вместе было слишком тяжёлым ударом — не выдержало сердце. У Нарцизса случился первый инфаркт.
Но в любом случае можно найти плюсы: мать владыки, старая Венг, сжалилась и взяла внучку к себе. Жить она решила на Земле. Зов крови помог найти Нарцизсу дочь и на этой планете (заметим, что он ее целенаправленно не искал. Он искал смышленую девочку лет пяти, дабы вырастить из неё несгибаемого министра и советника. Зачем вдовцу понадобилась именно девочка, вполне можно догадаться). Он смирился с неизбежным и вырастил ЭТО. Как он восхищался ею! А потом устал скрывать чувства и женился...
— Кларенс, — тихо позвал владыка заснувшего на полу возле двери гвардейца, — Принеси воды...
Кларенс вскочил, как ошпаренный, подлетел к повелителю и остановился у его кровати.
— Что с вами? На вас лица нет. Вам плохо?
Боже! Кто отучит этих существ задавать дебильные вопросы?! Ярость лишь отняла у Нарцизса оставшиеся силы. И как только Кларенс стал главным гвардейцем? Владыка и сам не помнит этого момента. Просто проснулся однажды утром, глядь, а этот невзрачный парень — генерал! Нет, оставим Кларенса, ушедшего-таки за водой.
Проклятая Вселенная, будто пытаясь досадить Нарцизсу, с каждым днём делает дочь все более на него похожей. Даже у гвардейцев появились подозрения. И если она узнает... Ведь это называется... Владыка не стал думать, как это называется. На часах было четыре часа утра.
====== Часть 6 ======
Утро встретило их рыжеватым небом, кое-где подернутым мутными облаками, светящимися золотом. Оно поблескивало, подобно каплям воды, на верхушках деревьев, лилось в буйных горных потоках, звенело бесконечной тайной в суровых горах, чуть прикрытых лесами… Дефсия. Нетронутая губительными щупальцами человеческого прогресса, чистая и прекрасная, как девушка, Дефсия!
Владыке хотелось петь. Неудивительно: настоящего дефса голодом мори, дай попеть и потанцевать. Этот народ раздражал Нушрока больше всего на свете. Эти странные люди с заячьими ушами и хвостами, радостные, добрые, хитрые, умные, беспечные, они были противоположны сами себе. «Но нет, — решил господин министр, — я не буду с раннего утра портить себе настроение этим долбанутым народом». Действительно, нужно подумать о чем-то другом. Например, куда уже успел ускакать Его бледность и прозрачность.
Нарцизс занимался делом, которое, по мнению Нушрока, было менее всех этого достойно.
— А если трудный час придёт, не унывай, дружок! Пусть тьма, пусть ночь, шагай вперёд и помни наш флажок! — звенел голосок самозабвенно певшей Оли.
Рядом стоял Владыка собственной персоной и, как только девочка закончила куплет, запел своим идеальным голосом:
— Он, словно зорька по утру, горит над головой! Он гордо алеет на ветру, он гордо алеет на ветру и манит за собой!
Господин министр несколько секунд пребывал в ступоре.
— Какую теперь песню петь будем? Какие ты там ещё знаешь до тошноты пролетарские песни? О, погоди, я сам вспомнил: союз нерушимых республик свобо-одных…
— Издеваетесь?! — завизжал Нушрок.
—…сплати-ила навеки великая Русь! А ты сам не можешь, что ли, догадаться? — Нарцизс обернулся в его сторону.
Да, при Топседе жилось куда проще… К тому же дефсы Нушрока ни в квени ни ставят.
— Зачем? — спросил министр как можно более спокойно, припоминая нашатырный спирт и горький кофе.
— Как тебе сказать? — владыка сделал задумчивое лицо. — Может быть, я люблю тебя и оказываю тебе таким образом знаки внимания? Это будет неправильный ответ. Может быть, мне просто не над кем поиздеваться? И это тоже будет неправильный ответ. А может быть, я просто мщу тебе за близость с моей женой? И это будет правильный ответ! Дайте Нушроку время подумать, и он обязательно придет к верному решению!
Министр опустил глаза и тихо сказал плохое слово, за что получил от владыки поток отборной грязи и грубости городской клоаки. Боже, откуда он этого нахватался?! Неважно. Все неважно. У Нушрока сейчас слишком болит голова, немного темнеет в глазах и нет сил размышлять.